«Країна героїв» Постать Грицяк Євген Степанович

Давно хотел начать рубрику под названием «Країна героїв». Поскольку именно земля на которой я живу наиболее богат героическими личностями. Настолько богата, что от переизбытка мы отправляем их на экспорт дарим другим нациям или просто забываем.

Иногда говорят, что у Украины короткая память. Кто может похвастаться, что знает своих предков до седьмого колена? То-то и оно — таких будет немного … А в некоторых кавказских народов принято знать до четырнадцатого, и «нарушителей» этого неписаного правила там почти нет. У них и героев своих почитают должным образом, что крайне необходимо для самоутверждения нации. Поэтому они и выживают, не ассимилируются в полиэтническом Кавказском разнообразии — и еще под ярмом России. А мы? Наибольшая по широте пространства европейское государство, а нас опять так легко сносит туда, на северо-восток, откуда никогда не приходило ничего хорошего … Почти не сопротивляемся. Неужели перевелись герои? Да нет, есть они. Просто мы не обо всех знаем и не о всех хотим помнить. Некоторые даже уверяют: Украина настолько неоднородна, что герои нас только разъединяют … А поэтому целесообразнее сосредоточиться на экономике. Относительно экономики — правильно, но плохо, что забываем о павших, а порой и о живых борцов за свободу. И проблема здесь не столько в предоставлении почестей, сколько в надлежащей оценке их вклада. В постоянном сверке своей жизненной позиции с их. Они заслужили это

… Когда такого отношения не будет, то откуда возьмутся новые герои? К тому же, категорически не согласен, что все герои разъединяют; есть и такие, которые могли бы — при определенном им содействие — быстро сцементировать всю нацию. Бывший подпольщик, член ОУН, позже участник Норильского восстания, йог-практик Евгений Грицяк, по моему глубокому убеждению, относится именно к последней категории. Эту личность открыл для себя благодаря «Дню», но со временем захотелось знать о нем больше. Поэтому и отправился, предварительно договорившись, на Прикарпатье, в небольшой деревне Устье Снятинского района. Ветеран освободительных соревнований, похоже, всегда готов принять гостя и искренне ответить на поставленные вопросы. И хотя лишние волнения в его возрасте противопоказаны, Евгений Степанович без колебаний вновь возвращается в трудное для него прошлое, в ту свою далекую заполярную Голгофу. Вроде осознает участие в реконструкции исторических событий — это продолжение его борьбы.

— Евгений, когда читаешь вашу книгу «Норильское восстание», то открываешь для себя много интересных деталей. Например, там зафиксирована попытка русских действовать во время восстания совместно с украинским, но отмечается их категорическое нежелание видеть Украину свободной. Непоколебимая верность идеалам восстания, проявленная японцами и китайцами … Благородный румынский офицер, который отказался от увольнения, присоединился к восставшим и мужественно погиб … Или молодой, скромный немец, который очень просил взять у него крови "сколько нужно», чтобы хоть таким образом помочь раненым … А еще вызывает удивление и восхищение изобретательность заключенных. Скажем, во время восстания кто-то же догадался разбрасывать над Норильском открытки с помощью воздушного змея!

— Да, мы тогда сделали семь бумажных змеев. И каждый мог нести по триста открыток! Листовки были скручены в трубку и перевязывались нитью. Из-под нитки свисал зажженный ватный фитиль. Когда змей поднимался высоко, гнет догорал и перепалював нить. Открытки рассыпались в воздухе разносились ветром на большое расстояние. Некоторые долетали до города Игарки …

— Вы надеялись, что вас поддержит население Норильска?

— Важно было рассказать людям правду об истинных причинах восстания. Ведь местных жителей постоянно «обрабатывали», убеждали, что, когда вырвемся из зоны, будем убивать, резать, насиловать женщин … Поэтому мы в листовках обращались и к гражданскому населению, и в простых солдат. Вот текст одной из листовок: «Солдаты войск МВД! Не допускайте пролитию братской крови. Да здравствует мир, демократия и дружба народов! ».

