Несостоявшееся возвращение Бизертской эскадры
О Русской эскадре в Бизерте написаны сотни статей и десятки книг, снято большое количество документальных фильмов и телепередач. Некоторые авторы сделали себе имя на этой теме. Но, несмотря на это, в ее недолгой истории сохраняется еще множество «белых» пятен: до сих пор нет полных данных о судьбе всех боевых кораблей и вспомогательных судов, нет информации о точных датах их списания и месте разборки, неизвестно техническое состояние кораблей эскадры, немало вопросов остается о судьбе русских моряков. К сожалению, очень мало информации опубликовано и о ходе переговоров советского и французского правительств по вопросу о возвращении эскадры в СССР в 1924-1925 годах. Мы попытаемся подробнее осветить один из аспектов этой темы на основе документов из фондов РГВА.
* * *
В ходе Гражданской войны Черноморский флот Российской империи был полностью уничтожен. Часть боевых кораблей затопили большевики в июне 1918 года в Новороссийске по приказу Ленина, в апреле 1919 года англичане поставили крест на истории черноморского подплава. Большая часть флота была уведена белыми за границу при эвакуации Крыма в ноябре 1920 года. Еще при оставлении Николаева белые попытались увести с верфей недостроенные новейшие корабли – крейсер «Адмирал Нахимов» и эсминец «Занте». Но им удалось привести в Севастополь только недостроенный эсминец «Цериго» и при эвакуации Севастополя его также увели за границу. К счастью, белые и их союзники не стали уничтожать корпуса недостроенных боевых кораблей. В севастопольских бухтах при эвакуации они оставили только окончательно устаревшие или сильно поврежденные боевые единицы, не осталось ни одного транспорта и портового судна. Все, что могло держаться на воде и своим ходом дойти до Константинополя, было загружено людьми и грузами и уведено.
Русские корабли и суда, уведенные генералом П. Н. Врангелем в ноябре 1920 года из Севастополя в Константинополь, были рассредоточены по нескольким портам. Боевые корабли к февралю 1921 года оказались собраны во французской колонии в Северной Африке – тунисском порту Бизерта. Здесь нашли свое пристанище 33 корабля Русской эскадры под командованием вице-адмирала М. А. Кедрова – линкор «Генерал Алексеев», крейсер «Генерал Корнилов», шесть эсминцев-«новиков», четыре угольных миноносца и столько же подводных лодок, вспомогательный крейсер «Алмаз», блокшив «Георгий Победоносец», ряд транспортов и вспомогательных судов. На берегу оказалось 5849 человек, составивших русскую колонию в Тунисе [1]. У этих людей очень непростая судьба, полная лишений и личных трагедий. Они получили нансеновские паспорта, и жизнь раскидала их по планете – в поисках лучшей доли они уезжали в Европу, Америку и даже в Австралию. Оставшиеся в Бизерте моряки начали искать жилье и работу на берегу, на кораблях были оставлены лишь небольшие экипажи.
Только на борту «Георгия Победоносца» жили семьи офицеров с детьми и стариками, не нашедшие себе угла на берегу. В командование эскадрой вступил контр-адмирал М. А. Беренс, так как М. А. Кедров отбыл в Париж для решения вопроса о ее статусе, финансировании и дальнейшей судьбе. В июле 1921 года он посетил Бизерту, провел смотр всего корабельного состава эскадры. Корабли прошли докование в Бизерте, вооружение и механизмы на них были законсервированы [2].
Поскольку все расходы на содержание эскадры взяло на себя французское правительство, то вскоре оно решило компенсировать свои затраты и начало активно распродавать русские вспомогательные суда. В августе 1921 года эскадра лишилась наиболее ценного из них, своего «плавучего тыла» – плавмастерской «Кронштадт», французы увели ее в Тулон [3].
Следующей жертвой стал транспорт «Дон» – в мае 1922 года его продали итальянской компании, в декабре за ним последовал транспорт «Добыча», также проданный итальянцам. В феврале 1923 года компании Италии приобрели портовые ледоколы «Джигит», «Всадник», транспорт «Якут» и буксир «Голланд». В мае такая же участь постигла канонерские лодки «Страж» и «Грозный» [4].
Также были распроданы все торговые суда и буксиры, пришедшие в Бизерту в апреле 1923 года. В феврале следующего года Морское министерство Франции приобрело ледокол «Илья Муромец» (1), а затем и корпус недостроенного танкера «Баку». В марте частной французской компании продали ледокол «Гайдамак» (2). В апреле Министерство торговли и мореплавания Франции стало владельцем спасательного судна «Черномор» [5]. В июне итальянской фирме было продано посыльное судно «Китобой».
После восстановления дипломатических отношений между СССР и Францией судьба эскадры была решена. 29 октября 1924 года в 17 ч 25 мин на всех русских кораблях были спущены Андреевские флаги, и моряки сошли на берег. Их место заняли французские охранные команды. История Русской эскадры в Бизерте завершилась.
К этому времени в СССР начали преодолевать последствия разрухи и приступили к восстановлению Рабоче-крестьянского красного флота (РККФ). На Черном море этот процесс был сопряжен с огромными трудностями. Нарком по военным и морским делам М. В. Фрунзе писал об этой ситуации:
«На долю морского флота выпали особенно тяжелые удары. В результате мы лишились большей и лучшей части материального состава, огромного большинства опытных и знающих командиров, игравших в жизни и работе флота еще большую роль, чем во всех других родах оружия, потеряли целый ряд баз и, наконец, потеряли основное ядро рядового краснофлотского состава. В сумме все это означало, что флота у нас нет».
