Мадемуазель Шнейдер vs. фройляйн Крупп. Часть 1. Вступительная
Интересная статья из жж Андрея Фирсова.
Текст Анатолия Сорокина
Мадемуазель Шнейдер vs. фройляйн Крупп, а судьями на этом конкурсе были Российская Империя и Советский Союз…
В истории отечественной, да и мировой артиллерии найдётся не так уж много примеров, когда одно и то же баллистическое решение в одно время было реализовано в серии на кардинально разных по своему устройству системах разных изготовителей в условиях размеренного мирного времени. Иначе – иллюстраций хоть отбавляй: например баллистическое решение от 152-мм пушки обр. 1910/34 г. на совершенно разных по своему устройству 152-мм гаубице-пушке обр. 1937 г. (МЛ-20) и 152-мм пушке-гаубице Д-20. Тут всё понятно: поздняя и более совершенная в техническом плане последняя система унаследовала длину и схему нарезки ствола с боеприпасами от более ранней первой. После Великой Отечественной войны МЛ-20 уже не удовлетворяла Советскую Армию по характеристикам мобильности и удобства в эксплуатации при вполне адекватных для того времени огневых данных. Прототипы с одинаковыми баллистическими данными, но различные по исполнению, в рамках конкурсов на лучшую конструкцию – вообще обыденное дело. Импровизации военного времени, когда из-за нехватки штатных лафетов ствольные группы устанавливались на что придётся, также не показательны из-за своего вынужденного характера: в нормальных условиях такие конструкции заказчику попросту не требовались.
Мадемуазель Шнейдер vs. фройляйн Крупп, а судьями на этом конкурсе были Российская Империя и Советский Союз…
Но в отечественной практике был один такой эпизод, когда на вооружение Русской Императорской армии (РИА) с интервалом в один год были приняты две совершенно идентичные по баллистике системы разных разработчиков, конструкция которых при всей их внешней схожести различалась кардинальнейшим образом. Речь идёт о 122-мм гаубицах обр. 1909 и 1910 г., или, как тогда их называли, 48-лин полевой гаубице системы Круппа обр. 1909 г. и 48-лин полевой гаубице системы Шнейдера обр. 1910 г. И мало того, что приняты на вооружение, так и параллельно запущены в валовое производство. Каноническая версия событий гласит, что в конкурсе на перспективную лёгкую полевую гаубицу для РИА (который был объявлен с учётом опыта, полученного в недавней русско-японской войне) изначально победил германский образец Круппа, причём в отсутствие начальника Главного Артиллерийского управления (ГАУ) великого князя Сергея Михайловича и без учёта его мнения. Стоило шефу появиться, как всё тут же переиграли и более подходящей для РИА провозгласили конкурента от французской фирмы Шнейдер. Ну а поскольку договор с немцами уже заключили и расторгать его было дюже накладно, то в итоге решили организовать постройку обеих систем на различных русских предприятиях.
Великий князь Сергей Михайлович Романов, начальник ГАУ в рассматриваемое время
Дальше, по нынешним традициям, надо бы обязательно упомянуть царившую в ведомстве великого князя коррупцию, помянуть одну известную балерину и сделать надлежащие выводы. Не интересно, военблогiрство начала ХХ века какое-то, да ещё и с клубничкой. Нам же в последней пригодится разве что отношение командиров орудий и номеров их расчётов к своим стальным подопечным как к любимым женщинам (сколько пушек, гаубиц и мортир носило и носит сейчас их имена?). Не будешь холить и ублажать их как надо, так в самый неподходящий момент от них прилетит «ответка» за такое хамское отношение. И, наоборот, при надлежащем уходе матчасть не подведёт, а то и защитит собой свою обслугу.
Посему французскую конкурсантку мы образно назовём «мадемуазель Шнейдер», а германскую – «фройляйн Крупп». Первую именно через «е», а не «а», хотя фамилия Schneider на самом деле немецкого происхождения, означающая «портной», и на немецком языке действительно произносится как «шнайдер» (более точно что-то среднее между «шнайдаr» и «шнайдэr», где «r» – еле-еле слышное «картавое» «р»). Однако господин Жозеф Эжен Шнейдер, родом из Мозеля, пограничного с германскими государствами департамента Франции, был всё же не «герр», а «мсье». Трудился этот промышленник и политик во благо Франции (ну и своего кошелька, как же без этого) и после седанской катастрофы для его страны он вряд ли бы обрадовался, если кто-то стал бы называть его по-немецки, тем более что четыре пятых его родного департамента Мозель отошли тогда к новоявленной Германской империи. В 1875 году мсье Шнейдер умер, а его фирма продолжала успешно развивать свой бизнес, в т. ч. и по разработке и производству артиллерийских систем. В свете этих обстоятельств логично их произносить так, как это делается во французском языке, через «е». Ну а «мадемуазель» взято чисто волюнтаристски со стороны автора, из-за того, что более тяжёлая и габаритная 6-дм крепостная гаубица системы Шнейдер обр. 1909 г. и её модернизированная версия, 152-мм гаубица обр. 1909/30 гг., нередко именуются у него как «мадам Шнейдер». Только с целью более ясного различия, о какой же из гаубичных «сестёр» этой фамилии идёт речь. Раз так, тогда и германская конкурсантка пусть будет «фройляйн», а под «фрау» стоит разуметь что-то вроде 15 cm schwere Feldhaubitze 13 – её прототип в нашем 6-дм калибре тоже предлагался для РИА, но был отвергнут как раз в пользу старшей мадам Шнейдер.
