Кировская весна. Дискуссия 1937 года.

19.06.37 Москва. Кремль

Вокруг стола собралось политбюро ЦК ВКП(б) в полном составе и приглашенный нарком обороны Уборевич.

— Давайте послушаем краткий отчет по итогам боевых действий в Испании на сегодняшний день  – предложил Киров.

— В июле 1936 года в Испанской колонии Марокко начался военно-фашистский мятеж. В короткие сроки мятеж перекинулся на материковую часть Испании, к сентябрю войска мятежников подошли к Мадриду, где правительственные силы, вооружив с нашей помощью народ, заняли упорную оборону. К настоящему моменту ситуация в Испании обострилась. В феврале 1937 года безрезультатно завершилось сражение при Хораме. В марте определенным успехом для правительственных сил завершилась Гвадалахарская операция, а в мае в Барселоне республиканские власти сорвали попытку мятежа со стороны анархистов. К сожалению, вторая половина года ознаменована непрекращающимися неудачами республики. Неудачей завершилось сражение при Брунете, неблагоприятно развиваются события в Астурии, где после варварской бомбардировке пала Герника и вчера был захвачен Бильбао. /в данной альтернативе Битва при Брунете началась и закончилась на два месяца раньше нашей реальности. Остальные события развиваются так же, как в нашей реальности/

— Какие будут мнения, товарищи? – спросил Киров

— Странно выходит – обратил внимание Молотов, — помогаем-помогаем, оружие поставляем, советников, все как просили, а результатов нет никаких.

— Товарищ Тухачевский обещал нам иное, — напомнил Ворошилов, — дайте, говорит, хотя бы 50 самолетов и 50 танков, дайте 500 советников, и революционные массы сметут мятежников как мусор!

— Покойный Михаил Николаевич говорил не совсем так, — возразил Уборевич.

— Может быть, Климент Ефремович цитирует не дословно, но успехи Испанской Красной армии действительно незначительные. Между тем, прошел почти год с  момента мятежа. Как можете это объяснить, товарищ Уборевич? – спросил Киров

— По возвращении комсоставом представлялись в наркомат обороны докладные записки, которые изучались на дискуссионных группах. Главное, чего нет в Испании – это единства в высшем политическом и военном руководстве.  Без этого и на фронтах неблагополучно.

— Насчет того, что в этом главная причина, не соглашусь. Ну, поменяли они в мае месяце Кабальеро на Негрина, и что, разве результаты теперь иные? – спросил Молотов.

— А не в том ли дело, что Франко, как генерал, способнее республиканских генералов? – спросил Орджоникидзе.

— А генералы-то все при наших советниках! Может, и с советниками нашими что-то не так? – спросил Каганович.

— Проводится ли независимый контроль со стороны рабоче-крестьянской инспекции СССР? – поинтересовался Орджоникидзе.

— Инспекция получает копии всех докладных записок, которые подаются в Наркомат обороны по возвращении в СССР командирами нашей, советской Красной Армии,– сообщил товарищам Народный комиссар рабоче-крестьянской инспекции СССР Ян Эрнестович Рудзутак.

— И какое мнение у рабоче-крестьянской инспекции СССР?

— Боевые действия после поступления помощи от СССР пока разворачивались осенью и весной, а у нас РККА маневры проводят только летом, так что при сравнении нужно учитывать сезонные факторы. Есть ряд типов вооружения, которые используются в Испании, но отсутствуют в РККА. К примеру, минометы, а также современные автоматические малокалиберные зенитные пушки. Кроме того, отрицательно сказывается многообразие комиссаров: в иных частях по три-четыре комиссара от разных партий. Есть еще ряд факторов – сообщил Рудзутак, — но обобщающего доклада я не запрашивал, возможно сейчас, экспромтом, кое-что упустил. Дам указание подготовить, товарищи.

— Вот как? Автоматические малокалиберные зенитные пушки у нас в системе вооружения есть, в 1930 году в Германии закупили образцы, документацию и полуфабрикаты, но промышленность их освоить не смогла, а никаких материалов о необходимости минометов я не помню. В прошлом году приняли на вооружение 82-мм батальонный миномет, но, в сущности, и все. Кажется, и в сводках о производстве оружия они не отмечаются – удивился Молотов.

— Действительно, учитываются отдельно артиллерийские орудия, винтовки, пулеметы разных систем, танки, самолеты, моторы к ним, много иное, но минометов отдельно не контролируем – подтвердил Рудзутак.

— А зачем мы учебу красноармейцев только летом ведем, Иероним Петрович? – спросил Микоян.

— Летом погодные условия лучше, для здоровья красноармейцев это важно. Весной и осенью – распутица, к лагерям не проехать. Ведем в это время индивидуальную подготовку в пунктах постоянной дислокации – ответил Уборевич, уже предчувствуя, что ответ может не понравиться членам политбюро.