В стране в то время было крайне мало ресурсов, и зачастую людям приходилось работать на голом энтузиазме. В начале 1920-х годов севастопольский завод с огромными трудностями сумел восстановить несколько боевых кораблей – крейсер «Коминтерн», канонерскую лодку «Знамя социализма», миноносцы «Шмидт» и «Марти» (3). На заводах Николаева удалось достроить эскадренный миноносец «Незаможный», несколько канлодок типа «Эльпидифор», четыре подводные лодки типа «АГ», а также отремонтировать подлодку «Политрук» (бывшая «Нерпа»), Эти корабли и составили основу Морских сил Черного моря (МСЧМ). На большее у СССР возможностей не было. Правда, на верфях Николаева еще оставался значительный задел недостроенных боевых кораблей: линкор, четыре крейсера и два эсминца. Но у республики пока не было ни средств на достройку, ни необходимых материалов, ни специалистов.
В начале 1920-х годов наша страна находилась в международной изоляции, но в 1924 году СССР вернулся на мировую арену и начал восстанавливать свои внешнеполитические связи, возобновив дипломатические отношения с Великобританией, Италией, Австрией, Норвегией, Данией, Швецией и Грецией. 24 октября правительство Франции официальной нотой признало правительство СССР
«де-юре на территориях бывшей Российской империи, которые признают его власть»,
а 28 октября между странами были полностью восстановлены дипломатические отношения. В Париж были направлены советские дипломаты во главе с Г. В. Чичериным, позднее переговоры возглавил Л. Б. Красин.
Одним из первых вопросов, который был поднят на переговорах советскими представителями, стал вопрос о судьбе кораблей русской эскадры в Бизерте. До этого СССР несколько раз заявлял о своих правах на них, но тогда во Франции на эти заявления не обращали внимания. Теперь в СССР готовились к положительному решению этого вопроса, благо страна приступила к восстановлению военно-морского флота и эти корабли очень бы пригодились. Еще 8 июля 1924 года М. В. Фрунзе написал наркому иностранных дел Г. В. Чичерину, что корабли эскадры после возвращения следует поделить следующим образом: линкор, четыре подводные лодки, транспорт «Добыча» и два сторожевых катера вернуть в состав МСЧМ, а крейсер перевести на Балтику. «Новики» он предлагал отдать МСЧМ либо поделить их между флотами – два на Балтику, четыре на Черное море. «Георгий Победоносец», «Алмаз» и старые угольные миноносцы М. В. Фрунзе предлагал
«во избежание излишних расходов на перевод ликвидировать на месте» [6].
Поскольку на содержание эскадры выделялись средства из французского государственного бюджета, то представители Франции на переговорах заявили, что правительство Э. Эррио было бы очень радо до конца 1924 года избавиться от этого бремени. Г. В. Чичерин в своем письме в Москву отмечал, что
«по имеющимся сведениям французское правительство заинтересовано как можно скорее спихнуть с рук (курсив мой. – Авт.) Бизертинские суда с тем, чтобы с 31 декабря не нести по бюджету никаких расходов в связи с хранением судов» [7].
Как уже отмечалось, Франция компенсировала часть своих затрат продажей русских вспомогательных судов. Никаких финансовых претензий к Советскому Союзу у ее правительства не было, оно выражало готовность вернуть корабли в полную собственность СССР. Г. В. Чичерин написал 12 декабря 1924 года М. В. Фрунзе:
«Интересно упомянуть, что Эррио ни одним словом не упомянул о каких-либо ограничениях или условиях относительно увода судов в те или иные порты» [8].
Советские представители на переговорах заявили, что готовы принять все расходы по содержанию кораблей на себя, если правительство Франции гарантирует их возвращение в СССР.
Для решения этих вопросов 20 октября в Париж направили советского военно-морского агента в Лондоне Е. А. Беренса [9]. В ходе беседы с бывшим морским агентом во Франции В. И. Дмитриевым он получил ценнейшую информацию о состоянии корабельного состава эскадры [10]. Еще до приезда в Париж Е. А. Беренс состоял с ним в переписке и получал множество сведений о событиях, происходящих в Бизерте. Например, В. И. Дмитриев давал характеристики командирам кораблей и офицерам эскадры, сообщал о техническом состоянии кораблей.
Как докладывал Е. А. Беренс в своем рапорте (со слов В. И. Дмитриева), ситуация с кораблями складывалась следующим образом: линкор мог дойти экономическим ходом, небольшими переходами; крейсер, на подготовку которого к походу требовалось около месяца, способен был выполнить переход экономическим ходом; «Алмаз» признан малопригодным и трудно пока сказать, сможет ли он идти сам и стоит ли его вообще ремонтировать; эсминцы «Дерзкий», «Пылкий», «Беспокойный» также после соответствующего ремонта могли дойти сами экономическим ходом; «Гневный», «Поспешный» и недостроенный «Цериго» были приведены в Бизерту на буксире; из трех старых миноносцев: «Жаркий», «Звонкий» и «Зоркий» (последний никуда не годится) – можно сделать два и тоже привести их на буксире. Но это в том случае, если, конечно, будет возможность окончательно привести их в порядок в советских портах. Подлодки и «Георгий Победоносец» могли дойти самостоятельно при условии установки новых аккумуляторов на первых и производства ремонта на втором [11]. Особо отмечалось, что
«все указанные суда были недавно в доке и по корпусу исправны» [12].
