История Трастамара. Часть X — Конец Золотого века (Trastamara)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Trastamara, и сегодня речь пойдет о заключительной эпохе правления короля Альфонсо XII, войне в Африке, с французами и еще ряде важных событий.

Содержание:

Война в Африке (1578-1592)

Пока Альфонсо XII воевал с мятежниками и англичанами, в Африке ситуация стала постепенно обостряться. В Марокко («Магриб» на арабском), после длительного периода разобщенности и внутренних конфликтов, к власти пришла династия Саадитов, сумевшая создать единое централизованное государство. Саадиты правили себе на уме, обособленно, считая османов выскочками и чужаками ничуть не меньшими, чем испанцы. Все попытки турок спровоцировать нападение Марокко на Испанию во время испано-турецких войн завершились неудачно. К тому же Саадиты весьма непрочно сидели на своем троне, и периодически были вынуждены подавлять мятежи, а в начале 1570-х годов у них началась частая смена султанов, что только усугубило внутренние проблемы. Испания подобное соседство терпела, но лишь из-за нежелания распылять ресурсы – иначе покорение этого государства не заставило бы себя ждать. Однако кризис в Марокко закончился, и в 1578 году к власти пришел Ахмад аль-Мансур, ставший султаном после гибели своего брата Абу Марвана Абд аль-Малика во время сражения с португальским гарнизоном Танжера. Он решил, что настало время вернуть славные времена Конкисты и силой оружия вернуть всю Северную Африку под контроль мусульман – само собой, под его началом. Сразу после его прихода к власти стали учащаться набеги на португальские крепости, которые превратились в настоящие осады. Пали крепости Сафин и Могадор, остальные оказались под угрозой захвата. Португальцы продолжали отказываться пускать испанцев на свои территории, и постепенно вытеснялись из Марокко.

А тем временем и у самих испанцев возникли определенные проблемы в вице-королевствах Атлас и Африка. Связаны они были с противоречиями между местными народами – берберами, арабами, морисками (так стали называть всех переселенцев из Испании, и собственно самих морисков, и мудехаров). До 1560-х годов испанцы разыгрывали местные противоречия между арабами и берберами, делая ставку на последних, однако чем дальше, тем больше эта проблема теряла актуальность – конфликт постепенно сглаживался, многие арабы перешли в католичество и получили защиту от властей. В то же время в вице-королевстве Африка появилась новая этническая группа – мориски, которые сразу стали местным большинством вместо арабов и берберов, причем большинством ценимым и оберегаемым. Берберы, которые ранее конфликтовали с арабами Туниса, возмутились, и между ними произошел раскол. Часть из них – в основном кабилы, которые оставались весьма ценимым большинством Атласа – осталась более или менее лояльной испанцам, к тому же среди кабилов уже имелась некоторая прослойка, перешедшая в христианство (с сохранением своих древних религиозных обычаев, чему проповедникам было велено не мешать), в то время как шауйя, населявшие западную часть вице-королевства Африка, оставались мусульманами. Недовольство сохранилось и среди арабов-мусульман. К этому добавились бедуины, которых испанцы вообще решили не трогать, оставив все как есть, из-за невозможности контролировать кочевников, но которые периодически вмешивались в местные конфликты – и получалась бомба замедленного действия, которая вот-вот должна была взорваться.

Взрыв произошел в 1578 году, одновременно с началом наступления на португальские города Ахмада аль-Мансура. Он установил связь с мусульманами испанских колоний, и те сразу же подняли мятеж, совершая набеги на прибрежные города и терроризируя лояльную испанцам часть населения. Основу мятежников составили берберы. Единого лидера восстания не образовалось, по сути каждая группа восставших действовала отдельно – но это лишь усложнило противодействие им. Вице-король Атласа Манрике Гутьерес, испытывая недостаток в войсках, был вынужден вооружить местных христиан и кабилов, создав собственную армию для противодействия мятежникам. В Африке дела и вовсе приняли интересный оборот. Несмотря на все блага, полученные при переселении из Испании, мориски продолжали достаточно враждебно относиться к испанцам, ожидая от них подвоха в любой момент и более тяготея к местным мусульманам. Однако местные мусульмане были представлены в основном бедуинами и берберами, для которых мориски были чужаками, а значит – врагами. В результате единственными «друзьями» оказались бывшие угнетатели. Вице-король Африки, Эрнандо де Валор и Кордова [1], первоначально использовал лишь испанские войска и гарнизоны для борьбы с мятежниками, но их решительно не хватало – особенно с учетом того, что напряженность в отношениях с Османской империей и набеги корсаров вызывали необходимость постоянно держать гарнизоны в крепостях на побережье Средиземного моря. На запрос подкрепления из метрополии ответили отказом – завершалась Каталонская война, а затем король стал готовить войну с Англией, проигнорировав волнения в Африке. Вместо этого пришло письмо от кардинала Урданеты, который разрешил вооружить морисков. Это был очень рискованный шаг, так как мориски могли тут же восстать против испанцев, но в то же время это решение указывало на то доверие, которое оказывают им испанцы. Вице-король де Валор, недолго думая, выполнил это предложение и стал собирать войска из числа морисков. Они и сами уже вооружались при попустительстве местных властей, набранных из самих же морисков, и оказывали сопротивление при каждом набеге на их владения. Постепенно мятеж в этом вице-королевстве локализировали и стали подавлять, и с каждым новым сражением мориски становились все менее враждебными к испанцам. Однако подавление мятежей затягивалось, и даже спустя 10 лет после их начала речь еще не шла об установлении мира.