— А я вот как думаю: перехвалили мы вас, Иероним Петрович, — веско отметил Киров, — докладные записки я тоже все прочитал. В следующем году нам праздновать двадцатилетие Красной Армии. Пока ни с кем мы не воевали, каких только здравиц Красной Армии мы не пели. И Маневры-то у нас в 1936 году были самые лучшие в мире, и техника у нас передовая, и люди замечательные. А в Испании Франко-то до Мадрида за три месяца дошел, и там и стоит уже полгода. Более половины и территории, и промышленности уже у фашистов под рукой. А теперь, после первых боев в Испании, за что не возьмись, что летчиков послушаешь, что артиллеристов, что танкистов,  – у нас у самих-то в Красно Армии не все слава Богу. И вооружение не совсем такое, как надо, и учеба, и тактика. Похоже, и тут без существенных изменений не обойтись. Напоминает головокружение от успехов, что у нас в коллективизации в 1932 году вышло. Пока не опомнились, чуть людей голодом не поморили. А тут вопрос-то серьезнее некуда. Эдак ты, Иероним Петрович, как в Испании,  врага, случись что, до Москвы допустишь.

— Допустить врага, кем бы он ни был, до Москвы, которая почти в шести сотнях километров от границы, разумеется, никак не возможно. Однако, если политбюро считает, что мое руководство наркоматом обороны неудовлетворительное, значит партии и правительству нужно назначить наркомом обороны другого, более способного товарища, а я постараюсь добросовестно передать ему дела и принести пользу родине на другом посту, — ответил Уборевич.

— А сам как считаешь, Иероним Петрович, если по школьной оценке, как дела в Испании двигаются? – спросил Киров

— Плохо, Сергей Миронович.

— Так. А с учетом того, что там воюют нашим оружием и по нашим советам, то может ли эта ситуация свидетельствовать также и о том, что собственно в обороне Союза ССР у нас не все благополучно?

— Недостатки в работе наркомата имеются, и серьезные.

— Ну, тогда надо вам собраться, проанализировать подробно уроки, извлеченные в Испании, и взяться за дело. Как ты, согласен такую работу возгласить?

— Согласен, Сергей Миронович. Спасибо за доверие, Сергей Миронович. Меняться нам надо, в этом я полностью согласен. Я не подведу.

— Тогда попрошу мне, Ян Эрнестович, доклад обобщающий до конца недели представить. Вам, Иероним Петрович, надо через недельку пригласить весь высший комсостав,  и провести расширенный Совет Труда и Обороны. Опыт современной войны обязательно надо учесть, и в самые кратчайшие сроки обороноспособность нашей армии поднять на такую высоту, чтобы вопросов не было никаких.

25.06.37 Москва. Колонный зал Дома Союзов. Киров.

Выступление С.М. Кирова.

Киров: Предлагаю почтить память всех павших в испанской земле советских воинов-интернационалистов, от красноармейца до маршала, минутой молчания. Прошу всех встать.

Все встают.

Киров: Прошу садится. Я хотел бы, товарищи, во-первых, от лица коммунистической партии, а также от лица Центрального Исполнительского Комитета и Совета Народных Комиссаров поблагодарить всех воинов-интернационалистов за мужество и героизм, проявленные в боях на испанской земле. И советский народ, и испанский народ, и все прогрессивное человечество не забудет ваш подвиг.

— Аплодисменты.

Во-вторых, отдельно хочу поблагодарить за проявленную активность членов многочисленных дискуссионных групп: и тех военнослужащих, что с риском для жизни исполняли интернациональный долг в Испании, и тех, кто крепил оборону Союза ССР на Родине, и представителей военной науки и военных учебных заведений, и представителей промышленности. Думаю, что в прошедших после возвращения на Родину дискуссиях не согласиться со старшим по званию требовало иногда не меньшего мужества, чем выстоять под огнем противника.

— Смех в зале, разговоры.

В-третьих, позвольте мне коснуться некоторых вопросов, которые не были достаточно освещены в документах, подготовленных в дискуссионных группах.

Первый вопрос о войне в Испании.

Правильно ли поступила партия и советское правительство, что по просьбе республиканского правительства Испании направили в эту далекую страну наших военнослужащих, рискуя жизнью советских граждан ради идей интернационализма? Этот вопрос специально касается Красной Армии, личный состав которой, к сожалению, уже понес потери, и, надо откровенно сказать, еще их понесет.

В Испанию и раньше ездили из России одиночки, чудаки, любители острой, горьковатой экзотики. Что о ней знал советский человек, даже и образованный? Дон Кихота с Дон Хуаном, Кармен с тореадором, «шумит, бежит Гвадалквивир» да еще «тайны мадридского двора». Одним словом,  с Испанией и ее народом мы до 1936 года не торговали, не воевали, не учились у него и не учили его. Нельзя ли было нам остаться в стороне?

Мне кажется, что нельзя было.

Несмотря на то, что идей пролетарского интернационализма никто не отменял, основной задачей Рабоче-Крестьянской Красной Армии была и остается защита нашей Родины — Союза Советских Социалистических Республик от вооруженных сил иностранных государств. Мы, как вы прекрасно знаете, уже давно отказались от примитивных идей Троцкого о «перманентной революции». Вместо немедленного экспорта революции на штыках Красной Армии по всему миру, мы пошли другим путем. Многовековая мудрость русского народа недаром дала нам пословицу «насильно мил не будешь». Вопреки оппортунистам и уклонистам всех мастей, которые сомневались в возможности построения социализма в одной, отдельной взятой стране, мы по заветам великого Ленина и продолжателя его дела товарища Сталина строим и построим социализм у себя в СССР!

