Как броня не спасла миллионы в Первой мировой войне
Статья переведена с английского гуглом и слегка причесана. ИСТОЧНИК
Автор — Майкл Влахос (Michael Vlahos), профессор кафедры стратегии и политики в США Военно — морском колледже и адъюнкт — профессор в Занвил Кригер школа искусств и наук (Университет Джона Хопкинса). Он является автором будущей книги, в борьбе с терроризмом, американская исключительность, и карательное правосудие.
Немецкие траншеи в р-не реки Эна (Франция).
В отличие от древних сражений, память потерь Первой мировой войны засела в нашей коллективной ДНК. Образ окопов наша икона ада на земле. Десять миллионов солдат погибли в наполненных грязью канавах и пустошах во время Великой войны, и мы помним этот темный рассказ, потому что они умерли ни за что. Добравшись до вершин человеческих достижений, цивилизации собрались уничтожить себя из гордости над воображаемыми пренебрежением и неуважением.
В общей сложности, к началу 1900-х Metropolitan Museum of Art’s Arms and Armor Collection была волшебным местом. Мальчики, зачитывавшиеся написанными Говардом Пайлом «Чемпионами Круглого стола» или Белым Отрядом» Артура Конан Дойла (и проиллюстрированных NC Wyeth!), приходили сюда, чтобы увидеть доспехи … и мечтать.
Но что коллекция доспехов «Met» собиралась делать с Первой мировой войной? Мы знаем, от военных поэтов, таких как Руперт Брук, что многие из этих мальчиков будут, повзрослев, вести своих солдат и себя к смерти в грязи, до сих пор идеализируяр рыцарей, которыми они когда — то мечтали быть.
Но есть еще одна ирония, еще печальнее, и теперь полностью и старательно забытая: средневековые оружейники и воины знали секрет, который спас бы, возможно, до 30 процентов тех, кто погиб в бою. Мы имеем доказательства в том самом музее «Метрополитан».
Башфорд Дин, зоолог и куратор Metropolitan Museum of Art’s Arms and Armor Collection, знал, что методы средневековых воинов могли бы спасти жизни на Западном фронте: не тысячи, а сотни тысяч жизней . В этой связи правительство США призвало его взять на себя ответственность за американскую программу нательной брони в 1917 году.
Башфорд Дин
Как майор артиллерии, возглавляющий US Army Armor Unit, а также в качестве председателя Комитета по каскам и нательной броне в Национальном исследовательском совете, он показал, как солдаты могли пережить ужасы современного боя. Были подобные масштабные исследования защитных приспособлений в Великобритании, Франции, Италии, Германии, и даже в Японии.
Башфорд Дин, майор артиллерии
Но с таким знанием везде, почему не было организовано производство ничего, напоминающего личную броню, с 1914 до 1918?
В августе 1914 года, было уже ясно, что это был другой вид войны. Он втянул миллионы — на самом деле, почти всех молодых мужчин своего поколения.
Потери были ужасающими, как армии обнаружили, как лучше развернуть крупнокалиберные гаубицы и минометы (и, в гораздо меньшей степени, пулеметы). В первые четыре недели войны Франция потеряла 250.000 людей в напрасных атаках. Поскольку война продолжалась, ужасающие потери вскоре стали катастрофическими потерями.
Так что же делать? Отбросить красные панталоны и синие шинели. Проверьте. Наметить, а затем вырыть глубокие и сложные полевые укрепления — называемые «окопы» — для защиты от артподготовки. Проверьте .
Но как насчет защиты наших собственных тел от огня? Во времена средневековья никаких усилий не жалели, чтобы защитить тело от клинков и арбалетных болтов. Почему бы не сделать противопульные и противо-осколочные защитные приспособления тоже?
