История России. Часть XXI — Балканская война (Russia Pragmatica)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл «Россия Прагматическая», и сегодня речь пойдет про Балканы и то, какой бардак там развернется во 2-й период правления императрицы Марии.

Содержание:

Кипящий котел

Примерно так себе можно представить беспорядки в Румынии

Когда подписывался Парижский мир, завершавший Крымскую войну, правительство России предполагало, что вопрос Молдавии и Валахии станет проблемным и очень острым в ближайшее время, но никто не предполагал, что с этого начнется феерия, получившая от императрицы Марии глумливое прозвище «Дунайский цирк» (само собой, неофициально). Но начиналось все более или менее спокойно – мир был подписан, и в Молдавии и Валахии провели плебисцит. Само собой, большинством голосов оба княжества были объединены в королевство Румыния, со столицей в городе Бухаресте, однако дальше пошли осложнения: в столице начались волнения, которые перекинулись на другие города. Австрия к тому моменту уже вывела войска из Дунайских княжеств, но она не ожидала, что, насильно рассаживая своих сторон­ников по важным постам, спровоцирует взрыв анархии. И действительно: большая часть возмущения была направлена против новой администрации, установленной австрийскими войсками. Мало того – начались волнения среди крестьян, которые, к слову, еще пребывали в крепостной зависимости от своих господ. Остатки правительства в этих условиях посчитали лучшим способом вернуть контроль над государством, проведя второй плебисцит – по избранию короля Румынии. На время анархия прекратилась, плебисцит прошел…. И его результат привел Австрию просто в бешенство, так как королем был избран Карл Эйтель Фридрих Людвиг фон Гогенцоллерн-Зигмаринген из Пруссии, т.е. представитель враждебной австрийцам страны. Ему пришлось ехать в Румынию через Россию, так как австрийцы не пускали его на свою территорию, но его прибытие принесло мало порядка в страну, в которой скоро грянула крестьянская война, а затем еще и гражданская война. В результате Австрии пришлось удовлетвориться тем, что она увела Дунайские княжества из сферы влияния России и вывела новорожденную Румынию из игры хотя бы на время, сделав из нее буферную зону. Это было лучше, чем ничего, но все же ничтожно мало – Австрия явно намеревалась подчинить себе Балканы, а для этого требовались марионетки и союзники.

И взор монархии Габсбургов обратился к сербам. И действительно – сербы неплохо воевали в составе австрийских войск, уже имели свое независимое государство с правительством, порядками, и главное – Сербия уже довольно долгое время оставалась марионеткой в руках Австрии. Однако у Сербии была другая проблема: там уже которое десятилетие шла борьба между двумя династиями – Кара­геор­ги­евичами и Обреновичами. По факту в стране шла необъявленная граждан­ская война: на посту князей одни сменяли других, потом приходили третьи, а потом возвращались первые, и так из года в год, на протяжении почти всей новой истории Сербии. Удивительным было то, что Карагеоргиевичи и Обреновичи еще не перебили друг друга, как и то, что этот бардак прекращался всякий раз, когда сербам приходилось воевать с турками – взаимные распри как будто испарялись, сербы, позабыв про все, вместе шли и били турок, храбро сражаясь с ними, а затем возвращались домой и начинали новый виток противостояния. Собственно, здесь же крылась возможность, которую Австрия решила реализовать по полной программе, и Сербию стали накачивать шовинизмом и антитурецкими настроениями, увеличивая и без того немалую агрессию балканского народа по отношению к бывшим угнетателям. Заодно Австрия попыталась подмять под себя Черногорию, надавив на ее князя и вынудив отречься от престола в пользу князя Сербии, но тщетно – в Черногории жили люди непримиримые и упорные, к тому же пользовавшиеся поддержкой России. В результате этого Австрии пришлось ограничиться накачкой Сербии, готовя будущий конфликт.