В Марокко тем временем разыгрывалась политическая трагедия. Аль-Мансур в 1585 году приступил к осаде Танжера, который защищали одни лишь португальцы. Ситуация складывалась явно не в их пользу, и местные власти вынуждены были просить помощи у испанцев. В ответ король потребовал допустить испанцев ко всем португальским колониям – само собой, из соображений защиты, а в остальном ими могут продолжать управлять португальцы. Последние были вынуждены согласиться, так как сама Португалия уже не могла удерживать за собой все те обширные колонии и фактории, которые она успела захватить в эпоху господства иберийцев в океане. Испанцы прислали подкрепление – всего одну терцию, но та смогла разбить войска мавров и обратить их в бегство. Было решено перейти в контрнаступление, для которого и португальцы, и испанцы выскребали последние резервы и деньги, которые у них имелись. Возглавил этот поход Хуан Фернандес де Веласко и Товар, и его результат оказался плачевным – хоть сама терция и не была разбита, но остальные войска понесли большие потери от вражеской конницы, и экспедиции пришлось вернуться в Танжер. Сам Хуан де Веласко вскоре скончался от ран, и возглавить местные войска пришлось юному Артуро (Артуру) Грануалю, сыну легендарной ирландской пиратки, а отныне испанского адмирала Грейс О’Мэйли, или попросту Грануаль, и неизвестного испанского дворянина (некоторые считали, что этим дворянином был Энрике V). Поддержку ему оказывал новый герцог Браганса, юный Теодосио, которому было всего 17 лет, но все уже отмечали его невиданную храбрость. Ресурсов у испанцев оставалось в Марокко мизер – лишь некоторое количество кораблей и несколько тысяч человек гарнизонов, рассредоточенных по всему побережью. Однако Грануаль и де Браганса сделали невозможное – в 1585-1588 годах они не только смогли удержать порученные им крепости, но и отбили несколько потерянных ранее. Особенно показательным стало взятие Могадора, когда всего несколько сотен моряков Артуро и около 500 спешившихся всадников герцога Брагансы смогли взять штурмом крепость, в которой укрепились около тысячи мавров. В остальном они придерживались традиционной иберийской стратегии изматывания путем совершения постоянных рейдов. Аль-Мансур так и не смог ни наладить им противодействие, ни нанести ответный ущерб – все испанские города в Марокко были хорошо укреплены.

А в 1589 году в Африку прибыли ветераны, до того воевавшие в Англии, и начался перелом в ходе конфликта. Первым делом были подавлены волнения на испанских территориях, причем дон Хуан, возглавивший войска, высоко оценил кавалерию морисков и кабилов и приказал сформировать из них две роты своей личной гвардии – то, что и те, и другие преимущественно мусульмане, его не волновало. После этого, в 1591 году, испанцы обрушились на Марокко. Аль-Мансур, поступившись гордостью, призвал на помощь турок – но те не решились вновь начать войну с Испанией, особенно после ее последних побед, и отправили лишь небольшие подкрепления на пиратских кораблях, причем часть из них Средиземноморской армадой на пути в Марокко была потоплена или захвачена. Мавры оказались не готовы к натиску и быстро сдали свои позиции. Наиболее богатая часть страны, север, включая крупные города Рабат и Фес, были захвачены испанцами в 1591-1592 годах. После этого султан запросил мира, и он был ему дарован – у короны возникли проблемы с финансами, и она стремилась как можно скорее завершить конфликт. Условиями мира стало закрепления севера Марокко за Испанией, с возникновением там нового вице-королевства Мавритания со столицей в Касабланке. Государству Саадитов был нанесен серьезный удар, от которого оно так и не оправилось. Вместо политики завоеваний и экономического роста уже Аль-Мансуру пришлось прибегнуть к тому же, чем занимались более бедные государства Африки – разбою и пиратству. А Испания окончательно превратила Западное Средиземноморье в Mare Nostrum – кроме нее лишь Франция, Савойя и Генуя обладали выходом к этому морю, но флот Франции был заметно меньше, а Савойя и Генуя считались дружественными государствами. В то же время война с Марокко стала еще одним конфликтом, который пришлось завершить раньше времени из-за недостатка средств, что было тревожным сигналом для Испании.

