Ламповые солдаты свободы: четырехмоторные летающие бомбы
Ламповые солдаты свободы: четырехмоторные летающие бомбы
Содержание:
Идея “летающей бомбы” – беспилотного аэроплана с зарядом взрывчатки, сбрасываемого на цель – появилась в США еще в годы Первой Мировой, хотя и не нашла тогда применения. С началом Второй Мировой, командование армейской авиации возродило старый концепт. Инженер Чарльз Кеттеринг (создавший в 1917 году самолет-снаряд “Kettering Bug”) разработал на фирме General Motors летающую бомбу GMA-1, небольшой радиоуправляемый самолет, который предполагалось запускать с наземной катапульты и выводить на цель командами с самолета управления.
На испытаниях были продемонстрированы неплохие результаты, но в итоге GMA-1 сочли слишком маленьким (способным нести лишь 250-кг бомбу), медлительным и дорогим для практического применения. В ноябре 1943 проект закрыли. Но сама по себе идея радиоуправляемой летающей бомбы привлекла внимание генералов и инженеров.
GMA-1 на разгонном автомобиле.
В январе 1944, отдел проектирования USAAF предложил переделать устаревшие двухмоторные бомбардировщики B-18 “Bolo”, B-23 “Dragon” и транспортники C-47 в дистанционно управляемые самолеты-снаряды. Набитые взрывчаткой, такие летающие бомбы должны были взлетать с аэродрома как обычные самолеты, затем пилот устанавливал автопилот и покидал машину на парашюте. Управление переходило к оператору на борту сопровождающего самолета, который выводил летающую бомбу к цели и сбрасывал на врага.
Программа выглядела достаточно привлекательно – главным образом тем, что сводилась к оснащению радиоуправлением уже имеющихся самолетов. Однако, бомбардировщиков B-18 и B-23 в запасе осталось немного, а потребности в транспортных самолетах не позволяли использовать их для “одноразовых” вылетов. И тогда военные предложили альтернативное решение: переделывать в летающие бомбы изношенные четырехмоторные бомбардировщики B-17 “Летающая Крепость” и B-24 “Либрейтор”.
Интенсивность воздушных кампаний над Европой стремительно расходовала ресурс авиации. В Великобритании скопилось множество тяжелых бомбардировщиков, изношенных или поврежденных до непригодности к боевым вылетам – но которые еще могли “напоследок” подняться в воздух. К этим машинам приклеилось прозвище “Утомленный Уилли” (англ. Weary Willie). Поскольку бомбардировщики оснащались довольно совершенным автопилотом, они оптимально подходили для переоборудования в летающие бомбы, а их большая полезная нагрузка позволяла набить их буквально десятками тонн взрывчатки.
Изношенный, поврежденный, но еще летнопригодный B-17 на аэродроме в Великобритании.
Хотя идея использовать четырехмоторные самолеты как одноразовые снаряды и казалась излишне расточительной, руководство USAAF отнеслось к ней с энтузиазмом. Помимо чисто военных соображений, тут были и “внутриполитические”: авиаторы хотели поскорее избавиться от запаса устаревающих машин. Генерал Арнольд отлично помнил, как после Первой Мировой Войны американские воздушные силы остались с кучей устаревших самолетов и изношенных моторов, и как трудно было выбить из правительства деньги на их замену. Конгрессмены с трудом понимали, зачем нужно покупать новые самолеты, если у армии есть в запасе сотни старых. Генералы армейской авиации были единодушны в том, что такое положение дел не должно повториться. И израсходовать старые бомбардировщики на беспилотных вылетах в один конец выглядело превосходным решением.