А Османская империя тем временем расклеилась. Султан Абдул-Меджид еще пытался как-то удержать положение под контролем, но все оборачивалось против него. Подчиняясь реформам, мусульмане ожидали, что султан возродит былое величие империи, но вместо этого продолжались поражения, а тут еще и западные союзники не помогли туркам одержать победу в войне с русскими. Плюс ко всему, начался национально-патриотический подъем среди христиан империи, в особенности среди греков и болгар, которые требовали реформ и равноправия с мусульманами, чего правительство решительно не желало делать. И все же ситуация оставалась тяжелой, но не критической – Абдул-Меджид и его министры умудрялись баланси­ровать на краю и даже идти дальше. Так, в частности, после неудачи англо-француз­ского оружия в войне против русских турки переориентировались на прусскую помощь, массово нанимая военных советников и закупая оружие в далеком германоязычном государстве. Заканчивались армейские реформы и формирование полков низама по современному образцу – даже в годы Крымской войны эта реформа была еще не завершена, но теперь у османов была армия европейского образца, что давало надежду на будущее. И тут в 1861 году Абдул-Меджид умер от чахотки. К власти пришел его сын Мурад, однако это произошло согласно новым законам наследования, а среди военно-политической элиты были чрезвычайно популярны старые законы, по которым султаном должен был стать брат Абдул-Меджида, Абдул-Азиз – и в стране мгновенно разгорелась гражданская война между претендентами на трон. Каждый хотел урвать свой кусочек власти и влияния на султанов, каждый из которых имел свои слабые места. Однако в целом бал правили сторонники дальнейших реформ в империи, а из двух кандидатов только один был либерально настроенным и воспитанным в духе реформаторства – и потому после четырехлетней войны 1861–1865 годов к власти все же пришел Мурад V. Абдул-Азиза заключили под арест в дальней крепости в Аравии, где вскоре несостоявшегося султана нашли повесившимся – что это естественная смерть, не поверил никто, но все смирились, так как за Мурадом теперь было будущее.

Новый султан принялся переустраивать все на новый, еще более прогрессивный лад. В 1866 году приняли османскую Конституцию, был создан двухпалатный парламент, границы открыли для иностранных инвестиций. Началась постройка военных заводов, практически с нуля создавался военный флот, который почти не пополнялся со времен Крымской войны из-за отсутствия денег. Вместе с этим империя получила новую идеологию, основанную на крайнем шовинизме – дескать, это все иностранцы да христиане, доверять можно только себе и остальным мусульманам, надо восполь­зо­ваться этими европейцами, чтобы подтянуться до их уровня, а вот потом уж мы заживем по полной! Само собой, во всех грехах оказывались виноваты кто угодно, но не турки – а этими «кто угодно» зачастую становились христиане на территории самой империи. При этом сказывалась двойственность положения правительства султана Мурада V: с одной стороны, ставку требовалось делать только на турок, а христиан следовало отстранить от любой власти, но с другой стороны мусульмане были едва ли не самыми малообразованными гражданами империи, из-за чего их нельзя было привлекать к государственной службе. Система образования мало что давала, даже после перехода от арабской вязи на латиницу, что значительно упростило обучение, однако не дотянуло его до необходимого уровня. А ведь кроме этого христиане контролировали в империи еще и большую часть торговли, промыш­ленности и сельского хозяйства – по крайней мере тех их частей, которые были действительно продуктивны. И правительство Османской империи, при полной поддержке парламента, стало проводить национализацию – земли, предприятий, торговых контор. Из-за шовинизма, распространяющегося среди мусульман, участились случаи резни в удаленных христианских деревнях. Как будто этого было мало, Османская империя продолжала развивать не только вооруженные силы и атмосферу ненависти в своем государстве, но и репрессивный аппарат, который добавил новых жертв из числа греков, армян, болгар, сербов, македонцев и прочих.

