История России. Часть XXII — Болгарский кризис. Русские в Средней Азии (Russia Pragmatica)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл про Россию Прагматическую, и сегодня будут рассмотрены несколько важных вопросов, среди которых стабилизация обстановки на Балканах и завоевания и начало освоения русскими Средней Азии.

Содержание:

Болгарский кризис

После оглашения результатов Стокгольмского конгресса в Болгарии поднялся вопрос о том, чем же ей быть: республикой, монархией, или чем-то еще. Власть фактически принадлежала военной верхушке во главе с генералом Драгановым, но это была только временная мера – требовалось сформировать постоянное правительство, все механизмы государственной власти, ну а заодно и решить, что делать с болгарскими мусульманами, которые тоже были болгарами – но не выказывали особой лояльности правительству. В конце концов, было решено провести уже традиционные для Балкан плебисциты по выбору формы правления государства и его главы – правда, выбор осуществлялся Народным собранием делегатов из всех селений. На первом плебисците, прошедшем уже в 1878 году, большинство болгар проголосовало за монархическую форму правления. За этим последовали выборы монарха – рассма­тривались все доступные кандидатуры, согласно заранее оговоренного списка, в который то ли по упущению, то ли ради шутки включили заодно и турецкого султана Мурада V вместе с его братом Абдул-Гамидом. Люди, понимающие современные реалии Болгарии и международных отношений, сразу же насторожились, в России начали готовиться к очередным проблемам…. И совершенно не зря. Наибольшее количество голосов согласно плебисцита набрал сын русской императрицы Марии, Александр Владимирович. Вторым по результатам плебисцита стал другой сын императрицы, Иван, за ним шел племянник императрицы – Михаил Романов-Нарышкин. После них заметное количество голосов набрали Александр Баттенберг как абсолютно нейтральная кандидатура, и – что стало полной неожиданностью – Мурад V и Абдул-Гамид. В случае утверждения на болгарском троне родни русской императрицы баланс сил на Балканах мог пошатнуться, и западные державы, заранее готовые к такому результату плебисцита, уже начали выказывать возмущение на этот счет, но остальные кандидатуры были крайне нежелательными уже с точки зрения России – что Баттенберг, подверженный влиянию Германии, что турки.

Результаты этого плебисцита стали причиной еще одного крупного межгосудар­ст­вен­ного кризиса. Против русских кандидатов выступила Великобритания, которая тут же нашла поддержку в лице Австрии и Германии. Австро-Венгрия при этом выдвинула своего ставленника – Фердинанда Саксен-Кобург-Готского, который готов был действовать целиком в ее интересах в случае избрания болгарским монархом. Османская империя, само собой, поддержала кандидатуру Абдул-Гамида, хотя и осталась в этом деле в гордом одиночестве. Россия и Временное правительство Болгарии, само собой, поддерживали любого из русских кандидатов. Ситуация ожесточилась, Австрия и Германия начали переброску войск к русской границе, а Великобритания провела частичную мобилизацию флота…. Но вновь свою роль сыграла дипломатия императрицы Марии, которая после Крымской войны умело играла на противоречиях между другими державами и не допускала дипломатической изоляции Российской империи. В поддержку русских кандидатов высказалась Франция – дескать, Болгария и так уже в сфере русского влияния, русский кандидат на троне мало что поменяет. В поддержку России вновь высказалась Италия, в интересах которой был конфликт Австрии с кем-то на Балканах, лишь бы австрияки саму Италию не трогали, да еще и предложила своего «абсолютно нейтрального» кандидата, который не числился среди вариантов во время плебисцита – Амадея Савойского, уже успевшего побывать королем Испании. Великобритания после этого сменила предпочтения и тоже выступила за Амадея, опасаясь укрепления германского влияния на Балканах через Александра Баттенберга…. Антироссийский фронт раскололся, и императрица Мария решилась на радикальные меры. Ее сыновья, Александр и Иван, отказались от прав на престол в пользу следующего кандидата – Михаила Романова-Нарышкина, племянника императрицы через ее родную сестру Софию и князя Эммануила Нарышкина. Он тоже был человеком царских кровей, и потому мог быть уверенным кандидатом на корону Болгарии, к тому же сам Михаил был хорош собой и разделял идеи панславизма, что было Болгарии только в плюс. И он согласился стать правителем Болгарии. В кратчайшие сроки он прибыл в Софию, и 7 марта 1879 года был коронован как царь Болгарии Михаил IV. Международному сообществу было объявлено, что такова воля Болгарии и ее народа, и что Романов-Нарышкин не является прямым членом династии Романовых, а значит не нарушает баланс сил в Европе.