В апреле 1944 года, командование USAAF инициировало “проект Кастор”, в ходе которого собирались разработать и испытать систему дистанционного управления для бомбардировщиков. С самолетов демонтировалось все вооружение и большая часть оборудования, а бомбовый отсек и кабина радиста забивались 14 тоннами взрывчатки. Пилот и бортмеханик должны были поднять эту гигантскую летающую бомбу с аэродрома, поставить ее на автопилот, разблокировать взрыватели и выпрыгнуть с парашютом. Взлетевший следом самолет управления (обозначенный как Mother – англ. “Мать”) принимал командование, и по радио вел летающую бомбу (англ. Baby -“Дитя”) к цели. Для точного наведения, в носовой части беспилотной машины устанавливалась телекамера: когда летающая бомба оказывалась рядом с целью, оператор на самолете управления переводил ее в пикирование и обрушивал на цель. Переоборудование первых машин должно было начаться в июне, а поступление их на вооружение ожидалось к осени.
Загрузка взрывчатки в списаный B-17.
Начало немцами “роботблица” – обстрела Британии самолетами-снарядами Фау-1 — в середине июня 1944 заставило генералов серьезно пересмотреть планы. Британская разведка была (ошибочно) убеждена, что запуски Фау-1 осуществляются немцами с заглубленных стационарных позиций, вроде бункера Сиракур. Еще с 1943, RAF и USAAF подвергали эти бункера ожесточенным бомбардировкам, но разрушить их так и не сумели. Требовалось более мощное оружие. Летающие бомбы программы “Кастор” могли стать эффективным решением, но программа их разработки не предполагала, что они потребуются так быстро.
В результате, инженеры армии и флота США мобилизовали усилия по экстренной разработке более простых систем управления летающими бомбами, которые могли бы послужить временным решением. Проект USAAF назвали “Афродита”, программа флота получила название “Энвил”.
ПРОЕКТ “АФРОДИТА”
Проект “Афродита” был попыткой собрать летающую бомбу “на коленке”, предпринятой армейскими механиками на передовой. Разработка была начата в страшной спешке 24 июня 1944 года, а уже 7 июля первый самолет-снаряд BQ-7 поступил на испытания.
Система управления “Афродитой” была откровенной импровизацией, собранной из имевшихся в наличии компонентов. На борту бомбардировщика были установлены два комплекта приемно-исполнительной аппаратуры, заимствованных от управляемых бомб VB-1 AZON. Один комплект был подключен к рулю управления, и отвечал за команды “вправо” и “влево”. Другой комплект был подсоединен к рулю высоты, и, соответственно, выполнял команды “вверх” и “вниз”.
Кабина «Афродиты» с рычагами, подсоединенными к штурвалу.
Для наведения бомбы в цель использовали телекамеру Block III, также заимствованную из программы управляемых бомб — планирующих GB-4. Телекамера и телепередатчик устанавливались в носу самолета, в кабине бомбардира, объектив камеры был нацелен вперед и вниз. Из-за дефицита телеаппаратуры, впрочем, только некоторые самолеты проекта “Афродита” оснащались телекамерами: остальные просто наводились визуально. По результатам первых учебных вылетов, механики также добавили на самолет-снаряд радиолокационный высотомер, автоматически удерживающий его в 100 метрах над поверхностью.
8 июля, командование USAAF официально одобрило миссии “Афродита” против немецких пусковых позиций Фау-1 во Франции. К этому моменту уже десять летающих бомб, набитых 9 тоннами нитроцеллюлозы каждая, стояли на аэродроме Ферсфилд, готовые к старту. Еще пятнадцать машин завершали переоборудование.
Первый боевой вылет “Афродиты” состоялся 4 августа. Его целями стали объекты программы “Фау”. Операция была задумана с размахом: в налете принимали участие четыре летающие бомбы и четыре самолета управления, а также два самолета-навигатора, один борт метеоразведки и борт-ретранслятор. В качестве сопровождения вылетели шестнадцать истребителей P-38. Кроме того, тридцать шесть B-17 из 447-ой бомбардировочной группы нанесли предварительный удар по немецким зенитным батареям на побережье.
BQ-7 в полете.
Целью первых двух снарядов были пусковой бункер Фау-2 в Эперлеке и штольня сверхдальнобойной пушки Фау-3 в Мимоэккес. На каждый назначили по две “Афродиты”. В назначенный час, летающие бомбы поднялись с аэродромов и направились в точку рандеву с самолетами управления.
