История Трастамара. Часть V — Король Энрике V (Trastamara)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл Trastamara, и сегодня речь пойдет о внуке Изабеллы и Фердинанда Католиков, Энрике V. Рассказано будет о начале его правления, некоторых реформах и войнах, которые он будет вести в Европе и Средиземном море.

Содержание:

Король Энрике V

Вскоре после того, как король Хуан III отбыл воевать в Африку, оставив свою супругу вместо регента, накопился ряд дел, которые требовали непосредственного обсуждения с самим монархом. Королеве Маргарите пришлось пойти на риск и отправиться в недавно захваченный Оран. Пробыла она там недолго, всего около недели, но, судя по всему, время супруги проводили весьма плодотворно, так как вскоре после возвращения в Толедо стало ясно, что королева ждет ребенка. Хуан был счастлив, и в том числе эта новость заставила его лишний раз не откладывать с отъездом из Африки, хотя государственные дела и задержали его там достаточно долго, чтобы Маргарита успела родить. Королева настояла на том, чтобы королю не говорили пол ребенка, убедив лишь, что здоровье всех членов семьи короля в порядке. И когда Хуан вернулся в Толедо, оказалось, что Маргарита скрывала радостную новость – она родила близнецов, мальчика и девочку, Энрике и Изабеллу.

Мальчик был 2-м в порядке наследования, и потому не особо стремился к власти и учебе делам государственного управления, а король не настаивал на своем. В результате Энрике обучался тому, что ему больше всего нравилось, а нравилось ему все, что было связано с военным делом, и не важно, на суше или на море. Вместо игры со сверстниками он предпочитал игры с гвардейцами и отцовскими генералами. К моменту совершеннолетия, которое было объявлено в 16 лет, он уже был умелым фехтовальщиком и наследником короны из-за смерти своего брата. Принц Астурийский продолжал свое военное обучение, уделяя внимание тактике, стратегии, логистике. Умел он управляться с парусами, хоть и весьма поверхностно. Его наставником и близким другом был городской идальго Хуан Падилья, один из фаворитов отца – во время правления Энрике Хуан фактически станет управлять государством и сделает многое для развития и укрепления влияния городов и экономики государства. Однако детство быстро заканчивалось, и после смерти матери в 1529 году Энрике пришлось включиться в государственные дела вместо своего отца. Нельзя сказать, что принц был глуп или плохо разбирался в делах управления, хотя сам он считал, что его познания в механизмах работы государства ничтожны. Для управления королевством Энрике активно использовал Верховную Хунту, штат которой расширился за счет новых советников. Все ее члены были специалистами своего дела, обладавшими большим опытом и знаниями, а под рукой всегда был верный Хуан Падилья, чьим коньком всегда были вопросы управления – все это позволило сохранить эффективность королевской администрации и во время болезни Хуана III, и при правлении его сына. Энрике и дальше продолжали интересовать дела военные, но в качестве государственного управленца приходилось тратить много времени на другие дела. Постепенно его уже стали воспринимать и видеть, как короля и перспективного наследника – тем более что у него уже родился сын от Изабеллы Португальской, его жены, брак с которой был заключен по политическим соображениям, и которая была старше мужа на 7 лет. Однако в возрасте 25 лет два больших потрясения сильно повлияли на Энрике: сначала при родах умерла его жена, которую он любил, а через месяц скончался и его отец. Ходили слухи, что он даже повредился умом, так как стал мрачным, угрюмым, замкнутым человеком, у которого как будто умерли все эмоции, но это не помешало ему короноваться как королю Испании Энрике V. Генеральные Кортесы единодушно принесли ему присягу, и началась новая эпоха в истории государства.

Дела мирного времени

Характерной особенностью правления Энрике V стали почти постоянные войны – с Францией, Османской империей, Англией, турками. Он практически не привнес ничего нового во внешнюю политику государства, целиком следуя курсу, обозначенному своим отцом. Генеральные Кортесы созывались дважды – в 1535 году для принесения присяги королю, и в 1542 году, для утверждения нового военного налога на время войны с турками. В дальнейшем Энрике еще не раз будет прибегать к таким налогам, но утверждать он их будет уже без согласия Генеральных Кортесов. Это, само собой, вызывало недовольство, но меньшее, чем ожидалось, тем более что при ново короле поток ресурсов из колоний шел постоянным потоком, и проблем с выплатой налогов не было. В плане законодательства Энрике привнес некоторые новые особенности в Испанию, само собой, связанных с военным делом. Прежде всего, в 1540 году он обязал всех дворян-землевладельцев нести обязательную службу – военную или гражданскую, иначе дворянин, отказавшийся от службы, терял ряд своих привилегий. Они и ранее предпочитали воевать вместо тихого сидения по своим уголкам, но теперь у носителей высоких титулов просто не было иного выхода. Что характерно, простые идальго, у которых зачастую кроме шпаги и принадлежности к дворянству ничего не было, такие обязанности не несли, государственная служба у них была делом сугубо добровольным. Тем не менее, именно они составили большинство кадров управленческого и военного аппарата королевства, за что получали определенные льготы и новые возможности, специально введенные при Энрике. Это позволило несколько уменьшить отток дворян в колонии, а заодно позволило поддерживать высокое качество кадров в метрополии. Выдачу дворянских титулов король сильно ограничил, вместе с тем сократив разновидности дворянства – если ранее их было до десятка различных подвидов, то при Энрике сохранились только гранды (высшая аристократия) и кабальерос (низшая аристократия), к которым также причислялась идальгия (беднейшие дворяне, не имеющие зачастую не только земельной, но и вообще любой недвижимой собственности). Эти две группы дворян и ранее имели серьезные различия, но теперь они и вовсе разделились – первые стали государственной элитой, подчиненной королю, а вторые – «людьми первого сорта», занимающими промежуточное положение между простыми горожанами и крестьянами, и грандами [1].