Коронация Михаила произвела эффект бомбы в европейских кругах, особенно в Великобритании, которая уже было собралась собирать международную конфе­ренцию для решения болгарского кризиса. Большинство стран повздыхали, попричитали – и смирились с подобным исходом: в конце концов, Болгария и так уже была целиком в сфере русского влияния, Нарышкина избрали законным способом, а двое других кандидатов, слишком уж тесно связанных с русским троном, отреклись от прав на трон, так что все вроде было вполне в рамках приличий. Великобритания, осознав тот факт, что сколотить антирусский фронт не получится, также смирилась с коронацией Михаила IV. Но вот Австрия…. Совершенно другое дело. Австрийцы, смирившиеся с созданием сильной Болгарии, совершенно не смирились с тем, что она теперь будет надежно закреплена за Россией, планируя еще побороться за влияние в этом новом государстве. У кандидатуры Фердинанда Саксен-Кобург-Готского имелись и сторонники в Болгарии, которые тут же начали раскачку внутри страны. Правитель­ственные реформы саботировались, участились случаи выступлений против текущего правительства и царя. Была получена поддержка со стороны болгарских мусульман, которые избежали изгнания – в случае чего они были готовы выступить в поддержку австрийского претендента. В 1880 году начались нападения на русских представителей, больше похожие на террористическую деятельность. Под удар попали и болгары-русофилы, начиная от простых крестьян и заканчивая такими видными деятелями, как генерал Драганов, митрополит Климент и сам царь Михаил. Впрочем, это не помешало все же утвердить государственную администрацию современного образца и принять в 1881 году Конституцию. На следующий год назначили выборы в Народное собрание, главными конкурентами в которых стали Панслависты и Народники, которые, соответственно, были сторонниками России и Австро-Венгрии. Само собой, Панслависты на выборах одержали победу. Само собой, Народники возмутились, заявили о подтасовке выборов и усилили давление на власть. В ответ правительство провело ряд арестов самых активных австрофилов, а Народную партию упразднили как антигосударственную. И вот это уже стало последним штрихом к общей картине – после запрета партии Австро-Венгрия, еще недавно притихшая после избрания Михаила, вдруг заявила о том, что Фердинанд Саксен-Кобург-Готский – законный правитель Болгарии, что результаты плебисцита были подтасованы, и все в таком роде. Австрия опасалась прямого вмешательства России в грядущий конфликт, и потому решила использовать свою марионетку – Сербию. Недавно провозглашенный король Сербии, Милан Обренович, поддержал кандидатуру Фердинанда, который прибыл в Белград, и объявил Болгарии войну. Сербская армия уже не первый год готовилась к подобному исходу, и потому активно накачивалась не только австрийским оружием, но и различного рода «добровольцами». Всего в наступление на Болгарию выступили около 150 тысяч человек.