Первая атака была предпринята на бункер в Эперлеке (Ваттен). Летающая бомба успешно вышла на цель, но заход в атаку сорвался по технической причине: радиоальтиметр почему-то не отключился, и “Афродита” вместо пикирования прошла прямо над головами изрядно перепуганных немцев. Операторы развернули самолет-снаряд, и повторили заход – с тем же результатом. Атаку пришлось отменить; поскольку операторам не хотелось оставлять набитый взрывчаткой беспилотник в небе над Францией, “Афродиту” направили к побережью, собираясь сбросить ее в море. Однако при пролете над берегом, бомба попала под зенитный обстрел, и один снаряд вызвал детонацию боекомплекта.
С аэродрома подняли вторую летающую бомбу. При этом не обошлось без происшествий: поскольку обычный аварийный выход был перегорожен штабелями взрывчатки, пилоту и механику пришлось выпрыгивать через узкий люк навигатора, и оба получили при этом травмы. Основной парашют пилота вдобавок не раскрылся, и он едва успел воспользоваться аварийным. Сама бомба исправно подчинялась командам, и вышла на цель – но во время захода в атаку, оператор допустил ошибку. Ему показалось, что “Афродита” идет слишком высоко, и, слишком резко дернув джойстик, он умудрился свалить бомбу в пикирование. “Афродита” врезалась в землю примерно в 500 метрах от штольни: последовал мощнейший взрыв, но слишком далеко, чтобы нанести суперпушке повреждения.
Целью еще двух атак стали укрытый бетонным куполом пусковой комплекс Фау-2 в Визерне и пусковой бункер Фау-1 в Сиракуре. Однако, все пошло не так с самого начала. Летающая бомба, направленная в Сиракур, не успела даже покинуть небо над Англией, как вдруг потеряла управление и начала беспорядочно раскачиваться. Бортмеханик успел выпрыгнуть с парашютом, но прежде чем пилот последовал за ним, набитый взрывчаткой самолет сорвался в штопор и врезался в землю. Чудовищный взрыв буквально выкосил лес на сотню метров вокруг.
На некоторых «Афродитах» крышу кабины срезали, чтобы облегчить эвакуацию пилотов.
Вторая бомба, нацеленная на купол Визерне, благополучно поднялась с аэродрома, встретилась с самолетом управления, и без приключений добралась до цели. Однако, буквально в последний момент цель накрыло небольшое облачко. Так как летающая бомба оказалась одной из тех, на которые телекамер не хватило, оператор не смог точно вывести ее в цель, и бомба взорвалась с перелетом в 700 метров – не нанеся никакого вреда бункеру.
Вторая операция “Афродита” была запущена 6 августа. На этот раз генералы умерили свои аппетиты: атака была направлена против одной цели (бункера Эперлек), с участием 2-х летающих бомб и 4-х “матерей”. Первая бомба, набитая взрывчаткой, должна была врезаться в бункер и пробить его, а вторая – начиненная 800 галлонами напалма и термитными бомбами – залить бункер огненным штормом. Но результаты были не лучше.
Первая бомба умудрилась “потеряться”. На взлете, курс “Афродиты” пересекло соединение возвращавшихся домой B-24, бомбардировщики смешались, и операторы потеряли бомбу из виду. Несколько весьма неприятных минут экипаж бомбы провел в небе, не зная, что делать: они не могли просто оставить “Афродиту” на курсе, поскольку автопилот работал ненадежно, и бомба могла, выписав круг, вернуться в Британию. Наконец, самолеты управления отыскали-таки потерянный снаряд, экипаж покинул его… но уже над Северным Морем, “Афродита” вдруг начала резко поворачивать влево, сорвалась в штопор и упала в воду.