Крупным внутренним достижением Испании при его правлении стала борьба с долгами казны, которые тянулись еще с XV столетия. Энрике смог ликвидировать почти 90 процентов внешнего долга без привлечения экстренных мер вроде сдачи в аренду рудников и колоний, и изъятия из оборота монет, что благотворно сказалось на государственной экономике [2]. Впрочем, король успевал не только отдавать долги, но и брать новые, необходимые для реализации его проектов. Кроме того, во время войн в Италии Энрике, по совету Хуана Падильи, удалось привлечь в Испанию многих крестьян-беженцев, которые осели в Кастилии и Арагоне, что обеспечило дополнительный приток рабочей силы. Продолжался приток заграничных специалистов в Испанию, но благодаря достаточно развитой системе образования в самом королевстве [3], и его расширению на новые специальности количество иностранцев на высших должностях оставалось незначительным. В остальном же Испания жила так, как жила в последние годы правления Хуана III, развиваясь лишь количественно, но не качественно. В полную силу заработал арсенал в Ла Каваде, активно ковались доспехи и клинки в Толедо и других, менее крупных оружейных центрах. Судостроение развивалось весьма активно – это даже привело к тому, что крупные центры судостроения в Средиземном море, в Генуе, Пизе и Венеции, стали постепенно чахнуть, не выдерживая конкуренции. При Энрике IV началось судостроение в Америке, где создавалась сеть верфей, включая знаменитый арсенал в Гаване, или попросту Ла Гавану. Здесь строились корабли из первоклассного американского дерева, включая красное, и стоимость покупки этих кораблей в Европе была очень высока. Севилья утопала в различных товарах, и пришлось даже отменить ее монополию на торговлю с Америкой, предоставив подобные права также Кадису и Виго, хоть и с определенными ограничениями.

Именно при Энрике IV церковь завершила свои преобразования по плану, обозначенному Хуаном III, и стала инструментом власти в руках короля. Духовенство платило налоги и постоянно поставляло королю необходимые кадры. Орден Иеронимитов окреп и расширился, занимаясь не только обращением индейцев в католичество, но и развив бурную деятельность в метрополии, закрепляя обращение марранов и морисков своими методами, без применения силы Инквизиции. Иеронимиты прибыли также и в Африку, где постепенно стали склонять к католичеству местных мусульман, чему способствовали действия местной администрации и «защитный налог» — дополнительная подушная подать, выплачиваемая частью мусульман для обеспечения своей защиты. Иеронимитам также удалось наладить диалог и с самими берберами, обратив несколько их племен в католичество. На то, что их католичество не было «чистым» и содержало в себе как признаки ислама, так и традиционных верований, монахи смотрели сквозь пальцы. Сама же Инквизиция заметно поубавила свою деятельность в Испании, сосредоточившись на контроле над церковью и борьбе с развернувшейся Реформацией. Протестантам не было места в Испании – в лучшем случае их изгоняли, а в худшем – казнили. Однако имел место и другой процесс – протестантов-купцов обычно не привлекали к ответственности и позволяли им свободно торговать в испанских портах, но при малейших признаках агитации в пользу своих верований следовало изгнание и запрет на заход в испанские порты. Возникший в 1540-х года орден иезуитов первое время пользовался большим успехом в Испании, но затем из-за своей двуличной политики и отстаивания интересов Папы Римского вступил в конфликт с иеронимитами, развитие которого пришлось уже на правление наследника Энрике V.

Военные реформы

Еще в 1532 году, когда подходила к концу война с турками, Принц Астурийский озаботился извлечением результатов опыта войн войсками, созданными Гонсало Фернандесом де Кордовой. Анализ занял целых три года, рассматривались все сражения, в которых испанцам довелось участвовать в последние 20 лет, и некоторые другие. Велась переписка между принцем и командующими, часто проходили встречи с видными военными деятелями. Постепенно наметился план военной реформы, в составлении которого приняли участие Бельтран де ла Куэва, Диего Монтеро де Кордова, Антонио де Лейва и Фернандо Альварес де Толедо, друг детства Энрике, человек чрезвычайно высокомерный и своевольный, но обладавший врожденными военными талантами. Рассматривались также вопросы военного флота, где огромную помощь королю оказал известный картограф и штурман Алонсо де Чавес [4]. В результате всех этих наработок в 1534-1536 годах прошли масштабные преобразования армии и флота, еще более повысившие могущество испанского оружия.

Коренные преобразования коснулись организации полков. Вводилось понятие «терция», которое одновременно означало и строй, и подразделение. Всего в полку было 2 терции, в терции – 10 рот по 300 человек, из них 2 роты стрелков и 8 рот пикинеров. Таким образом, общая численность полка сохранилась, но он подвергся дроблению ради упрощения управляемости в бою. Каждый полк получил личный номер, название, приписку и собственное знамя в качестве отличительной черты. Аркебузиры в полках были заменены на мушкетеров, так как появилась необходимость бороться с многочисленной хорошо защищенной броней пехотой. В каждой роте расширялся штат офицеров, которые становились костяком подразделения. Набирались офицеры в основном из идальго, обязательным условием было наличие элементарного образования (умение читать, писать, считать в пределах сотни). Вводились штаты военного и мирного времени – в мирное время 2/3 личного состава рот пикинеров и 1/3 состава рот мушкетеров увольнялась, а во время войны набиралась вновь. При повторном наборе пехоты в состав рот преимуществом пользовались ветераны. Несмотря на эти условия, терции чаще всего имели постоянный штат и редко распускались на мирное время из-за постоянной напряженности и ведения Испанией войн сразу на нескольких фронтах – но если распускались, то практически в полном составе, сохраняя лишь офицеров. Для обеспечения нужд Средиземноморского флота создавалась также морская терция из 3 тысяч человек – так в Европе впервые в Новом Времени появилась специализированная морская пехота. Всего в Испании по результатам реформы должны были быть в наличии 8 пехотных полков и 1 отдельная морская терция, плюс подразделения городской милиции и сельского ополчения.