Война с Францией (1595-1598)

Во время религиозных войн во Франции, развернувшихся между католиками и гугенотами с 1562 года, Испания постоянно поддерживала католиков. Поддержка эта выражалась в отправке денег и наемников, но строго дозировалась. В то же время кардинал Урданета иногда оказывал помощь протестантам, стремясь затянуть конфликт и максимально ослабить беспокойного соседа, что было достаточно циничным поступком в условиях времени. Во Франции обе стороны знали про такую двуличную политику испанцев, но пользовались их помощью до последнего момента. Этим моментом стала коронация Генриха IV в 1589 году. При этом король был протестантом, но в 1593 году вернулся в католицизм, и стал понемногу собирать воедино разделенную Францию. Требовался какой-то объединяющий фактор, противник, против которого одинаково были готовы выступить и католики, и гугеноты, и таким противником естественно стала Испания. Генрих IV по-своему оценил победу Испании в войне с Англией, решив, что испанцы истощены и не смогут продолжать войну с равным противником вроде него самого. В результате этого, не успев крепко сесть на трон, французский король уже начал готовить войну против Испании, которую и объявил в 1595 году. Основными требованиями стали, конечно же, Руссильон, Серданья и Андорра, а в случае успеха – и вся Каталония.

В Испании к такой войне оказались не готовы. Войска после завершения войны в Африке были по большей части распущены ради экономии, в то время как французы, воюя уже не первый год, уже имели собранных опытных ветеранов. Вторжение, начавшееся уже в 1595 году, останавливать оказалось нечем, и французы свободно прокатились волной по Стране Басков и Руссильону, разоряя земли и захватывая крепости. В Каталонию тут же отправились король Альфонсо XII и дон Хуан Испанский вместе со всеми доступными войсками, а отлично показавшего себя Теодосио де Браганса направили в Басконию с простым приказом – сделать все, что можно. К счастью, французы наступали не слишком большими силами, и к тому же вели еще ряд войн, в результате чего они вскоре были остановлены по обоим направлениям. К тому же Альфонсо «спустил с цепи» Грануаль и ее сына, и судоходство французов попало под сильный удар, и запылали прибрежные городки в Бретани, Окситании и Гаскони. В Средиземном море под удар попал Прованс и Марсель – Артуро Грануаль высадил десант и устроил форменный погром во французских тылах. Это отвлекло внимание короля Генриха IV от войны и дало время Испании отмобилизовать свои терции. Как результат – когда Франция вновь пошла в наступление в 1596 году, у Тортельи ее ждал разгром, устроенный старым и уже больным доном Хуаном. Удар оказался настолько серьезным, что граница осталась открытой, и испанцы не только вернули себе Руссильон, но и вторглись во Францию. Однако вскоре начались старые проблемы с финансами, и темп наступления был снижен. Весь 1597 год прошел в пустых стычках и второстепенных сражениях, не имеющих значительных результатов. В конце концов, оба короля – и Генрих IV, и Альфонсо XII – решили прекратить эту бессмысленную войну.

В 1598 году был подписан Перпиньянский мир, по которому Франция опять отказывалась от своих претензий на Руссильон и Андорру, отзывала флибустьеров из океана и выплачивала некоторую контрибуцию испанской короне. В ответ на это Альфонсо XII прекращал поддерживать мятежников во Франции, отзывал своих корсаров обратно на базы и признавал французским королем Генриха IV и его наследников (которые еще не появились на свет). Впрочем, условия касательно прекращения пиратства так и не были соблюдены – Франция продолжила активно развивать свои колонии и совершать набеги на испанские колонии, а испанские корсары принялись отлавливать французские корабли у Гибралтарского пролива и в Бискайском заливе. Было ясно, что между этими двумя государствами вскоре назреет военный конфликт, и если Франция постепенно выходила из кризиса и восстанавливалась, то Альфонсо XII, наоборот, беспокоился о будущем, испытав уже трижды финансовые затруднения во время войн – явления, практически забытые в Испании за уходящий век.