«Афродита» (впереди) и самолет управления (сзади)
Со второй бомбой вышло еще хуже. Вскоре после того, как пилот покинул машину, операторы с самолетов управления заметили, что “Афродита” самопроизвольно отклоняется вправо. Постоянно передавая команду “влево” им удалось на какое-то время выправить курс бомбы, но тенденция сохранилась, и над Северным Морем управление сбилось окончательно. Набитый взрывчаткой самолет принялся выписывать круги над прибрежным городком Маргейт. Титаническими усилиями операторов, им удалось восстановить контроль буквально на несколько секунд – чтобы направить бомбу в пике и уронить в море.
Стало ясно, что импровизированная система управления “Афродиты” слишком ненадежна и опасна. Дважды за два вылета, набитый взрывчаткой самолет терял управление над Британией. Генерал Дулитл счел, что это уже чересчур, и приказал остановить операции “Афродиты”.
ПРОЕКТ “ЭНВИЛ”
Параллельно с USAAF, над своей импровизированной летающей бомбой работал и флот США. В рамках проекта “Энвил”, переоснащению подлежали патрульные бомбардировщики “PB4Y-2 Privateer”.
Самолет-снаряд BQ-8 «Энвил» (впереди) в сопровождении самолета управления «Венчура» (позади)
Система управления “Энвил” основывалась на широко применявшейся флотом США системе радиоуправления летающими мишенями. Единственная частота управления использовалась для передачи сигналов, соответствующих командам “вправо”, “влево”, “вверх” и “вниз” для автопилота, а также команд “вперед” и “назад” для шагового искателя, управляющего дросселем. Таким образом, система “Энвил” позволяла оператору контролировать не только направление, но и скорость полета самолета-снаряда.
Еще одним важным преимуществом “Энвила” было дистанционное взведение взрывателей. Специальный электромотор по команде оператора вытягивал предохранительные шнуры из взрывателей боевой нагрузки – после того, как пилоты покинут борт летающей бомбы. Это теоретически делало летающие бомбы флота существенно более безопасными, чем их аналоги USAAF – надежда, которая, однако, не оправдалась в полной мере.
Работа оператора.
Первоначально, программа “Энвил” рассматривалась как параллельная армейской. За нее отвечало подразделение STAG-3 в составе SATFOR (командования специальных воздушных операций). Но поскольку летающие бомбы требовались срочно, командование флота решило отбросить традиционное соперничество, и передало проект “Энвил” армии.
Первый вылет состоялся 12 августа, целью должна была стать крепость Мимоэккес. Летающая бомба PB-4-Y поднялась в воздух, встретилась с двумя самолетами управления, и ее экипаж приготовился покинуть машину. Но когда оператор для проверки системы управления передал на борт снаряда несколько сигналов, произошла трагедия. Летающая бомба внезапно взорвалась прямо в небе. Бортмеханик Вилфорд Уилли и пилот Джозеф Кеннеди – старший брат будущего президента Кеннеди – погибли.
Расследование инцидента показало, что всему виной, вероятно, была недоработка в механизме взведения взрывателей. Предохранительная катушка, удерживающая взрыватели от случайного срабатывания, была размещена слишком близко к приемной антенне, и опасно нагревалась от коротковолновых сигналов. На последующих машинах, механизм взведения заменили обычным вытяжным шнуром.
Задержка, вызванная расследованием и устранением причин катастрофы, существенно сказалась на проекте “Энвил”. За это время, союзные войска в Нормандии прорвали фронт и вырвались с плацдармов. Пусковые установки “оружия возмездия” были захвачены или уничтожены отступающими немцами, и программа летающих бомб внезапно осталась без основных целей.
Взрыв «Энвила» на учениях.
Вторая миссия “Энвил” была запущена 3 сентября против немецких бункеров-стоянок подводных лодок на острове Гельголанд. Летающая бомба нормально поднялась в воздух, экипаж выпрыгнул с парашютами, и операторы вывели снаряд в район цели. При переключении на телевизионное управление произошла некоторая суматоха – в последний момент, бомба спряталась в небольшом облачке и оператор решил, что картинка с камеры не поступает – но затем все наладилось.
