Содержание:
Штрафные роты и батальоны Красной армии известны шире некуда. Штрафникам посвящали песни, фильмы, книги, и хотя вокруг них ходит множество мифов и спекуляций, боец штрафбата – известный герой Великой Отечественной. Однако существуют легенды и о воздушных штрафных частях, этаких авиационных штрафбатах. Или все-таки не легенды?
«Свести в штрафные эскадрильи…»
Штрафные части появились в Красной армии летом 1942 года. А через несколько дней после выхода знаменитого приказа № 227, он же «Ни шагу назад» Ставка издала директиву, посвященную уже военно-воздушным силам. Сталина взбесил в первую очередь быстрый выход самолетов из строя по техническим причинам. Эта директива сыплет очень эмоциональным оборотами:
«Ставка усматривает здесь наличие явного саботажа, шкурничества со стороны некоторой части летнего состава (…)
Безобразно поставленный в авиачастях технический надзор и контроль за материальной частью, а также за выполнением боевых заданий летчиками(…)способствует этим преступным, нетерпимым в армии явлениям.»
Разбранив авиаторов, Ставка перешла к практическим требованиям. Виновных в саботаже летчиков предполагалось свести в штрафные эскадрильи и использовать на самых опасных направлениях, а «безнадежных, злостных шкурников» — отправлять в штрафные пехотные роты.
Этот документ был продиктован скорее эмоциями, чем здравым анализом обстановки. Самолеты действительно часто выходили из строя, но это было связано с ужасным уровнем оснащения ремонтных частей, слабой подготовкой летчиков и интенсивными боями, в которых люди быстро выматывались, а техника работала на пределе возможностей. Причем буквально несколько недель спустя Сталин в качестве наркома обороны издал новый приказ, которым требовал переводить в пехоту истребителей, уклоняющихся от боя с противником в воздухе.
Штрафные эскадрильи все же успели сформировать в некотором числе. Однако это была «инициатива снизу». Эскадрильи штрафников для особо опасных заданий создали в 8-й воздушной армии. 8-я ВА воевала над Сталинградом. Летом 42-го положение в этом районе можно было смело назвать катастрофическим. Немцы прорывались к Сталинграду, и взвинченное состояние командования армии легко понять. Предлагали создать сразу три штрафные эскадрильи – истребительную, штурмовую и бомбардировочную. Правда, на тот момент 8-я Воздушная была очень многочисленным соединением, и три эскадрильи составляли мизерную ее часть. Попадали в ее состав по разным причинам. Некоторые авиаторы попадали туда при спорных обстоятельствах, например, из-за ошибки в сложных условиях повредив собственный самолет. В других ситуациях проступки были более тяжкими. Скажем, один из техников попал в штрафэскадрилью после того, как из-за нарушения им техники безопасности летчик и другой техник были тяжело ранены. Туда попал также, к примеру, командир эскадрильи, не нашедший в небе штурмовики, которые должен был сопровождать. Наконец, в штрафники можно было угодить просто за пьянство.
Спрос со штрафников был строже, чем с обычных строевых летчиков и техников. Однако они воевали, и воевали успешно. Документы пестрят оборотами вроде «несмотря на ураганный огонь противника заходил по 2-3 раза для поражения цели». Иной раз документы очень сухо сообщают совсем уж драматические вещи. Скажем, в одной из штрафных эскадрилий летал старший лейтенант Степан Максимович Шмойлов. Он воевал хорошо, отлично пилотировал ночью, особо было отмечено его блестящее попадание бомбой в эшелон с боеприпасами.