— Фраза о дружбе народов также должна успокоить людей? Ведь и в украинской, и в литовских, и в кавказских зэков, наверное, щедро лепили ярлыки «буржуазных националистов». А ведь это было страшное клеймо …

— Хотя на самом деле взаимоотношения между политзаключенными разных национальностей были очень цивилизованными, корректными. Порой даже забывались и прощались давние национальные обиды. Помню, в 1950 году мне пришла первая посылка. А я тогда как раз вышел из карцера и мог, сложив пальцы двух рук, обнять себя за талию … Что мне и посылка? Как псу муха … Но я решил поделиться с поляком Томашевский — бывшим воином польского легиона — во время войны этим легионом командовал генерал Сикорский. Как правило, заключенные делились посылками только с теми, кто и сам их получал. Чтобы в следующий раз тоже рассчитывать на частицу посылки друга или земляка. Я знал, что Томашевский, как поляк, посылки точно никогда не получит и мне вряд ли когда-нибудь отблагодарит. И все же, пожалев его, я дал ему кусочек сала с хлебом. Томашевский хорошо владел украинским, ибо родом был из Западной Украины. Он взял этот бесценный в условиях ГУЛАГа подарок, и я увидел на его глазах слезы … Если бы я ударил его, как украинская поляка, он бы и слезинки не проронил. А тут заплакал: «Не ожидал я этого от тебя, украинский … Ведь наши народы враждуют, а ты меня подкармливаешь … »

— Значит, в лагерях неизбежно переосмысление системы ценностей?

— Как правило, так. И могу привести очень красноречивый пример: я часто контактировал с японскими офицерами, в частности с майором Морикавою. Он был мастером, а я работал под его руководством, следил за горизонтальностью кладки. Так вот, пришел однажды к нему в барак, но застал там только бывшего генерала Квантунской армии. Маленького роста, пожилой, он писал какие-то иероглифы на мешках из-под цемента … Я спросил его, на каких принципах основано иероглифическое письмо. Он рассказал, а потом показал два иероглифа и сказал, что они означают «Любовь к человечеству».

— Генерал непобедимой и легендарной Квантунской армии стал философом?

— Да. Воинственность прошла, он многое переосмыслил. Японцы очень уважали этого генерала, и вообще они вызывали у меня уважение: культурные, корректны. Это правда, что во время восстания ни японцы, ни китайцы не изменяли, не было перебежчиков среди них. А если говорить о переосмыслении, то оно может прийти и без тюрьмы. Вот мы уже начали говорить о поляках, я вспомнил один случай. 1957 я некоторое время жил в Винницкой, контактировал с местными поляками. Они даже хотели женить меня с местной полькой. Представьте себе, их устраивал мой украинский патриотизм, по крайней мере, не отталкивал. Но они хорошо знали, что я против советской системы, я тверд в своих убеждениях. Поэтому говорили: «Вы нам подходите!" Итак, человечность была для них важнее, чем национальность. И, кстати, именно те поляки предупредили, что за мной следят органы …

— Значит, не все так безнадежно со стороны западного соседа?

— Хуже с восточной стороны. В книге я описываю, как ко мне во время восстания подошел один из самых умных и активных российских политзаключенных — Владимир Заонегин. Он предложил мне присоединиться к их законспирированного антибольшевистское российского круга. Я сказал, что замысел объединить усилия одобряю, но сначала хотел бы знать их мнение относительно отделения Украины от России. Заонегин тогда категорически возразил: «О нет! Нет! Об этом и речи не может быть »Тогда я сказал, что украинская рисковать своими головами только для того, чтобы изменить цвет своего хомута. Они хотят совсем сбросить его со своей шеи! Заонегин, потупившись, ушел, и мы больше никогда не встречались … Зато напомню, что когда-то Степана Бандеру сам начальник тюрьмы, поляк, целым и невредимым вывел, чтобы того не растерзали польские шовинисты. И отпустил на волю … А что делали большевики с украинскими узниками 1941 года? Забросали гранатами в лучшем случае — это если не успевали пытать … А как ненавидели украинский в лагерях российские «блатные»? Ненавидели лишь за то, что мы украинское. Поэтому сравнение здесь не в пользу Востока.