В Болгарии также ожидали войны, и потому оказались готовы к ней. По экономическим причинам полевая армия была ограничена 120 тысячами человек, но все они были достаточно хорошо вооружены и подготовлены к военным действиям. Имелось большое количество русских офицеров и добровольцев, к тому же Россия неофи­циально оказывала поддержку болгарам, что компенсировало малую численность армии. Во главе войск встал герой войны с турками, генерал Драганов, и двоюродный брат болгарского царя, Иван Владимирович Романов, который был известным болгарофилом и точно так же воевал в Балканской войне, заслужив генеральское звание. Первое наступление сербов на Софию, развернувшееся в июле-августе 1882 года, удалось остановить у Сливницы, где разыгралось крупное сражение с большими потерями с обеих сторон. Ожесточенности конфликту добавляли и взаимные болгаро-сербские счеты, и то, что в обеих армиях сражались не просто солдаты, а ветераны тяжелой войны с турками. Обе стороны были сильно замотивированы, по крайней мере на государственном уровне – Фердинанд обещал в случае победы передать сербам Македонию, а Михаил говорил об «исторической справедливости» и возвращении территорий, населенных болгарами, в состав национального государства – подразумевались прежде всего Юго-Восточная Сербия и Северная Македония с городами Пирот, Враня, Куманово и Скопье, которые по Стокгольмскому миру перешли сербам. И Австро-Венгрия, и Россия были не против подобных приобретений своими «младшими братьями», так как вместе с этим усиливались и их собственные позиции на Балканах. Как бы то ни было, после сражения у Сливницы, несмотря на большие потери, болгарская армия перешла в контрнаступление и смогла вернуть под контроль все утраченные территории, вытеснив сербов на запад. Параллельно с этим сражения прошли и на других участках границы – севернее, в районе Видина, и в Македонии. Сербы показали себя хорошими солдатами, но им все же не хватало и хорошего командования, и припасов. От недостатка припасов начинала страдать и болгарская армия – война «по правилам» требовала огромных затрат ресурсов. В результате этого к октябрю сражения затихли, и армии перешли на зимние квартиры. Мириться пока еще никто не собирался, обе стороны готовились продолжить войну.

Первыми в 1883 году начали наступление сербы. На сей раз они изменили направ­ление удара, вторгнувшись в Македонию. Одновременно с этим начались волнения среди болгарских мусульман, стали собираться отряды башибузуков, началась резня в ближних христианских селениях. Болгарская армия была вынуждена разделить силы, отправив часть войск вместе с территориальной милицией на подавление восстания. С башибузуками и прочими армия не церемонилась, и ее действия вызвали новую волну исхода мусульман из Болгарии. На западе тем временем сербы уже заняли практически всю Македонию, но при попытке повернуть на восток были вынуждены остановиться, а затем и вовсе отступить – болгарская армия, хоть и ослабленная отсылкой войск, сама перешла в наступление, разбила небольшие отряды сербов у Пирота и вступила в Ниш, перерезав линии снабжения сербских войск. Те были вынуждены ускоренным темпом идти на север с целью вернуть город, но болгары Драганова также не спали, и у Лесковаца произошло еще одно крупное и тяжелое сражение, которое болгары выиграли. Кружными путями сербскому командующему, Милойко Лешанину, удалось вывести свои войска из наметившегося окружения, однако удержать дальнейшее наступление болгар он не смог. К тому же восстание болгарских мусульман уже подавили, а Македонию вернули под контроль царя Михаила, который, к слову, присоединился к армии, предвкушая дальнейший победный марш…. И этот марш все же случился. Перегруппировавшись, болгары в конце лета двинулись в наступление на север. Сербская армия могла лишь сдерживать их, давая арьергардные бои, пока наконец не оказалась прижата к Дунаю и отрезана от столицы у Смедерево, где Лешанин был вынужден капитулировать.