Это положение совершенно не нравилось главному относительно самостоятельному игроку Балкан – Греции. А ведь Греция еще и мечтала вернуть былую славу Византии, поднять крест над Святой Софией и перенести столицу в Константинополь! Еще после Крымской войны в Греции значительно повысился градус милитаризма, а после начала военных приготовлений турок он только усилился. В России заказывалось оружие, строились корабли. В Греции начали работу высшие военные ВУЗы и фабрики по производству боеприпасов. Все это было тяжелой ношей для не самого большого государственного бюджета, да еще и после разрушений Крымской войны, когда всю Элладу оккупировали союзники, но греки нашли сочувствие у своих иностранных братьев, эллинов со всего мира – деньги по подписке на вооружение собирались даже в самой Османской империи, хоть и в тайном порядке. Категорически не понравилось сложившееся положение болгарам, которые имели автономию в составе Османской империи, и автономия которых стала терпеть при Мураде V всяческие ужимки. Турки пока еще не смели откровенно урезать ее, боясь реакции России, но тихий саботаж делал свое дело. Пользуясь особым статусом автономии, патриотические организации среди болгар начали готовить оружие, закупая его в России, и обучать его исполь­зо­вать. Создавалась сеть подпольных организаций в полках низама, набранных из числа христиан – новые войска Османской империи комплектовались по наци­онально-религиозному признаку и не допускали смешения мусульман с христианами, за исключением офицерского состава. Да и сама Россия понимала, что Османская империя может вскоре стать серьезной проблемой, но ничего сделать не могла – новую Крымскую войну не хотел никто, и потому оставалось лишь действовать угрозами, тайной работой и сдерживанием. В случае турецкой агрессии против болгар или греков, им предстояло воевать одним, но ничто не мешало помочь им подготовиться к конфликту. Началась подготовка к военным действиям и среди другой крупной группы турецких христиан – армян. Речи о том, чтобы вооружаться армянам, не могло идти – в турецкой Армении мусульмане и христиане жили вперемешку, и любую подготовку могли быстро вскрыть, но вот в русской части Армении – другое дело! И начали формироваться группы волонтеров, которые при финансовой поддержке своих собратьев вооружались винтовками «с запасом», учились меткой стрельбе и создавали явно военную структуру своих организаций. В случае начала войны и резни среди армян эти волонтеры должны были переправиться через линию фронта и оказать посильную поддержку турецким армянам. За этой скрытой подготовкой армян и болгар стояли вполне конкретные русские офицеры, в том числе Павел Драганов – по происхождению болгарин, полковник русской пехоты, начинающий военный теоретик и вообще личность незаурядная хотя бы потому, что он числился среди друзей императора-консорта Владимира, не говоря уже про его феерическую способность поглощать любую полезную информацию, которая попадалась ему на глаза, и активно использовать ее в дальнейшем. И вот на фоне этого накачиваться шовинизмом и оружием при помощи Австрии стала Сербия, явно настроенная расширить свои границы за счет турок при первой удобной возможности. Все государства Балкан явно спешили на войну, но когда ей еще предстояло начаться – никто не знал.

Балканская война

Османская пехота атакует

А началось все в 1874 году, причем там, где этого ожидали не в первую очередь – в Боснии и Герцеговине. Этот регион имел собственную ограниченную автономию в составе Османской империи, полученную в 1867 году, однако сразу после ее получения начались всяческие притеснения со стороны столицы. В 1871 году прошла «большая чистка», в ходе которой все лидеры автономии, исповедующие христи­анство, были отстранены от своих должностей – им на смену пришли местные мусульмане. Само собой, это вызвало возмущение со стороны христиан, в особен­ности боснийских сербов, которые уже подверглись обработке со стороны Австрии и начали получать деньги и оружие. И в сентябре 1874 года в Сараево полыхнуло восстание, которое охватило всю автономию. Уже в декабре этого же года территория была очищена от османского владычества. В Стамбуле некоторое время не знали, что делать, но в конце концов двинули войска на подавление мятежа. Россия и Австрия выразили протест – каждая по отдельности, в собственных интересах. Турки, само собой, протесты проигнорировали, и начали быстро подавлять восстание, проявляя при этом небывалую ранее жестокость, истребляя христиан в Боснии тысячами. Это вызвало возмущение среди солдат полков, набранных из числа тех же христиан: два полка, набранные из босняков, попросту перешли на сторону восставших, перерезав офицеров-турок. Однако восстание все равно подавлялось.