— Евгений, тема переосмысления, духовного роста чрезвычайно интересна и многогранна. Из «Дня» знаю, что в лагерях вы стали … йогом. А это сложнее, чем изменить взгляды на межнациональные отношения. Тут еще и серьезная литература нужна, толчок … Как это произошло у вас?

— 1959 года до Авраама Шифрина — еврея, бывшего сотрудника Министерства обороны, который сидел за шпионаж, — пришла книга «Йог Рамачарака. Наука о дыхании индийских йогов ». Это была почти антикварная вещь, издана на русском языке в Риге еще в 1914 году — с «ять» и дореволюционным твердым знаком. Я переписывал ее ручкой утра до вечера … И сразу начал с простой упражнения — ритмичного дыхания на ходу. За два месяца пошел работать на пилораму! А перед тем я провел пять месяцев в одиночной камере Ивано-Франковской тюрьмы; меня никуда не вызывали, но что-то, видно, подсыпали в пищу … Это было после того, как я раз отказался сотрудничать с органами. Я почувствовал, что слабеет с каждым днем. Думаю, меня просто хотели уничтожить, но так, будто я умер естественным путем. Потому убивать было не с руки, я уже был известным тогда, после Норильского восстания. Одним словом, после пятимесячной бездействия стал развалиной полной — пройти 30 метров до столовой для меня было проблемой … Заключенный Василий Кархут — это бывший врач Шептицкого, вы, наверное, слышали о его книгу «Лекарство вокруг нас»-сказал мне откровенно, что медицина уже бессильна, и мне надо готовиться к худшему … Хорошо, что так прямо и сказал, это меня очень мобилизовало. Как утопающий за соломинку, я ухватился за йогу и больше не расставался с ней на протяжении всей жизни! Другие заключенные не были такими последовательными, хотя также читали эту книгу. А потом, уже в мордовских лагерях, я имел возможность прочитать автобиографию Парамагансы Йогананды. Но книга принадлежала литовцы Йокубинасу Кястутис, и он давал ее тем заключенным, кто знал английский язык. Английский я также выучил в лагере, за Сталина это было бы невозможно, но при Хрущеве уже можно было читать «нейтральную» с точки зрения органов литературу. Скажем, упомянутый мной Йокубинас Кястутис за пять лет выучил даже арабский! Когда в лагере открыли среднюю школу, я решил закончить десятый класс. Получалось так, что свое мировоззрение я должен расширять, опираясь на русский язык. Сам не заметил, как русифицировался … Когда я взялся рассказать содержание упомянутой англоязычной книги на украинском, то наделал массу ошибок! Василий Кархут сказал мне об этом. Сам он английского не знал, только немецкий и латынь. Однако как-то воздерживался от употребления слов, стоял непоколебимо и не переходил на «суржик». Его критика повлияла на меня, и я даже бросил учебу в школе, когда удалось найти роман Рабиндраната Тагора «Катастрофа» — украинский язык. Надо сказать, что русский язык таки незаметно влиял на наших земляков, они сразу становились резче, агрессивнее … Некоторые из бывших заключенных до сих пор не преодолел суржика. Есть такие даже в Галичине. Поэтому я рад, что смог тогда прочитать Рабиндраната Тагора на украинском! Сразу почувствовал дух родного стихии и никогда с ней больше не расставался.

— Но это не мешало впитывать в себя знания йогов, есть частичку культуры Индии …

— Эти знания мне так захватили, что я даже в письме к матери написал, что мне очень повезло, когда мне дали второй срок, потому что тогда смог приобщиться к йоге. И знаете, мама меня поняла! В конце 1990 года я побывал в Соединенных Штатах в мавзолее, где было захоронение великого йога Парамагансу Йогананды. В детстве он болел азиатскую холеру, но ему удалось вылечиться благодаря портрету йога Лагири Магасая (1828-1895). Это была единственная фотография, когда он позволил себе снять. А если не позволял, то ничего не получалось — фоны, а его самого нет … Пленка не фиксировала! Парамаганса Йогананда также успел сделать много добрых дел. Кстати, после смерти его тело лежало нетленным в течение двадцати дней, таким его и похоронили в пантеоне лос-анджелесском кладбище. В мавзолее лежал, как живой, хотя его и не бальзамировали …