Завершался рапорт Е. А. Беренса замечанием о том, что ледоколы «Илья Муромец» и «Минин» и спасательное судно «Черномор»
«надо немедленно требовать обратно, т. к. эти суда хорошие и могли бы пригодиться хотя бы для буксировки тех эсминцев из Бизерты, которые не могут идти самостоятельно» [13].
Еще при первой встрече с премьер-министром Э. Эррио Л. Б. Красин заявил, что советская
«комиссия должна на месте освидетельствовать суда, вступить во владение ими и своим собственным распоряжением принять меры к направлению судов… в советские порты, частью в некоторые иностранные порты, частью для реализации и разборки».
Им было отмечено, что
«товарищи моряки высказывают опасение, кабы французское правительство не придало нашей комиссии лишь характер экспертной комиссии без прав вступления во владении самими кораблями» [14].
Так и оно получилось, поскольку в решение вопроса о возвращении кораблей эскадры постепенно начала вмешиваться большая политика. 17 декабря начальник французского морского штаба Де-Монзи в беседе с Красиным впервые упомянул
«о громадных международных затруднениях, с которыми будет связана передача судов нам и увод их из Бизерты» [15].
Для решения вопроса о передаче эскадры во Франции была собрана комиссия в составе Е. А. Беренса, А. Н. Крылова, А. А. Иконникова, П. Ю. Ораса и Ведерникова [16].
С 6 декабря начались совещания в Париже при участии Л. Б. Красина. Как ни странно, первоначально «камнем преткновения», вызвавшим задержку решения вопроса передачи кораблей, стал вопрос их ремонта в Тулоне. Правительство Франции соглашалось немедленно вернуть эскадру безо всяких выплат и компенсации затрат на ее содержание, но при условии проведения всех работ по восстановлению кораблей в своем порту. По его мнению, это являлось бы достаточно разумной «компенсацией» затрат из бюджета Франции на их содержание в 1921-1924 годах. Но в январе 1925 года А. Н. Крылов сообщил советнику посольства Дафтяну,
«что мы этого предложения принять не можем» [17].
С 28 декабря 1924 года советские специалисты приступили к работе в Бизерте. Они внимательно осмотрели все корабли и определили, что для возвращения в СССР пригодны лишь линкор, крейсер, шесть «новиков» и четыре подлодки. В докладе комиссии отмечалась, что
«наиболее ценные корабли могут быть приведены в состояние, пригодное для увода, через 2-3 месяца» [18].
Все остальные корабли и суда члены комиссии предлагали сдать на слом. Помимо этого комиссия уплатила французам счет за охрану кораблей за октябрь-декабрь 1924 года в размере 44 000 франков и 8 января 1925 года вернулась в Париж [19].
Пока комиссия работала во Франции и Бизерте, в СССР полным ходом шла подготовка к возвращению кораблей. Для этого был сформирован отряд из 250 командиров и краснофлотцев. Начальником «отряда судов Черноморского флота, находящихся в Бизерте» назначили военного моряка (военмора) М. В. Викторова, комиссаром – А. А. Мартынова. Их и буксиры планировалось доставить в Бизерту к 15 марта 1925 года. В докладе комиссии также отмечалось, что срок ремонтных работ может быть сокращен до одного-двух месяцев при активном использовании наших команд. Для буксировки кораблей планировалось привлечь ледоколы «Степан Макаров» и «Федор Литке». Их фрахт оценивался в 150 тыс. руб. в месяц. Ожидалось, что работы по переводу кораблей в СССР займут не менее трех месяцев. Но дело затягивалось, и 31 декабря М. В. Фрунзе распорядился
«фрахтовку отложить» [20].
2 января 1925 года из советской дипломатической миссии во Франции пришло сообщение о том, что Э. Эррио 31 декабря снова подтвердил обязательство французского правительства вернуть корабли эскадры. В сообщении отмечалось, что
«события могут принять быстрый оборот, поэтому необходимо: 1) Обеспечить кредиты на починку и увод буксирами, 2) Выяснить отношение Турции к проходу через проливы» [21].
Необходимые средства были изысканы. Положительно решился и вопрос с проводкой кораблей черноморскими проливами, разрешенный по дипломатическим каналам, так как в справке НКИД (Наркомат иностранных дел) отмечалось согласно международных договоров
«строго юридически черноморские державы имеют право сколько угодно проводить кораблей через проливы» [22].
10 февраля морское командование сообщило НКИД о том, что
«суда Бизертской эскадры являются составной частью нашего Черноморского флота»,
и это было сообщено проливной комиссии. В СССР тем временем приступили к составлению ремонтных смет и различных ведомостей для комплектования ее кораблей. Необходимо отметить, что на тот момент промышленность страны только-только начала восстанавливаться после разрухи и ее возможности были крайне ограничены. Не имелось достаточных запасов снабжения, вооружений и боеприпасов, на заводах страны оставалось мало квалифицированных кадров. Именно тогда поэтому в военном руководстве СССР, проанализировав создавшуюся ситуацию, пришли к выводу, что наиболее выгодно будет провести ремонт кораблей на заводах Франции или Италии. У этого вопроса сразу появились как сторонники, так и противники.
17 января 1925 года начальник Морских сил РККА В. И. Зоф представил доклад «О состоянии судов Бизертской эскадры». В нем отмечалось следующее:
1. Для буксировки пригодны линкор, крейсер, шесть эсминцев и четыре подводные лодки.