И тут неожиданно вспыхнул мятеж в Болгарии. Как оказалось, в ней также попытались провести «чистку», приведя к власти болгар-мусульман, и это вызвало закономерную реакцию в виде волнений против османского владычества. Недолго думая, накаченная шовинизмом администрация империи попросту решила отозвать болгарскую авто­номию в нарушение Парижского мира – считалось, что Великобритания разберется с Россией, не допустив войны. Но еще до отзыва автономии об этих планах стало известно болгарам, и они решили – все или ничего. Полыхнуло в Софии, Констанце, Варне, Бургасе и многих других городах, болгарские полки низама, уподобившись боснякам, перерезали турецких офицеров и ускоренными маршами двинулись к столице Болгарии – Софии, с целью создать новую болгарскую армию и добиться независимости. При этом значительная часть солдат покинула полки, но не из соображений сохранения своей шкуры, а для организации отрядов ополчения в родных селениях. Полыхнули мятежи и среди других христиан османской империи – мятежи подняли греки, армяне, македонцы, сербы. Османская империя оказалась разорвана на части повстанцами, лишилась половины армии и даже части флота (4 корабля, укомплектованные в основном православными греками, оказались охвачены мятежом в порту Бургаса и перешли на сторону восставшей Болгарии), но не была намерена сдаваться. Началась полномасштабная мобилизация, оставшиеся верными полки низама стягивались к Албании и Эдирне. Расчетная численность армии к лету 1875 года должна была достигнуть 300 тысяч – этого должно было хватить для подавления любых волнений.

В России понимали, что турки могут победить в сложившихся условиях. Понимали это в Австрии. И потому в Брест-Литовске произошел тайный съезд доверенных лиц двух держав, которые должны были обсудить от лица правителей двух держав сложив­шуюся ситуацию. И, вопреки всем противоречиям, обе стороны быстро заключили «джентльменский договор» – поддержка восстаний любыми средствами, с последующим разделом того, что удастся отделить от Османской империи. Само собой, никакие бумаги не подписывались – это было не в интересах обеих сторон, но при этом обе стороны знали о намерениях друг друга, что развязало им руки. Полетели посланники в Грецию, Сербию и Черногорию, и за считанные недели между этими тремя государствами был сформирован союз. Вместе, единым фронтом они выступили с ультиматумом Стамбулу: пойти на переговоры с повстанцами, или между союзниками и турками начнется война. Стамбул, само собой, выбрал войну. Австрия и Россия заняли явно недружественную османам позицию, стянув свои войска к границам, из-за чего далеко не всю свою армию они смогли привлечь к войне на Балканах, однако этого все равно было мало: союзная армия насчитывала всего лишь около 120 тысяч человек (10 тысяч черногорцев, 50 тысяч сербов, 60 тысяч греков), в то время как османы смогли перебросить на Балканы около 200 тысяч человек – правда, с учетом гарнизонов крепостей. Даже с учетом мятежников союзные армии были разобщены, действовали независимо, и потому всем было ясно, что война затянется.

А тем временем разворачивалась трагедия в Болгарии. Собрав 50 тысяч человек из числа низама (регулярные полки), мустафхиза (резервисты) и башибузуков (иррегуляры), турки двинулись на Софию. Им противостояли около 15 тысяч человек – пока еще плохо организованных, испытывающих затруднения со снабжением. Еще большее количество болгарских войск было разбросано по всей Болгарии и представляло собой территориальную милицию, которую первое время никто и не планировал собирать в единый кулак – у восстания, несмотря на весь масштаб его подготовки, не оказалось единого лидера. В результате этого болгарская армия, несмотря на яростное сопротивление, потерпела поражение, а османы взяли Софию. Впрочем, долго они там не засиделись – пришли вести о том, что греческие войска вступили в Западную Фракию и наступают на восток, к османской столице. В Болгарии остались только второстепенные части, а основные войска ушли на юг. Болгары, получив передышку, извлекли важные уроки, добытые ценой крови. Началось создание более или менее устойчивой вертикали власти, отряды территориальной милиции стали собираться в более крупные формирования. В Варну по суше, через Добруджу, прибыли несколько сотен человек из России – в основном офицеров армии. Они приступили к экстренной организации армии из болгарского ополчения. Форми­ровалось новое болгарское правительство, во главе которого стал Стефан Димитров – русский политический деятель, болгарин по происхождению, сторонник панславизма и опытный управленец. Армию возглавил Павел Драганов, успевший перед отъездом на Балканы издать несколько трудов по военному делу, включая глубокий анализ Гражданской войны в США и боевых действий по всему миру. На основе своих выводов он и приступил к организации болгарской армии.