— Аплодисменты.

В результате этого победоносного строительства трудящиеся СССР будут жить лучше своих товарищей по классу в капиталистических государствах не только в плане социальной справедливости, но и в бытовом и в культурном плане. Каждый наш успех на хозяйственном фронте, каждое достижение сельского хозяйства, промышленности, науки, культуры, транспорта, товаропроводящей сети, хозяйственно-бытового обслуживания трудящихся масс второй пятилетки – загоняет крепкий гвоздь в крышку гроба мирового империализма значительно глубже, чем самый острый штык красноармейца. Условия же для пролетарской революции в капиталистических странах должны созреть там изнутри, а каждый народ, подобно нашему народу, должен сделать свой самостоятельный, осознанный выбор. Раз это так, — а это несомненно так, — то тогда только трудности, которые всегда сопровождали и всегда будут сопровождать годы великого перелома и социальной трансформации в любой стране, также как они сопровождали первые годы советской власти в СССР, будут с оптимизмом и верой в будущее восприняты теми братскими народами земного шара, которые пойдут по социалистическому пути развития, и только тогда наша братская помощь будет им действительно, что говорят, «ко двору».

Однако, пристально наблюдая за международной обстановкой, мы видим, как стремительно поднимается волна фашизации буржуазного государства во всех странах, от мала до велика. Нам с вами далеко ходить за примерами нечего. Всего за два десятка километров от Ленинграда произошел фашистский переворот по соседству, в Финляндии. Попали под фашистскую диктатуру Италия и Германия, чрезвычайно усилился процесс фашизации международной социал-демократии и реформистских профсоюзов. Особенно для нас опасен немецкий фашизм, вожди которого, не стесняясь, публикуют книжонки о наличии на востоке необходимого для них жизненного пространства.

Когда уличный хулиган начинает обижать прохожих, он или будет своевременно остановлен милицией, или, видя свою безнаказанность, почти неминуемо скатится до уголовных преступлений.

Наблюдая за размахом фашизма, мы видим в Испании первую серьезную попытку здоровых социальных сил не на словах, а на деле дать фашизму отпор. Или фашизм получит сегодня отпор в Испании, или завтра он наберется наглости, наберется боевого опыта, окрепнет и двинет свои разросшиеся дивизии на нашу страну. Оставаясь в стороне сейчас, мы бы усилили военную опасность для Союза ССР в будущем. Вот почему мы направили своих добровольцев в Испанию – там, на чужбине, они не только выполняют свой интернациональный долг по защите братского испанского народа от ужасов фашизма, но и защищают от фашизма домашний уют наших, советских очагов.

Второй вопрос, а не поторопилось ли наше правительство, наша партия, что отправили не вполне обученных испанскому языку военнослужащих сразу после обращения Испанского правительства, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца три-четыре-шесть, подготовиться получше, подучить испанский язык и потом направить?

Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно, не откладывая этого дела, и, зная, что мы не вполне еще готовы к войне в испанских условиях, отправили и первый состав военнослужащих, и вооружение именно сразу. Дата отправки зависела не столько от нас, сколько от обстановки в самой Испании. Там, в Испании, без нас, испанские фашисты, с итальянской, немецкой и португальской помощью к ноябрю-декабрю 1936 года почти наверняка взяли бы Мадрид, и на том войне был бы и конец, и ни с испанским, ни без испанского языка мы там были бы сейчас уже не нужны.

Третий вопрос, а почему наше правительство, наша партия не отправили в Испанию регулярные части Рабоче-Крестьянской Красной Армии, боеспособность которых, как мы полагаем, выше, чем у действующих частей испанского правительства? Некоторые товарищи это предлагали – и на собраниях трудовых коллективов, и в воинских частях, и по комсомольской, и по профсоюзной, и по партийной линии.

Здесь нам придется снова вспомнить, что нашими упорными усилиями, в области индустриализации, коллективизации и строительства вооруженных сил с одной стороны, и по установлению взаимовыгодных дипломатических и торговых связей на международной арене с другой стороны, мы предотвратили великую войну всех империалистических сил против Советского Союза. Правящие круги иностранных государств опасались ранее, и, пусть в меньшей мере, но опасаются и сегодня, что мы лишили Троцкого советского гражданства и отмежевались от его идеи «перманентной революции» не по–настоящему, в шутку. Они полагают, что где-то в глубине нашей большевистской души мы все-таки мечтаем принести им революцию именно на штыках регулярных частей Красной Армии. Если бы такая опасность для них все-таки была, — а ее в действительности нет, — но если бы была, то противостоять ей империалистические державы могли бы только военной силой. Вот почему все наши действия на международной арене надо обязательно оценивать с этой простой точки зрения: усиливают ли они опасность великой войны всех империалистических держав против Союза ССР, или ослабляют такую опасность, или не изменяют ее.