2. Не пригодны для буксировки «Алмаз», учебное парусное судно «Моряк», «Георгий Победоносец», эсминец «Капитан Сакен» и три миноносца.
3. Все корабли перед буксировкой необходимо продоковать, проверить кингстоны и все забортные отверстия, не имеющие «клапанов или кингстонов, заглушить деревянными пробками».
4. На линейном корабле для управления рулем во время буксировки привести в полную исправность два паровых котла, одну турбодинамо и электрическое управление рулем, а также шпиль. «На остальных кораблях использовать ручной привод» [23].
5. Подготовка буксирных устройств затруднений не встречает.
6. «Ремонт остальных котлов, якорного и всего рулевого устройства (в целом) для линкора не может быть выполнен ни в Бизерте, ни в других мастерских Туниса и подлежит передаче большим заводам юга Франции. Все остальные ремонтные работы могут быть выполнены на месте» [24].
7. Точная стоимость работ определится по мере их выполнения, так как в нее будет включена прибыль, расходы и материалы.
8. Буксирные средства, уголь и провизию можно получить в порту Бизерты.
9. «Даже наружный осмотр показал, что для приведения кораблей в боевую готовность требуются весьма значительные работы по корпусу, котлам и механизмам», но, по мнению председателя комиссии, «сколь бы ни велика оказалась стоимость этого ремонта и буксировки судов, она составляет лишь малую долю даже довоенной стоимости новейших из этих судов (линкора и эсминцев), которая составляет 50 млн. рублей. Капитальный ремонт приведет эти суда в вполне исправное, сравнимое с новыми, состояние» [25].
10. В первую очередь для буксировки в СССР были намечены эсминцы «Дерзкий», «Пылкий» и «Беспокойный», как корабли «находящиеся в наилучшем состоянии», во вторую – остальные эсминцы или подлодки, в последнюю – линкор и крейсер. Остальные корабли было решено продать.
11. Решено возбудить ходатайство перед Советом Труда и Обороны о выделении средств, «необходимых для производства ремонтных работ, буксировки и покрытия других расходов, связанных с переводом боевых единиц» [26].
4 февраля В. И. Зоф составил доклад с первоначальной сметой по восстановлению кораблей эскадры. На работы по восстановлению линкора, по его мнению, требовалось 3 млн. 300 тыс. руб. и 200 тыс. чел/ч, их предполагалось закончить к 1 октября 1926 года. Работы на крейсере требовали 1 млн. 350 тыс. руб. и 95 тыс. чел/ч, срок готовности – к 1 мая 1926 года. На восстановление эсминцев «Дерзкий», «Пылкий» и «Беспокойный» предполагалось затратить 3 млн. руб. и 500 тыс. чел/ч и их намечалось сдать к 1 июля 1926 года, на «Гневный» и «Поспешный» требовалось 1 млн. 350 тыс. руб. и 135 тыс. чел/ч соответственно, срок готовности – 1 ноября 1926 года.
Достройка «Цериго» оценивалась в 2 млн. руб. и 135 тыс. чел/ч с готовностью к 1 ноября 1926 года. На восстановление подводной лодки «Утка» планировалось потратить 950 тыс. руб. и 135 тыс. чел/ч и завершить его к 1 сентября 1926 года. Подлодки «Тюлень» и «Буревестник» требовали по 850 тыс. руб. и 150 тыс. чел/ч с окончанием работ к 1 июля и 1 мая 1926 года соответственно [27]. Восстановление АГ-22 оценивалось всего в 500 тыс. руб. и 35 тыс. чел/ч, срок – 1 ноября 1925 года.
Общая стоимость работ по «приведению в боевую готовность» кораблей эскадры оценивалась в 15 млн. 500 тыс. руб. и 1 млн. 115 тыс. чел/ч, т. е. всего 15% от их первоначальной стоимости, исчислявшейся в 83 млн. руб. [28].
Отдельно в докладе В. И. Зоф отмечал слабость красного Черноморского флота и сообщал, что
«введение в состав флота 12-ти судов Бизертинской эскадры, не утративших современных тактических элементов для морского боя, в значительной степени обеспечит выполнение поставленных флоту целей, а при варианте войны с Малой Антантой даст безусловное превосходство сил Красного флота, а следовательно полное владение морем, со всеми вытекающими отсюда последствиями» [29].
К этому времени в состав МСЧМ входили крейсер «Коминтерн», эсминец и два миноносца, пять подводных лодок, пять сторожевых и семь торпедных катеров, три канонерских лодки, минный заградитель, девять тральщиков, посыльное судно «Красный моряк», немногочисленные вспомогательные суда и катера [30]. В. И. Зоф считал, что
«состав флота должен быть таким, чтобы при любом варианте вероятных противников можно было бы осуществить действенную оборону побережья и обеспечить политические и экономические интересы СССР на Черном море» [31].
На некоторое время обе стороны взяли перерыв в переговорах о судьбе Русской эскадры. В решении этого вопроса СССР «пытались помочь» различные проходимцы и аферисты. Например, свою помощь предлагал итальянский маркиз Пассано, но от его предложения благоразумно отказались. Советским дипломатам, к сожалению, не удалось найти реальных союзников для решения этого вопроса, и они могли рассчитывать лишь на благосклонность французского правительства.