В последний момент перед ударом, попадание зенитки вывело из строя телекамеру, но не сбило летающую бомбу с курса, и она с чудовищной силой взорвалась среди немецких казарм и мастерских. Фоторазведка места попадания показала, что три строения просто перестали существовать, еще четыре лежали в руинах, а в центре зияет 20-метровый кратер. Правда не там, где надо – оказалось, что оператор ошибся с наведением, и вогнал бомбу в совершенно другую немецкую базу.
Хотя операции “Энвил” можно было считать сравнительно успешными, флот отказался от дальнейшего развития проекта. Интересующие моряков цели – бункера подводных лодок в портах Франции – были вскоре захвачены успешным американским наступлением, а больше задач у программы не осталось. В результате, STAG-3 свернула операции, передав знамя программе “Кастор”.
ПРОЕКТ “КАСТОР”
Проект “Кастор”, тем временем, шел своим чередом. Его разработчики изучили опыт “Афродиты” и “Энвила”, и постарались максимально учесть его в новых снарядах.
Для отслеживания летающей бомбы за пределами визуального наблюдения, она оснащалась транспондером “свой-чужой” AN/TPN-1 «Эврика», а самолет управления — автоматическим идентификатором AN/APN-2 «Ребекка». Идентификатор непрерывно посылал запрос, транспондер летающей бомбы давал ответ, и по этому ответу определялся пеленг на летающую бомбу и расстояние до нее.
Летающая бомба «Кастор».
Помимо управления рулями направления и высоты (как на “Афродите”) и переключения дросселя (как на “Энвиле”), система управления “Кастор” также умела автоматически выравнивать машину, если контрольный сигнал прерывался, выпускать по команде цветной дым для лучшей визуальной заметности, и включать/выключать радиомаяк. Для ведения каждого снаряда использовали два самолета управления: один вел его на большой высоте по инструментам, второй принимал управление непосредственно перед атакой.
Чтобы оператор имел лучшее представление о положении самолета-снаряда, в кабине машин проекта “Кастор” установили дополнительную телекамеру, нацеленную на приборную доску. Таким достаточно элегантным способом, оператор мог видеть на отдельном экране изображение компаса и авиагоризонта на борту самолета-снаряда.
Транспондер «Эврика» слева, идентификатор/пеленгатор «Ребекка» справа.
Первая миссия “Кастора” была запущена 11 сентября против бункеров подводных лодок в Гельголанде. Вылет не задался с самого начала: когда пилот покидал летающую бомбу, его парашют запутался вокруг тела, и летчик разбился. Самолет-снаряд, тем не менее, благополучно добрался до цели и начал боевой заход, но был встречен очень плотным зенитным огнем – немцы, по-видимому, сообразили, что к чему. Одно из попаданий пришлось в мотор на правом крыле, что привело к потере управления бомбой в самый последний момент. “Кастор” врезался в землю в 200 метрах от бункера, разрушив несколько строений и по-видимому поубивав немало немцев. Однако же основная цель не пострадала.
14 сентября, был предпринят новый вылет “Кастора”, на этот раз – в рамках взаимодействия с 8-ой Воздушной Армией, против нефтяной промышленности Германии. Целью стал нефтеперерабатывающий завод в Хеммингштадте. Генералы рассчитывали, что против “мягких” площадных целей летающие бомбы покажут себя лучше.
В вылете участвовали два “Кастора”, наводимые двумя самолетами управления каждый. Первый вылет поначалу шел успешно, но перед атакой внезапно испортилась телекамера беспилотника. Оператор попытался навести летающую бомбу визуально, но, не имея достаточного опыта, промахнулся почти на 2000 метров.
Со второй бомбой получилось еще более нелепо: сначала в полете испортился транспондер, а затем оператор предпринял излишне резкий разворот, и самолеты управления попросту потеряли “Кастор” в утренней дымке над Северным Морем. Камера летающей бомбы работала исправно, но не показывала ничего, кроме воды. После часа лихорадочных поисков, операторы сдались, и, не рискуя оставлять бомбу в небе, перевели ее в пикирование.