Почему надо оценивать с этой точки зрения? А вы ответьте себе на вопрос: можно ли ожидать, что из такой великой войны против всех империалистических государств Советский Союз выйдет без поражения? На прямо поставленный вопрос ответим столь же по-большевистски прямо: если б все империалистические государства отбросили свои противоречия и объединились бы в единый военно-политический блок, то положение Советского Союза было бы чрезвычайно тяжело. Врага мы бы конечно победили, но победа над таким врагом стоила бы нам неисчислимых жертв, а кроме того, такое напряжение сил далеко отбросило бы нас от достигнутых в последние годы завоеваний социализма, и возвратило к годам разрухи и голода. В техническом, экономическом и военном смысле загнивающий империализм пока еще достаточно силен.

Направление наших регулярных частей в Испанию дало бы такие пропагандистские козыри в руки наших врагов, что становление всемирного антисоветского военно-политического блока было бы почти неизбежным, и опасность войны против Союза Советских Социалистических Республик неизмеримо бы возросла.

Вот почему наше правительство и партия поступили правильно, не отклонив эту просьбу Испанского правительства и направив наших людей в Испанию, но ограничив контингент советских военных советников наркомата иностранных дел численностью в 800 человек.

Еще несколько вопросов.

Вы знаете, что, объективно говоря, события в Испании пока развиваются неблагоприятно для республиканского правительства. На дворе кончается июнь 1937 года. С июля 1936 года по сегодняшний день республиканцами потеряны существенные территории на юге и в центре страны, крайне тяжело складывается сейчас ситуация на севере, успешных стратегических наступательных операций, которые ставили бы решительные цели и достигали бы их, несмотря на нашу помощь, пока не наблюдается.

Единственным серьезным успехом Испанской республики пока является успешный контрудар в Гвадалахарской операции, когда итальянский добровольческий корпус потерял почти 10 000 человек ранеными, убитыми и пропавшими без вести, оставил на поле сражения 500 пулеметов, почти треть артиллерии — до 80 орудий и минометов, около 50 танков, 12 самолетов, около 300 автомашин. Правда, победа Республики была неполной. Не удалось уничтожить или пленить хотя бы одну из вражеских дивизий. Хотя итальянцы в беспорядке отступили, к 22 марта они все еще контролировали две трети района, занятого в начале операции. Следовательно, территориальный успех при Гвадалахаре был на стороне фашизма.

Вы прекрасно знаете, что, хотя нашей основной задачей всегда было и остается строительство социализма в СССР и защита его завоеваний от иностранной интервенции, наша коммунистическая партия и советское Правительство внимательно следит за событиями в Испании. До 1937 года мы сострадали испанскому народу, но были полностью уверены, что причины неудач носят специфически испанский характер:

1. В Испании в 1936 году организация и центральное управление военными силами полностью отсутствовали. Боевые части имели нерегулярную структуру, и к тому же были организованы различными территориальными и политическими силами, иногда имеющими различные взгляды не только на послевоенное политическое устройство Испании, но и на текущие боевые задачи, — а у нас в СССР такого нет, наша Рабоче-Крестьянская Красная Армия построена на регулярной основе и подчинена единому командованию, авторитет которого не подлежит никакому сомнению. Наши армейские ряды спаяны коммунистической партией и ее верным помощником – ленинским комсомолом.
2. В Испании в 1936 году наблюдался острый дефицит квалифицированных командных кадров всех уровней и в армии, и на флоте, потому что из 15 000 испанских офицеров верность присяге сохранило 200 человек, – а у нас в СССР такого дефицита нет, напротив, мы держим в запасе ряд подготовленных командиров, сокращенных в 1927 году и позднее, и продолжаем накопление резерва.
3. В Испании в 1936 году отсутствовала первичная военная подготовка граждан в части самых элементарных военных навыков и понятия о военной дисциплине, – а у нас в СССР молодежь, под руководством ленинского комсомола, неустанно и массово овладевает навыками военной подготовки. Уже в пионерской организации происходит у нас первичная строевая подготовка и прививается понимание дисциплины. Далее с молодежью Осоавиахимом ведется допризывная подготовка, и призывники приходят в армию уже в некоторой степени подготовленными.
4. В Испании в 1936 году наблюдалась острая нехватка всех видов вооружения и военной техники, – а у нас в СССР поставкам в Красную Армию и флот Партия и Правительство придают сугубое значение, и не только в сравнении с, как у нас принято сравнивать, 1913 годом, но и в сравнении с любой армией иностранного государства наша Рабоче-Крестьянская Красная Армия оснащена и экипирована по последнему слову техники.

Однако подошел к концу 1936 год, начался 1937 год – тут уже ситуация возникла другая. В республиканской Испании поменялось правительство, и теперь новое правительство с благодарностью принимает наши советы в деле строительства вооруженных сил, по нашим советам и наставлениям организована регулярная Народная Красная Армия, наши специалисты составляют планы военных операций.