А между греками и турками уже кипели бои. В треугольнике между Ксанти, Кавалой и Драмой происходили десятки мелких стычек между двумя армиями. Греческая армия, возглавляемая генералом Гривасом, не принимала генеральное сражение – турки, получив подкрепление из Болгарии, теперь обладали двукратным превосходством по численности, и это уже были не былые полурегулярные полки с сомнительной боеспособностью: в результате реформ Мурада V османская армия действительно стала превращаться в опасного игрока. Тактика изматывания на отступлении не принесла должных плодов, и Гривасу пришлось отойти к Салоникам. Отправив часть войск отступать дальше, он сел в этом городе в осаду и смог отбить два штурма, после чего на греко-турецком фронте настало затишье – у греков не было сил для развития наступления, а турки были вынуждены разделить свои силы, чтобы срочно отправить свои войска на север, где успешно действовала сербская армия вместе с примкнув­шими к ней босняками и черногорцами. Туркам удалось освободить Македонию и часть Косово, но дальнейшее продвижение застопорилось: сербы, неся большие потери, все же умудрились настолько истощить возможности османской армии, что та попросту встала, не имея пополнений, боеприпасов и даже провианта. Так закончился 1875 год войны на суше.

Но пока дела союзников на сухопутных фронтах обстояли не самым лучшим образом, на море дела как раз активизировались. И греческий, и османский флоты перед войной активно вооружались, и по численности к 1875 году греки имели 9 броненосцев (по сути – больших башенных мониторов) против 14 османских (в основном батарейные и казематные корабли). Однако из-за организационных накладок оба флота к началу войны оказались не готовы, и потому практически не вели активных действий. Активизация началась лишь с началом осады Салоник – снабжение города целиком шло по морю и зависело от того, смогут ли греки защитить подходы к городу, или же турецкий флот прервет коммуникации и защитники города перестанут получать снабжение. Для греческого флота положение было достаточно выгодным, так как он контролировал все острова Эгейского моря, и на островах Лемнос, Имброс и Самотраки были оборудованы наблюдательные посты, которые должны были известить греческий флот о выходе турецких кораблей из проливов. Однако, когда турки вышли в море, перехват не случился – греческий флот был рассредоточен и не смог принять бой, в результате чего османы смогли временно прервать линию снабжения Салоник. Командующий греческим флотом, адмирал Николай Фокас, не собирался оставлять Салоники в блокаде. Он был человеком высоких понятий о чести, патриотизме и долге перед Отчизной, и потому очень серьезно относился к своей задаче. В результате 18 ноября 1875 года у мыса Дрепанон разыгралось крупное сражение, и, как показало будущее – генеральное морское сражение всей войны. Ввиду численного превосходства противника адмирал Фокас был вынужден использовать все, что у него имелось – броненосные и безбронные корабли, быстроходные таранные пароходы, миноноски с шестовыми минами. На греческих кораблях находилось большое количество русских морских офицеров, а экипажи миноносок состояли целиком из русских добровольцев. Всего в распоряжении греков имелись 9 броненосцев, 5 фрегатов, 4 вспомогательных крейсера, 3 таранных парохода и 6 миноносцев. Греческим кораблям противостоял весь османский флот – 14 броненосцев, 8 неброненосных кораблей, 3 канонерские лодки. Дневная фаза сражения оказалась тяжелым ударом для обеих сторон – таранные пароходы не смогла нанести османам урон и бесцельно погибли, но в ответ греческие корабли артиллерией потопили 5 кораблей турок – все канонерки, фрегат и броненосец. На какое-то время сражение прервалось, однако ближе к вечеру бой возобновился. Греки вновь нанесли туркам существенный урон ценой потери 4 кораблей, но турецкая эскадра также понесла потери и была вынуждена лечь на обратный курс, в Кавалу. С последними лучами солнца в атаку вышли 6 греческих миноносцев с русскими экипажами – и османская эскадра вновь понесла потери, на сей раз критические: среди погибших кораблей числился «Фетхи-Буленд» вместе с капудан-пашой. Оставшиеся на плаву турецкие броненосцы были серьезно повреждены и не могли продолжать операции без серьезного ремонта – а в Кавале для этого не было никаких возможностей. Греческий флот также понес потери, и точно так же оставшиеся в строю корабли были в той или иной степени повреждены, но в целом это была уверенная победа. Этой победой адмирал Фокас обеспечил греческому флоту полную свободу действий, что не замедлило сказаться на событиях следующего года войны.