Прошло два долгих, наполненных смертями года, прежде чем европейские армии додумались до шлемов для своих солдат. Каски должны были стать буквально неотложным приоритетом всех армий с самого начала. Посвященные 2МВ исследования сообщают, что на голову приходился 21 процент всех зарегистрированных ранений, даже если это всего лишь 12 процентов нашего тела. Госпитальные отчеты Первой мировой войны также показывают около 20 процентов ранений в голову и грудной клетки.
Два года чтобы понять даже это? Но когда каски были введены в конце концов, результаты союзников были трагически неоптимальным. Броуди (Великобритания) и Адриан (французский) шлемы были очень плохи в защите головы и шеи. Они, кажется, в ретроспективе более стремятся создать значок бренда национальной идентичности в войны — Адриан был помесью каски пожарного и бравурного кирасирского шлема наполеоновских войн, в то время как Броди был вылитый шлем английского лучника Чапел — де — Фер при Азенкуре. Только немцы создали эффективный шлем, заимствуя либерально от одного из самых лучших средневековых конструкций, в Salade (или Саллет).
Шлем Саллет стиле с конца 15-го века Италия. (Викисклад)
Проблема заключалась в том, что немецкий Stahlhelm стал настолько мгновенно культовым, что ни один дизайн союзников не осмелился прийти рядом с ним из-за страха, что их солдаты могли бы каким-то образом начать втихую уважать «презренных гуннов» — обрекая их эффективность! Подробнее об этом позже.
Если Афганистан и Ирак были войнами взрыва и контузии, Первая мировая война была войной осколков. Упоминавшийся Башфорд Дин в написанной после войны работе «Helmets and Body Armor in Modern Warfare» (Yale University Press, 1920), приводит различные медицинские источники, но диапазон осколочных ранений, артиллерийских и минометных, составлял от 70 до 95 процентов.
Стальные осколки не похожи на пули, выпущенные из винтовки или пулемета, с их высокой скоростью (до 3000 футов в секунду). Почти все они движутся менее 1000 футов в секунду. Лучшая стальная каска может и не победить их. Но шлемы только защищали головы — и шлемы Антанты защищали головы плохо.
Тем не менее, от 18 до 20- го калибра стальной шлем (.036-0,040 дюйм) может остановить пулю .45 Automatic Colt Pistol (ACP), выпущенную в упор. Так же как сплавы кремний-никель или никель-марганец-ванадий могут защитить от почти всех осколков. С такими сталями уже запущенными в производство для касок, почему бы не защитить туловище тоже?
Вес был большим жупелом бронежилетов 20-го века. Некоторые хотели броневые кирасы, которые могли бы остановить пулю автомата и винтовки за 200 ярдов. Немцы увеличили лбстер-броню к концу войны. Предназначенная в основном для штурмовых подразделений, весом до 22-27 фунтов, она была сочтена слишком тяжелой для регулярной пехоты. Была ли надежда солдат линейной пехоты?
Немецкие штурмовики
Введите Башфорда Дина и его команду. Оружейники музея «Метрополитан» обработали боевую упряжь с полной защитой туловища, спереди и сзади, в весом приблизительно 8,5 фунтов С наплечниками (наплечники), couters (локоть) и наручами (предплечье), добавьте еще 4 фунта с шлемом — и Дин предложил два лучших боевых шлем современности — все это пришло чуть более 15 фунтов. Довольно выносимо, вы могли бы подумать, учитывая, что полный арсенал американского солдата сегодня может достигать 40 фунтов, что уже рядом с полным латным доспехом 15 — го века!
Кроме того, броня Дина, оснащенная подкладкой с «вулканизированным губчатым каучуком,» и выполненная из новейших сплавов, могла остановить пулю .45 АСР на 1000 футов в секунду (и винтовочную пулю в 1250 ф/сек.). С точки зрения охвата, легкости и комфорта, а также обычной защиты, это было так близко, как кто -то в ПМВ пришел к Граалю личной бронезащиты. При использовании американским экспедиционным корпусом (AEF) в ходе Мёз-Аргоннского наступления, она могла бы сократить 26000 боевых смертей на одну треть или более .