— Ну, и чудеса … Кажется, болгарский ясновидящую Вангу также не могли снять, если она того не хотела. А относительно влияния фото на человека, то и ваш снимок, помещенный в «Дне», эффективно лечит от пессимизма. Видишь вашу улыбку и веришь: все в Украине будет хорошо! Но как-то странно, что такую ​​необычную человека, как вы, мало ценят в Украине. И вообще, наше общество не научилось использовать сполна этот клад — имею в виду героев освободительной борьбы. Поэтому каждое следующее поколение у нас менее героическое, чем предыдущее. По крайней мере, так в Галичине. Героические родители не умеют эффективно воспитывать даже своих детей …

— В советские годы это было непросто, ведь воспитывала преимущественно школа. Помню, как моя дочь Марта как-то спросила: «Папа, а ты любишь Ленина?" Смотри на меня своими ясными глазами снизу вверх и ждет ответа … И что я ей должен говорить? Сказал прямо, что не люблю, потому Ленин меня долго в тюрьме держал. «А он еще жив?» — Спрашивает Мартуся. «Да», — отвечаю. — «Ну, тогда я тоже его люблю …» Великого обмана здесь не было — нас же всех учили, что Ленин вечно живой … Больше разговоров на эту тему не было, Марти одного объяснения оказалось достаточно.

— Казалось бы, одного такого человека на село достаточно для того, чтобы все жители стали патриотами. Или хотя перестали спиваться и занялись своим здоровьем. Но местная статистика вряд ли это подтвердит …

— Среди своей общине я не пророк. Для односельчан я такой же, как и все, они же видят, что я занимаюсь строительством, копаюсь в огороде … С другой стороны, не могу сказать, что село меня не уважает и мое присутствие ни на что не влияет. В прошлом году в местной школе открыли музей Евгения Грицяка. Теперь дети больше знают о Норильское восстание, чуть больше знают обо мне как о писателе, художника, народного целителя. Много своих сил и энергии приложил там учительница химии Оксана Мамчур. Это ее идея и ее воплощение. Если бы не она, я не уверен, что музей вообще существовал бы. А относительно того, что каждое следующее поколение менее героическое, чем предыдущее, то и я много размышлял над этим вопросом. В природе всегда выживает сильнейший, а среди людей бывает наоборот. В армию не берут инвалидов, дебилов, олигофренов … Они не воюют, их убивают. Гибнут лучшие — в украинской истории так было всегда … А бывает, что на войне люди деградируют морально. Я когда-то лечил девушку, которую хотели изнасиловать трое бывших воинов-афганцев. Они вместе ехали в поезде, ребята сорвали стоп-кран, открыли дверь и уже тащили девушку в лесополосу. Один человек вступился за нее, то его зверски избили на глазах у этой девушки. От нервного потрясения она сошла с ума. Боялась всех мужчин, даже своего отца и родного брата … Врачи уверяли, что отныне психбольница станет ее постоянным домом. Но мне удалось вылечить эту невинную девушку — по сути, еще одну жертву афганской войны.

— О ваших целительских таланты я слышал. И все же люди мало знают об этом. И мало знают о ваших аналитические способности, об умении прогнозировать. А именно эти ваши черты согласились в течении Норильского восстания …

— Немного согласились. Так уж случилось, что в этой жизни я больше реализовался как повстанец, целитель и йог. Но категорически отказался стать разведчиком … Органы также оценили мои аналитические способности и хотели, чтобы я поработал на них.

— А чем вы могли бы им помочь?