По опыту прошедших войн было решено отделить кавалерию от пехотных полков в отдельные, кавалерийские полки. Так как тяжелая рыцарская кавалерия формировалась лишь на время войны, состояла из феодалов и группировалась вокруг Кастильской Гвардии, то в противовес ей было решено назвать новые полки легкими кавалерийскими. По вооружению и оснащению конники из их состава были классическими испанскими гинетами – легкой кавалерией, вооруженной копьями и мечами, а часто и луком со стрелами. Гинеты уступали по ударной мощи рыцарской кавалерии, но были более мобильными и универсальными. Так как в этот род войск шли в основном небогатые идальго, лошади предоставлялись им за счет короны. Всего в полку числились 10 рот по 100 человек, всего полков сформировали 6 – таким образом, численность гинетов в армии увеличилась с 4,8 до 6 тысяч человек. Как и пехотные полки, гинеты распускались в мирное время для экономии средств, и вновь собирались в военное. Вместо демобилизации солдат практиковались неоплачиваемые отпуска – в случае войны они должны были прибыть в распоряжение полка в кратчайшие сроки. Аналогично с пехотой, полки легкой кавалерии получили свои знамена, номера и города приписки, где и проводились сборы в начале войны. Тяжелая кавалерия, помимо присоединения к Кастильской Гвардии, формировала также отдельные независимые подразделения, которые подчинялись генералам во время походов и формировали массу ударной кавалерии. Так как лошади в Испании оставались дорогими, как и доспехи, то чаще всего на одного классического тяжелого всадника приходились несколько легко оснащенных. Всего в случае войны Испания могла выставить 1,5-2 тысячи тяжелой кавалерии помимо гвардейской.

Флот также был подвергнут реформам, но они носили более идейный, чем физический характер. Средиземноморский флот Испании объединялся, хоть и сохранялось деление на две эскадры – Западную и Восточную. Основными их базами объявлялись Картахена и Неаполь, при этом в Картахене начался быстрый рост населения и всей необходимой инфраструктуры. Средиземноморский флот состоял в основном из галер, но при Энрике V стали также активно строиться и парусно-гребные шебеки по образцу пиратских кораблей. Основной задачей флота оставалась борьба с корсарами и обеспечение приморского фланга армии во время войн. Собственно, эти задачи и вызвали необходимость приписать к флоту на постоянной основе пехотную терцию, дабы флот в любой момент мог высадить частный десант, или иметь преимущество перед врагом во время абордажа. Приписывался полк к Картахене. Совершенно другим был флот Испании в океане – там царили большие и тяжелые галеоны, которые пока еще редко использовались в военных действиях за неимением серьезных врагов. Тем не менее, по предложению Алонсо де Чавеса, корабли стали все чаще вооружаться пушками. Разрабатывались тактические приемы войны на море, которые должны были совмещать артиллерийский обстрел с флангов и абордажные команды центральных кораблей. Озаботились и повышением скорострельности – стволы орудий предыдущих поколений были очень длинными, и для перезарядки необходимо было работать за бортом корабля, что фактически делало эти пушки одноразовыми в бою. Новые орудия отливали укороченными, с таким расчетом, чтобы их можно было откатить внутрь корпуса и перезарядить без риска быть смытым водой за борт. Тем не менее, отсутствие постоянной практики еще долго будет сказываться на возможностях испанского океанского флота, и все основные успехи будут обеспечиваться галерами и шебеками Средиземноморского флота.

Испанский нейтралитет и война в Тунисе (1536-1539)

Уже через год после коронации Энрике V началась война между Францией и Германией. Поводом к ней стало, помимо фактического разрушения испано-германского союза (Карл V и Энрике V не спешили обновлять договор из-за личного конфликта, вызванного нежеланием Карла V возвращать свой большой долг перед Испанией времен союзнических войн), наследование императором Миланского герцогства в 1535 году, с чем был категорически не согласен его враг, Франциск I. Французы умудрились заключить союзный договор с турками, но те пока еще были заняты в войне с Ираном, и не могли оказать Франциску поддержку сразу, однако она и не требовалась – французский король, решив, что Испания пока не представляет для него угрозы, двинулся в наступление. Военные действия шли три года с переменным успехом, в основном в Ломбардии, где обе армии до сходились в сражениях, то несли огромные потери от эпидемий. В конце концов, был заключен мир – Карл V терял Ломбардию, и Савойское герцогство переходило в состав Франции. Франциск одержал победу, хоть и дорогой ценой.

Испания же в это время вновь столкнулась с острой необходимостью продолжать завоевание Северной Африки. Связано это было с пиратом Хайреддином Барбароссой, бывшим султаном Алжира, который сбежал из своей павшей столицы в Тунис и укрылся там под защитой местного халифа. В 1535 году, всего через два года после конца войны, он уже вновь совершал пиратские рейды по Средиземному морю, доставляя проблемы испанцам. Это все очень напоминало то, как к власти в Алжире пришел старший брат Хайреддина, Арудж, когда после нескольких лет службы у местного правителя дерзкий пират попросту убил его и захватил власть. Становилось ясно, что всего через несколько лет Тунис может стать османской территорией, а это было чревато огромными проблемами и угрозой потери вице-королевства Алжир. И потому, едва успев освоиться на троне, король Энрике V сразу приступил к подготовке войны против Туниса. В 1537 году армия высадилась в Беджайе и выступила на Константину, одну из важнейших крепостей государства Хафсидов. На море тем временем адмирал Алонсо Вега развил активное наступление, нанося урон пиратским флотилиям и стараясь выдавить их из Западного Средиземноморья. Посильную помощь им оказывал Мальтийский орден. Государство Хафсидов, переживающее глубокий упадок, не было в состоянии противостоять такому натиску, и уже спустя 6 месяцев после начала военной кампании Константина пала, под угрозой захвата оказался сам Тунис, а испанские галеры хозяйничали в море. Халиф Мулай-Хасан был вынужден сдаться на милость победителей, не желая просить помощи у осман. Был заключен договор, по которому все государство Хафсидов становилось вассалом Испании, в его важнейших городах (Тунис, Константина, Махдия, Сфакс, Габес) размещались испанские гарнизоны. Победа была столь легкой, что возглавлявший испанские войска король Энрике после заключения договора повторил знаменитое «пришел, увидел, победил».