Носовая часть летающей бомбы «Кастор» с телекамерой BLOCK III.
15 октября предприняли еще одну попытку, снова против Гельголанда. На этот раз атака “Кастора” следовала за налетом двадцати “летающих крепостей”, которые интенсивной бомбардировкой должны были ослабить ПВО острова. Плохая погода и отказы оборудования осложняли ситуацию: цель была укрыта за облаками, а на подходе, первая летающая бомба начала сбоить и отклоняться влево (по-видимому, из-за поломки одного из двигателей). Оператору с большим трудом удалось вывести бомбу к цели, но тут отказала телекамера. Вдобавок оказалось, что предварительный налет не сумел подавить полностью зенитки. Приближающийся к цели “Кастор” получил несколько попаданий, потерял управление и разбился в миле от цели. Второй робот еще на подходе к цели попал под плотный зенитный огонь, и взорвался в воздухе.
30 октября налет на Гельголанд повторили, с еще менее удачными результатами. Первая летающая бомба отказалась выполнять команду “вниз”, так что оператор в итоге просто нацелил ее в сторону Германии и поставил на автопилот; куда именно упал этот робот, так и осталось неизвестным. Второй “Кастор” потерял управление рулем, и последний раз его видели летящим куда-то на север вдоль побережья Дании. Через некоторое время в том направлении громыхнул мощный взрыв.
5 декабря, состоялся еще один вылет. Целью стала сортировочная станция Герфорд в Германии. Первый робот был сбит зенитным огнем на подходе. Второй же подкинул операторам еще большую подлянку: в небе над Голландией, он начал медленно терять скорость и высоту (видимо из-за проблем с карбюраторами), и – к ужасу операторов – в итоге совершил мягкую аварийную посадку, прокатившись пузом по полю и уютно устроившись на земле.
Быстро подступавшие сумерки не позволили сопровождающим истребителям расстрелять зловредную бомбу из пулеметов. Участники проекта провели унылую ночь, гадая, что сумеют немцы узнать из захваченной аппаратуры. Однако на следующий день, прибывшие истребители не обнаружили бомбы на месте – вместо нее зиял огромный кратер. Впоследствии выяснилось, что немцы обнаружили совершившего “аварийную посадку” робота, вызванные техники начали его осматривать, и тут прогремел взрыв, уложивший на месте несколько десятков солдат и офицеров.
Самолет управления программы «Кастор». Цифра 1 — приемная антенна телекамеры, цифра 2 — антенна пеленгатора.
1 января 1945, состоялась последняя миссия “Кастора”. Целью стала ТЭЦ возле Ольденбурга. Хотя в этот раз обе летающие бомбы добрались до цели, проблемы с аппаратурой управления привели к тому, что обе промахнулись. После этого, ухудшающиеся погодные условия и исчерпание запаса готовых “Касторов” потребовали прекратить операции.
В целом, USAAF расценило программу летающих бомб как дорогостоящий провал. Из всех вылетов, только в двух было достигнуто попадание хотя бы рядом с целью. При этом погибли четверо пилотов, и неоднократно бомбы теряли управление над дружественной территорией.
Главным же недостатком “Кастора” с точки зрения USAAF, была высокая уязвимость летающей бомбы для неприятельских зениток и истребителей. Самолет-снаряд не мог вести оборонительный огонь, не мог компенсировать и ремонтировать полученные повреждения, и мог применяться только в дневное время – что делало из него хорошую мишень. Это не имело большого значения при атаке целей на периферии неприятельской территории, но ставило крест на попытках использовать “Касторы” против вражеских тылов.
