Еще один вариант того, как оно было на самом деле.
Он гордо шёл по улицам, не замечая испуганных взглядов, полных болезненного интереса, и лишь подрагивающая верхняя губа выдавала его презрение к этим жалким людишкам. Жители города расступались перед ним, как вода расступается перед острым камнем посреди течения, и за спиной его от дома к дому летали робкие шепотки:
"Вы видели? Это он! Кто? Неужели он? Да кто же? Тот-Кого-Нельзя-Называть-По-Имени, самый страшный преступник нашего времени! Он ни перед чем не останавливается, соседка, все так говорят! Вы на лицо его посмотрите — сразу всё поймёте! Зачем вы сказали, я же теперь ночью спать не смогу…"
Перешагнув порог, он, как всегда, подошёл к окну и обвёл злорадным взглядом окружающие дома. Те безразлично взирали на него пустыми оконными проёмами: никто так и не рискнул поселиться по соседству. Он немного постоял, созерцая безлюдные окрестности, затем сел на кровать, запустил руку под изголовье и вынул небольшой свёрток. Развернув тряпицу, он поставил на табурет статуэтку. Чуть желтоватая, с голубыми прожилками, поверхность мрамора поразительно напоминала нежную девичью кожу, черты лица богини были изваяны с потрясающим мастерством.
Это было единственное, что он смог захватить с собой из уже пылавшего Храма Артемиды.