Степан Шмойлов
В октябре 1942 года Шмойлов оказался в донесении 206-й штурмовой авиадивизии как не вернувшийся с боевого задания. Эта запись сопровождала гибель тысяч летчиков. Но на того же самого летчика сохранились наградные документы… к сорокалетнему юбилею Победы! Судя по всему, старший лейтенант сумел выйти к своим через линию фронта уже после того, как его сочли погибшим и отправили домой похоронку. Другая драматическая история произошла с Алексеем Андреевичем Панкратовым. Двадцатитрехлетний штрафник оказался в эскадрилье, разбив свой самолет при взлете. Однако за ближайшие месяцы он показал, что было бы немыслимой глупостью отправлять его в пехоту. Панкратова в документах части назвали «одним из лучших летчиков-охотников» — и дальше конкретизируют: атаки с бреющего полета, обстрел противника в упор, сожженные автомобили, эшелоны, склады и бронемашины, расстрел немецкого бомбардировщика на земле, атаки в любую погоду… Уже отлетав в штрафэскадрилье, Панкратов продолжал блестяще воевать, в 1943 году его представляли к званию Героя Советского Союза (ограничились орденом Ленина, но сам факт представления уже о многом говорит). Правда, его карьеру закончили немецкие зенитки – Панкратов был сбит, попал в плен и был освобожден союзниками в 1945 году. Таких историй в штрафэскадрильях было множество. Скажем, растяпа-комэск, о котором говорилось выше, реабилитировался, когда свалил «Мессершмитт» прямо на глазах командующего воздушной армией.
С небес на землю и обратно
Стандартной все же была практика отправки провинившихся летчиков в сухопутные штрафные роты и батальоны. Это была порочная практика – ценные специалисты без смысла и толка погибали в сухопутных боях.
«В пехоте – страшнее – рассказывал Иван Коновалов, пилот, сосланный в штрафроту за задержку дома по пути в часть на несколько дней — После войны мне часто снилось: немец на меня автомат наставил – сейчас будет стрелять. Резко просыпаешься, с мыслью: «Слава тебе Господи, жив».
Иван Коновалов
Иной раз происходили вещи, которые, кажется, возможны только в кино. Иван Попов попал в штрафники за то, что бросил в бою товарища. В действительности, как позже выяснилось, этот летчик просто плохо видел, и обманул медкомиссию, чтобы попасть в летчики. Воюя на земле, Попов как-то раз вытаскивал тяжело раненного летчика из сбитого самолета собственной эскадрильи – авиатор дотянул до линии фронта и пошел на вынужденную как раз около позиций штрафной части…
Иногда штрафников наоборот поднимали с земли в небо. На фронте существовала практика отправки провинившихся стрелками на штурмовики Ил-2. Летчики «горбатых» и сами гибли регулярно, но стрелки были защищены намного хуже и погибали в разы чаще. Отслужив свой срок, такой штрафной пулеметчик возвращался в свою часть на земле. Если, конечно, успевал дожить – срок жизни стрелка на «горбатом» штурмовике часто составлял лишь несколько боевых вылетов. Впрочем, расстрельной эта должность все же не была.
Григорий Черкашин
Мне дали штрафника, – рассказывал летчик Григорий Черкашин — старшего лейтенанта, штурмана дальнебомбардировочной авиации. В Кременчуге по пьяному делу он застрелил милиционера. Ему дали десять лет лагерей с заменой годом штрафбата. Затем решили, что квалифицированного штурмана гробить в штрафбате негоже, и заменили год штрафбата тридцатью вылетами стрелком на Ил-2. Пришел он к нам, мне его посадили. Парень был с гонором, хоть и разжалованный, ходил постоянно с планшетом. Как задание дают на вылет, он тоже стоит, что-то туда пишет, хотя чего ему писать? Что он увидит, спиной вперед сидя? Но втянулся, тридцать вылетов свои сделал, представили его к ордену Отечественной войны II степени и отправили обратно.
Летчик не застрахован от ошибки, так же как и любой другой офицер, особенно на войне. Однако практически всегда такие штрафники воевали не за страх, а за совесть. «Небесные штрафники» не перелетали к немцам и не пытались имитировать бурную деятельность. Выжившие возвращались в строй, и те, кто сумел уцелеть в дальнейших боях дошли до Берлина и Праги.