— Я знал многих японских, немецких офицеров, у меня с ними были дружеские отношения. Даже среди моих бывших одноклассников были влиятельные личности из украинской диаспоры. В свое время я даже жил в одной общежитской комнате с будущим руководителем ОУН (М) Николаем Плавьюком. А Осип Зинкевич за рубежом возглавил издательство «Факел». Итак, мои связи стали бы. Но я знал, с кем имею дело, поэтому отказался от такого предложения. А аналитические способности нужны разведчику больше, чем физическая сила, это факт! В лагерях я немного дружил с бывшим майором немецкой контрразведки Эрихом Егофом. Он в совершенстве владел приемами рукопашного боя. Несколько показывал и мне. Я бил его небольшой палкой, имитируя удары ножом, бил сверху, сбоку, снизу и … никак не мог попасть. Он мастерски отражал все мои удары! А однажды я обратил внимание, что он читает без разбора все книги на русском языке. Я тоже читал, но все же выбирал самые интересные вещи, а Эрих не перебирал … Когда я спросил его об этом, он ответил: «Я должен знать о России все. У меня когда-то спросят: что я так долго здесь делал? Вот я и использую с пользой каждую минуту … »Разведчик, наверное, прав, потому и умный, и примитивная книжка способны многое рассказать о народе. Эрих понимал истоки патриотизма, знал, что его может усилить. Как-то сказал мне: «Плохие из вас, украинский, патриоты. Сколько сижу, а не видел у вас никакой бандуры … »

— А были инструменты в лагере?

— Были гитары, мандолины, даже скрипка была. А вот бандуры не было … Немец сразу обратил на это внимание.

— В таком случае вам повезло — сидеть с таким профессионалом!

— Но и на него нашлись профессионалы. Эрих хорошо владел русским, хотя его немного выдавал акцент. Однако немецкая разведка и на это обратила, потому что он выдавал себя за русского немца. Все так и было, но 1946 года на территории Белоруссии его случайно «раскусил» энкаведист. Это может показаться странным, но выдали майора … движения. Он был собранным, энергичным, мобилизованным. Каким-то резким … Очевидно, опытный советский контрразведчик заметил определенное несоответствие между очками Эриха, его интеллигентной внешностью и движениями, которые выдавали специальную физическую подготовку.

— Как вы думаете, Эрих Егоф мог бы работать на советскую разведку, если бы ему предложили?

— Нет. Он слишком любил Германию … У разведчиков-интеллектуалов любовь к Родине, как правило, очень сильная. Она логически вытекает из их знаний. Я всегда жалел, что Евгений Марчук не стал президентом Украины. Хотя, допускаю, я когда-то был его подопечным, и занимался если не мной лично, то «моим» направлением. Но все равно, я отношусь к нему весьма благосклонно. Умный, взвешенный, у него есть свой обоснованный взгляд на любую сторону нашей жизни. И патриот. Это чувствуется — любовь к Родине невозможно имитировать! Когда-то Юрий Шухевич был его доверенным лицом, приезжал к нам в Снятин. Это была такая трогательная встреча после лагерей — 35 лет назад! Мы тогда долго говорили о тех событиях. Оба понимали, что многое зависит от того, какого президента выберет Украина. Считаю, что зря Марчук связался тогда с Морозом и Ткаченко … Если бы шел сам, то достиг бы успеха. А в отношении Ющенко, то у меня и не было иллюзий, я сразу понял, что этот человек не справится со своей миссией. Не должен президент опаздывать на военные парады! Да разве только это … Теперь мы можем рассчитывать только на себя, на побужденную силу народа. Снова подписался «День» — вместе будем думать, советоваться и работать.

Евгений Степанович Грицяк (9 августа 1926, с. Стецовка, Снятинского района Ивано-Франкивськой обл.) — Член молодежной организации ОУН, один из руководителей восстания в Норильский лагерях 1953 года.

Фотограф-портретист. Имеет среднее образование. По словам Евгения Грицяка, его мировоззрение формировалось с детства под влиянием семьи.

До заключения

Перед началом Второй мировой войны окончил Стецивську неполную среднюю школу, а в период немецкой оккупации был студентом средней торговой школы. Именно тогда, юношей 16-17 лет, стал членом Молодежной сети ОУН (Организация Украинских Националистов), которая готовила молодежь к борьбе с немецкими оккупантами. Поэтому, не чувствуя за собой никакой вины, не бежал из родного края перед наступлением Красной армии. 1944 мобилизован, был солдатом 4-го Украинского фронта, в боях ранен, имеет боевые награды.

