История Юго-Западной Руси, часть XII. Король Даниил Романович. Финал правления
Отношения с Ордой, несмотря на подготовку против нее коалиции, складывались у короля Руси довольно неплохие. Даже сами усилия по формированию коалиции постепенно приобрели характер перестраховочного варианта, или возможности резко поднять свой статус в будущем, если вдруг крестовый поход соберется, и у Романовичей получится не только сбросить татарское ярмо, но и расширить свои владения за счет других княжеств Руси. Спокойные отношения со степняками позволяли достаточно активно вмешиваться в европейскую политику, которая у Даниила явно вызывала большой интерес.
Содержание:
Куремса и Бурундай
Однако все хорошее рано или поздно заканчивается. К началу 1250-х годов в Причерноморских степях обосновался беклярбек Куремса, который был значительной фигурой в ордынской иерархии, и имел большие амбиции. В 1251-52 годах он совершил первый поход на пограничные владения Галицко-Волынского княжества, осадив Бакоту. Наместник князя подчинился воле Куремсы, и город временно перешел под прямую власть степняков. Будь это обычный набег, хан бы покарал беклярбека смертью (прецеденты были), но Куремса действовал не просто ради грабежа – он, как вассал хана, стремился силой забрать ряд владений у другого ханского вассала. Такие конфликты были в Орде разрешены, и потому никаких штрафных санкций в адрес Куремсы не последовало. Однако и Даниил оказался с развязанными руками для противодействия степнякам.
Второй поход Куремсы в 1254 году оказался гораздо менее впечатляющим, даже с учетом того, что князя с войском на тот момент не было в государстве. Явившись под Кременец, он потребовал перехода территории под его начало, но городской тысяцкий оказался неплохо подкован в законах своего времени, и просто предъявил беклярбеку ярлык на владение городом Романовичей. Попытка овладеть городом в этом случае превращалась в самоубийство, так как хан мог разгневаться, и Куремса был вынужден покинуть территорию княжества ни с чем.
Становилось понятно, что беклярбек не перестанет пытаться отобрать южные уделы Галицко-Волынского государства, и требуется преподать ему урок. Откладывать столь важное дело свежеиспеченный король Руси не стал, и уже в 1254-55 годах провел ответную кампанию против Куремсы и зависимых от него городов и территорий. Сдерживать свой удар русичи не стали – была возвращена Бакота, после чего был нанесен удар по пограничным владениям Киевской земли, зависимым от беклярбека. Все захваченные города были включены в состав государства Романовичей, кампания прошла весьма успешно и относительно бескровно.
Разгневанный Куремса решил пойти уже полномасштабной войной против Даниила и Василька, двинувшись вглубь их владений со всей своей ордой. Увы, здесь он столкнулся и с весьма развитой галицко-волынской фортификацией, и с обновленным русским воинством, которое не шло ни в какое сравнение с тем, что сражалось с монголами в 1241 году. В бою у Владимира-Волынского пехота выдержала удар татарской кавалерии, после чего ту сильно потрепали конники русичей, забрав победу себе; под Луцком вскоре также последовало новое поражение. Куремса был вынужден ретироваться в степь, признав свое фиаско.
В 1258 году Куремсу, показавшего себя достаточно посредственно, сменил Бурундай. Этот татарин не был Чингизидом, к тому же был весьма стар (ему уже было за 70 лет), но все еще обладал острым умом, и главное – имел огромный опыт войн и политики степняков касательно оседлых вассалов. В поведении Галицко-Волынского государства, включая коронацию Данилы Галицкого, степняки увидели угрозу чрезмерного усиления своего де-юре вассала, из-за чего и назначили ответственным за «вразумление» непослушных русичей опытного Бурундая. Уже в этом году последовал неожиданный поход на литовцев через русские земли. Романовичи, поставленные перед фактом, были вынуждены присоединиться к Бурундаю по его требованию, и пошли войной на Миндовга. Тот счел подобный ход со стороны союзников предательством, и вскоре между русичами и литовцами началась новая война.