Однако здесь вмешалась большая политика – против Болгарии выступила Австро-Венгрия, заявив, что если болгарские войска приблизятся ближе чем на 10 км к сербской столице, то двуединая монархия выступит против них. Болгары, само собой, остановили свое наступление, а из России в Вену пошли депеши и предупреждения о том, что если Австро-Венгрия вмешается в «сугубо местный и второстепенный конфликт, к тому же начатый не Болгарией», то Россия также будет считать себя свободной в своих решениях – что звучало как замаскированная угроза войны. Король Милан Обренович и сам уже был не рад тому, что решился на войну с болгарами, но приходилось выполнять функции австрийской марионетки и делать вид, что все хорошо. В конце концов, Сербия и Болгария пошли на мирные переговоры, прошед­шие в нейтральной столице – Афинах, которые свелись к переговорам между российским и австрийским представителями. В конце концов, мирный договор, с учетом полного разгрома сербов, выглядел для болгар большим достижением – Фердинанд Саксен-Кобург-Готский отказывался от претензий на болгарский трон, а Сербия передавала Болгарии спорные пограничные территории с городами Пирот, Враня, Куманово и Скопье. В ответ Болгария и Россия признавали Милана Обреновича королем (так как титул был самопровозглашенный, то признавать его другие государства не спешили, и королевством Сербию признали только Австрия вместе с государствами-сателлитами), а Сербия окончательно признавалась австрийской сферой влияния. На этом болгаро-сербская война завершилась.

Болгария после войны с Сербией

Конфликт этот фактически похоронил идеи панславизма, так как конфликт шел между двумя православными славянскими государствами. Старые лозунги о единстве всех славян пошли прахом, и некогда просто напряженные отношения между двумя славянскими народами – сербами и болгарами – обострились до предела. С другой стороны, Россия значительно укрепила свои позиции на Балканах, там появилось достаточно большое и сильное, а главное – дружественное государство, и началось постепенное расширение влияния на остальные территории региона. Уже третий член династии Романовых занимал трон дружественных государств, что выдвигало эту фамилию в один ряд с другими влиятельными династиями Европы, которые также раздавали своим родственникам короны различных держав. Ну а для Балкан, помимо негативных эффектов, имелись также и положительные – территории Греции и Болгарии постепенно превращались в оплот стабильности и прогресса, где христиане из коренного населения чувствовали себя вполне благополучно. На какое-то время наступил «золотой век» русской сферы влияния на Балканах….

Русские в Средней Азии

Средняя Азия в XIX веке становилась традиционной головной болью Российской империи. Казахские степи постепенно осваивались, казахи переходили на оседлый образ жизни и превращались просто в еще один народ большой и сильной империи, но на южных границах при этом постоянно шла борьба. Кочевые туркмены, Хива, Коканд, Бухара – все они были примерно такими соседями, какими некогда было Крымское ханство и кавказские горцы для России. Случались набеги, похищались люди, в ханствах процветала работорговля. Ответные рейды часто оборачивались неудачами – из 8 крупных операций за 1840-е годы только 5 завершились относи­тельно успешно, 2 пришлось прервать, а одна и вовсе завершилась разгромом русских. Сказывалась и малочисленность русских войск, и местные географические условия, и отсутствие толковых лидеров, способных адаптироваться к окружению – и потому положение сохранялось, хоть оно и считалось неприятным. Ситуация осложнилась в 1830-е годы, когда Великобритания в стремлении отодвинуть границы своих колоний подальше от Индии вышла к Афганистану. Он был последним препят­ствием на пути к Средней Азии, а там – и к русскому Казахстану. В случае, если бы Великобритания закрепилась там, положение России грозило стать шатким. В Бухару, Хиву и Коканд уже начало попадать английское оружие, пускай еще в незначи­тельных количествах. Более того – начались восстания среди казахов, которые хоть и не представляли серьезной угрозы из-за небольшого размаха, но все же были тревожным сигналом. Стало ясно, что дальше так продолжаться не может, и России придется выбирать – или ослабить свои позиции и допустить возникновение угрозы Казахстану, а там, при неудачном стечении обстоятельств, и Уралу – или же перейти самой в наступление и ликвидировать угрозу. Россия, само собой, выбрала второй вариант. Начались переброски войск, формировались новые части и особая, Туркестанская армия – правда, численность ее никогда не превышала численности обычного армейского корпуса. Однако решительное наступление какое-то время откладывалось по разным причинам.