Арест и заключение

1949 советская разведка раскрыла прошлое Грицяка, он был арестован и 12.12.49 приговорен к казни смерти, которую заменили на 25-летнее лишение свободы. Наказывался в Джезказгане, Норильске, Владимирской тюрьме, на Тайшетский трассе, в Иркутской тюрьме, Инти и Мордовии.

В лагерях Г. постоянно и активно противостоял произволу лагерной и тюремной администрации, за что имел 42 дисциплинарные наказания и за три из них — по 1 г. закрытой тюрьмы. Пожалуй, самым драматичным было пребывание Г. в норильских лагерях. Уже весной 1952, когда Г. был еще в лагере Караганды (Казахстан), у него появилась идея всегулаговской забастовки, однако он понимал, что полная изолированность людей, а главное всепроникающий страх и истощения узников, делают эту идею нереализуемой, и решил провести такую акцию в своей зоне, надеясь на то, что движение сопротивления распространится как цепная реакция на другие лагеря. В ту пору количество лагерей в СССР и заключенных в них людей достигли небывалой величины, условия работы и содержания людей были ужасными. Очевидно, что доведены до отчаяния еще жестокостью и безнаказанностью администрации заключенные во многих местах ГУЛАГа доходили тому же выводу — необходимо защитить свое достоинство. В Караганде заключенные начали сопротивляться издевательством охраны и уголовников. Следствием этого заключенных развезли по разным лагерям. Г. попал в заполярный Горлаг Норильска. Там руками заключенных тогда строили медеплавильный завод, они работали в шахте, а также строили город. Горлаг состоял из нескольких (не менее из шести) отделений, в каждом содержалось по несколько тысяч человек. В 4-м отделении, куда направили Г., было более пяти тысяч человек. Когда в марте 1953 года умер Сталин, все надеялись смягчение условий в лагерях, однако в первые месяцы администрация повела еще жестче (начались расстрелы непокорных и подозреваемых), что и привело к восстанию во всех зонах Горлага в мае. Г. возглавил сопротивление в своей 4-й зоне. 25.05.53 заключенные прекратили работу просто на стройплощадке, отказались возвращаться в жилую зону. Три дня на стройплощадку не завозили еду. Через три дня заключенные вернулись в жилую зону, где в знак солидарности с ними голодали те, что оставались в зоне. На работу заключенные выходить отказались.

Попытки взять заключенных в одной из зон с помощью солдат с дубинками и даже офицеров, которые стреляли перед собой, не увенчались успехом — плотная толпа заключенных совершил отпир, вступил в кулачный бой. Руководство лагеря укрепило охрану, но до каких-то решительных действий не удалось. Заключенные требовали приезда комиссии из Москвы и выполнения их требований: прекратить расстрелы; сократить рабочий день до 8 часов, гарантировать выходные дни позволить переписываться с близкими; вывезти из Заполярья всех инвалидов; улучшить питание; снять с бараков замки и решетки, а из людей — номерные знаки; прекратить пытки на допросах и практику закрытых судов; отменить постановления ОСО (особого совещания) как неконституционного органа; организовать просмотр личных дел всех политзаключенных. Эти требования 6 июня предъявил Г. членам комиссии, приехавшей из Москвы. 09.06.53 заключенным объявили, что правительство удовлетворило часть требований, в частности, заключенным разрешено отправлять 2 письма в месяц, а также иметь свидания с родственниками; устанавливается 8-часовой рабочий день и гарантируются выходные дни из бараков снимаются замки и решетки , а из заключенных — номерные знаки и др..

Однако после этого не все обещанное было выполнено, в частности, вывоз на материк всех инвалидов и полная смена руководства Горлага. Кроме того, начались провокации. Забастовка пришлось продлить. Только в августе 1953, после массового расстрела узников 3-й зоны, сопротивление было подавлено.

После этого Г. отправили сначала в тюрьму Норильска, а затем к Владимирской тюрьме.

Находясь в камере-одиночке, он выучил английский. Язык нужен был ему для овладения йогой, что, несомненно, помогло выжить.

Освобождение

1956 г. был освобожден по постановлению Комиссии Президиума Верховного Совета СССР.