12 августа 1925 года представитель НКИД Рехтезаммер сообщил в Москву о состоявшемся заседании французского совета министров под председательством Думерга, на котором
«решено выдать нам флот. Завтра вечером кабинет министров объявит это официально, сразу по приезду Бриана» [32].
К сожалению, эта информация не подтвердилась. У вопроса по возвращению Русской эскадры оказалось много противников с достаточно весомой аргументацией (вопрос о возвращении долгов царской России, негативная реакция прибалтийских и причерноморских стран на возможное усиление МСЧМ и т.д.), и его окончательное решение затягивалось.
В СССР разработали план по урегулированию разногласий в этом вопросе. Он был предложен Франции, и некоторое время ушло на ознакомление с ним. В конце августа 1925 года наши представители ожидали решения вопроса о возвращении кораблей. 30 августа в Париж полпредом «ввиду шевеления в вопросе о Бизертских судах» был вызван Е. А. Беренс. Он прибыл 2 сентября, но уже 11 уехал обратно ни с чем. В своем рапорте Евгений Андреевич отметил:
«Французское правительство, имевшее намерение сделать передачу судов, ознакомившись более подробно с нашим проектом урегулирования дела с долгами, переменило решение и видимо опять вступило на путь канители и игры «кто кого пересидит»» [33].
Вскоре позиция советских представителей по вопросу возможного ремонта кораблей во Франции изменилась, но тема возвращения эскадры теперь оказалась крепко связанной с большой политикой. 23 сентября временно исполнявший должность комиссара Морских сил РККА А. П. Автухов предоставил в РВС СССР справку о Бизертской эскадре. Он сообщил, что ремонт за границей (во Франции или Италии) на 10% дешевле и значительно быстрее, так как отечественные заводы
«загружены достройкой военных судов и выполнением программ Торгового флота».
Общие расходы по работам на кораблях эскадры за границей определялись в докладе в 16 851 000 руб. – из них 9,8 млн. руб. на капитальный ремонт и модернизацию, 2,975 млн. руб. на вооружение, 4,076 млн. руб. на проведение дополнительной модернизации. На советских верфях стоимость вооружения и модернизации составила бы 7 051 950 руб., а общая – 16 851 950 руб. соответственно. При этом на 1925/26 финансовый год выделялось 8 млн. руб., на 1926/27 год планировалось 7 млн. руб. и на 1927/28 год – 1 851 950 руб. В справке отмечалось, что общий тоннаж кораблей МСЧМ на 1925 год составлял всего 30 003 т, кораблей Русской эскадры – 41 508 т, т. е. общий тоннаж МСЧМ возрос бы до 71 511 т (на 138 %).
Вести корабли на Балтику военное руководство посчитало нецелесообразным из-за большого расстояния (около 3500 миль) и сильных штормов. В справке А. П. Автухова особо отмечалось, что
«морское командование считает необходимым, во что бы то ни стало (курсив мой. – Авт.), теперь же вывести наши суда из Бизерты в порты Италии с тем, чтобы там дать им капитальный ремонт по корпусу и механизмам» [34].
25 сентября создана специальная комиссия по бизертским кораблям, в которую входили: Л. Б. Красин (председатель), И. С. Уншлихт (от РВС СССР), А. П. Автухов, Галкин и Грундман (от РККФ), Бунге (от НКРКИ), Головчанский и Швецов (от ВСНХ) и Шапурин и Федоров (от НКФ) [35]. В конце сентября 1925 года в Москве состоялось несколько ее заседаний, на которых обсуждались вопросы стоимости ремонта и восстановления кораблей. На них с докладом выступил А. П. Автухов, представивший в виде таблицы предварительные расходы на приведение Бизертской эскадры в боеспособное состояние без учета стоимости боеприпасов и вооружения кораблей артиллерийскими установками и торпедами новых образцов.
При этом за основу расчетов брались работы на однотипных кораблях МСЧМ и МСБМ – линкоре «Парижская коммуна», крейсере «Коминтерн», эсминцах типа «Новик», подводных лодках типов «Барс» и «АГ». Члены комиссии детально обсуждали смету на ремонт и приведение механизмов в порядок каждого корабля. Первоначально были определены предварительные суммы: 2 млн. руб. – на линкор, 1500 тыс. руб. – на крейсер, 500 тыс. руб. – на подлодки.
«Все же остальные миноносцы и часть подводных лодок должны быть переведены в порты Черного моря путем буксировки» [36],
стоимость которой оценивалась в 750 тыс. руб.
Ремонт планировалось провести на заводах СССР либо во Франции или Италии, с расчетом, чтобы к весне 1927 года корабли уже вошли в состав РККФ. При этом Л. Б. Красин отмечал, что советские предприятия
«работают значительно дороже соответствующих заграничных заводов».
Представители РККФ подчеркивали
«полную невозможность буксировки судов при неисправных ходовых механизмах в Балтийское море»
и отмечали, что весь ремонт выгоднее провести за границей. Но у этого мнения имелись и противники.
Позднее цифры предварительных смет изменились: на линкор выделялось 1936 тыс. руб.; на крейсер – 1700 тыс. руб. (при ремонте в Ленинграде) или 1364 тыс. руб. (при ремонте в Севастополе); на «Цериго» – 800 тыс. руб.; на остальные «новики» – по 640 тыс. руб.; на подлодки типа «Барс» – по 400 тыс. руб. (240 тыс. руб. на аккумуляторную батарею, 160 тыс. руб. на работы по корпусу, механизмам и электромеханике), на АГ-22 – 265 тыс. руб. (105 тыс. руб. на аккумуляторную батарею, 160 тыс. руб. на работы по корпусу, механизмам и электромеханике).
