Как оно было на самом деле. Жизнь после сказки
— Ты даже не представляешь… не представляешь, как я рада!
Дюймовочка радостно порхала вокруг молодого короля, кружилась в воздухе сверкающей золотой снежинкой.
— Вы такие замечательные! Я вас всех люблю! Очень-очень! Я всех люблю-у-у-у-у!
Метнувшись к мужу, она повисла у него на шее и изо всех сил прижалась к нему.
— Спасибо тебе за то, что ты есть, — полушёпотом проговорила она. — Знаешь, мне было так плохо… Очень трудно быть маленькой и одинокой, очень тяжело знать, что любой может тебя обидеть, может использовать, как ему хочется, а потом выбросить за ненадобностью, как надоевшую вещь. И как хорошо знать, что есть на свете кто-то, кто может защитить тебя!
Юноша смутился и опустил глаза. В следующую секунду он схватил жену за руку и, отчаянно взмахивая крылышками, потащил к ветке вяза.
— Чшшш! Тихо! — шикнул он на открывшую было рот Дюймовочку, подтянул к себе листик и замер.
Мимо летел пузатый майский жук. В лапке он держал толстую паутинку, другой конец которой был привязан к щиколотке маленькой эльфочки. Бедняжка явно устала: стрекозиные крылышки потускнели, красивые светлые волосы растрепались.
— Давай быстрее, что ты копаешься? — прожужжал жук и слегка дёрнул за паутинку. Эльфочка потеряла равновесие, но успела ухватиться за лист и распласталась на нём, тяжело дыша.
— Ладно, ладно, — нетерпеливо проворчал жук, — отдохни немного и заодно приведи себя в порядок, мне ещё тебя дарить надо будет!
Дюймовочка беззвучно ахнула.
— Неужели ты ничего не сделаешь?! — прошептала она. — Спаси её, ты же король!
Крылышки юноши горестно обвисли.
— А что я могу? — так же тихо ответил он. — Разве что швырнуть в него мою корону и надеяться, что он ею подавится… Ты же видишь, какие на нём доспехи: об них в лепёшку можно расшибиться, а он только смеяться будет.
Потеряв остатки терпения, майский жук спикировал к листику, схватил эльфочку за талию и повлёк её в гущу ветвей.
— Так было всегда, — признался король, стараясь не встречаться взглядом с женой. — Иметь эльфа в доме — извечная мода у этих тварей. Удобные наложницы, от которых никогда не родятся полукровки. Дармовая рабочая сила. Мой младший дядя попал в рабство к кроту с соседней лужайки, да так и зачах в этих подземных галереях без солнечного света. И не только это… — король с натугой сглотнул. — Две моих племянницы однажды забрались в логово богомола… Не хочу даже вспоминать, что с ними произошло. Вообще, удивительно, что ты настолько понравилась ласточке: обычно эти чудовища нас склёвывают, как мух.
— Но ведь так нельзя! — закричала во весь голос Дюймовочка. — Так просто не может быть! Это неправильно!
По щеке юноши поползла слезинка.
— Мы с тобой — всего лишь порождение ячменя, — проговорил он. — Каждое сотое зерно ячменя содержит в себе эльфийский зародыш. Одно из сотни таких зёрен порождает эльфа. Каждый из нас живёт столько, сколько и ячменный колосок. Здешний леший говорит, что мы — духи колосьев. Наверное, он прав, потому что к нам и относятся, как к колоскам. Можно колоски сорвать. Можно съесть. А можно просто растоптать… И ничего с этим не поделаешь. Мы слишком слабы.
Забыв об осторожности, Дюймовочка оттолкнулась ножками от ветки и взлетела. Она плакала на лету и чувствовала, как тёплые струи воздуха нежно утирают её слёзы.
Наконец внизу блеснула вода. Приземлившись у ручья, Дюймовочка умылась и промокнула припухшие глаза мохнатым лепестком.
— Ква-квакой ты у меня красивый! — раздалось где-то невдалеке.
Поспешно взмыв в воздух, Дюймовочка ухватилась за метёлку тростника и осторожно выглянула из-за неё. На листе кувшинки сидел безобразный жабёныш, похожий как две капли воды на её неудавшегося жениха, и держал за руку рослую эльфочку в белом платье. Из воды виднелась умилённая морда толстой жабы.
— Этой тебе надолго хватит, — квакнула жаба. — Я специально выбрала самую сильную, самую…
Ручей забурлил, большой рыбий хвост с силой ударил по зеркалу воды и разбил его на множество капель. Жабёнок от неожиданности свалился с листа, и освобождённая эльфочка со всех крыльев помчалась прочь. Вслед ей неслось возмущённое кваканье.
— Ничего, сынок, я тебе ещё куплю! — утешала жабёнка мать. — А если опять проглотишь — ничего страшного, эльфы сейчас подешевели…
Дюймовочка уселась на лист и заплакала. Рядом с ней села божья коровка и сочувственно толкнула её головой в плечо.
— Неужели в этом мире совсем некуда спрятаться от жестокости и злобы?! — пробормотала Дюймовочка себе под нос. — Коровка, коровушка, милая, а ты и вправду можешь унести меня на небо, поближе к тёплому и доброму солнышку?
Божья коровка поглядела на девушку, перевела взгляд к небу, помедлила секунду, раскрыла крылья и улетела.
Лёгкая тень упала на окрестности: на солнце наползало облако, похожее по очертаниям на жирного крота.