Г. вернулся к родному краю, работал грузчиком, маляром, его даже хвалили в местной газете. Но в 1958 Г. заявили, что его прописка отменяется, то ему запрещено жить в Западной Украине, и он вынужден был покинуть родину. Нашел работу и прописку в г. Караганде.

Повторный арест

28.01.59 Г. был арестован по постановлению Президиума Верховного Совета СССР, в котором было сказано, что постановление Комиссии Президиума Верховного Совета СССР от 07.08.56, по которому Г. был освобожден, отменяется учитывая тяжесть совершенного Г. преступления. Таким образом, вступил в силу предыдущий приговор Г. 1949 — 25 г. лишения свободы. Все последующие годы Г. добивался объяснений, в чем же заключается тяжесть его преступления, и ответ был один: осужден обоснованно.

1961 г. направил письмо-протест в ЦК КПСС по поводу преследований его за то, что был одним из лидеров восстания заключенных 1953, где описал положение заключенных в норильских лагерях, произвол и жестокость администрации и объясняет, что именно против этого восстали заключенные, а не против советской власти.

1961 г. получил в мордовском лагере аттестат о среднем образовании.

Начальство лагеря характеризует Г. как добросовестного работника с хорошим поведением.

1964 дело Г. рассматривала Военная Коллегия Верховного Суда СССР, следствием чего срок лишения свободы был сокращен до 10 лет и с него была снята судимость. И только теперь Г. узнал, что в 1959 его обвиняли в том, что нигде не работает, не прекратил антисоветской деятельности, создал в Винницкой области Организацию украинских националистов, чего в действительности не было.

Второе освобождение

06.10.64 Г. освобожден. Вернулся домой, женился, родилась дочь.

В диссидентском движении Г. участия не принимал. Однако притеснения не прекращались. Г. не мог устроиться на работу, ему угрожали, что снова посадят, угрожали уволить с работы жену. И Г. решил эмигрировать из СССР. В 1973 он получил вызов на выезд в Израиль от своего друга-солагерников Авраама Шифрина, с которым поддерживал тесные отношения. Однако разрешения на выезд Г. так и не получил, хотя неоднократно обращался в различные инстанции, вплоть до Брежнева.

1980 зарубежное издательство «Факел» выпустило книгу Грицяка «Краткий запись воспоминаний. История Норильского восстания », после чего начались новые притеснения и угрозы со стороны КГБ. Тогда Грицяк написал письмо Леониду Брежневу, в котором, в частности, писал: «Оба мы равноправные граждане Советского Союза и … оба написали свои воспоминания. Вы писали о своем пути, я о своем …

Вы опубликовали свои воспоминания в Советском Союзе и за рубежом, я — только за границей. Но Вас не вызывают, как меня, в КГБ и не спрашивают, каким путем Вы передали за границу Ваши воспоминания, от Вас не требуют отречения от Вашей работы … Наоборот, Вас восхваляют и Вами восхищаются …

Почему меня собираются судить? Ведь Вас никто не судит! »

1990 на приглашение Провода ОУН Грицяк побывал в США и Канаде, выступал во многих городах с рассказами о Норильское восстание.

1993 был приглашен администрацией Норильска на празднование 40-летия города. Был на открытии городского музея, посвященного, в основном, истории развития Горлага и восстанию в нем заключенных.

Г. был участником двух конференций Всеукраинского общества политических узников и репрессированных в Киеве и трех международных конференций «Сопротивление в ГУЛАГе». Одно из выступлений Г. был опубликован в журнале «Воля».

Размышляя над вопросами добра и зла в нашем мире, Г. пришел к выводу, что поправить мир может только тот, кто исправил себя. Так, он еще в неволе начал искать пути самосовершенствования. Нашел их в учении индусских йогов.

1992 в киевском издательстве «Здоровье» вышла «Полная иллюстрированная книга йоги» в переводе Г. по английскому языку. Г. заканчивает перевод еще одной книги «Автобиография йога».

Сейчас Г. пенсионер, проживает в с. Устье Ивано-Франковской обл.\

http://www.day.kiev.ua/209448

http://uk.wikipedia.org/wiki/Грицяк_Євген_Степанович

http://translate.google.com.ua/?hl=ru&tab=wT#uk|ru|%D0%84%