Началось оно лишь в 1848 году, и под удар попало Кокандское ханство. Отряд в 8 тысяч человек с кавалерией и артиллерией возглавил генерал Лукьян Синицын – «новый русский», из старообрядческой семьи, добившийся своего положения благодаря реформам предыдущих царей, открывшим социальные лифты для простолюдинов, и выдающимся организаторским и военным навыкам. Материальная часть похода была поставлена образцово, особое внимание уделялось снабжению и защите от жары. Вместо обычной униформы темно-зеленого цвета была специально изготовлена белая, ставшая затем стандартной униформой различных «колони­аль­ных» частей Российской империи. На вооружении имелись много­числен­ные винтовки, шрапнельные снаряды к орудиям. Были предусмотрены меры против цинги, в качестве кавалерии были завербованы казахи из числа лояльных родов. Выступив в поход, Синицын сразу же столкнулся с кокандской армией, и в ходе нескольких сражений разбил ее. Быстрота и решительность, хорошая мате­ри­аль­ная подготовка позволила небольшой русской армии быстро развить наступление на юг. С ходу была взята крепость Ак-Мечеть, построенная в 1820 году для защиты от русских. Не дожидаясь подхода постоянного гарнизона и оставив несколько рот для ее защиты, русские войска продолжили наступление. В 1848 году пала еще одна крепость – Туркестан, в начале 1849 года – Аулие-ата, а в 1850 – Пишпек. После этого, впрочем, продвижение русских войск остановилось – требо­валось закрепиться на новых территориях, дождаться подхода поселенцев, собраться с силами. Для защиты строящихся русских колоний войск едва хватало, и потому дальнейшее наступление постоянно откладывалось. А вскоре случилась Крымская война, и дальнейшее завоевание Средней Азии вовсе отложили в долгий ящик.

Однако уже вскоре после окончания Крымской войны ситуация в регионе обострилась. Англичане значительно усилили поддержку местных правительств, появились и турецкие эмиссары. А в 1860 году Кокандское ханство и вовсе объявило газават против русских. Очень быстро они собрали 20-тысячную армию, и та двинулась в наступление. Захваченный ранее Пишпек попал в осаду, все русские поселения в округе были разрушены, а поселенцы убиты или уведены в рабство. К Коканду присоединились Бухара и Хива, в поддержку газавата высказались и туркмены, совершившие несколько набегов на русские территории через Хивинское ханство. Ситуация серьезно осложнялась, и требовались экстраординарные меры для ее разрешения. В 1862 году командующим Туркестанской армией назначили Михаила Соболева – человека отчаянного и упорного, воевавшего в Крымскую войну под началом генерала Еремеева, который не раз отмечал воинские таланты своего подчиненного. Вместе с ним в регион прибыли массовые подкрепления, новое оружие, включая еще экспериментальные нарезные орудия. Статус Туркестанской армии вырос до элитного, она получила высокий приоритет в пополнении, перевооружении и снабжении. Собрав в кулак около 15 тысяч штыков и сабель (из них около 6 тысяч войск 1-й линии и 9 тысяч второстепенных подразделений, предназначенных для гарнизонов захваченных крепостей), Соболев сразу же выступил в поход. План действий его был основательным, и требовал значительных усилий и времени. В Петрограде четко обозначили цели для туркестанцев – завоевать Среднюю Азию, дабы та перестала быть проблемой для России, а для этого необходимо было занять все сколь-либо значимые населенные пункты в регионе. Коканд, как главный источник смут и волнений, само собой послужил первой целью Соболева. Началась затяжная война, в которой полевые сражения чередовались с осадами и штурмами. К 1865 году пал весь Восточный Коканд, а в 1866 году была взята штурмом крупная крепость Ташкент, причем соотношение сражавшихся было далеко не в пользу русских – у Соболева под рукой были лишь 3,5 тысячи человек против примерно 36 тысяч «воинов газавата». Тем не менее, дисциплина, лучшее вооружение и качественное снабжение позволили избежать крупных потерь. Более того – сразу же после штурма Ташкента Соболев собрал все доступные у него войска (около 5 тысяч) и ускоренным маршем двинулся на Коканд. Столица ханства к подобному оказалась совершенно не готовой, и потому быстро пала. Кокандское ханство полностью перешло в распоряжение русских, хотя хану удалось бежать и возглавить своеобразное «правительство в изгнании» в Бухаре, которая продолжала войну. В Коканде, Ташкенте и прочих городах обосновалась русская гражданская администрация и гарнизоны, и территории официально вошли в состав Российской империи. Как и ранее, за армией практически сразу же шла волна поселенцев, которые закрепляли завоевания, основывая новые крепости и населенные пункты. Среди них находились и деятельные люди, с ходу начавшие процесс освоения новых территорий, развивая сельское хозяйство и ведя разведку и разработку полезных ископаемых.