Однако с капитуляцией Туниса не согласились сыновья Мулай-Хасана, особенно Абуль-Аббас Ахмад, объявивший себя новым халифом и продолживший борьбу с испанцами. И, что самое главное – он, не имея иных вариантов, запросил помощи у турок, и быстро получил ее в лице Хайреддина Барбароссы с его пиратами, и целого турецкого флота во главе с Тургут-реисом, опытным корсаром и флотоводцем. На их кораблях в Африку прибыли османские янычары и иррегуляры, в том числе гази – воины священной войны с христианами, пришедшие на призыв султана добровольцами. Против 25-тысячной испанской армии стали собираться местные арабы, турки быстро захватили Триполи, который защищался маленьким испанским гарнизоном. Впрочем, вмешательство в войну турок имело и некоторый положительный характер для испанцев – берберы, и без того уже не испытывающие к испанцам былой ненависти благодаря усилиям вице-короля де ла Серды, при известиях о вмешательстве в войну турок стали понемногу переходить на сторону Энрике V, с особой оговоркой, что сражаться они будут только против турок, которых воспринимали как захватчиков. Это была небольшая, но хорошая подмога, и благодаря отрядам берберской конницы испанцы смогли вести глубокую разведку всех вражеских территорий, заодно совершая набеги на коммуникации. На фоне этого испанцы расширили свои действия по принципу «разделяй и властвуй», и сделали ставку на поддержку местных земледельцев, которые конфликтовали с кочевыми племенами, при этом взяв под свою опеку ряд кочевых племен и выделив для них отдельные территории. Это. вкупе с «защитным налогом», миссионерской деятельностью и прочим настолько раздробило местное мусульманское общество, что местные мятежи практически перестали представлять угрозу для испанской власти, и закрепили лояльность ряда кочевых племен и земледельцев, которые иногда пополняли действующую армию небольшими, но отлично приспособленными для местных условий военными отрядами.

Фактически развязалась испано-турецкая война, хотя ее никто не объявлял. Энрике V двинул свою армию к Тунису и осадил его с суши и моря, но вскоре подошел флот Тургут-Реиса, и в продолжительном и кровопролитном сражении он смог нанести большой урон флоту адмирала Веги, который отступил к Бизерте, уже занятой испанцами. Осада Туниса продолжилась исключительно с суши, и оказалась связана с большими проблемами. Между тем турецкая армия, которую возглавил сам халиф Абуль-Аббас Ахмад III, он же Ахмед III, он же Мулай-Ахмад. Его план был прост, но достаточно изящен – пока испанцы воюют у стен его столицы, высадиться в Махдии, совершить марш через свои территории на Тебессу и Константину, и взять штурмом эту крепость. Ее защиту халиф явно недооценивал, как и переоценивал крепость стен Туниса, но в любом случае его план был сопряжен с огромными опасностями для испанцев. Благодаря берберской кавалерии королю удалось вовремя обнаружить выдвижение вражеских войск, но он решил, что халиф двинется к Тунису, и потому форсировал осаду. В конце концов, 14 октября 1538 года он пошел на штурм и взял город, заставив турецкий флот ретироваться. Однако затем последовала новость, что халиф подходит к стенам Константины, и Энрике понял, что его перехитрили. Оставив в Тунисе лишь небольшой гарнизон, он отправился с армией к осажденной крепости. Уже 20 января 1539 года произошло первое в истории сражение между турецкими войсками и испанскими терциями, которое доказало правоту реформ короля и силу системы, основанной Гонсало Фернандесом де Кордовой – испанская пехота стойко выдерживала все вражеские атаки, а мушкетеры сами наносили существенный урон противнику. Гинеты же оказались эффективной кавалерией против арабов и турок, так как имели общие корни с мусульманской конницей. Результат сражения оказался победоносным – с минимальными потерями армия халифа была разбита, сам он попал в плен и был вынужден подписать отречение от престола, возвращая власть своему отцу, Мулай-Хасану, после чего был казнен. Однако на этом война лишь начиналась.

Вторая испано-турецкая война (1539-1547)

Испанский гарнизон в Тунисе оказался слишком слабым, да и новости о победе под Константиной усыпили его бдительность. Восстановительные работы велись спустя рукава, комендант крепости, Мигель де Миранда, не отнесся серьезно к рыскающим у берега турецким кораблям. А между тем, Тургут-реис прибыл из Малой Азии с новыми войсками и Хайреддином Барбароссой. В ночь с 14 на 15 февраля 1539 года Тунис был взят внезапным штурмом, его гарнизон перерезали, а с коменданта де Миранды живьем содрали кожу. Хайреддин Барбаросса был провозглашен его султаном, и тут же признал себя вассалом Османской империи. Под Константину отправились посланцы турецкого султана с требованием от короля Энрике освободить от испанского присутствия территорию султаната, а иначе считать оба государства в состоянии войны. Король Испании, само собой, выбрал войну. Этот конфликт стал одним из самых масштабных в списке испано-турецких войн, как по количеству пострадавших и масштабам разрушений, так и по длительности его активной фазы, которая продлилась целых 8 лет.