А год 1876 начался с наступления болгарской армии в апреле. Она еще была относительно небольшой – всего 20 тысяч, но это были уже достаточно подготов­ленные и вооруженные пехотинцы и кавалеристы, отлично замотивированные и рвущиеся в бой. В лагерях вокруг Варны уже шла подготовка еще большего коли­чества добровольцев – на войну поднялась вся Болгария. Первым делом, само собой, армия во главе с генералом Драгановым двинулась на Софию, с вполне определенной целью освободить болгарскую столицу. У Тырново ей преградила путь турецкая армия численностью около 35 тысяч – все, что смогли собрать османы в регионе – и произошло достаточно большое сражение. Драганов впервые на Балканах активно применил полевую фортификацию в виде окопов и атаки в стрелковых цепях во время сражения. Несмотря на почти полное отсутствие артиллерии, турки были разбиты, потеряв убитыми и ранеными в 2 раза больше, чем болгары, а пленными и вовсе около 6 тысяч человек – шестую часть всей своей армии. Дорога на Софию была открыта, болгарский авангард вступил в свою столицу 27 мая. К этому моменту армия уже увеличилась до 28 тысяч, и до осени планировалось довести ее численность до 50 тысяч. Проявленная высокая боеспособность заставила сразу же заговорить о болгарах как о серьезной военной силе на Балканах.

Однако на этом турецкие проблемы не закончились. В тот же день, когда в Софию вступили части армии Драганова, на Кипр высадился 5-тысячный греческий десант – сказывалась полная невозможность со стороны турок препятствовать подобным действиям. Недавно подавленное восстание местных греков вспыхнуло вновь, 3-тысячный турецкий гарнизон после непродолжительного сопротивления сдался. Развивая успех, греки высадили свою единственную бригаду морской пехоты в Киликии – и там началось полномасштабное восстание местных христиан, которое пользовалось большим успехом благодаря подпитке оружием и боеприпасами с Кипра. Вслед за Киликией произошел взрыв возмущения среди всех армян, до того действовавших довольно вяло – в ход пошли отряды русских волонтеров и все, что заранее готовилось на этот случай. Наличные османские войска с трудом справлялись с этим восстанием и требовали из Стамбула подкреплений – которые требовалось еще где-то найти. Началось формирование новых отрядов башибузуков, из Косово даже собрались было эвакуировать часть войск, но не тут-то было! Сербская армия, значительно усиленная при поддержке Австрии и за счет босняков и черногорцев, перешла в наступление в Косово и стала одерживать победы – не в последнюю очередь из-за того, что на путях снабжения турецкой армии началась партизанская война. Болгарская армия после короткой передышки также перешла в наступление в сторону Македонии – не в последнюю очередь из желания «перехватить» эту территорию у сербов. Активизировались и греки – османы были вынуждены снять осаду Салоник и временно отвести войска на север. Генерал Гривас собрал все возможные войска под своим началом – всего около 40 тысяч человек – и бросил их в наступление. Это грозило окончательно прервать пути отступления османской армии из Косово и Македонии, и турки были вынуждены спешно отводить войска. Армии же Греции и Болгарии, объединив свои силы, стали преследовать осман. Из-за тягот войны, недостачи снабжения и многого другого начался общий моральный упадок турецкой армии. И когда настало время крупной сухопутной битвы у Александру­полиса (Дедеагач), 72 тысячи болгаро-греческой армии смогли одержать верх над 90 тысячами османов. Незадолго до этого остатки османского флота, запертые в Кавале, были вынуждены выйти в море в попытке прорваться к Дарданеллам, но были перехвачены греческой эскадрой адмирала Фокаса и окончательно отправлены на дно, за исключением 2 броненосцев, которые подняли белый флаг после гибели своих собратьев – возрожденный путем больших усилий османский флот вновь прекратил свое существование.