Год 1868 прошел в пограничных стычках, но крупных сражений не случилось. Причин тому хватало – русские готовились к новому витку войны, а Хива и Бухара, наоборот, «расклеились» и готовились к обороне по отдельности, не планируя наступательных операций или совместных действий после падения Коканда. А между тем план Соболева отталкивался от наихудших опасений, и потому был сложным и затратным, из-за чего и пришлось взять паузу. Планировались две крупные независимые экспедиции – восточная Соболева и западная Кауфмана. Соболев, собрав под своим началом около 8 тысяч человек, должен был нанести удар по Бухаре от Коканда, в то время как силы Кауфмана планировалось высадить силами Волжской военной флотилии на юго-восточном берегу Каспийского моря, основать там опорный пункт и начать постепенное продвижение к Хиве. При этом Кауфману в своих действиях требовалось опираться на железную дорогу, которую предстояло еще построить – финансировать ее строительство пришлось целиком государству, хотя спустя некоторое время к нему присоединился и частный капитал. Помимо этого, осуще­ств­лялись еще три вспомогательных удара небольшими силами с севера, которые должны были очистить от враждебного присутствия пространство от Сырдарьи до Амударьи, а заодно отвлечь силы Хивы и Бухары от основных ударов. Наступление началось в 1869 году и проходило хоть и с затруднениями, но в целом успешно. Уже в первый год удалось подчинить значительные территории Бухарского эмирата, включая Самарканд и Душанбе, а на берегу Каспийского моря появилось поселение Красноводское, от которого по направлению на Хиву началось строи­тельство железной дороги. Попутно Кауфман вел военные действия с туркменами, постепенно подчиняя их русскому влиянию. В 1870 году была взята и Бухара, а к 1871 уже вся территория эмирата попала в руки русских. Оставался последний крупный игрок в регионе – Хива, и наступление на нее началось в 1872 году. Был с ходу взят город Ургенч, а Хива попала в осаду. В день 15 августа 1872 года произошло знаменательное для региона событие – у стен города объединились армии Соболева и Кауфмана, последняя действовала в небольшом отрыве от железной дороги, которая была уже практически завершена несмотря на все затруднения, и которая уже стала гордостью Туркестанской армии и России в целом. Хива пала уже 21 августа, в плену, помимо защитников крепости, оказались ханы Хивы и Коканда и эмир Бухары. Здесь же, в Хиве, 3 сентября 1872 года был подписан договор, по которому эти три государства официально входили в состав Российской империи. Ханы и эмир формально сохраняли свою власть, но фактически становились лишь марионеточными де-юре лидерами, а всеми делами заправляла русская администрация.