Оказавшись в состоянии войны с турками и узнав об утрате Туниса, король во что бы то ни стало решил вернуть крепость под свой контроль. Не собравшись толком с силами, он выступил на восток, и вновь осадил крепость султаната, пока турки еще не успели восстановить его укрепления. Однако эта осада пошла не так, как хотелось – войска были истощены и понесли потери, снабжение по суше было затруднено, а по морю отсутствовало из-за активности турецких кораблей и отсутствия флота, который активно восстанавливал силы в Испании. Турки с легкостью снабжали крепость по морю, и смогли отбить два штурма. В лагере испанцев начали распространяться болезни. В конце концов, по совету своего приближенного и фаворита, герцога Альбы, король снял осаду Туниса и отступил в Константину, а потом отправился в Испанию – готовить подкрепления. За старшего он оставил того самого герцога Альбу. Новый командующий развил бурную деятельность в лучших традициях Реконкисты, совершая набеги на вражескую территорию, сжигая поселения, уводя в рабство людей, нанося как можно больший урон – только на это ему и хватало сил и средств. Такая тактика заслужила уважение в глазах берберов, которые присоединились к действиям испанского командующего. Турки же пока еще не могли развить наступление из-за ограниченности сил, и предпочитали отсиживаться по крепостям и безуспешно бороться с испанскими набегами.

В 1540 году произошли перемены – турки собрали достаточно сильную армию численностью около 30 тысяч человек, и выступили в поход на Константину. Вместе с тем, турецкие корсары, совершая набеги на берега Испании и Африки, смогли поднять восстание среди мусульманского населения вице-королевства Алжир, а затем еще и смогли поднять мятеж мудехаров в самой Испании. Ситуация сильно ухудшилась, и королю Энрике V вместо отправки подкреплений герцогу Альбе пришлось подавлять восстание. Сам герцог Альба занимался тем же самым, причем со свойственной ему жестокостью, которая вызвала еще больший его размах. Турки осадили Константину, и к концу года смогли взять ее, перебив весь гарнизон. Однако вскоре положение дел стало меняться – в дело вернулся адмирал Алонсо Вега, который быстро смог очистить испанские берега от присутствия пиратов, после чего смог разбить турецкий флот Тургут-реиса у Аннабы, причем турецкий адмирал погиб. Вскоре после этого герцог Альба наконец смог подавить волнения среди мусульман Атласских гор, а в 1541 году получил подкрепление из Испании, и перешел в контрнаступление. Османская армия дважды потерпела поражение в поле, и была вынуждена отступить. Началось методичное продвижение на восток. В 1541 году пали Константина, Тебесса и Аннаба, в 1542 – Бизерта и Бежа. В сентябре 1542 года герцог Альба вновь осадил Тунис, и на сей раз был намерен довести дело до конца. Испанский флот опять доминировал на море. Однако султан Туниса заранее покинул город, предрекая его падение, и отправился на юг, в Махдию, где уже скапливались новые турецкие войска. Между тем, после длительных осад и штурмов, от новых вспышек болезней испанская армия редела. Новая осада Туниса привела к таким разрушениям и потерям при штурме, что после взятия города герцог Альба пришел к выводу, что в случае нападения осман город будет крайне сложно защищать. Когда пришла новость о том, что из Махдии в поход выступила новая турецкая армия, испанский командующий попросту отдал приказ сравнять Тунис с землей и отбыть в Бизерту, где и укрепился. Турки нашли лишь руины, восстановление которых потребовало бы столько усилий и средств, что это попросту отложили на потом. Османы пошли дальше и осадили Бизерту, но на сей раз удача не улыбалась им – город постоянно снабжался с моря, а герцог Альба делал вылазки и наносил чувствительный урон осаждающим, в результате чего турки отступили. Испанцы, не имея средств продолжать наступление, вернулись к старой тактике набегов и изнурения, а в свете начала войны с Францией подкреплений можно было не ждать.

В 1543 году сражения кипели в основном на море – адмирал Вега установил блокаду африканских портов, а турки пытались доставить подкрепления своим войскам, хотя их возможности были далеко не безграничны, особенно с учетом того, что параллельно турки вели еще несколько войн, которые также требовали внимания и ресурсов. После потери Тургут-реиса дела морские у турок не складывались, и они постоянно терпели поражения – на дно шли корабли, моряки, войска. Кое-какие подкрепления все же дошли до Махдии, но отправлять их пришлось небольшими отрядами, высаживая в Триполи или еще дальше, на побережье Ливии. Для наступления у турок войск все равно не хватало, а в 1544 году неожиданно активизировался герцог Альба, который получил подкрепления, и перешел в атаку. Пали крепости Монастир, Махдия и Кайруан, а в 1545 году – Гафса и Габес. Хайреддин Барбаросса укрылся в Триполи, но и эта крепость в 1546 году оказалась под осадой, в ходе которой великий корсар и неудачливый султан погиб. Остатки турецких войск отошли на восток, но герцог Альба не преследовал их – война в Африке его порядком утомила, а ресурсы уже подходили к концу. В Триполи его и настигла новость о том, что к королю прибыли посланцы от турецкого султана, и уже обсуждаются условия мира. Прекратившись на суше, бои продолжались на море – одиночные турецкие корсарсы все еще пытались пробиться к христианским портам ради наживы, высаживались на берегах, грабя деревни и уводя в плен людей. Средиземноморская армада Испании постоянно находилась в действии, и адмирал Вега настойчиво требовал строить больше шебек, пускай и в ущерб галерам. Тем не менее, защищать берега Туниса и район Мальты было куда проще, чем все обширные берега Италии, Испании, Балеарских островов и портов Африки, потому в целом действия армады против турок оставались успешными.