Мы поставили испанскому правительству вооружение в достаточном количестве, и оно вооружено теперь не хуже противника. По качеству поставленные нами винтовки не хуже винтовок, которыми вооружены войска генерала Франко, и пулеметы, и артиллерия не хуже, кроме, видимо, противотанковой и зенитной артиллерии. Наши танки Т-26 и БТ-5 лучше любых итальянских и немецких танков, а наши самолеты И-15 и И-16 лучше любых итальянских и немецких самолетов. Более того: мы поставили новейшие бомбардировщики СБ, которых и в авиационных частях ВВС РККА пока недостаточно, и они превосходят не бомбардировщики противника, но и бомбардировщики любой мировой державы.

Уже 16 ноября 1936 года в Париже испанский премьер-министр Ларго Кабальеро в интервью Эйтрансжан отметил, я цитирую «Мы, наконец, имеем удовлетворительное снаряжение и техническую организацию. Она повсюду улучшается. Теперь мы можем бороться, располагая равным оружием. Этого достаточно. Я повторяю, мы выиграем гражданскую войну и спасём свободу и Испанию.»

Мы объясняли неудачи молодостью и малым опытом республиканских вооруженных сил, которые сражались с опытным африканским корпусом. Но теперь значительная часть мавров пала в боях и националисты создают воинские части и соединения нового формирования. Испанским же правительством сформированы и испанские, и интернациональные бригады, рядовой состав которых уже при нашей помощи прошел первичное военное обучение, не уступая теперь обучению мятежных войск. В Испании выдвинулись молодые республиканские командиры, не уступающие, а иной раз и превосходящие по своим талантам генералов вождя мятежников Франко, но главное – каждая бригада получила по советскому военному советнику, который подкрепляет революционный задор ее командиров современными техническими и военными знаниями.

И что же мы видим после того, как были устранены все четыре проблемы вооруженных формирований Испанского правительства? Мы видим неудачи на всех фронтах. Ни наши винтовки, ни орудия, ни самые современные танки, ни великолепные самолеты, ни регулярное переустройство вооруженных сил, ни боевая учеба не исправило дела. Это факт.

Рассматривать причины военных неудач и корни военных успехов на Пиренейском полуострове можно с двух точек зрения: в плане помощи Испанскому правительству, и в плане обороноспособности Союза СССР.

Вопросы специфически испанские мы в этом кругу далее дискутировать не будем, они достаточно подробно освещены в ваших докладах, которые были затребованы наркомом обороны, будут обобщены и направлены в Испанское правительство и ЦК компартии Испании. Давайте отбросим в сторону все рассуждения об испанских штабах, о многопартийной системе, об отсутствии первичного военного образования испанских народных масс и так далее и вспомним, чему учил нас Владимир Ильич. Разве не он говорил, что «Нужно уметь работать с тем человеческим материалом, который есть в наличии. Других людей нам не дадут»? Он говорил! Некоторые выступавшие в дискуссиях товарищи, видимо, об этом забыли.

Забыли товарищи еще об одном. «Чем кумушек, считать, трудиться, нельзя ли на себя, кума оборотиться?» — вот как писал наш баснописец Крылов. Так что же помешало нашим военным советникам действовать успешнее в испанских условиях, и что помогло немецким и итальянским советникам в тех же условиях действовать с военной точки зрения успешнее? И что, соответственно, мы можем и должны сделать для повышения обороноспособности Красной Армии здесь, на Родине?

Что больше всего помешало нашим военным сразу, сходу приспособиться к основным условиям войны в Испании, понять, что они не в заграничный туристический поход вышли, не в командно-штабную игру приехали поиграть, а приехали на войну? Помешала психология, что любая народная революционная армия непобедима. И вот с этим хвастовством, которое страшно развито у нас, надо раз и навсегда покончить. Те, кто стоит на материалистических позициях, кто изучал военную историю, знают, что непобедимых армий не бывает. В ходе военных действий и прошлого, и настоящего, и будущего, случаются и победы, и поражения. И поэтому нашей Красной Армии надо учиться не только наступлению, но и обороне. Эти разговоры про то, что наша армия будет самой атакующей из всех армий, надо прекращать. Перечитайте Маркса, Ленина, Сталина! Наша самая передовая в мире марксистская, ленинская, сталинская философия в корне противоречит обывательской философии, будто бы наша армия непобедима, имеет все и может всех и всегда победить. С этой психологией — шапками закидаем — надо покончить, если хотите, чтобы наша армия стала действительно современной армией. Надо научиться уважать и опасаться своего противника, и только тогда вы сделаете нашу Красную Армию действительно победоносной.

Что еще помешало нашему командному составу перестроиться для ведения войны не по-старому, а по-новому? Ведь имейте в виду, что за все существование Советской власти мы настоящей современной войны еще не вели. Гражданская война существенно отличалась от современной войны, потому что это была война без массированного использования авиации, танков, артиллерии, минометов, а главное – наш противник не был объединен в регулярную и управляемую из единого военного центра организованную военную силу. В 1929 году был мелкий Конфликт на Китайско-Восточной железной дороге — это чепуха, это не война, это отдельный эпизод на пятачке, строго ограниченном. Китая боялся развязать серьезную войну, мы тоже этого не хотели, и некоторая проба сил на пятачке показала, что Китай провалился. У них было 2—3 дивизии и у нас 1—2 дивизии в Монголии, и еще Дальневосточная военная флотилия. Настоящей, серьезной войны наша армия еще не вела.