Перед тем, как подробно рассмотреть технические решения в конструкции этих систем, стоит остановиться на том, что из себя представляли собой французская и германская артиллерийская конструкторские школы и некоторые типовые их решения в середине 1900-х гг. Начнём со «второго рейха», хотя в то время даже среди самых упоротых немецких националистов это понятие было совершенно неизвестным. Наоборот, кайзеровскую империю они как раз и видели тысячелетним воплощением того самого арийского нордического духа, а их веру укрепляла её технологическая и инженерная мощь. Ушли в прошлое насмешки над «made in Germany» (так в Британии маркировалась изначально низкокачественная немецкая продукция, дабы отличать её от высоких «островных» стандартов), качество машиностроения, металлообработки и химической индустрии в Германской империи начала ХХ века было, пожалуй, лучшим в мире. Рабочие в цехах заводов Круппа или Эрхардта («Рейнметалл») могли самостоятельно выполнять изрядную долю работы инженера или технолога, качество их образования и практических умений было и впрямь непревзойдённым. Соответственно, это позволяло в конструкции артиллерийских систем применять внешне простые технические решения, но требующие высокого уровня развития соответствующих технологий для их реализации. Примером могут служить клиновые затворы и пружинные накатники из единственной пружины.
А вот чем-то «прорывным» немцы в то время особо похвастаться не могли. В идейном плане кайзеровская военная техника представляла собой крепкий и солидный «мэйнстрим», что на море, что на земле, что в воздухе, но не более того, но при отменнейшем качестве его исполнения. Оно и понятно: что-то кардинально новое очень часто возникает у того, кому очень сильно надавали по физиономии. После такого естественно возникает желание парировать превосходство противника в конвенциональных средствах чем-то из ряда вон выходящим. Второй рейх это на себе тогда ещё не испытал, а когда ему пришлось эту чашу испить до дна, то он этого уже не пережил. Новые веяния, как из рога изобилия, посыпались в битой и нищей веймарской республике и раннем нацистском третьем рейхе. Но в начале ХХ века никто о таком и помыслить не мог, слава непобедимого немецкого оружия гремела на весь мир.
Утиралась же кровавыми слезами от этой славы Франция, точнее её Третья республика, поскольку немцы своими победами разгромили армию предшествовавшей ей Второй империи, пленили её главковерха императора Наполеона III и тем самым напрочь убили веру французов в действующую власть. Внутренние распри в лице Парижской коммуны и унижение от просьбы к пруссакам дозволить оставшимся французским войскам её подавление довершили всё остальное. Жестокое военное поражение резко подстегнуло французскую военно-техническую мысль и появление знаменитой французской 75-мм скорострелки обр. 1897 г. было закономерным тому итогом. Заметим, что своими победами пруссаки во многом были обязаны своей передовой на тот момент артиллерии, что в послевоенной Франции отнюдь не прошло незамеченным. В области тяжёлой артиллерии трудами де Банжа была заложена основа функционирования поршневых затворов орудий с картузным заряжанием. Это было очень важное достижение (используемое до сих пор, в частности, на небезызвестном «портвейне» М777), а ещё инженеры фирмы Шнейдер первыми в крупной серии предложили использование гидропневматического накатника и механизма переменного отката в противооткатных устройствах. Первый из них стал неотъемлемой чертой современной артиллерии индустриальной эпохи, второй также широко использовался вплоть до Второй мировой войны. И это было не случайно: французы объективно уступали немцам по возможностям своей металлургии, металлообработки и химической промышленности. Это вполне осознавалось в Третьей республике и стимулировало создание образцов вооружения, которые лучше соответствовали таким условиям, пусть и за счёт более сложной конструкции. А уровень французского машиностроения мало чем уступал германскому, а в отдельных областях по технологичности и превосходил его.
