Еще одна интересная статья из жж коллеги Харитонова, которая выкладывается на сайт в продолжение статей «Если бы на нас напали динозавры. Проза.» и «Если бы на нас напали Динозавры. Стихи.» и которая, думаю, заинтересует коллег.
Морских динозавров никогда не существовало (во всяком случае такие не известны нам по окаменелостям) – суша крепко держала их за яйца. Яйца у динозавров (а также птиц, черепах и крокодилов) добротные, с белковой оболочкой и плотной, зачастую известковой скорлупой, прекрасно защищающие эмбрион от инфекций, перепадов температуры и влажности на суше – но и способные развиваться только на суше. И крокодилам, и птицам, обитающим в воде, приходится для размножения выходить на берег – им никогда не обрести идеально приспособленного именно для водной среды (но поэтому беспомощного на суше) тела, а без этого королями морей не стать. Могуч гребнистый крокодил, но не тягаться ему с косаткой.
Иное дело более примитивные рептилии, яйца у которых покрыты мягкой оболочкой, сохраняющей возможность водного обмена со средой, и могут развиваться прямо в яйцеводах самки – им легко стать живородящими, и именно из таких были все известные нам морские ящеры. В начале мезозоя появились ихтиозавры – дельфиноподобные создания, ближе к концу юрского периода их, похоже, вытеснили акулы, к тому времени ставшие примерно тем, что они есть сейчас. В юрском периоде места верховных хищников морей заняли плиозавроиды – этакие чудовищные четырехкрылые пингвины с крокодильими мордами, обитатели открытых морей. А в последнем, меловом периоде мезозоя оба древних праматерика – Лавразия и Гондвана – окончательно раскололись на куски, ставшие основой для нынешних континентов, и карта мира приобрела вот такой вид:
Отдельные массивы суши, разобщенные сильнее, чем нынешние материки, с обширными мелководными – в несколько десятков метров глубиной – хорошо прогреваемыми, кишащими живностью морями между ними. Европа и Северная Америка вообще представляли собой архипелаги, наподобие современной Сунды.
И случилось так, что в морях этих Господу было угодно поселить
С Господом метафора, конечно, а с ящерицами нет – мозазавры действительно были обычными ящерицами, родственными современным варанам и змеям, если, конечно, определение «обычный» применимо к ящерице полутора десятков метров длиной и с ластами вместо лап. Впрочем, морская змея со всеми своими адапациями остается змеёй, то же можно сказать и про морских ящериц.
Чем питались мозазавры? Судя по всему (кроме нескольких специализированных видов) всем, что могли сожрать (известны остатки содержимого желудка мозазавра – остатки акул, костных рыб, зубастой морской птицы-гесперорниса и даже другого, более мелкого вида мозазавра). Примерно так сегодня поступает гребнистый крокодил, попадая в море. Но крокодил так и не стал по-настоящему морским, и не только из-за особенностей размножения: его организм не в совершенстве способен удалять избыток морской соли, самые крупные из крокодилов способны прожить без доступа к пресной воде пару месяцев, а молодые и того меньше. Но не таковы ящерицы: например, живущие на вулканических островах современные морские игуаны, способные всю жизнь обходиться без пресной воды, а избыток соли из организма выводящие с помощью специальных желез через ноздри. А у морских змей такие железы расположены под языком.
Еще у современных морских змей есть способность усваивать кислород, растворенный в воде, с помощью слизистой оболочки ротовой полости. Этот дополнительный орган дыхания пронизан густой сетью кровеносных капилляров. Нырнув, морская змея приоткрывает рот и дышит с помощью его слизистых покровов. При этом легкие у них в значительной степени выполняют роль плавательного пузыря у рыб. Вполне вероятно, что вышеперечисленными особенностями могли обладать и мозазавры. Кости их были легкими, пористыми и тоже помогали поддерживать плавучесть.
В отличие от крокодилов, отрывающих куски от крупной добычи, вцепившись в нее зубами и вращаясь, мозазавры «отпиливали» шматы мяса, двигая нижней челюстью вперед-назад – подвижность отдельных частей черепа относительно друг друга (например, дополнительный «сустав» на нижней челюсти, как и у других змей и ящериц) позволяла им это, и она же не позволяла использовать крокодилье «смертельное вращение», не давая выдерживать сильные поперечные нагрузки. У многих мозазавров на зубах имелись режущие кромки, при жизни превращавшие их челюсти в подобия пил.
Обладали ли мозазавры раздвоенным языком, как их современная родня? Наличие на их костном нёбе особых окон, характерных для змей и варанов и соотвествующих вомероназальному органу, отвественному за восприятие запахов, позволяет предположить, что да, только по форме язык мозазавров был толще змеиного – примерно как у ядозубов – еще одной современной родни варанов:
Мозазавры прекрасно ощущали запахи, к примеру, запах крови, под водой. Можно сказать, чувствовали одновременно запах и вкус жертвы на расстоянии, не разделяя эти чувства. Прекрасно были у них развиты слух – барабанная перепонка была не утрачена, да к тому же у некоторых видов обызвествлялась, чтобы не страдать при погружениях – и зрение; на севере Японии недавно обнаружили «мозазавра-сову» Phosphorosaurus ponpetelegans, обладавшего огромными глазницами, расположенными частично бинокулярно. Остатки живности, найденной с ним в одних отложениях, позволяют обоснованно предположить, что он охотился в темноте на светящихся животных (современные аналоги найденных в северной Японии позднемеловых миктофовых (светящихся анчоусов) и кальмаров обладают биолюминесценцией):
Тело мозазавров было покрыто мелкой чешуёй (сохранились отпечатки кожи), чешуйки были не крупнее таковых у гремучей змеи. Чешуйки были ромбические и каждая обладала продольным «килем» — он направлял микротоки воды вдоль тела и снижал сопротивление воды при движении, гася турбулентность.
Этой же цели служила и особая структура кожи, напоминавшая таковую у современных китов и дельфинов: множество переплетенных жестких волокон препятствовали образованию складочек и морщинок при сгибании, снижая трение о воду. Мозазавры были стремительны. Хвосты одних видов напоминали весло, других – хвост акулы, только перевернутый – позвоночник заходил не в верхнюю лопасть хвостового плавника, а в нижнюю.
На берег мозазавры, как уже говорилось, выходить не могли, но существует гипотеза, что самки некоторых видов рожали в реках или у побережья, где было тепло и много мелкой рыбы. Там молодь оставалась, ведя образ жизни своих далеких предков – первые мозазавроиды были речными ящерицами – пока не вырастала достаточно, чтобы присоединиться ко взрослым сородичам на глубине. Что касается нравов взрослых, то у некоторых крупных экземпляров на челюстях есть следы прижизненных переломов – мозазавры сражались и друг с другом. Впрочем, это могут быть следы брачных турниров, а охотиться при обилии пищи мозазавры могли и сообща, как комодские вараны, хотя, конечно, вряд ли обладали сложной социальной структурой.
Красивые, должно быть, были создания.