Броня Башфорда Дина
Почему я считаю, что броня работала бы именно так? Только подумайте: если три четверти всех боевых потерь были от осколков, и если большинство смертельных случаев от осколков возникало от ранений в голову и туловище, а затем защитив голову и туловище от осколков должно означать много. Только одна точка данных: армейский анализ из защитных курток для экипажей бомбардировщиков Второй мировой войны. Там не было никакой двусмысленности: с бронежилетами, 58 процентов меньше потерь. Период.
«Полуброня» Дина не была использована вообще. Конечно, были большие вопросы к защите рук. Стрельба из винтовок типа Спрингфилд и Маузер зависит от плавно возвратно-поступательного движения затвора и перезарядка оружия обоймами из подсумков каждые пять выстрелов. Средневековые наручи, независимо от того, насколько хорошо сконструированы, просто будут мешать. Но защита туловища и плеч другое дело. На самом деле, сам «панцирь Метрополитан» тщательно сконструирован для легкого использования Спрингфилда.
Спрингфилд. (Викисклад)
Так почему не было сделано ничего? Я считаю, что есть три препятствия, которые стоит отметить.
Первый, страх и отвращение к «гуннам» союзников было основным препятствием для американского дизайна шлема. Stalhelmophobia длилась десятилетиями. Когда США, наконец, приняли новый шлем M1 (Горшок) в 1941 году, это было явное улучшение по сравнению Броуди. Но она по-прежнему плохо защищала виски и шею — из- за страха, что шлем мог бы выглядеть слишком по-немецки.
Исследования показывают , что это шлем спас более 70 тысяч жизней во время Второй мировой войны, но если бы Дин Model 5, или еще лучше Model 2, были приняты, это спасло бы, возможно, еще 5000 американских солдат. Получите это: Мы даем 5000 наших молодых людей умиреть после 1941 года, потому что мы не хотим , чтобы они выглядели как немцы.
Как ни странно, когда мы наконец получили в 1970 — е годы замену горшку, мы пошли прямо к Stahlhelm. У нового PASGT шлема было на самом деле прозвище Фриц.
Второе препятствие было мифом о весе, такое, как: эти ребята никогда не будут носить этот материал; они будут бросать его первую возможность. Но в Ираке и Афганистане, наши «мальчики» носят вещи, тяжелые, как доспехи средневековых жандармов. Они несут до 40 фунтов (с шлемом): не с удовольствием, но прилежно, потому что это спасает жизнь.
Вес не был истинной причиной, а поводом, рационализацией. Генеральные штабы и высшее руководство той эпохи мыслили совершенно неправильно с нашей точки зрения. Это было не совсем умонастроение смерти, но, скорее, в духе того времени, жертвы для нации.
Таким образом, третья причина, по которой бронежилет не являлся предметом первостепенной важности, было то, что лидеры ПМВ полагали, что жертва была неизбежна и необходима в войне, и, кроме того, общество охотно жертвовало своими молодыми людьми на алтарь нации .
Мы знаем, что это было массовым явлением от излияний в новостях о войне в августе 1914 года. В Берлине, люди кричали, что это было: «А святой момент» освещенного «святым огнем гнева», если бы мы прошли «из страдания в повседневной жизни к новым высотам» к „перерождения через войну“, „откровение“, наконец, „пробудить веру в будущее нашего народа“ в „прекрасном единстве жертвы, братства, веры.“ Гертруда Баумер восклицала: «ограничение нашего эго сломалась, наша кровь текла кровь других, мы чувствовали себя одно тела в мистическом объединении.» (цит. по The Spirit of 1914: Militarism, Myth, and Mobilization in Germany — Jeffrey Verhey, Cambridge University Press, 4 мая 2000 г.)
Дух 1914 не стремится оберегать и сохранить жизнь любой ценой. Сегодня жизнь нашего солдата является сокровищем, которое мы тратим на свой страх и риск. Мы всегда боимся потерять слишком много, что бы «слишком много» может быть.