Указанные суммы планировалось выделить лишь на буксировку и предварительный ремонт кораблей, а модернизацию и замену вооружения предполагалось провести позднее. В дальнейшем линкор планировалось оснастить
«мощной радиостанцией, работающей с незатухающими колебаниями»,
заменить артиллерию
«в части вооружения новой 7″ пушкой»,
а также осуществить ряд
«мероприятий в отношении хим. защиты, переделки вентиляции, отделению топок от кочегарного помещения, газофильтр и т.д.» [37].
Модернизация крейсера не предусматривалась, так как крейсера типа «Богатырь», к которым он относился, являлись устаревшими кораблями, подлежащими
«в будущем использованию лишь в качестве учебных судов».
В протоколе заседания особо отмечалось, что из-за недостатка данных о реальном техническом состоянии кораблей эскадры эти цифры
«являются совершенно приблизительными» [38].
22 октября 1925 года комиссия вновь собралась в Москве. В заседании принимали участие А.Б. Красин, Ильин (от РКИ), В.И. Межлаук (от ВСНХ), Рейнгольд (от НКФ) и А. П. Автухов (комиссар штаба РККФ). Они обсудили сложившуюся ситуацию и в протоколе отметили следующее:
«2) Выделяемая сумма определена в 4 млн. рублей с тем чтобы:
а) были получены гарантии французского] правительства, что при передаче ремонта фр. заводам правительство обязуется не чинить препятствий к уводу каждого судна в любое время по желанию командира судна. Точная сумма ремонта определяется после детального обследования каждого из судов представителями судостроительных фирм и нашими специалистами с предоставлением точных смет и офэрта на ремонтные работы»,
б) оплата ремонта лишь по окончании работ и при выходе судна из фр. порта,
в) необходимо выяснить возможность использования запасных частей, котлов и других механизмов «могущих оказаться в наличии в неликвидном фонде судостроительных заводов»;
3) ремонт судов эскадры можно провести и в СССР;
4) «при всех переговорах с фр. правительством иметь все время в виду альтернативно вывод всего флота или части флота в советские] порты» [39].
29 октября в пункт 1 этого протокола управляющий делами НКВМ и РВС СССР Р. А. Муклевич внес значительные изменения:
«Допустить ремонт судов Бизертинской эскадры за границей лишь в тех пределах, поскольку это связано с технической невозможностью их увода из Франции» [40].
Таким образом, в СССР смогли в короткий срок разработать детальный план по восстановлению боеспособности бывших кораблей Российского императорского флота и включения их в состав МСЧМ, но окончательного согласия на возвращение эскадры так и не было получено. Сенат Франции высказался резко отрицательно по поводу передачи кораблей СССР, так как посчитал, что это ослабит позиции их страны и ее союзников в Европе. В СССР этим решением остались очень недовольны, начались взаимные претензии, и конструктивного диалога не получилось. Вопрос о возвращении кораблей так и остался нерешенным.
Необходимо отметить, что руководство нашей страны отнеслось к этому крайне важному вопросу несколько легкомысленно и советские дипломатические представители не сумели твердо настоять на возврате русских кораблей. Они не использовали всех средств для его решения, не смогли найти союзников и заручиться поддержкой нейтральных стран. Создается впечатление, что руководство СССР не понимало истинной ценности оказавшихся в Бизерте боевых единиц бывшего Российского флота и поэтому не предпринимало активных действий для возвращения на Черное море кораблей, уведенных белыми. Часть военного руководства считала, что это уже решенный вопрос, и больше интересовалась поиском источников для финансирования работ по их восстановлению. Некоторые недальновидные военачальники вообще не считали целесообразным добиваться возвращения кораблей из Бизерты, полагая, что отечественные верфи смогут быстро построить новые суда, и поэтому Бизертская эскадра не представляет особой ценности. К сожалению, лишь немногие советские военные руководители понимали истинную ценность кораблей эскадры и ту роль, которую те могли сыграть в укреплении обороноспособности страны. Они трезво оценивали достаточно скромные возможности отечественной промышленности, которая с большими трудностями выполняла военные заказы. Но их точку зрения не поддержали остальные, и когда вопрос передачи эскадры «завис» в сенате Франции, у политического и военного руководства СССР, к сожалению, не нашлось ни средств, ни желания, ни возможностей для его разрешения.
В СССР в этот период прикладывали значительные усилия для восстановления потенциала военно-морского флота, и возвращение кораблей из Бизерты оказалось бы крайне своевременной мерой. Как уже отмечалось, в Николаеве после окончания Гражданской войны оставались корпуса недостроенных боевых кораблей. Со значительными трудностями удалось достроить крейсеры «Червона Украина» и «Красный Кавказ», эсминцы «Петровский» и «Шаумян». От планов достройки линкора «Демократия» (до 16 апреля 1917 г. – «Император Николай I»), крейсеров «Адмирал Истомин» и «Адмирал Корнилов» военному руководству пришлось отказаться.
Также были восстановлены эсминцы «Фрунзе», «Дзержинский», поднятая подводная лодка АГ-21. Так и не вошли в состав МСЧМ эсминец «Гаджибей», подлодки «Орлан» и «Пеликан», поднятые со дна Черного моря. Неудачей закончился подъем эсминца «Керчь».