Так что же помешало нашему командному составу вести войну в Испании не по типу нашей гражданской войны, а по-новому? Помешали, по-моему, культ традиции и опыта гражданской войны. Я должен сказать, конечно, опыт гражданской войны очень ценен, традиции гражданской войны тоже ценны, но они в новых условиях совершенно недостаточны. И делать из них культ категорически неприемлемо. Вот именно этот культ традиции и опыта гражданской войны, с которым надо покончить, он и помешал нашему командному составу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны. В годы гражданской войны бывало так, что надо было сразу вести атаку без артиллерийской обработки, на ура. И авиации было не надо, и танков. Более востребована была работа с массами и менее востребовано военное искусство. Без резервов иногда, без вторых эшелонов атаковали. Но если так вести войну сейчас, значит загубить дело, все равно, будут ли это кадры первый класс, или нет. Если противник сформировал эшелонированную оборону, если он насытил ее пулеметами, минометами, артиллерией, танками, самолетами, и если его позиции не разрушены, его снабжение не прервано, у него в достатке патронов, снарядов, мин — то он бесспорно способен уничтожить огромное число атакующих, что нам продемонстрировали раз за разом и Первая, и Вторая Харамская операции, и все остальные.

Почему у нас в Рабоче-Крестьянской Красной Армии минометов нет? Это не новое дело. В эпоху империалистической войны в 1915 году немцы спасались от западных и восточных войск — наших и французских, главным образом, минами. Людей мало — мин много. Двадцать два года прошло, почему у вас до сих пор нет минометов? Может, советское правительство поскупилось и не выделило фондов, отклонив настойчивые просьбы Красной Армии? Нет, не было такого. Сами недоедим, а Красную Армию обеспечим. Может, миномет – это такая сложная штука, что нашей советской промышленности не по плечу в силу технологических ложностей? Нет, совсем не сложная штука, много сложнее производим продукцию. В Испании, армия которой в военном отношении стоит, как нам говорили наши военные специалисты, в Европе не высоко, минометы есть. Тогда почему у вас до сих пор нет минометов? Ни ответа, ни привета.

А чем все это объясняется? Потому что у всех в голове царили традиции гражданской войны: мы обходились без мин, без современного оружия, что наша артиллерия, наши люди замечательные, герои и все прочие, мы напрем и понесем. Эти речи напоминают мне красногольдеров в Америке, которые против винтовок выступали с дубинами и хотели победить американцев дубинами, — винтовку победить дубиной — и всех их перебили.

Традиции и опыт гражданской войны совершенно недостаточны, и кто их считает достаточными, наверняка погибнет. Хуже того: командир, считающий, что он может воевать и побеждать, опираясь только на опыт гражданской войны, не только погибнет как командир в культурном и моральном смысле, но погибнет как человек физически, и хуже того, погубит доверенных его командованию партией и правительством подчиненных и растеряет народные материальные средства. Каждый красный командир обязан опыт и ценность гражданской войны дополнить обязательно, дополнить знаниями и опытом современной. А что такое современная война? Интересный вопрос, чего она требует в первую очередь? Многие думали, что танков и авиации, а оказалось, что в первую очередь она требует массовой артиллерии.

Итак, первое в современной войне: артиллерия это Бог. Кто хочет перестроиться на новый современный лад, тот должен понять, что именно артиллерия решает судьбу войны, массовая артиллерия. И поэтому разговоры, что артиллерия себя изжила, что главное это танки и самолеты, и что нужно стрелять по цели, а не по площадям, жалеть снаряды, это несусветная глупость. Если нужно в день дать 400-500 снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить, чтобы он не был спокоен, чтобы он не мог спать, нужно не жалеть снарядов. Артиллерия — первое дело.

Второе — авиация, массовая авиация, не сотни, а тысячи современных самолетов. Наша авиация должна не допустить самолеты противника к тому, чтобы бомбардировать наши города и села, наши войска, и одновременно штурмовать и уничтожать бомбами неприятеля. И здесь нам нужны не только количество, но и качество самолетов. Не только количество летчиков, но и летное мастерство. Еще в январе этого года  истребитель И-16, бомбардировщик СБ были самыми лучшими истребителем и бомбардировщиком в мире, и это так и должно быть, что лучший в мире самолет стоит у нас на вооружении в лучшей в мире стране. А вот сегодня, говорят, появился новый истребитель Мессершмитта, который  может и получше нашего И-16 будет. Почему это так? Такая сейчас жизнь, что особенно в новых видах вооружения прогресс летит вперед так, что оглянуться не успеешь. А успевать надо! И начиная производство новой модели, уже надо сразу же проектировать новый самолет, еще быстрее, еще лучше.

Дальше танки, третье, тоже решающее, нужны массовые танки, не сотни, а тысячи. Танки, защищенные броней, — это все. Если танки будут толстокожими, они будут чудеса творить при нашей артиллерии, при нашей пехоте.