По условиям мира, заключенного в 1547 году, Испания получила всю территорию Хафсидского государства вплоть до Триполи, который становился пограничным городом. Все территории к западу от него считались испанскими, к востоку – османскими. Сам город лишался всех укреплений и объявлялся открытым, не имея постоянных гарнизоном любой из стран. Испания также выплачивала плату в размере 300 тысяч дукатов за отказ султана от Туниса. Война эта для Испании завершилась победоносно, однако королю было ясно, что подобные победы обеспечивались распылением турецких сил на несколько театров и сложными местными условиями, а также зависимостью от морских путей снабжения, которые более или менее постоянно удерживали за собой испанцы. Это означало, что как только турки сосредоточат все свои усилия на войне с Испанией, боевые действия могут принять совершенно другой оборот. А между тем территория бывшего государства Хафсидов пребывала в плачевном состоянии – крепости были порушены, сельское хозяйство расстроилось, Тунис вообще требовалось восстанавливать с нуля. На его территории было создано вице-королевство Тунис после того, как в 1548 году умер Мулай-Хасан, но столицу разместили в Бизерте. Назначенный на этот пост вице-король Хосе Индалесио де Осорио заявил, что из-за тех действий, которые предпринимал герцог Альба во время войны, большая часть равнинных территорий, пригодных для земледелия, находятся в запустении. Позднее историки подсчитают, что около половины местного населения либо погибли за время террора или эпидемий, либо эмигрировали на восток и запад, в более спокойные регионы. И это был еще не конец – ведь борьба за Магриб еще не завершилась….

Война с Францией (1542-1546)

Политическая ситуация в Европе продолжала оставаться напряженной. Личной конфликт между Карлом V и Франциском I превращался в какую-то безумную череду войн, которые не решали главную проблему, зато оборачивались огромными людскими и финансовыми потерями. В войне 1536-1538 годов французы смогли добиться небольшого преимущества, но произошло это лишь потому, что Карл остался без поддержки испанцев после смерти Хуана III. Это толкнуло Франциска I на мысль, что этих двух врагов следует бить по частям, тем более что Испания в это время уже вела тяжелую войну с турками. Сразу же вспомнились претензии французских королей на корону Неаполя и Руссильон, от которых Франциск уже отказался в письменном виде – но душой все еще требовал включить эти земли свою корону. А тут еще и был заключен союз с турецким султаном, который согласен был воевать как против Германии и Испании вместе, так и по отдельности с каждым из этих государств…. Приготовления заняли какое-то время, и в начале 1542 года Франциск I объявил Испании войну.

Король Энрике в это время находился в метрополии и готовил войска для подкреплений герцогу Альбе, которые пришлось разворачивать на север, в Руссильон. Испанские войска численно заметно уступали французским, которые уже в апреле осадили пограничные крепости Перпиньян, Ирун и Сигу. Французский флот, подкрепленный турецкими галерами, хозяйничал в Средиземном море, несмотря на то, что Испания целиком контролировала берега Африки, и полностью блокировал Балеарские острова. Была даже осуществлена попытка высадки десанта на Мальорке, но комендант местной крепости, капитан де Сервера, вовремя сориентировался и силами ополчения сбросил десант в море. Складывалась крайне неприятная обстановка, из которой требовалось найти выход. Энрике V быстро начал сколачивать антифранцузский союз, минуя, впрочем, императора Священной Римской империи. Генуя тут же присоединилась к испанцам, и в море вышел флот Андреа Дориа, который постепенно укреплялся новыми испанскими галерами. Однако другие государства пока опасались выступать против французов – Франциска все считали уже состоявшимся гегемоном Европы, требовался показательный акт силы испанского оружия на материке. И Энрике V повел 36-тысячную армию, частично укомплектованную ополченцами, против мощной 52-тысячной французской армии, осаждавшей Перпиньян, которую возглавлял сам Франциск I. Испанский король решил обойти французскую армию с фланга, и ударить ее в тыл, опираясь на свои элитные полки, но Франциску донесли о маневре Энрике арагонские дворяне, оппозиционные королю, и тот двинул свою армию навстречу. У Пучсерды, в условиях гористой местности и тесных дорог, произошло масштабное сражение, больше напоминавшее безобразную свалку из-за хаотичности начала сражения. Испанское ополчение было рассеяно, но терции держались, ощетинившись пиками и ведя огонь из мушкетов, отражая одну за другой атаки французской пехоты и кавалерии. В конце концов, король Энрике лично повел в бой Кастильскую Гвардию, и это решило исход сражения. Французская армия была разгромлена и бежала, израненный дофин Анри (Генрих), будущий король, попал в плен. Позднее последствия ранений станут причиной многих мучений, а в конце концов и смерти Анри в 1559 году. Подобного разгрома французская армия не терпела со времен самой Павии. Политические последствия этого конфликта превзошли военные – английский король Генрих VIII, колебавшийся с выбором, отправил своих посланников в Мадрид, и еще до заключения союза объявил войну Франции. К Испании присоединилась и Савойя, подняв восстание против французского владычества. Андреа Дориа смог перебросить войска из Италии на помощь савойцам, а затем разбил франко-турецкий флот у Ниццы…. Казалось, успех будет полным и быстрым.