Уже в 1259 году Бурундай от лица хана внезапно потребовал от Даниила явиться к нему вставку и ответить за свои действия. В случае прямого непослушания на него обрушился бы весь гнев Золотой Орды. Помня, что порой бывает с русскими князьями в ставках монгольских военачальников, король Руси предпочел действовать старым методом, отправившись за границу с личной дружиной и двумя сыновьями, Шварном и Мстиславом, в стремлении сколотить уже сейчас коалицию против татар, в то время как в ставку Бурундая отправились Василько, Лев Данилович и холмский епископ Иоанн с богатыми дарами. Король Руси, отправившись в добровольное изгнание, безрезультатно пытался найти новых союзников, и даже принял участие в австро-венгерском конфликте, выступив со своей дружиной в поддержку Белы IV.
Поняв, что правитель отсутствует в своем государстве, Бурундай явился с войском к городам, подконтрольным Романовичам, и стал принуждать их разрушать свои укрепления, тем самым открывая доступ для любых вторжений. Пока горожане разрушали стены, Бурундай, как правило, с абсолютно спокойным видом пировал где-то поблизости с Васильком и Львом. Лишь город Холм отказался разрушать свои стены – и Бурундай, как ни в чем не бывало, проигнорировал отказ и пошел дальше. А дальше был набег татар на Польшу, где вновь приняли участие русские князья, не в состоянии пойти против воли беклярбека. При этом в Польше Бурундай устроил классическую подставу – передав жителям Сандомира через Василька, что в случае сдачи города их пощадят, он на самом деле устроил резню, выставив в плохом свете Романовичей. Сделав гадость, лишив большинство крупных городов защиты и рассорив Романовичей с их союзниками, Бурундай ушел обратно в степь, и более о нем летописи не вспоминают.
Лишь после этого Даниил Романович вернулся в свою страну, и начал восстанавливать потерянное. Уже в 1260 году был обновлен союз с поляками, а после нескольких лет набегов и конфликтов – и с литовцами. Судя по всему, была проведена кое-какая работа в плане подготовки восстановления городских укреплений – сам Даниил опасался это делать, но уже при Льве буквально за пару лет вокруг всех основных городов Галицко-Волынского государства вновь вырастут новые стены и башни, лучше прежнего. Тем не менее, действия хитрого Бурундая во многом оказались куда более значимыми, чем нашествия Батыя в 1241 году. Если Батый лишь прошелся по Руси огнем и мечом, показав силу, то Бурундай окончательно и бесповоротно утвердил ордынскую власть на территории государства Романовичей. Последствия этих событий пришлось разгребать и Даниилу, и его старшему сыну.
Брат мой, враг мой литовский
Весьма своеобразные отношения в это время складывались у Романовичей с литовцами. На середину XII века единая Литва как таковая еще не существовала, но уже находилась в процессе становления. Лидером этого процесса стал Миндовг – сначала князь, а после принятия католичества и король, единственный коронованный король Литвы. Годы его правления почти целиком совпадают с годами правления Даниила Романовича, потому неудивительно, что с королем Руси его связывали достаточно тесные, хоть и не всегда дружественные отношения. Началось все еще в 1219 году, когда при посредничестве Анны Ангелины, матери Даниила, был заключен мир и антипольский союз с литовскими князьями. Среди прочих князей назывался и Миндовг, который в дальнейшем выступал в глазах Романовичей главным правителем всех литовцев. Именно с ним велись переговоры, он рассматривался в качестве союзника наравне с поляками и мадьярами.
Пик отношений, как дружественных, так и враждебных, пришелся на время после Ярославской битвы в 1245 году. Тогда Миндовг выступал союзником Романовичей, но не успел привести свою армию на поле боя. Вскоре после этого на северные территории Галицко-Волынского княжества стали совершать набеги малые и большие отряды литовцев – как подконтрольных Миндовгу, так и нет. Больше всего воду мутили ятвяги, успевшие изрядно затерроризировать и польскую Мазовию, и русское Берестье, в результате чего Даниил, объединившись с Конрадом Мазовецким, в 1248-49 году совершил успешный поход против них. Несмотря на оправданность столь радикальных мер, Миндовг воспринял поход враждебно, и вскоре уже вместе с остальными литовцами стал воевать против Романовичей. Впрочем, это сыграло не в его пользу – из-за конфликта к Даниилу сбежал Товтивил, племянник Миндовга, и галицко-волынские войска совершили несколько походов на север в поддержку княжича вместе с лояльными ему литовскими дружинами.