Минометы, четвертое, нет современной войны без минометов, массовых минометов. Все дивизии, полки, батальоны должны иметь минометы обязательно. Это страшно нужно для современной войны. Это очень эффективные средства поражения врага и к тому же это очень дешевая и очень мобильная артиллерия. Замечательная штука миномет. Не жалеть мин! Вот лозунг. Жалеть своих людей. Если жалеть патроны, мины, бомбы и снаряды — погубите наших людей, меньше людей будет. Если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, не жалейте мин.

Дальше. Создание культурного, квалифицированного и образованного командного состава для каждого отделения, взвода, роты, батальона, полка, дивизии, корпуса. Такого командного состава нет у нас, или есть единицы.

И это самое горькое из того, о чем я говорил ранее, и скажу после.

И самолет, и танк, и пушку можно быстро сделать, миномет еще быстрее, а командира ни за год, ни за два, ни за три даже не воспитать.

Мы говорим об общевойсковом командире. Он должен давать задания, то есть руководить авиацией, артиллерией, танками, танковой бригадой, минометчиками, связистами, саперами, но если он не имеет хотя бы общего представления обо всем этом, какие он может дать указания? Нынешний общевойсковой командир, это не командир эпохи гражданской войны, где была винтовка, пулемет и 3-дюймовая пушка. Сейчас командир, если он хочет быть авторитетным для всех родов войск, он должен знать авиацию, танки, артиллерию с разными калибрами, минометы, тогда он может давать задания. Значит, нам нужен массовый командный состав квалифицированный, культурный, образованный.

Дальше. Требуются хорошо сколоченные и искусно работающие штабы. До последнего времени говорили, что такой-то командир провалился, шляпа, надо в штаб его. Или, например, случайно попался в штаб человек с «жилкой», может командовать, говорят, ему не место в штабе, его на командный пост надо. Если таким путем будете смотреть на штабы, тогда у нас штаба не будет. А что значит отсутствие штаба? Это значит отсутствие органа, который обрабатывает своевременно информацию и облекает мысль полководца в детальный приказ. Это очень серьезное дело. Мы должны наладить культурные, искусно действующие штабы. Этого требует современная война, как она требует и массовую артиллерию и массовую авиацию.

Нужны ли нам для современной войны комиссары? В условиях нашей гражданской войны, когда мы, иногда принудительно, ставили во главе частей и в штабах военных специалистов из числа царских офицеров, и при этом, ставя их на такую должность, не полностью им доверяли – безусловно комиссары были нужны. В условиях, когда мы не знали, честный ли он человек или изменник, никак без комиссаров было не обойтись. Но сейчас у нас почти все средние и старшие командиры – коммунисты. Все прошли аттестацию 1935 года и получили новые звания. Всё чаще объединяют работу командир и военный комиссар полка, дивизии, корпуса. Что, разве эти полки, дивизии, корпуса имеют более слабую боеспособность?

Нам следует серьезно пересмотреть партийную работу в войсках в сторону единоначалия и институт комиссаров признать устаревшим и не отвечающим требованиям текущего момента. Полагаю, на уровне полка, дивизии, корпуса, армии, военного округа и в перспективе фронта должны быть освобожденные партийные организаторы, сокращенно парторги, а в батальоне и ниже – секретари партийных и комсомольских ячеек, которые бы совмещали общественные обязанности с военными. Политический работник, освобожденный или неосвобожденный от иных обязанностей, не может и не должен подменять собой командира, ставить свою подпись на приказах и так далее. Политический работник должен вести агитационную и политическую работу в массах, в таких формах как культмассовая работа, вечера, митинги, собрания, газеты, боевые листки, радиопередачи, обобщение передового опыта, борьбу за гигиену и культурный быт. При этом контроль этой работы, а также в целом ответственность за подразделения во всех смыслах слова ответственность, возлагается на командира. Без единоначалия никакой дисциплины, никакой современной армии мы не построим.

Затем требуются для современной войны хорошо обученные, дисциплинированные бойцы, инициативные. У нашего бойца не хватает инициативы. Он индивидуально мало развит. Он плохо обучен, а когда человек не знает дела, как он может проявить инициативу? Таких бойцов новых надо создать, не тех митюх, которые шли в гражданскую войну. Нам нужен новый боец. Его нужно и можно создать: инициативного, индивидуально развитого, дисциплинированного. Здесь надо Наркомату просвещения ввести со следующего учебного года допризывную подготовку для учащихся 8, 9, 10-х классов средней школы и ей соответствующих учебных заведений (техникумы, рабфаки, школы ФЗУ и т.п.), а также студентов вузов, не прошедших действительную военную службу. Мальчиков учить строевой подготовке, стрелковой подготовке, метанию гранат, ориентации на местности, оказанию первичной медицинской помощи, а девочек – медицинскому делу (оно пригодится им и в гражданской жизни). /В Реальной Истории такую подготовку ввели только в 1939 году – прим. Автора/ Вероятно, надо делать и специализированные школы для тех мальчиков, которые хотят связать свою судьбу с армией и флотом.

Вот все те условия, которые требуются для того, чтобы вести современную войну нам, советским людям, и чтобы победить в этой войне.