Однако на самом деле наскоро собранный союз раздирали противоречия и проблемы. Генрих VIII не имел значительных сил для завоевания Булони, и потому как только Франциск I в 1543 году нанес удар по нему, английские войска были разбиты, и началась осада Кале, впрочем, безуспешная – но к концу года Англия заключила мир с французами, опасаясь потерять Кале, на условиях сохранения статус-кво. В Савойе война шла с переменным успехом – испанцы, несмотря на постоянные победы, увязли в войне, и не могли продвинуться дальше. В Басконии война шла с переменным успехом – Энрике V не смог выделить достаточное количество войск на этот театр, и они фактически только снимали осады своих крепостей, да вели привычную для испанцев войну с набегами вглубь вражеской территории. В Савойе также дела шли с переменным успехом – удалось постоянно держать под контролем лишь Ниццу и южную часть герцогства, в то время как северная оставалась за французами. За Турин развернулась ожесточенная борьба между командующим союзными войсками, уже старым, но еще полным сил Бельтраном де ла Куэвой, и французской армией. С большим трудом удалось навязать ей генеральное сражение и разбить, но испанцы понесли потери от эпидемий, и вынуждены были отказаться от дальнейшего продвижения. Только в одном месте – Руссильоне, где был сам король вместе с основными силами – началось постепенное продвижение вперед. Были захвачены Андорра, Фуа, Каркассон. Флот адмирала Андреа Дориа совершал рейды к французским берегам и разоряла их. Пиком этой деятельности стало взятие и разорение Марселя в октябре 1543 года. И тут в 1544 году грянуло восстание в Арагоне и Каталонии.

Несмотря на то, что Хуан III смог эффективно объединить короны Кастилии и Арагона, не вызвав при этом тотальную войну, недовольство подобной унификацией все равно существовало. Стойкими были идеи о возвращении былых фуэрос – хотя права, предоставленные «Фуэрос де Эспанья», были как минимум не хуже. В Каталонии при этом имелись сепаратистские настроения среди аристократии и части горожан. В 1530-е годы даже образовалось тайное общество «Сыны Арагона», которое включало в себя обе группы – и сторонников фуэрос, и сепаратистов. Однако в период правления Хуана III любая деятельность этой организации, любые попытки поднять восстание были обречены на провал: абсолютное большинство горожан и крестьян выступали за политику короля, так как при ней они получали большие привилегии в сравнении с традиционными фуэрос. Плюс ко всему, многочисленные войны вовлекли в объединенную армию Испании большое количество арагонских дворян, включая грандов, и они тоже стали постепенно переходить на сторону короны. К 1535 году, казалось, дело «Сынов Арагона» ожидает только забвение, но с началом правления Энрике V, длительными и тяжелыми войнами, ростом военных налогов и восстанием мудехаров на юге страны начался постепенный рост недовольства, и оппозиция получила подпитку. Однако поводом для восстания послужила не политика короля, а субъективные факторы – главу «Сыновей Арагона», Альфонсо де Херона и Пачеко, начала искать Инквизиция по подозрению в ереси. Еретиком дон Альфонсо не был, но он знал, что методы работы инквизиторов таковы, что он очень быстро выдаст и свои антикоролевские настроения, и всех своих сообщников. Было решено начать всеобщее восстание, намеченное на 25 сентября 1544 года. Планировалось начать с площадей, гарнизонов городов и личных феодальных дружин, а затем попытаться захватить склады оружия в Барселоне и вооружить толпы возмущенных горожан и крестьян. Однако план страдал чрезвычайным оптимизмом – во многих населенных пунктах мятежников встретили камнями и бранью, Барселона, Валенсия и Таррагона вовсе арестовали зачинщиков и заняли жесткую позицию против восстания. Успеха удалось добиться лишь в самом Арагоне, и частично в Каталонии – Хероне и Лериде. В Сарагосе под осаду попали около 200 человек из числа эрмандад и простых роялистов, которые после успеха мятежников заперлись в храме и стали ждать подхода королевских войск. Отряды местных феодалов попросту подожгли храм вместе с людьми, в результате все они погибли. Похожие зверства по отношению к роялистам творились и в других городах, где верх одержали «Сыны Арагона».

О произошедшем быстро узнали и в Мадриде, и во Франции. Король Энрике V был вынужден снять часть войск, и двинуться на подавление восстания. Этот удар в спину во время победоносной войны против Франциска I он воспринял крайне болезненно, и был серьезно разгневан. Херону, стоявшую у него на пути, он взял с ходу, штурмом, при этом большая часть отрядов мятежников была перерезана. Имущество участников восстания было отдано на разграбление. Немногочисленные выжившие мятежники, включая командира гарнизона, Педро де Херона, были казнены на площади, причем с формальным нарушением законодательства – дворяне, которым следовало только рубить головы, были повешены вместе с остальными. После этого Энрике восстановил старое управление в городе и двинулся дальше. Узнав о том, что стало с Хероной, большинство городов попросту стали открывать ворота перед королевской армией, а Лерида и Памплона вовсе перешли на сторону короля без участия его войск – горожане просто подняли бунт и перебили мятежников. Это вызвало кризис восстания, но в то же время и обострило его жестокость – дворяне Арагона и Каталонии, собравшись вместе в Сарагосе, обвинили в неудачах неблагодарных крестьян (которые еще помнили, как эти же дворяне ранее терроризировали их), и стали осуществлять разбойничьи набеги на их деревни, запасая продукты для обороны города. Между традиционалистами и сепаратистами произошло обострение после того, как лидеры сепаратистов были арестованы де Хероном из-за подозрений о сотрудничестве с Энрике. Сам король в это время собирал войска, и в декабре 1544 года двинул их быстрым маршем на Сарагосу, намереваясь взять город. Увы, мятежники были готовы к этому, и первый приступ им удалось отразить. Началась осада, которая усложнялась тем, что Сарагоса, как стратегически важный город, перед этим постоянно укреплялась, а в армии роялистов распространилась дизентерия. Однако Энрике не сдавался. Не остановили его и новости о том, что в 1545 году Франциск I перешел в контрнаступление во Франции и начал возвращать под свой контроль крепости, захваченные ранее – подавление восстания для него было важнее. В конце концов, в июне 1545 года был назначен генеральный штурм, который дважды переносился из-за погоды. В ночь с 22 на 23 число он все же начался, и продлился до следующего вечера, завершившись полным успехом. Лидеры восстания предпочли сдаться, но король не знал к ним милости – большинство из них были казнены, часть лишена всего имущества и титулов, и отправлена на галеры гребцами. Так как основную массу повстанцев составили дворяне, то против них обрушились репрессии. Из провинциальных фуэрос Арагона и Каталонии были удалены некоторые пункты, касавшиеся привилегий дворянства. После подавления мятежа идеи об особой автономии, и тем более независимости Арагона забылись, и попали в список запрещенных: за распространение их представитель любого сословия мог попасть в руки Королевских судов или вообще Инквизиции. Мятежные настроения Арагона понесли такой урон, что в дальнейшем быстро зачахли и исчезли из сознания арагонцев, уступив место испанской сознательности.