После этого последовало выступление Галицко-Волынского княжества на стороне крестоносцев в начале 1254 года. Именно потому Даниила короновали в Дорогочине – город находился на границе с Мазовией, где собиралось объединенное войско. Примерно тогда же был заключен новый союз с Миндовгом – литовцы передавали сыну Даниила, Роману (который успел развестись с Гертрудой фон Бабенберг), в прямое управление Новогрудок, Слоним, Волковыск и все ближайшие к ним земли. При этом Роман становился вассалом Миндовга. Кроме того, дочь литовского князя (имя неизвестно) вышла замуж за Шварна Даниловича, другого сына короля Руси, и в будущем ему будет суждено даже стать на какое-то время правителем Литвы. После заключения этого мира литовцы косвенным образом приняли участие в крестовом походе на ятвягов, несколько расширив и свои владения, и владения Романовичей.
Союз литовцев и русских в результате оказался настолько значимым, что его в 1258 году поспешил разорвать Бурундай, совершив с галицко-волынскими князьями набег на Литву. В отместку за предательство литовские князья Войшелк (сын Миндовга) и Товтивил (племянник) схватили Романа Даниловича в Новогрудеке, и убили его. Масла в огонь подлил и призыв Папы Римского к Миндовгу наказать «отступников», отказывавшихся утверждать католический обряд в своей стране. Этим самым литовцам разрешалось завоевывать любые земли Романовичей. Многие северные владения после этого оказались потерянными для Романовичей, и лишь усилия князя Льва Даниловича смогли сдержать натиск литовцев. Примириться Миндовгу и Даниилу больше так и не довелось, а пути Литвы и Романовичей начали с каждым годом расходиться все больше и больше.
Конец правления
После своего возвращения из добровольного изгнания Даниил Романович собрал всех своих родственников, ближних и дальних, и провел большую «работу над ошибками». Он постарался примириться со всеми своими родичами, с которыми он успел поссориться из-за своего бегства из страны. Тогда же он попытался и оправдать свои действия – бежав от Бурундая, он фактически взял на себя всю вину за проступки, и таким образом минимизировал ущерб для государства. Родичи приняли доводы, и отношения между ними и королем были восстановлены. Несмотря на это, именно на том собрании были посеяны семена будущих проблем и вражды, а старший сын Даниила, Лев, даже поссорился с отцом, хоть и принял его волю. После принятия ряда важных решений, о которых будет рассказано в дальнейшем, князья разъехались, признав возвращение власти в руки короля Руси. В 1264, спустя всего два года после возвращения из изгнания, Даниил умер после долгой болезни, которой он предположительно проболел два года.
Правление этого князя, первого короля Руси, ознаменовалось столь масштабными изменениями, что сложно будет перечислить их всех. По результативности, революционности своего правления он оказался сравним с местными «грандами» своей эпохи – Владимиром и Казимиром Великими, Ярославом Мудрым, и многими другими. Практически регулярно воюя, Даниил смог избежать огромных потерь, и даже к концу его правления галицко-волынское войско было многочисленным, а людские ресурсы его земель – далеко не исчерпанными. Сама армия преобразилась, появилась первая действительно массовая боеспособная (по меркам своего времени) пехота на Руси. Вместо дружины конницу стало комплектовать поместное войско – хотя, конечно, таковым оно еще не называлось. Доставшаяся наследникам, эта армия продолжит покрывать себя славой вплоть до того момента, когда династия Романовичей начнет стремительно угасать.