Как вы думаете, есть ли у нас такая армия сегодня? Нет, такой армии пока нету. Частично, иногда, местами, в виде исключения — имеется, но у нее, что касается этих требований во всей полноте, очень многого не хватает. Почему? Потому что наша армия, как бы вы ее ни хвалили, и я ее люблю не меньше, чем вы, но все-таки она — молодая армия, необстрелянная. У нее техники много, у нее веры в свои силы много, даже больше чем нужно. Она пытается хвастаться, считая себя непобедимой, но она все-таки молодая армия. И главное, чего у нее не хватает – это знаний и навыков.

В этом главный плюс того опыта, который мы усвоили на полях Испании. Хорошо, что наши бойцы и командиры имели возможность получить этот опыт не на нашей земле, а в Испании.

Общий вывод.

Я не прошу, а требую ото всех сидящих сейчас в этом зале и военных, и гражданских людей это понять, вам самим понять и до подчиненных своих донести: неудачи испанской Красной Армии, кроме чисто испанских причин, имеют и целый ряд общих с нашей советской Красной Армией причин. И не ради уже только всемирной пролетарской революции, не ради только испанцев, не ради только интернационализма, а ради жизни советских людей, которых вы присягали защищать, и ради самого существования советской страны мы немедленно, сейчас же, должны выявить эти причины и взяться за их устранение. Взяться без раскачки и всеми силами. Всегда было и будет так – если как-следует, по-большевистски взяться за какую-то задачу, то такая задача будет обязательно решена!

Бурные аплодисменты, все встают, участники совещания устраивают в честь тов. Кирова бурную овацию.

Уборевич: Я думаю, товарищи, что товарищ Киров сказал нам сейчас много такого, что нам как командирам, полагаю, не особенно приятно было услышать. Мы были поставлены партией и правительством для того, чтобы вырастить для защиты священных рубежей нашей социалистической родины такую армию, к которой бы никаких упреков не было и не могло быть. И такую армию мы пока ещё не построили, хотя весь народ, и в самые свои тяжелые годы, и в те годы, когда жить стало лучше, отдавал нам все, что мог, и многое, чего не мог – тоже отдавал. И всё-таки горькая правда лучше, чем сладкоречивое и ложное бахвальство.

Уверен, что каждый из нас проработает слова товарища Кирова, которые он произнес с этой трибуны, не раз и не два, над каждой фразой задумается минимум трижды и спросит себя: что именно я, на своем боевом посту, должен и могу сделать, чтобы выполнить указания товарища Кирова? Далее стенограмму выступления товарища Кирова мы с вами обязаны проработать на собраниях в воинских коллективах и наметить детальные задачи по их выполнению в войсках. Каждый из нас должен выполнить эти указания от доски до доски и тогда наша Рабоче-Крестьянская Красная Армия действительно встанет нерушимой стеной на пути любых врагов завоеваний социализма.

Бурные аплодисменты

Уборевич: Товарищи, предлагается избрать комиссию, которая должна подытожить работу по внесенным на дискуссиях предложениям, обсудить указания товарища Кирова, внести в наши уставы, инструкции, систему вооружения все поправки, которые были сделаны в предложениях и которые требуется сделать в связи с результатами дискуссий и речью товарища Кирова.

Кроме того, комиссия должна рассмотреть недочеты, которые выявились во время ведения войны, и недочеты, которые ощущались перед войной. Пробелы у нас есть, их нужно исправить. Может быть, по отдельным элементам выработать технические требования. Поэтому предлагается выбрать единую комиссию, которой поручить подработать все эти вопросы для представления в Совет Труда и Обороны. Список предлагается следующий. (Зачитывает список.)

Уборевич: Комиссию можно принять? На том сегодня заканчиваем. завтра в 12 часов дня заседание комиссии в бывшем здании Реввоенсовета, в первом доме.

Гамарник: Может быть, можно просить т. Кирова войти в комиссию.

Киров: Нет, я прошу меня в комиссию не вводить, а после материалы комиссии я подробно просмотрю.

/Примечание Автора: нижеследующий текст выступления включает обильные цитаты из Выступления И. В. Сталина 17 апреля 1940 г {30}, а также некоторые цитаты из выступлений С.М. Кирова {31}, обильно дополненные авторским вымыслом /

25.06.37 План работы комиссии Совета Труда и Обороны.

Комиссия формулирует свои предложения, вытекающие из прошедшего обмена опытом боевых действий в Испании и указаний т. Кирова. Комиссия в целом последовательно отрабатывает вопросы:

— вооружения;

— организационно-штатные;

— учебно-методические;

— дополнения и изменения существующих приказов, уставов, положений и наставлений,

— тыла и снабжение.

В первую очередь необходимо:

1. Дать указания войскам об изменения учебы на 1937 год
2. Немедленно довести до войск, штабов, академий и школ опыт войны.
3. Последовательно решить все вопросы по:

а) пехоте,

б) артиллерии,

в) авиации,

г) танкам,

д) кавалерии,

е) связи,

ж) инженерным частям,

з) санитарной службе,

и) флоту {32}

По отдельным вопросам образуются подкомиссии, которые докладывают комиссии свои выводы и она принимает решение.