Дела колоний

При Альфонсо XII наибольшего расцвета достигли испанские колонии. Помимо активно ведущейся экспансии уже не только в Америке, но и в области Тихого океана, государство расширяло свои интересы в Африке и Китае. Торговый оборот продолжал увеличиваться, население колоний также росло после длительного упадка, вызванного анархией и злоупотреблениями на начальном этапе их развития. Испанский торговый и военный флот считались самыми большими в мире, и не зря – им приходилось действовать практически по всему земному шару. Многие экзотические товары, вроде сахарного тростника или табака, в Испании составляли более половины мирового производства. При этом, как и во времена Хуана III, деньги предпочитали вкладывать в развитие государства, и только после этого на войны и дипломатию, но из-за начинающегося экономического кризиса в Испании и активной военной политики Альфонсо XII практически вся прибыль, полученная за счет колоний, прошла мимо экономики Испании, что не могло не сказаться на ее состоянии. Даже более того – Испания была вынуждена влезть в долги перед германскими и итальянскими банками, спонсируя архидорогую экспедицию в Англию, при этом продолжая доминировать на Средиземном море и отсылая военные корабли на охрану колоний. Это больно ударило по казне, что только усилило надвигающиеся проблемы.

Бичом испанских колоний при Альфонсо XII становятся различного рода пираты и каперы – англичане, французы, голландцы. Избавившись от проблемы берберского пиратства, государство столкнулось с куда более серьезным явлением, справиться с которым было практически нереально – побороть пиратов можно было только ликвидировав страны, их поддерживающие, а этими странами являлись далеко не те слабые и разобщенные монархии, с которыми испанцы столкнулись в Африке. В начале правления Альфонсо XII наибольшие проблемы доставляли английские пираты, особенно Фрэнсис Дрейк, устроивший в конце 1570-х годов кругосветное плавание с целью награбить как можно больше. Это у него получилось, хоть и большой ценой, что подстегнуло английских каперов – практически регулярно в море действовали по нескольку пиратских кораблей. Вест-Индийская армада была вынуждена при малой численности прикрывать огромные просторы. В 1580-е годы, впрочем, английские пираты практически исчезли с морей и океанов по приказу королевы Елизаветы, которая вынуждена была соблюдать условия Вестминстерского мира. Однако лучше от этого не стало – англичан сменили французы и голландцы, действующие точно так же и теми же методами. Ничуть не лучше были индийские и китайские пираты, действовавшие в районе наименьшего присутствия испанцев и португальцев. Торговые суда были вынуждены на дальних переходах сбиваться в караваны и активно вооружаться артиллерией, нанимать охрану. Все это требовало большого количества людских ресурсов, которые пришлось извлекать из самой Испании. Впрочем, большие траты на защиту от пиратов все же окупались – ущерб от их действий был значительно меньше того, каким он мог бы быть, и колонии приносили стабильный доход короне.

Степень угрозы, которую оказывали пираты для испанского судоходства, высокие траты на защиту от них, а также традиционные способы ведения войны испанцами на суше подсказали королям еще один вариант воздействия на противника – и так на морях появились испанские корсары. В эпоху Альфонсо XII наибольшей популярности добивается знаменитая Грануаль, ирландка-наемница, ставшая настолько популярной и влиятельной в Испании, что получила титул маркизы и звание адмирала. Гораздо меньше был известен Франсиско Орельяна, бывший крестьянин из Андалусии, по одной из версий – марран, попавший сначала на корабли Грануали, а затем и возглавивший свою собственную пиратскую флотилию. Оба эти человека пользовались огромным уважением и популярностью в Мадриде, причем по вполне прагматичным причинам – пиратство приносило и своим покровителям, и государству вообще огромные прямые доходы, да еще и за счет ослабления экономики противника. От испанских корсаров сильно пострадала Англия, а в 1590-е годы за ограниченное время огромный ущерб понесли французы, чьи берега в последний раз подвергались такому надругательству в эпоху норманнов. Постоянное пиратство существовало и на Средиземном море, причем чем дальше, тем больше эта деятельность переходила в руки морисков, которых спонсировали еврейские купцы. Карфаген превратился не только в крупный торгово-экономический центр, но и в пиратскую базу. Испанские шебеки стали наводить на мусульман не меньший страх, чем некогда наводили на христиан сами мусульманские корсары.