ПРОЕКТ “КОТТОНГРАСС”
Проект “Коттонграсс” (англ. Cottongrass — Пушица, растение) был попыткой адаптировать летающие бомбы для тактического применения. Самолет-снаряд должен был наводиться оператором, расположившимся возле линии фронта, с помощью переносного пульта управления. На первой стадии проекта, наведение предполагалось чисто визуальным; в дальнейшем, пульт управления собирались дополнить переносным телеприемником, принимающим сигнал с камеры летающей бомбы.
Пульт управления проекта «Коттонграсс».
В январе 1945, сорок семь комплектов “Котонграсс” были отправлены в Европу, но до окончания войны их не успели не только применить, но даже и распаковать. Еще 22 комплекта были израсходованы на испытаниях. Планы на производство 550 единиц так и остались нереализованными.
ПРОЕКТ “УИЛЛИ ОРФАН”
Несмотря на неуспехи летающих бомб над Европой, генерал Арнольд по-прежнему был полон оптимизма — и желания израсходовать запасы старых самолетов. В меморандуме от ноября 1944 года генерал заметил, что ему в общем-то все равно, будут ли летающие бомбы точно наводиться на цели, или просто выпускаться куда-то в сторону Германии. Ухватившись за эту фразу, бригадный генерал Грандисон Гарднер предложил – раз уж точность наведения больше не требовалась! – отказаться от телевизионного наведения (которое все равно нельзя было нормально использовать зимой из-за плохой видимости) и вместо этого отслеживать летающую бомбу наземным радаром.
Проект получил название “Уилли Орфан” (англ. Willie Orphan – Сиротка Уилли).
Летающая бомба движется к цели…
Главным отличием проекта “Уилли Орфан” от предшественников было то, что самолет-снаряд должен был наводиться посредством радарного отслеживания. Наземная радарная станция SCR-584 должна была отслеживать полет летающей бомбы, и командами “вправо” и “влево” удерживать ее на курсе. Когда бомба оказывалась точно над целью, передавалась команда на переход в пикирование.
Такая система просто и элегантно решала главную проблему предшествующих проектов – зависимость от условий видимости и низкое качество изображения с телекамеры. Летающие бомбы “Уилли Орфан” могли применяться в любых условиях, в том числе и по ночам, что существенно снижало вероятность их перехвата, и сбрасывались по координатам цели, без необходимости ее, цели, визуальной идентификации.
…Снижается…
Первоначально, “Уилли Орфан” предполагалось использовать в Европе – для бомбардировок городов и промышленных центров Германии. Генералу Арнольду идея очень нравилась, как “возмездие” немцам за ракетные обстрелы Лондона и Парижа. Были подготовлены планы запускать по 25 летающих бомб в месяц. Однако, концепция встретила сопротивление в рядах 8-ой Воздушной Армии; американские пилоты, гордившиеся своим умением точно поражать цели, были против терроризирующих рейдов. Точку в споре поставили британцы, которые, натерпевшись с “Афродитами”, попросту запретили применение тяжелых летающих бомб со своей территории.
Генерала Арнольда, впрочем, это не особенно смутило, так как у него была еще Япония. С его подачи, программа “Уилли Орфан” получила наивысший приоритет 1-А. Однако, возникла серьёзная проблема – как именно наводить летающую бомбу? Первые эксперименты продемонстрировали, что более-менее приемлемую точность выведения на цель можно обеспечить только при удалении от наземного радара не более чем в 160 километров. Если в Европе это еще можно было обеспечить, то расположить управляющую РЛС рядом с Японией можно было только на корабле – а с флотом Арнольд связываться не хотел. В конце концов, решение нашли в возврате к идее самолета управления: оснащенный радиолокационным прицелом H2X, он находил цель, и затем командами выводил к ней летающую бомбу.
Последняя секунда (цель — белый крест слева)…
Система выглядела вполне работоспособно, но относительно ее эффективности появились сильные сомнения. Авиаторы не понимали: зачем посылать два самолета (из них один – безвозвратно), чтобы доставить каких-то 10 тонн взрывчатки, если те же два самолета могут вывалить столько же обычными бомбами? Не имея в отличие от “Афродиты”/”Энвила”/”Кастора” телеаппаратуры для терминального наведения, “Уилли Орфан” был заведомо площадным оружием. Элементарные расчеты показывали, что при темпе запусков в 25 единиц в месяц, максимум, что получится – доставить 250 тонн взрывчатки куда-то примерно в район целей. И это даже при идеальной точности.