В начале 1930-х годов РВС СССР, исчерпав все ресурсы на Черном море, для усиления МСЧМ перевел корабли с Балтики, значительно ослабив МСБМ. В январе 1930 года МСЧМ пополнили линейный корабль «Парижская коммуна» и крейсер «Профинтерн», совершившие переход из Кронштадта в Севастополь.
Таким образом, к началу 1930-х годов в состав МСЧМ входили линкор, четыре крейсера, пять эсминцев и пять подлодок. А если бы удалось вернуть корабли из Бизерты, то к этому же времени в состав МСЧМ входили бы два линкора, пять крейсеров и по два дивизиона эсминцев (11 ед.) и подводных лодок (9 ед.). Но русские корабли так и остались в Бизерте, закончив свой век, ржавея под африканским солнцем не принеся никакой пользы Родине. В конце 1920 начале 1930-х годов их корпуса были разрезаны на металл рабочими компании «Клиагин».
Приложение
Протокол совещания Высшего Морского командования по поводу возвращения эскадры из Бизерты под председательством начальника Морских сил РККФ
Э. С. Панцерцержанского от 15 декабря 1924 года (4)
С. Секретно
Слушали:
Информация Наморси РККФ об ответе т. Крылова о результатах переговоров о передаче судов.
Постановили:
1) Поручить помощнику Наморси РККФ по тех[ническо]-хоз[яйственной] части представить к 16 декабря в РВС СССР [41] доклад об ассигновании 1000 фунтов стерлингов в распоряжение председателя Комиссии по осмотру судов, на основании его доклада от 5-го декабря с. г. № 2.
2) В трехдневный срок войти с ходатайством от РВС СССР в СТО (5) о разрешении [42], при участии Наркомвнешторга (6), реализовать негодные суда на месте, в частности, в первую очередь [43] «Георгия Победоносца».
3) Признать необходимым в 3-дневный срок войти [44] с представлением в РВС СССР о возвращении нам проданного французским правительством транспорта-мастерской «Кронштадт», со всем находившимся на нем до продажи оборудованием. Оп. Упр.
4) Строевому управлению проработать план сосредоточения команды необходимой в первую очередь для охраны и приготовления кораблей к походу на буксире, в размере около 250 человек, внеся необходимый корректив в расчет, присланный Комиссией. Команда должна быть сформирована по возможности из состава Морских сил Черного моря, без значительного ослабления последних; кроме того, проработать дополнительный расчет команды, необходимой для похода на буксире.
5) Финансовому Отделу составить расчет расходов:
а) на фрахтовку судов для доставки команд и буксировку,
6) на увеличение кредитов Морскому ведомству, на внутренние перевозки команд до портов отправления и связанных с сим суточных денег на командировку,
в) на увеличение продовольственных средств, исходя из утвержденных норм на заграничное плавание,
г) на увеличение содержания личному составу; в 2-х вариантах – первое, исходя из расчетов по отдаленным местностям с прибавкой 25% за плавание, и – второе, исходя из тех же окладов, без прибавки за плавание, но с добавлением, в виде суточных денег, по примеру п/с «Боровский».
6) Оперативному управлению срочно к 17 ноября выяснить [45] принципиальную возможность и стоимость фрахта пароходов-ледоколов «Макаров» и «Лидке» для перевозки команд и буксировки судов; договориться по сему с Госторгфлотом, а также о возможности и желательности, в связи с этим, о задержке маршрута «Лидке» и о направлении его в Бизерту.
7) Тому же Управлению составить к 12 ч 16 декабря доклад [46] в РВС, с испрошением разрешения на производство всех мероприятий, в связи с переводом эскадры. Копия сего доклада дать в НКИД (7) и о результатах доклада уведомить [47] о сем председателя Комиссии тов. Крылова.
8) Помнаморси (8) РККФ сделать расчет о возможности удовлетворения отправляемых команд продовольствием на весь путь и обратно из наших запасов.
9) Ему же – озаботиться снабжением команд хозяйственным судовым инвентарем: посудой, шхиперскими материалами и проч. Снабдить обмундированием полностью и дать дополнительно по одной паре рабочего платья, рукавиц и мыла (в запас).
10) Испросить согласие РВС СССР на сношение Технического] Управления] с промышленностью на предмет выяснения производственных возможностей заводов и финансовой стороны дела движения Биз [ертской] эскадры. [48]
11) Включить в состав команды необходимый медперсонал.
12) Строевому управлению наметить кандидатов на должность начальника отряда и командиров судов.
13) Сроком представления сведений, означенных в сем протоколе по пунктам 1, 4 и 7 назначить [49] 12 часов 16-го сего декабря.
Председатель: Эд. Панцержанский.
За секретаря: Б. Власов.
РГАВМФ. Ф. р-12. Оп. 1. Д. 8. А. 14—14 об, 16. Машинописная копия.
Примечания 1
[1] На русских кораблях эскадры в Бизерту прибыли 5849 человек: 648 офицеров. 117 кондукторов, 3836 матросов, 233 гардемарина. 137 кадетов, 13 священников, 626 женщин и 239 детей.
[2] В Бизерте линкору и крейсеру возвратили первоначальные имена. В документах того времени встречаются несколько вариантов: «Генерал Алексеев» – упоминается и как «Воля» и как «Император Александр 111», крейсер именуют и «Генералом Корниловым», и «Кагулом».
[3] «Кронштадт» вошел в состав французского флота под именем «Volcan».