По мере укрепления королевской администрации в колониях под новые условия подстраивалось и окружение. Былые злоупотребления встречались все реже и реже, а в некоторых местах и вовсе забывались. В городах основания начала века строились крупные храмы и образовательные центры – школы, университеты. Прибыль от колоний постоянно росла, как и порядок в них. Но с появлением новых колоний появлялись новые очаги анархии, которым предстояло оставаться такими еще 50-100 лет, до полного утверждения королевской власти. Такими окраинами были земли к югу от Ла-Платы, часть Бразилии, Филиппины. На последних непрерывно шли боевые действия с местными жителями, затрудненные огромной удаленностью от метрополии. В некоторых других регионах территориальная экспансия приостановилась – прежде всего на севере вице-королевства Новая Испания и в районе Амазонии, где жили довольно воинственные племена, а местные условия для европейцев были совсем некомфортными. Многие острова Карибского бассейна также оставались неосвоенными – на колонизацию их всех попросту не хватало людей. Силами португальцев началось постепенное завоевание Цейлона, хоть оно и было встречено большим сопротивлением местных жителей. Брались под контроль острова Индонезии, появились первые колонии к северу от Флориды. Тем не менее, в метрополии все громче становились голоса о том, что Испания откусила больше, чем может прожевать, и что следует приостановить безудержную экспансию и не распылять ресурсы. В ближайшее время такая остановка произойдет, но отнюдь не по озвученным причинам.

Со своими особенностями в это время развивались колонии в Африке. Мавритания и Атлас осуществляли примерно одинаковую политику: немногочисленные управленцы из числа испанцев правили большими территориями с многочисленным мусульманским населением. Постепенно это население переходило в христианство, но процесс не форсировался и потому проходил очень медленно. Среди прочих мусульман обычно выделялись берберы – им предоставлялись определенные привилегии, их выделяли из прочих местных жителей. Часто берберы предоставляли вице-королям войска для подавления мелких мятежей. Другой была ситуация в Африке, где большинством после переселения оказались мориски. Еще в Испании они очень быстро размножались, и эта тенденция продолжилась на новом месте. Большинство морисков перешли обратно в мусульманство – этому не мешали. Однако многие сохранили христианскую веру – в основном это была новообразованная местная знать из числа бывших мусульманских аристократов. Быть католиком в Африке было более выгодно, чем мусульманином, в том числе благодаря приоритету при выборе должностных лиц. Крупные торговцы из числа мусульман также сохранили христианскую веру. Из-за этого, а также осторожной деятельности на территории вице-королевства иеронимитов, в Африке постепенно начался процесс повторной христианизации, но в отличие от принудительной в Испании, эта проходила без особого сопротивления и, как говорится, всей душой – новообращенные становились настоящими католиками, а не скрытыми мусульманами. Если к 1580 году христианами в Африке остались около 9% населения, то к 1600 году эта цифра увеличилась до 14, и продолжала расти.

Дон Хуан Испанский

Дон Хуан Испанский, или Хуан Энрикес де Кастилия, родился в 1538 году от простой прислуги в Эскориале. Его отец, король Энрике V, сразу же признал его, несмотря на скорую свадьбу с Марией Тюдор, и принялся воспитывать вместе с другими своими детьми. Хуан был самым последним в линии наследования, но к власти никогда не стремился – по крайней мере той, которую давала корона Испании. Ему больше нравилась роль помощника (означавшая, помимо прочего, уменьшенную ответственность), а с возраста 15 лет – военного лидера. В этом плане он был более похож на отца, чем другие сыновья – военное дело влекло его так сильно, что он уже не помышлял ни о чем другом. Отец благоприятно отнесся к этому увлечению, и юный Хуан постепенно стал обретать опыт. В его лице брат, тоже Хуан, став королем, получил верного и инициативного командующего, деятельного и умного, а кроме того – выдающегося организатора. Первые крупные операции, проведенные под началом дона Хуана, были организованы и проведены образцово, что стало причиной его повышения. В то же время опыт, полученный им в множестве сражений, послужил основой многих реформ, проведенных уже в эпоху правления другого брата, Альфонсо.

В 1576 году прошла реформа организации терций – по штату уже половина личного состава этих подразделений должна была оснащаться мушкетами. С одной стороны, это было вполне возможно – развитая промышленность Испании уже могла массово выпускать достаточно дешевое огнестрельное оружие, однако надвигающийся экономический кризис приведет к тому, что это увеличение в войсках вступит в силу едва ли не через 100 лет после введения — соотношение пикинеров к стрелкам в последующих войнах будет оставаться около 2:1. Кроме того, была кардинально переработана система интендантств – старая система, утвержденная еще Гран Капитаном, уже выродилась, везде царило взяточничество и воровство. Структура армейского снабжения была взята под четкий контроль, вместе с этим обязанность выплаты жалования передавалась не офицерам терций, а специально назначенным государственным представителям. Это значительно улучшило положение в войсках, которые, по воспоминаниям современников, во время длительных кампаний превращались в толпы нищих оборванцев. Озаботился дон Хуан также и двумя другими важными вещами – санитарными условиями во время осад и поставками продовольствия для солдат. Это позволило испанской пехоте и кавалерии хорошо питаться и снизило вероятность возникновения эпидемий в войсках во время осадных работ. В то же время эти реформы потребовали заметного увеличения расходов на армию, что в условиях все более острой недостачи средств в казне приводило к ситуациям, когда нормальное снабжение и выплата жалований осуществлялись нерегулярно.

