Нелёгкие перипетии лёгких отечественных пушек. Часть 2
Нелёгкие перипетии лёгких отечественных пушек. Часть 2
Продолжение интересного цикла статей из жж Андрея Фирсова.
Текст Анатолия Сорокина
Продолжаем раскрывать некоторые аспекты темы, затронутой в первой части, в этой заметке – боеприпасный. Причём взглянем на него с позиций, скажем, 1937 года, когда надо было определяться с будущим дивизионной артиллерии и её легкой компонентой.
Как видно из приведённого в руководстве службы 76-мм пушки обр. 1902/30 гг. её назначения, основной её работой является уничтожение открыто расположенной живой силы врага на всех доступных ей дистанциях боя. Это неявно включает в себя подавление артиллерии и огневых средств пехоты противника – ибо угроза быть уничтоженными заставляет неприятельские расчёты пережидать огневой налёт в укрытиях и тем самым прекратить огонь их орудий и пулемётов. Соответственно, главным критерием для наилучшего решения этих боевых задач будет эффективное осколочное действие снарядов лёгкой полевой пушки.
Однако поскольку этот тип орудий стоит близко к передовой, то он часто выступает и в противотанковой ипостаси, что имело место ещё с трёхдюймовками в Гражданскую и советско-польскую войну. По состоянию на середину 1930-х гг. борьба с мотомехсредствами противника велась стрельбой прямой наводкой гранатой с колпачком на взрывателе, чтобы обеспечить задержку детонации разрывного заряда. Тем самым достигалось плотное прилегание снаряда к бронеплите и хорошее его дробящее (т. е. фугасное) действие. 76-мм осколочно-фугасному снаряду с 640 г тротила было по силам проломить стальную преграду до 30 мм толщиной. Более того, лёгкие машины массой до 3–4 тонн его близкий разрыв даже опрокидывал, так что противотанковое действие этого боеприпаса в первой половине 1930-х гг. считалось достаточным, а потому АНИИ даже не разрабатывал тогда 76-мм бронебойную болванку кинетического действия. Его специалисты ограничились лишь соответствующими работами по новому 45-мм калибру, для которого не существовало ранее никакого баллистического решения. В начале второй половины 1930-х гг. ничего в этом плане не изменилось – массовых танков с противоснарядным бронированием даже в среднесрочной перспективе не просматривалось ни у нас, ни «за бугром».
122-мм гаубица М-30 на испытаниях. Судьба отечественных лёгких пушек во второй половине 1930-х гг. определялась опасениями насчёт возможности создания собственными силами перспективной 122-мм гаубицы на лафете с раздвижными станинами в заданных лимитах по боевой и походной массе
Таким образом, в гранате для перспективного лёгкого орудия требовалось достичь оптимума между осколочным и фугасным действием с учётом желаемого повышения дальнобойности, т. е. её начальной скорости. Последний фактор благоприятно сказывался на потенциальной тогда ещё бронепробиваемости, если в будущем понадобится ввести в боекомплект бронебойную «болванку».
Бронебойно-фугасное (единственное для поражения брони в середине 1930-х гг. для всех сухопутных калибров более 45 мм) и осколочное действие при одинаковом калибре являются антагонистами друг друга, как мы увидим ниже. Высокая дальнобойность также находится «в противофазе» с образованием оптимальных по массе и числу осколков при разрыве боеприпаса. А с дальнобойностью напрямую связано через значительную начальную снаряда его бронебойно-кинетическое действие. Рассмотрим это более подробно.
Высокая начальная скорость предполагает большие нагрузки, действующие на корпус снаряда при движении в канале ствола орудия. Для бронебойного снаряда с малым или вовсе отсутствующим разрывным зарядом это не проблема. А вот для скоростной осколочной или осколочно-фугасной гранаты приходится увеличивать толщину стенок её корпуса, чтобы избежать её раскалывания в стволе при выстреле по сравнению с боеприпасом аналогичного типа для орудий с умеренной или низкой баллистикой. Как следствие, при той же внешней форме снаряда уменьшается объём его каморы, а значит и количество взрывчатого вещества в ней. Что это значит применительно к осколочному действию?