Однако этим завоевание Средней Азии не завершилось – остались еще беспокойные регионы. Самым крупным из них была территория туркменов с крупным городом Мервом, который формально входил в состав Хивы, но с 1870 года вышел из ее подчинения. Сюда направил свои усилия генерал Соболев после падения Хивы. Боевые действия с туркменами оказались куда более сложными, чем против кокандцев, бухарцев и хивинцев – они были отличными воинами, особенно племена текинцев, в результате чего две первые экспедиции против них понесли большие потери и были вынуждены отступить. Тогда было решено действовать тем же способом, который ранее помог Кауфману по пути к Хиве – строить железную дорогу и действовать, опираясь на нее. Впервые в России были применены первые прообразы бронепоездов, а точнее отдельные вагоны, укрепленные за счет мешков с песком и толстого листового железа. На некоторых таких вагонах устанавливались полевые орудия. Как и в прошлый раз, первоначально финансирование выделялось исклю­чи­тельно за счет государственной казны, но уже вскоре к нему присоединился частный капитал, привлеченный возможностями выращивания в Средней Азии хлопка, для вывоза которого требовалась развитая инфраструктура. Постройка дороги началась в 1875 году, и уже в 1876 году был очищен от враждебного присутствия оазис Геок-Тепе, а текинцы разгромлены в ходе решительных сражений у железной дороги. В 1878 пал Мерв – и уже в этом году полотно железной дороги достигло города. Подобная методика подчинения земель, с помощью железной дороги, стала в России легендарной, и породила различные шутки вроде «туркестанцы воевали не штыками, а лопатами». Эффективность этого подхода была достаточно высокой – к 1879 году были подчинены все туркменские территории, а отряд генерала Михелева даже столкнулся с афганской армией в долине реки Кушка и выиграл сражение. Впрочем, на этом завоевание Средней Азии для России почти что завершилось – сражение у Кушки стало причиной серьезного обострения отношений с Великобританией, которая видела в русском продвижении на юг угрозу для Индии. Дело едва не дошло до войны, но в 1880 году произошла Тегеранская конференция, установившая границу между Россией, Персией и Афганистаном, и дальнейшая экспансия России в регионе носила уже непрямой характер.

Пока затухали бои в Средней Азии, уже шло активное освоение присоединенных территорий, в чем русские проявили небывалую ранее активность и предприим­чивость. Прежде всего, конечно же, дело касалось развития местной инфраструктуры и логистики – для связи между территориями требовались развитые пути сообщений, прежде всего – железные дороги. Помимо того, что строилось в процессе боевых действий, стали возникать и новые ветки, идущие от строящегося Транссиба на юг, через территории казахов в Бухару, Самарканд, Ташкент, Коканд и прочие крупные населенные пункты. Активно совершенствовалось местное сельское хозяйство, началась реализация проектов по постройке оросительных каналов, которые, в свою очередь, должны были обеспечить возникающие хлопковые плантации – Средняя Азия воспринималась прежде всего как источник этого ценного сырья для текстильной промышленности. Появился достаточно большой напор переселенцев – прежде всего рабочих и научных исследователей, составлявших карты и осуществлявших поиск полезных ископаемых. Обнаруженные запасы практически сразу же начинали разрабатываться, особенно месторождения угля, серебра и золота. Все это, конечно же, вызвало сопротивление со стороны местных, которых начали «оттирать» от экономической деятельности. Впрочем, значительная часть местного населения постепенно включалась в новые правила игры русского капитализма, а остальные становились жертвами не целенаправленной деятельности переселенцев, а старых обычаев и привычек, из-за чего традиционное хозяйство оказалось неконкурентоспособным в сравнении с новым. Периодически случались выступления против русской власти, в том числе и вооруженные, а в 1884 году и вовсе грянуло восстание, которое возглавил хан Коканда. На этот случай в регионе сохранялась Туркестанская армия, которая оперативно подавляла любые выступления, в том числе и это – участники были наказаны ссылками с лишением имущества, а хана попросту низложили и изгнали с территории империи. Постепенно Средняя Азия вместо проблемного региона и постоянной головной боли превращалась в полноценную провинцию большой империи, и стала приносить доходы и стратегические выгоды. Впрочем, действительно выгодным приобретением эти территории стали уже после смерти императрицы Марии.