Еще одну реформу он провел перед отправкой Непобедимой Армады в Англию, столкнувшись с полным хаосом в организации Королевской армады Испании. Несмотря на то, что эта структура существовала официально и уже имела свои традиции, на практике постоянную принадлежность к ней имели лишь…. Командиры кораблей, и то не всегда. В случае необходимости корабли арендовались у частных лиц, по различной таксе – часто, само собой, завышенной. Команды набирались как попало, а бардак, царящий с выплатами жалования на суше, повторялся и здесь. В моряки банально никто не хотел идти, из-за чего экипажи даже океанских кораблей, не говоря уже о галерах, часто испытывали недобор, или комплектовались откровенными уголовниками или вовсе инвалидами. Некоторые корабли арендовались вместе с капитанами, и те часто вписывали в довольствие команд несуществующих людей, младенцев и женщин – по воспоминаниям дона Альваро де Базана, его первый крупный океанский флагман, галеон «Сан-Фелипе», имел на довольствии также семью капитана, которые требовали исправной выплаты жалования, включая грудного младенца и прабабушку самого капитана, которая уже лет 20 как была на том свете [2]. Короне принадлежали лишь галеры и галеасы Средиземноморской армады, в то время как шебеки уже были частными судами. Всю эту систему Альваро де Базан при поддержке дона Хуана сломал на корню, и внедрил вместо нее четкую централизацию. Отныне все военные корабли принадлежали короне, арендовались лишь транспорты для перевозки войск. Командам повышалось жалование, и его выплаты осуществлялись более регулярно. Совершенствовалась система вербовки моряков. Все это позволило резко повысить качество флота Испании, что и показало себя во время боев с англичанами. Однако, опять же, новая система требовала еще большего расхода средств, чем раньше, и в свете грядущих событий это могло привести лишь к упадку Армады.

Дон Хуан был достаточно богатым и успешным человеком. За свои заслуги король Альфонсо XII пожаловал ему титул герцога Арагона, и он стал Хуаном Хименесом де Арагоном. Супругой его была сестра бедного идальго, Уррака де Сантарен, родом из Португалии. Он женился на ней еще до получения громких титулов, и, несмотря на столь неравный мезальянс, она в результате стала герцогиней и матерью нескольких детей. Династия герцогов Арагона в дальнейшем продолжила существовать еще многие века, а уже через столетие ей предстояло сыграть исключительную роль в истории Испании. Сам же дон Хуан, герцог Арагонский, умер в 1597 году после долгой болезни, в возрасте 59 лет. В Испании его имя стало одним из самых почитаемых за весь XVI век.

При дворе

Порядки при испанском дворе, несмотря на активный культурный обмен и покровительство искусствам, оставались достаточно строгими в плане роскоши. Излишняя роскошь, входившие в моду парики и кружева считались чем-то чужим и почти что еретическим, хоть и имели определенную популярность. Дорогие одежды употреблялись, но лишь в случае особых торжеств – во все иное время и сеньоры, и сеньориты не должны были носить дорогие и роскошные костюмы, это считалось вульгарным и почти напрямую запрещалось правилами поведения при королевском дворе. Для иностранцев такая строгость была непривычной, двор считался бедным и скучным, но кастильцы, арагонцы и португальцы всегда считали себя отличимыми от других европейских народов, и это выражалось в том числе в манере скромно одеваться. Еще одним правилом, правда, весьма условным, были малые траты на двор – еще Хуан III завещал детям не вдаваться в излишние затраты на двор, так как они редко окупаются. Таким двор был при Католических королях, таким он оставался при Альфонсо XII и при следующих правителях.