При детонации меньшего по массе разрывного заряда в более прочном корпусе мы получим меньшее количество осколков, но большей массы. Это не всегда плохо, например для зенитных и морских пушек это как раз и нужно. Элементы планера самолёта или небронированных надстроек судна пробить или разрушить можно только массивным осколком. Но лёгкая полевая пушка воюет не с самолётами и редко когда ведёт огонь по кораблям, её главная цель – открыто расположенная живая сила противника. Тут осколок массой в несколько десятков грамм – явный перебор. В довоенных книгах за критерий убойного осколка брали его массу более 5 г, а после войны его понизили до 1 г (за счёт чего в этих изданиях отличаются характеристики осколочных полей и рекомендации по безопасной дистанции от огневого вала для своей пехоты). Соответственно, для эффективного противопехотного действия нам нужно в осколочном снаряде для полевой пушки сделать его стенки более тонкими по сравнению с боеприпасом того же типа для зенитки или морского орудия.
Но и слишком тонкими стенки снаряда делать тоже нельзя. Иначе при заданном калибре туда «влезет» много взрывчатки, но при её детонации выделившаяся энергия раздробит корпус боеприпаса на много очень мелких осколков. Даже при высокой скорости они очень быстро потеряют свою кинетическую энергию из-за сопротивления воздуха при малой массе и могут быть задержаны даже достаточно плотной одеждой или не проникнут глубоко в тело, чтобы задеть жизненно важный орган. Т. е. если такому боеприпасу повезёт хоть сколько-то внедриться в препятствие, мы получим от него отличное для своего калибра фугасное действие, дополненное ещё и неплохим баротравматическим за счёт формирования более сильной ударной волны, но откровенно плохое осколочное. Для лёгкой пушки в середине 1930-х гг. подобный шаг бесполезен. Даже «впихнув» в 76-мм снаряд килограмм взрывчатки (а это реально много для такого калибра) вместо стандартных 600–800 г, мы не сравнимся по фугасному действию со 107-мм калибром, а летальность от баротравмы ограничивается несколькими метрами для куда более могущественных боеприпасов, чем трёхдюймовый или 42-линейный. Зато поражающие свойства осколочного поля упадут в разы.
Вот для гаубиц большего калибра такой подход имеет смысл и в некоторых армиях фугасный снаряд с тонкими стенками даже выделяют в отдельную «минную» категорию (британский mine shell вместо «обычного» high explosive shell, германский Minengeschoss вместо «обычной» Sprenggranate). В нашей терминологии такой боеприпас именуется просто фугасным снарядом. Интересно, что в эту категорию попадают реактивные снаряды «Катюш» БМ-13 – их боевая часть содержала много взрывчатки, поскольку корпус ввиду отсутствия действия на него значительных сил со стороны отсутствующего же ствола можно было делать чуть ли не из жести. Как результат неплохое фугасное действие, если не отработал до конца реактивный двигатель – отличное зажигательное, но осколочное – откровенно слабое. Красочно описал разрывы снарядов «Катюш» рядом с собой драпавший от РККА на своих двоих в составе ARMIR (итальянская армия в России) некий Эудженио Корти по ходу нашего «Малого Сатурна». Его мемуары можно найти на «Милитере» и обязанным за их появление мы вполне можем считать как раз слабое осколочное действие боеприпасов, содержащих много взрывчатки. Будь на месте снаряда «Катюши» снаряд от «Зоси», эта единица живой силы противника вряд ли бы увидела родные для неё Апеннины и занялась впоследствии литературной деятельностью.
Посмотрим, что у нас имелось в этом плане к 1937 году применительно к освоенным промышленностью снарядам и баллистическим решениям (более поздние индексы АУ приведены для удобства). Зенитный калибр 76 мм приведён для сравнения с таким же полевым для иллюстрации сказанного выше:
И из этой таблицы сразу видно, что 122-мм гаубицу ни по осколочному, ни по фугасному действию ни существующие, ни предполагаемые артиллерийские системы калибром от 76 до 107 мм не переплюнут. А именно калибр 122 мм в нашей практике консенсусом признавался минимально достаточным для разрушения более-менее приличных полевых фортификационных сооружений. Идея перехода на менее крупный калибр возникла оттого, что в руководстве Красной Армии возникли весьма обоснованные сомнения, сумеют ли отечественные конструкторы создать 122-мм гаубицу на лафете с раздвижными станинами в достаточно жёстких ограничениях по массе. Ибо то, что у нас делалось в области традиционной артиллерии своими силами выходило каким-то перетяжелённым (кроме пушек А-19 обоих калибров), а «сокровища мадам Петуховой» в лице ДРП и универсальных пушек оказались не сокровищами, а чем-то дурно пахнущим. Отсюда и корни появления 95-мм калибра (85-мм тогда у нас ещё не появился) – вроде осколочное действие между 76 и 107 мм, ну а фугасным жертвуем, дабы лошадки и народнохозяйственные грузовики могли возить и орудие, и боеприпасы к нему. Оттуда же и идеи о 107-мм гаубице-пушке. В нашем случае это явный регресс, хотя в иных странах, например, где-то на островах (опять «двадцать пять» … фунтов), именно так и поступили, т. к. резон для них в таком подходе действительно был. Их 114-мм (или 45-лин по старорусски) гаубица времён Первой мировой войны для начала 1930-х гг. отличалась на редкость паршивыми характеристиками по дальнобойности, да и фугасное действие её снарядов было так себе – и не плохим, и не хорошим. Нашей 122-мм гаубице обр. 1910/30 гг. это забугорное изделие очень сильно проигрывало, так что его замене на исторической родине был дан зелёный свет.