Разобравшись с мятежниками, король отвел армию на отдых в Каталонию – возобновлять войну в 1545 году он не решался из-за перенапряжения своих людей во время осады Сарагосы. За время, пока Энрике V приводил в порядок свои силы, Франциск I постепенно восстановил контроль над утерянными территориями, и вновь приступил к осаде Перпиньяна. Отряд, отправленный для восстановления контроля над Андоррой, попал под удар испанских войск, был окружен и сдался в плен. Лишь в начале 1546 года Энрике выступил навстречу французам, и в сражении у стен Перпиньяна они вновь были разбиты. На сей раз Франциск уже не мог продолжать войну, так как у него заканчивались средства и возможности, а испанцы вновь перешли в наступление и стали занимать территорию Окситании. Французский король был вынужден просить мира, и получил его – Испании требовалась передышка для приведения дел в порядок и завершения конфликта с турками. По условиям Нарбонского мира княжество Андорра переходило под контроль Испании в качестве комарки округа Серданья провинции Каталония. Савойя получала независимость, но лишь частью своих территорий. За выкуп своего сына и наследника трона Франциск I выплачивал большую контрибуцию, и был обязан разорвать все договоренности с турецким султаном. Все требования, за исключением последнего, им были выполнены. Испания получила на несколько лет ценную передышку, после которой ей вновь пришлось воевать со своими старыми врагами.

Примечания

1. Собственно, и без этого идальго/кабальеро и гранды отличались, как небо и земля. Судить эту структуру дворянства по нашим меркам, как это часто делается, ошибка – дворянами в привычном нам понимании были только гранды, в то время как идальго и кабальеро были скорее просто привилегированной прослойкой обычных свободных поданных короля. Точно так же ошибочно строго разделять понятия идальго и буржуа (городского жителя) – в XV-XVI столетии часто эти два понятия соседствовали, т.е. успешный городской буржуа был одновременно и идальго, отстаивая интересы буржуазии, а не дворян-феодалов. Таким образом, привычное нам четкое разделение на сословия попросту неуместно, и даже вредно, так как мешает пониманию структуры общества Испании в указанное время. Что самое забавное и интересное, кабальерос и идальгия тем больше мнили о себе (в том числе прекращая вести экономическую деятельность), чем далее заходило обнищание Испании в конце XVI – начале XVII века. Габсбурги, сохранив курс Католических королей по созданию из аристократии служилого сословия, перегнули палку, не ограничив выдачу титулов идальгии (которые попросту можно было купить), и при этом приведя ВСЮ аристократию к тому состоянию, когда достойной для дворянина считалась ТОЛЬКО королевская служба. А учитывая налоговую политику касательно аристократии (которая практически не платила налоги), становится понятно, почему перспективная даже без американских колоний экономика Кастилии и Арагона рухнула в глубокий кризис, а короне постоянно не хватало средств для любых действий.
2. В эпоху правления Карлоса I, который Карл V, такое практиковалось весьма и весьма активно – империи требовались деньги на крупные геополитическое проекты, тем более что Фландрия и Австрия не давали ему столько ресурсов, сколько ему нужно было. На некоторое время даже сложилась совершенно дикая ситуация, когда несколько лет колонии Испании работали на то, чтобы отдавать внешний долг короля, так как были сданы в аренду банкирам – само собой, со злоупотреблениями со стороны самих банкиров, из-за чего они выгребали из колоний больше, чем им должен был испанский король. Вообще, экономическая и финансовая политика короля и императора Карла, при том, что он не проводил практически НИКАКИХ внутренних экономических реформ, а лишь выкачивал деньги и набирал долги, сильно навредила Испании.
3. Образование Испании рубежа XV-XVI столетий действительно было достаточно значительным для своего времени. Особенностью его было низкое влияние церкви на университеты: Папе Римскому удалось добиться лишь ограниченного участия богословов в образовательном процессе в эпоху правления Энрике IV. При Филиппе II Габсбурге характерен был уже обратный процесс – в образование внедрялось огромное количество богословов и богословских предметов, в результате чего получался сильный уклон в религию. Вообще, засилье церкви в Испании во многом стало заслугой именно этого короля – до него, несмотря на отдельные эксцессы, Инквизицию, изгнание евреев и прочее, Испания оставалась гораздо более светским государством даже при Изабелле Католичке, особе весьма религиозной, но умевшей отделять мух от котлет, а религию от управления королевством.
4. Алонсо де Чавес – один из самых знаменитых и плодовитых моряков своего времени, родом из Трухильо. Участвовал в составлении множества карт, совершенствовал теорию корабельной навигации, был весьма знаменитым и успешным космографом. Его наработки затем использовались моряками по всему миру, включая английскими. Но не одним этим он знаменит – в своих научных трудах он рассматривал также и вопросы войны на море, придумал новые тактические приемы, выступал за повсеместное совершенствование корабельной артиллерии в ущерб абордажным характеристикам кораблей. Приемы и теория, сформулированные им, на практике были реализованы англичанами во время сражения при Гравелине. Между тем, это имя и фамилия остаются неизвестными в наше время не только в Восточной Европе, но и на западе. В Испании в честь Алонсо де Чавеса назван буксирный корабль.