При этом, несмотря на постоянные войны, монгольское нашествие и масштабные разорения, Юго-Западная Русь при Данииле продолжала развиваться, причем темпы этого развития были сравнимы с домонгольским «золотым веком» Руси, когда население стремительно росло, как и количество городов и сел. В качестве поселенцев использовались абсолютно все желающие – включая половцев, значительное количество которых осело на Волыни в 1250-х годах. Развивалась торговля, фортификация, ремесла, благодаря чему в экономическом и технологическом плане Галицко-Волынская земля не отставала от прочих европейцев и, вероятно, на тот момент опережала остальную Русь. Политический авторитет государства Романовичей также был высоким – даже после провала унии Даниила продолжали называть королем Руси, и вопреки всему считали ровней королям Венгрии, Богемии и прочих центральноевропейских государств того времени. Правда, добившись значительных успехов к середине 1250-х годов, Даниил затем во многом сделал шаг назад из-за своих решений, принятых после возвращения из изгнания, из-за чего результат правления оказался несколько смазанным. Кроме того, король Руси, желая освободиться от влияния Орды, проявил настоящий фанатизм и поистине старческое упрямство, что фактически привело к расколу в семействе Романовичей. Этот вопрос детально будет рассмотрен в следующих статьях.
Изменилась природа государственности и государственной власти. Несмотря на сохранение основных принципов лествицы, ничто уже не мешало ввести наследование княжество согласно примогенитуре, кроме воли самого короля. Государство строилось как централизованное, и могло таковым оставаться при сильном монархе на троне. Государственная элита кардинально изменилась. Старое боярство, с его местечковым мышлением и олигархическими замашками, ушло в небытие. На его место пришло новое боярство, в которое вошли как прогрессивные представители старых родов, так и новые семейства горожан, сельских свободных общинников и купеческих детей, пожелавших пойти по линии военной службы. Это все еще была знать, своевольная и амбициозная – но, в отличие от прошлых времен, бояре приобрели государственное мышление, видели зависимость личной выгоды от общей, и потому становились верной опорой государей, которые брали власть в сильные руки, и имели понятные всем цели.
Даниил Галицкий построил сильное, перспективное государство, имевшее немалый потенциал. После взлета обычно следует падение, а Романовичей буквально со всех сторон окружали сильные враги, которые еще не скатились в бездну внутренних проблем, так что конец должен был быть быстрым и, вероятно, кровавым. К счастью, наследник Даниила Галицкого оказался достаточно способным, чтобы не только сохранить, но и приумножить наследство отца. К сожалению, ему же будет суждено стать последним достаточно одаренным представителем династии Романовичей, способным эффективно управлять государством в столь сложных условиях.
Сыновья Даниила Романовича
Рассказав о правлении князя Даниила Галицкого, нельзя не рассказать про его сыновей.
О первом и старшем сыне, Ираклии, известно очень мало. Он родился примерно в 1223 году, носил явно греческое имя, доставшееся ему из-за матери, но по неизвестным причинам умер еще до 1240 года. Вероятно, причиной смерти княжича стала какая-либо болезнь, хотя точных подтверждений тому, увы, нет.
Третьего сына звали Романом. Он успел какое-то время побывать герцогом Австрии, а затем – князем Новогрудка. Судя по всему, он был неплохим полководцем, но умер рано в следствии заговора литовских князей, которые решили отомстить Романовичам за нарушение союза с Миндовгом. Того самого союза, который Романовичей заставил нарушить Бурундай.
Четвертый сын носил достаточно необычное имя Шварн, показал себя хорошим полководцем и был одним из самых доверенных лиц своего отца. Этот Романович, несмотря на свое русское происхождение, еще с 1250-х годов целиком увяз в делах литовских, и может служить наглядной иллюстрацией того, насколько тесно судьба Руси и Литвы была связана в то время. Зять Миндовга, друг и соратник Войшелка, он почти всю свою сознательную жизнь прожил на территориях, подконтрольных Литве, и играл там значительную политическую роль, оказавшись в какой-то момент даже ее великими князем.
Самого младшего, четвертого сына звали Мстиславом. Он был наименее способным и выдающимся из всех братьев, мало участвовал в больших проектах своих родственников, и старался сохранять с ними мирные отношения. В то же время, он оказался хорошим князем именно с точки зрения правления – осев после 1264 года в Луцке, а после смерти Васильковичей – во Владимире-Волынском, он активно занимался развитием своих земель, строительством городов, церквей и укреплений, заботился о культурной жизни своих поданных. О наследниках его ничего неизвестно, но более поздние князья Острожские, одни из самых влиятельных православных магнатов Польского королевства, указывали свое происхождение именно от Мстислава.
А вот второй сын….