Но в том, что дыхание времени люди целовались и приняли их дорогу к смерти, потому что их жертва не только обновит нацию; но в крови пусть он оживет. Защита солдат не была частью программы.
Стоять в зале брони музея «Мет», как я первый раз сделал в 1957 году, в тишине в конце дня, было как использовать машину времени. Чтобы справиться с доспехом де Монморанси, коннетабля Франции: боевые латы он носил в битве при Сан-Квентин против Филиппа II Испанского, в бою, который сделал Европу владением Габсбургов, захватывало дух. (Только в самое последнее время эти доспехи были правильно идентифицированы как принадлежащие Генриху VIII, но в мое время в «Мет» был другой ярлык)
Доспех де Монморанси, коннетабля и маршала Франции (музей Метрополитан)
Так же, должно быть , чувствовали себя в 1914 году в «Мет» , и в музеях доспехов по всей Европе, как если бы бронированные духи этих рыцарей, все еще одетые в железо, поднялись, чтобы помочь спасти людей из окопов.
Но сбережение людей и близко не являлось темой этой новой войны.
***
Обновление 5/1/2013:
Отрадно, что так много ответов и возражений. Спасибо! Несколько вопросов были подняты, однако, о проблемах, для освещения которых у меня не хватило места в 2000 слово эссе. Так вот несколько быстрых ответов:
О том, может ли такая броня быть произведена для миллионов: Просто думаю, все воюющие стороны производили снаряды, очень большие снаряды, миллионы и десятки миллионов. Артиллерийские доктрины, на которых такое массивное присвоение ресурсов зависело были, чтобы быть вежливыми, высоко недостатками. Насколько лучше бы непосредственно защитить людей. Стоит также отметить, что это было намного легче изготовить нагрудники и наплечники, чем шлемы.
И да, французская металлургия в спешном контексте экзистенциального кризиса не в состоянии поставить хорошие сплавы, но английские сорта сталь-марганец были вполне приемлемыми. Немецкие и американские сплавы были выше, так как моя статья указывает.
Помните, что «доспех Дина» никогда не был предназначен, чтобы быть пуленепробиваемым, но, скорее, как и все современные шлемы, чтобы остановить осколки. Сохранение осколков от туловища солдата означало выживание, чистое и простое. Франция потеряла 1,75 млн мертвых из общей численности населения в 39 миллионов людей. Не будет ли убережение от потери полутора миллионов (или более) мужчин приветствоватся женами, матерями и детьми?
Бронежилеты, таким образом снизили общие потери, возможно, лишь незначительно. Вся моя тезис о смерти, или то, что мы называем клинически KIA (убиты на поле боя). Это важно.
И нет, не американцы не были бы убиты побочно, потому что их шлем выглядел немецкий. 2 и 5 модели были полностью идентифицированы как американские, а не немец!
Что касается мобильности на поле боя, если вы все думаете, что девять фунтов панцирь является слишком тяжелым, то как вы приближаетесь сегодняшней реальностью, где все мы носить 40 фунтов снаряжения и гордится тем, что живы? Если солдаты могли мириться с шлемом в три фунта, то девять фунтов панцирь (включая заднюю пластину), полностью в зоне боевых действий. Если вы, ребята, не имеют более уместную боевой опыт.
Все это упражнение было то, что некоторые называют «мысленным экспериментом». Смысл такого рода экскурсов в том, чтобы проверить, почему результат так страшен, и при этом так предотвратим, почему все произошло так, как это на самом деле случилось. На практике, с учетом реальных условий, это, конечно, совершенно маловероятно, что основные противоборствующие стороны, возможно, внедрили эффективный, широко развернутый бронежилет во время войны. Только немцы и англичане сделали так, и только в самом конце.
Но США могли бы сделать так, потому что мы имели средства, опыт и целенаправленные исследования (Дин), чтобы сделать это. Кроме того, это могло бы так легко было транспортироваться к следующей войне.
Но это не было. Поэтому мой текст.