[4] «Грозный» попытались затопить 27 февраля 1924 г. два мичмана, но из-за небольших глубин в гавани канлодка лишь села на дно. 5 марта ее подняли и восстановили.
[5] «Черномор» получил имя «Ируаз» и в 1920— 1930-е годы занимался спасательными операциями во французских портах под командованием капитана А. Мальбера.
[6] РГВА. Ф. 4 Оп. 2. Д. 26. Л. 210.
[7] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 56.
[8] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 55.
[9] Евгений Андреевич Беренс (1876—1928) – капитан 1 ранга Российского императорского флота. После революции перешел на сторону большевиков. Его родной брат Михаил Андреевич Беренс командовал Русской эскадрой в Бизерте.
[10] Он предоставил Е. А. Беренсу две ведомости и два доклада с подробными данными о состоянии кораблей и судов Русской эскадры, информацию о продаже судов французскими властями.
[11] До сих пор нет точной информации, как «Георгий Победоносец» пришел в Бизерту своим ходом или на буксире.
[12] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 74.
[13] Там же.
[14] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 55.
[15] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 52.
[16] К сожалению, по документам не удалось восстановить инициалы инженера Ведерникова.
[17] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 20.
[18] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 39
[19] Подробнее о деятельности советской комиссии в Бизерте см.: Сб. Гангут. – Вып. 21. – С. 6- 12.
[20] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 53.
[21] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 48.
[22] РГВА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 24.
[23] РГВА, Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 37.
[24] Там же.
[25] Там же.
[26] Там же.
[27] Вероятно, в докладе В. И. Зофа перепутаны наименования подводных лодок. Так, «Утка» и «Буревестник» являлись однотипными типа «Лебедь», а «Тюлень» относился к лодкам типа «Морж». В таком случае эта часть его доклада должна выглядеть следующим образом: восстановление подлодки «Тюлень» потребует 950 тыс. руб. и 135 тыс. чел/ч; срок восстановления – к 1 сентября 1926 г. На подлодки «Утка» и «Буревестник» планировалось истратить по 850 тыс. руб. и 150 тыс. чел/ч, с готовностью к 1 июля и 1 мая 1926 г. соответственно.
[28] Стоимость постройки кораблей эскадры специалистами в СССР оценивалась по-разному. В докладе В. И. Зофа от 4 февраля 1925 г. она была определена в 83 млн. руб. (линкор 50 млн. руб., шесть «новиков» – 24 млн. руб., три «барса» – 8 млн. руб., АГ-22 – 1 млн. руб.; РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 35). В рапорте А. Н. Крылова от 12 января 1925 г. ее определили в 63 млн. руб. (.линкор 35 млн. руб., крейсер 18 млн. руб., шесть «новиков» – 15 млн. руб., три «барса» – 4 млн. 200 тыс. руб., АГ-22 – 800 тыс. руб.; РГВА Ф. 4 Оп. 1. Д. 97. Л. 23).
[29] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 34.
[30] По данным «Судового справочника морских сил Союза ССР на 1924 год» (Л., 1924).
[31] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 34.
[32] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 34.
[33] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 29.
[34] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 19
[35] К сожалению, по документам не удалось восстановить инициалы всех членов комиссии.
[36] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 12.
[37] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 12.
[38] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 10.
[39] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 2.
[40] РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 97. Л. 1.
[41] Первоначальный вариант текста: «Поручить помощнику Наморси РККФ по тех.-хоз. части войти с докладом об ассигновании …».
[42] Первоначальный вариант текста: «Войти с ходатайством о разрешении…».
[43] Первоначальный вариант текста: «…в частности, к таковым отнести «Георгия Победоносца»».
[44] Первоначальный вариант текста: «Признать необходимым войти…».
[45] Первоначальный вариант текста: «Оперативному управлению срочно выяснить…».
[46] Первоначальный вариант текста: «Тому же Управлению составить доклад…».
[47] Первоначальный вариант текста: «…в НКИД и уведомить о сем…».
[48] Первоначальный вариант текста: «10) Техническому управлению снестись с заводом на предмет соответствующего расширения и дооборудования для ремонта одного линейного корабля, одного крейсера, 4-х нефтяных эскадренных миноносцев и 4-х подводных лодок».
[49] Слова «по пунктам 1, 4 и 7» вписаны рукой поверх первоначального текста.
Примечание 2:
Фотографии, отмеченные *, предоставлены автором.
(1) Во французском флоте носил имя «Pollux». – Ред.
(2) Подробнее об истории судна см.: Андриенко В.Г. Ледокол «Гайдамак» // Сб. Гангут. – Вып. 56. – С. 3 – 22.
(3) Соответственно бывшие «Память Меркурия», «Терец», «Свирепый» и «Строгий». – Ред.
(4) На совещании также присутствовали: врид комиссара МС РККФ А. П. Автухов, врид начальника штаба РККФ Г.А. Тошаков, комиссар Оперативного управления В.В. Драницын, начальник Технического управления Н.И. Власьев, врид начальника Строевого управления Б.М. Власов (он же был за секретаря). Текст протокола публикуется впервые.
(5) СТО – Совет труда и обороны. – Ред.
(6) Народный комиссариат внешней торговли. – Ред.
(7) НКИД – Народный комиссариат иностранных дел. – Ред.
(8) Помощник начальника Морских сил. – Ред.
источник: А. Ю. Царьков «Несостоявшееся возвращение Бизертской эскадры» сборник «Гангут» выпуск 61, стр.51-71