В марте 1945, по требованию генерала Арнольда, был предпринят ряд экспериментов с целью установить точность падения “Уилли Орфан”. Результаты восторга не вызвали. Круговое вероятное отклонение пикирующей с 2000 метров бомбы составляло от 1200 и до 2000 метров. Даже с десятью тоннами взрывчатки на борту, такая низкая точность не позволяла гарантировать поражения конкретной цели (даже площадной).
Попадание!
В попытке решить проблему, инженеры предложили оснастить “Уилли Орфан” инфракрасной головкой самонаведения, заимствованной от планирующей бомбы GB-6. Она должна была включаться в пикировании, и наводить бомбу на тепловое излучение цели (например, заводских цехов). Однако результаты самонаводящегося “Уилли Орфана” оказались еще хуже, чем у свободно падающего. В шестидесяти двух предпринятых тестах (на борту машины присутствовал пилот, который в последний момент выводил ее из пике), в 80% случаев промах составлял от 400 и до 6500 метров. В оставшихся 20% случаев были достигнуты условные “попадания”, но никакой тенденции распределения промахов и попаданий выявить не удалось.
Причина была достаточно очевидна: головка самонаведения не справлялась с инерцией огромного бомбардировщика. Пытаясь удерживать нос самолета направленным точно на цель, автоматика дергала рули туда-сюда, промахивалась, пыталась исправить ошибку и в итоге вводила самолет в самоподдерживающиеся колебания, известные как “голландский шаг”. В мае 1945, Бюро Разработки было вынуждено признать, что самонаводящийся “Уилли Орфан” небоеспособен. Благодаря настойчивости генерала Арнольда, работы над “Уилли Орфан” продолжались, но без особого энтузиазма. Окончательно закрыт проект был в сентябре 1945, сразу после окончания войны.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
Программа летающих бомб на основе тяжелых бомбардировщиков была с самого начала импровизацией — не больше чем стремлением израсходовать списываемый ресурс (изношенные «летающие крепости») с некоторой пользой. Исключительно в этом контексте и имеет смысл ее рассматривать. Едва ли разумно было ожидать значительных успехов, от сделанной «на коленке» импровизации, да еще и вынужденной использовать в основе изношенные — заведомо ненадежные и склонные к отказам! — самолеты. Интересно отметить, что наиболее (относительно) успешной составляющей проекта была флотская «Энвил», благодаря значительному опыту ВМФ США в использовании беспилотных самолетов-мишеней.
Могла ли программа увенчаться большим успехом? В целом, да. Помимо технических проблем, ее преследовали тактические: основные предполагавшиеся цели (позиции Фау и бункера подводных лодок) были нейтрализованы союзным наступлением по сути дела до того, как летающие бомбы удалось отработать, а затем наступившая зима ограничила применение телеуправляемых машин вообще. Вероятно, много лучших результатов можно было бы ожидать в действиях против Японии или на Средиземноморском театре. Особый интерес представляет в этом аспекте проект «Коттонграсс»: наведение летающих бомб с передовых постов у линии фронта могло бы стать если и не эффективным, то эффектным решением.
ИСТОЧНИКИ:
- An Interpretative History of the Pacific Missile Test Center — Maxwell White (1991)
- B-17 Flying Fortress in detail & scale — Alwyn T. Lloyd (1986)
- Near Miss: The Army Air Forces’ Guided Bomb Program in World War II — Donald J. Hanle (2007)
- Unmanned Systems of World War I and II — Everett H.R., MIT press (2015)
Current Mood:…Немцы выкатили «Ратте», и американцы тут же пришибли его десятитонной летающей бомбой…