А вот придворные интриги и свобода нравов расцвели при Альфонсо как никогда, и в них он находил много забавного. По сути при дворе существовали сразу несколько партий, каждая из которых группировалась вокруг видных деятелей, будь то кардинал Урданета, королева Изабелла или дон Хуан. При этом партии далеко не всегда отстаивали какие-то политические цели – борьба шла в основном за внимание короля и его благосклонность, что могло принести прямую выгоду. Политические мотивы в этой конкуренции между партиями играли вторую роль, и были прежде всего внутренними – за приверженность к какому-то другому государству можно было попасть в опалу. Король строго следил за тем, чтобы никто не помыкал им и не имел рычагов влияния на его государство. При этом нравы при дворе становились все более свободными – несмотря на твердые католические убеждения большинства знати, многие выступали за личную свободу. Тон задавал король, который имел много любовниц и бастардов от них, хоть и не доводил эти свои увлечения до создания поста официальной фаворитки, как это было во Франции. Иноверцы при дворе чувствовали себя достаточно свободно, хотя послы из протестантских стран испытывали определенные сложности из-за того, что протестантов преследовала Инквизиция – приходилось утверждать особый статус дипломатов и делать их неподсудными, и в то же время контролировать их, дабы они не занялись утверждением протестантизма в Испании. При этом определенные вещи при дворе все же были запрещены – так, за нарушение закона в пределах королевского двора следовало очень быстрое наказание, так как король и королева обладали в своем доме высшей судебной властью (что было оговорено в «Фуэрос де Эспанья») и могли судить и приговаривать к смерти людей вне очереди, без проведения привычной процедуры. Очень редко, но это право реализовывалось королями – так, за попытку отравить королеву в 1582 году одна из придворных дам, фанатично влюбленная в короля, была пострижена в монахини в тот же день, когда ее намерения стали известны королю. Вся эта противоречивая система существовала, добавляла значительных красок к жизни и процветала при Альфонсо XII, не нанося при этом значительного ущерба государству. Причина эта была в крепкой воле и здравом рассудке короля, который избегал фаворитизма и предпочитал стравливать придворных друг с другом, выделяя самых лучших и худших, дабы знать не скучала и не занималась антигосударственной деятельностью. Однако эта система, как и абсолютизм, содержала в себе один критический порок: в случае, если в ее главе вставал недостаточно умный и волевой человек, уже не король руководил двором, а двор руководил королем. Дальнейшие события лишь подтвердят это утверждение.

Личная жизнь

В личном плане Альфонсо де Трастамара был человеком весьма и весьма ярким. Его буйный и активный нрав не позволял ему долго сидеть на одном месте, как и не позволял другим манипулировать им – как только король начинал чувствовать, что на него оказывают давление, то вскипал и приходил в бешенство. С другой стороны, он был человеком достаточно умным и терпеливым, когда того требовала ситуация, выслушивал чужое мнение с вниманием, и соглашался с ним, если доводы казались ему убедительными. Эта противоречивость нрава часто становилась причиной неловких ситуаций и конфликтов с окружением, больше всего – с кардиналом Урданетой, который больше всего спорил с королем. Иногда они даже доходили до криков друг на друга, но как бы ни старались враги кардинала добиться его опалы, Урданета все равно оставался главным советником Альфонсо и определял политику государства до самой своей смерти в 1595 году.

Супругой Альфонсо стала Изабелла (Елизавета) Французская из династии Валуа, дочь Генриха II и Екатерины Медичи. Когда была заключена помолвка, Альфонсо был еще несовершеннолетним, она была целиком плодом политики его отца и должна была навсегда замирить испанцев и французов. Само собой, инфант, а затем и принц был недоволен тем, что его женят на незнакомой девушке, но когда настало время свадьбы, то своенравный Альфонсо был приятно удивлен тем, какая невеста ему досталась. И не просто так – Елизавета, бывшая старше его на 3 года, считалась первой красавицей Европы, обладала очень хрупкой, но оттого привлекательной фигурой, а кроме того она была еще и умна, дипломатична и явно настроена на то, чтобы стать достойной женой и королевой. Уже после смерти своей супруги король Альфонсо XII как-то заметит, что никогда не любил Изабеллу – но восхищался ею и уважал. Все его придворные интрижки прекратились сразу после свадьбы, он уделял супруге все возможное время и находил ее компанию чрезвычайно приятной. В будущем, когда Альфонсо станет королем, Изабелла будет помогать ему в государственных делах, а также продолжит традицию покровительства искусствам, и станет одной из самых любимых королев в истории Испании. Когда Изабелла сначала болела ветрянкой, а затем и настоящей оспой, Альфонсо сам ухаживал за ней, несмотря на все риски. В тех случаях, когда Альфонсо надолго засиживался за делами или отправлялся в важные поездки, королева везде следовала за ним и помогала и советом, и делом. Вероятно, это был единственный человек в мире, способный активно влиять на короля Испании. Еще более чудным было то, что из трех детей от этого брака все прожили достаточно долго, никто из них не умер в младенчестве или в детстве.

— Энрике (1569 — 1617) – Принц Астурийский. Не отличался острым умом, имел спокойный нрав и достаточно крепкое здоровье. Стал королем Испании.

— Изабелла Мария (1570-1599) – инфанта. Любимый ребенок своей матери, имела достаточно слабое здоровье и небольшой ум. Замужем за Карлом Эммануилом, герцогом Савойским. Родила ему 7 детей, при родах последнего, в 1599 году, умерла, будучи всего 29 лет от роду.