Другое дело, что высшее армейское руководство Франции на модной тогда волне увлечения лёгкой универсальной пушкой откровенно игнорировало современную тяжёлую полевую и осадную артиллерию, современные образцы которой на любой вкус и кошелёк предлагала всем желающим как раз фирма «Шнейдер». В целом же по отношению к Германии ситуация выглядела обратной: идеи самые передовые, а техническое и технологическое исполнение – крепкий и солидный «мэйнстрим» на средней по уровню своей подготовки рабочей силе.
Российская Империя под конец 1900-х гг. также утёрлась после своего поражения в войне с японцами. Уроки, надо сказать, выучили и в Вооружённых Силах Е.И.В. Николая II за короткое время стали активно внедрять самую передовую технику: подводные лодки, автомобили, включая бронированные для непосредственного ведения боевых действий, бронепоезда, аэропланы, радиотелеграф, разнообразную современную артиллерию. Другое дело, что с промышленной базой под это дело было откровенно плохо. Для войны против одиночной условной Турции или Японии она ещё была худо-бедно достаточной, но вот для боевых действий размаха Первой мировой не хватало ни ресурсных баз, ни производственных мощностей, ни грамотных инженеров, технологов и рабочих. Объёмы военных закупок после 1914 года об этом просто кричат благим матом. Так что помимо военно-политического союза с Францией (в случае войны не прервётся техническая и технологическая поддержка по ранее заключённым договорам) такая ситуация прямо благоволила французской схеме (передовые идеи, «мэйнстримное» исполнение), а не германской (идейный «мэйнстрим», суперисполнение). В других по отношению к артиллерии областях опыт уже был: построенные на отечественных верфях по лицензии с германских прототипов крейсера Русского Императорского флота, мягко говоря, не отличались высокой надёжностью своих механизмов. Зато сами прототипы оценивались в этом плане чуть ли не на «отлично».
Забегая вперёд, скажем, что поломавшиеся пружины для накатников 122-мм гаубиц обр. 1909 г. (вероятно импортной поставки для последующей сборки уже в России) ремонтировали путём установки соединительных колец на их фрагменты, поскольку ни в Империи, ни в Союзе освоить изготовление цельных таких запасных частей так и не смогли. Всего лишь одна пружина в довольно сложной конструкции, без которой толку от последней – ровно один выстрел. Более сложные по устройству противооткатные устройства с гидропневматическим накатником у 122-мм гаубицы обр. 1910 г. лучше подошли под отечественные производственные возможности.
Естественно, что для 1909 года это было послезнанием, но уже тогда имелось достаточно информации о том, что немецкие технологии металлургии и металлобработки того времени в разумный срок освоить не удастся. По металлургии и металлобработке этого достигли только в предвоенном СССР, а по машиностроению – под самый конец Великой Отечественной войны. Удивительно ли, что великий князь Сергей Михайлович настоял на более приспособленной под наши реалии мадемуазель Шнейдер? И его выбор был подтверждён специалистами новой власти, которая стала причиной его трагической гибели. Есть правда смутное подозрение, что среди них были его подчинённые. Например, Е. З. Барсуков, генерал-майор Русской Императорской, Рабоче-Крестьянской Красной и Советской Армий как раз был одним из них, а его мнение вполне могло учитываться при решении о том, какие образцы артиллерийского вооружения стоит оставить в валовом производстве, а какие – снять. На «волюнтаризм» в итоге вовсе не похоже.
С другой стороны, у фройляйн Крупп также имелось немало достоинств, это забывать вовсе не следует, так что те, кто высказался в 1909 году за неё, имели веские доводы поступить именно так. Если их уж и упрекать, то за отсутствие внешнеполитического чутья: последняя возможность переориентации Империи на дружбу со вторым рейхом была упущена в 1906 году, а в следующем уже окончательно оформилась руссо-франко-британская Антанта. Страна очутилась в антигерманском лагере, риск участия в войне с Центральными державами резко возрос. Может быть, русские военные с прогерманским уклоном надеялись, что имеющиеся противоречия всё же удастся мирно «разрулить» (1909-й год ещё не 1914-й), а потому в Германии продолжали размещать заказы на военную и народнохозяйственную технику и ждали немецких вложений в усовершенствование отечественной промышленности. Стоит ли говорить, что в августе 1914 года русские заказы во втором рейхе были им конфискованы, а все вложения в них и планы «мир, фройндшафт, жвачка» пошли прахом. С другой стороны, орудие оценивали военные специалисты, а внешнеполитические соображения (c сопутствующими взглядами на тему Е.И.В. Николая II) и производственно-экономические реалии находились вне их компетенции. Межведомственное взаимодействие в Империи явно оставляло желать лучшего…
На этом закончим вступительную общую часть и продолжим далее по конструкции обеих систем.