У нас же достаточно много военных аргументированно не хотели расставаться со 122-мм калибром при переходе с «однобруса» на лафет с раздвижными станинами. И на одном из совещаний слово предоставляется Ф. Ф. Петрову, который отстаивает возможность создания именно такой 122-мм гаубицы в достаточно жёстких рамках по массе. Это нравится высшему руководству, В. Г. Грабин тоже заявляет, что сделает такую систему. Но задание со стороны АУ на новую 122-мм гаубицу выдаётся КБ «Уралмаша» во главе с многоопытным В. Н. Сидоренко. «Молодёжи» дозволяют работать по этой теме инициативно, ибо типа у вас дел и без того хватает, но если параллельно с ними сумеете выполнить обещания, то флаг вам в руки. Если будет получаться, подумаем о финансировании … в дальнейшем. В итоге на свет от тт. Петрова и Грабина появляются прототипы с приемлемой походной массой и всеми плюсами 122-мм снаряда, да ещё и с дальнобойностью около 11,8 км. И неважно, какой из них будет выбран, поскольку любой из них решает все требуемые задачи по поражению укрытых и неукрытых целей гораздо лучше, чем гипотетическое 95-мм орудие. Последнее, вдобавок, ещё и окажется близким к 122-мм гаубице по массе (Грабин вообще предлагал дуплекс из этих систем, но тут есть обоснованные сомнения в конструктивном плане – об этом в следующих «сериях»). Плюсом 95-мм калибра остаётся более высокая дальнобойность, относительно 122-мм гаубицы, но не сильно превосходящая максимальную дистанцию стрельбы 76-мм пушек (около 14 км против 13,3 км). Однако при этом 95-мм снаряды более дорогие, более массивные по сравнению с 76-мм боеприпасами, занимают больше места, т. е. в передке или кузове тягача их будет меньше, чем 76-мм при той же практической скорострельности обеих систем. Т. е. в напряжённом бою 95-мм орудие раньше останется без боеприпасов. Характеристики же осколочного поля, порождаемого его гранатами, будут лишь чуть-чуть лучше, чем у 76-мм пушки обр. 1902/30 гг. Стоит ли такая овчинка выделки? Всё это отлично осознавалось в 1937 году.
Кстати, 95-мм калибр новый в отечественной практике, баллистическое решение и технологию изготовления боеприпасов под него АНИИ будет разрабатывать где-то год, после надо найти производственные мощности под выпуск новых снарядов и зарядов не в ущерб уже изготовляемым, которых не хватает (особенно в ожидании большой войны с сентября 1939 года и резкого увеличения численности РККА). Невольно вспоминается история со 100-мм бронебойными снарядами, из-за которых задержался на несколько месяцев боевой дебют СУ-100. А ведь приоритет этого дела в военное время был высоким. Что же говорить о мирном, когда помимо пушек и выстрелов к ним надо делать разнообразную гражданскую продукцию. Обращаться в наркомфин за финансированием постройки нового боеприпасного завода? Дороговато так получится, да и небыстрое это дело. Да и само 95-мм орудие тоже было бы недешёвым, в особенности от тт. Грабина и Еляна в 1940 г. Они ухитрились «впаривать» 76-мм пушку УСВ Главному Артуправлению РККА за 80000 руб., практически столько же стоила выпускаемая на том же заводе №92 122-мм гаубица М-30, только по металлу тяжелее УСВ приблизительно в 1,5 раза – есть о чём задуматься нам и было о чём задуматься тогда упомянутым товарищам. Ситуация ими была понята правильно … и на свет появилась 76-мм пушка ЗИС-3. Опять же конструктивный фактор, плюс сильно изменившаяся обстановка, но об этом в следующий раз.