— Фернандо (1572 — 1639) – инфант. Был похож на своего брата спокойным нравом, но имел куда более острый ум. С 19 лет выполнял функции наместника Сицилийского королевства.

При родах третьего ребенка Изабелла Французская едва не умерла, и врачи выказали серьезные опасения по поводу возможных будущих родов. Принц и принцесса решили, что лучше воздержаться от следующих беременностей. Однако горячий нрав Альфонсо не мог целиком воздерживаться от близости, и потому с момента его коронации начались бурные связи с множеством любовниц, и как следствие – большим количеством бастардов. Всего их насчитывалось около 14, и Альфонсо не признал их, но при этом одарил титулами и достаточным состоянием, чтобы они во взрослой жизни не знали бед. Королева не препятствовала этим связям, и даже иногда помогала любовницам короля с их проблемами. Умерла королева от лихорадки в 1588 году. После ее смерти Альфонсо отказался жениться опять, ограничившись любовными связями с придворными дамами. Из значимых бастардов можно упомянуть:

— Хуан Энрикес де Кастилия (1575-1634) – вице-король Африки с 1605 года, проводил очень взвешенную и умную политику, добился процветания вице-королевства и симпатий среди морисков. Ныне ему в Карфагене поставлен памятник.

— Артуро Энрикес де Кастилия (1578-1640) – мореплаватель и корсар на службе у испанской короны.

— Беатрис Энрикес де Кастилия (1580-1642) – знаменитая придворная художница и писательница, несмотря на чрезвычайную популярность, до конца жизни так и не вышла замуж, из-за чего утвердилось мнение о ее нетрадиционной ориентации.

Конец эпохи

Последние годы жизни Альфонсо XII оказались достаточно мрачными. В 1588 году умерла его горячо любимая супруга, Изабелла Французская, сразу лишив этот мир многих красок. В 1595 году за ней последовал верный советник и последователь, кардинал Урданета. Его наследник, кардинал Вильямил, был верным и честным человеком, но на этом его достоинства заканчивались. Дон Хуан Испанский, верный брат и великий полководец, умер в 1597, успев одержать величайшую свою победу над французами. Старший сын вызывал больше плохих мыслей, чем хороших, из-за своей пассивности и невысоких умственных способностей, младший же с 1590 года пребывал в Италии. Впрочем, младший сын как раз и не заставлял Альфонсо думать о плохом – его действия, несмотря на юный возраст, снискали всеобщее одобрение и славу умных, а то и мудрых поступков, которых никто от него не ожидал. Уже не раз королю приходили письма о характеристиках его сына от итальянских дворян. В них видные итальянские аристократы просили не присылать никого другого взамен Фернандо, так как при нем во всех уголках вице-королевства царили согласие и мир. Вероятно, после очередного такого письма в 1598 году Альфонсо решил изменить свое завещание, после чего вызвал к себе невестку Анхелику и потребовал от нее клятвы на Библии, что она добьется от своего мужа реализации внесенных пунктов замечаний. Та согласилась. Было это 18 июня 1598 года, а уже 24 июня короля Альфонсо XII, прозванного Сильным, не стало – судя по всему, внезапный инсульт быстро убил 50-летнего короля.

Та ситуация, в которой оказалась Испания в конце правления Хуана IV, во время правления Альфонсо лишь стала еще более ярко выраженной. Испания активно расширяла колонии, воевала, побеждала – но у нее уже не всегда хватало сил для полноценной борьбы. Внутри метрополии обострились социальные противоречия, Вест-Индию постоянно тревожили флибустьеры, вторжение в Англию закончилось громким, но сомнительным успехом и Вестминстерским договором. В стране, помимо кризиса сословий и роста враждебности между дворянами и буржуазией, постепенно начинался экономический кризис, вызванный инфляцией – явлением относительно новым и еще неизученным, а потому было неизвестно, как с ним бороться. Поток ресурсов из колоний уже не приносил тех огромных прибылей, как раньше. И все же Испания продолжала бороться за влияние в Европе и мире, защищала свои колонии. Пока на кораблях были матросы, в терциях – солдаты, пока на мануфактурах имелись рабочие, а на полях – крестьяне, то и Испания продолжала существовать и сражаться. Впереди ее ждало нечто неизвестное, но в то же время манящее, и хотя Альфонсо XII еще не знал, что именно это будет, он уже догадывался, что его наследникам будет сложно справиться с тем, что произойдет в будущем.

Примечания

1. Реальный лидер Альпухарского восстания Авен Умейя, дальний потомок Омейядов.
2. Сказать, что Армада при Габсбургах была организована через одно место – это не сказать ничего. Все описанное выше справедливо и для XVI, и для XVII века. Коренные перемены в организации флота настали лишь с установлением власти Бурбонов.