Однако тут союзники разругались друг между другом – болгары и греки из-за Западной Фракии, болгары и сербы – из-за Македонии. Пошел разлад и между сербами, черногорцами и босняками. Австрия только подогревала ситуацию, внезапно озаботившись усилением Сербии и решив сделать ставку на босняков. Из-за всего этого пришлось временно приостановить наступление, в результате чего турки получили передышку. И когда осенью 1876 года греческая армия попыталась перейти в наступление, ее ждала неудача – в ходе двух второстепенных сражений она понесла большие потери и была вынуждена отойти на свои старые позиции. В Стамбуле лихорадочно искали, откуда взять новые войска, и строчили послания западным державам – Великобритании, Франции, Германии, все еще надеясь на благоприятный для себя исход. Численность полевой армии была доведена до 108 тысяч – но это уже были далеко не те войска, что имелись у империи в начале войны. Не хватало даже оружия, из-за чего часть полков пришлось вооружить не то что дульнозарядными винтовками, а гладкоствольными ружьями. Потеря артиллерии на Балканах (почти вся она попала в руки болгар) компенсировалась за счет старых орудий, хранившихся на складах. Все это продолжало находить поддержку среди мусульманского населения страны, и потому накачка шовинизмом никак не спадала. Правительство Мурада V даже пошло на экстренные меры и отозвало часть войск с Кавказа, где уже целые регионы находились под контролем армянских повстанцев. Разлад среди союзников был воспринят как большая удача – и хоть с помощью иностранцев, хоть без нее, но турки собирались воевать до победного.

Все решилось весной 1877 года. Османская армия перешла в наступление на Димитровград и Пловдив, с целью рассечь болгарскую и греческую армии, не дать им объединиться, и затем окружить и разгромить одну из них. Одновременно с этим активизировалось мусульманское население Албании, поднявшее оружие против сербов, из-за чего часть сербской армии была вынуждена отвлечься на подавление восстания. Армии союзников по отдельности не могли ничего противопоставить натиску турок – и потому Болгария, Сербия и Греция забыли на время про разногласия и объединили свои усилия. Впрочем, сербская армия к сражению уже не успевала, а вот болгарам и грекам после форсированного марша удалось опередить турок и объединиться у Димитровграда – совокупно в их распоряжении имелись около 90 тысяч человек. Произошедшее вскоре трехдневное сражение поставило жирную точку в войне: турецкая армия сначала не смогла сломить оборону союзников, а затем и вовсе «посыпалась» после начала контрнаступления. Стамбул защищать было нечем. Союзники во главе с генералами Драгановым и Гривасом, несмотря на потери, двинулись вперед, и остановились лишь в предместьях Стамбула, где турецкие посланники согласились на перемирие ради заключения мирного договора. Все это происходило под прицелами орудий британской эскадры, которая прибыла в Мраморное море незадолго до этого, едва не попав под удар греческого флота, продолжавшего блокаду проливов. Первая попытка заключить мирный договор провалилась – вновь обострились противоречия между участниками войны, и они не смогли договориться между собой о требованиях к туркам. Россия попыталась было надавить на них, предчувствуя недоброе, но ничего не вышло. И тут Великобритания предложила «золотую середину» – созвать международную конференцию, которая определила бы итоги Балканской войны и границы государств, причем предложение это подкреплялось плохо скрываемыми угрозами в сторону союзников. К Велико­британии в этом отношении присоединилась Франция как государство, имевшее в Османской империи свои интересы, Германия, Италия…. И союзникам пришлось согласиться на эти условия, а вместе с ними – и России с Австрией.

Стокгольмская конференция

Карта Балкан после войны

Ситуация с конференцией сразу же сложилась достаточно сложная, начиная с выбора места проведения. Его было предложила Германия, как «сугубо нейтральная держава», но Россия уже начала не доверять политике Бисмарка и его заверениям в нейтралитете, да и Австрия, как одна из заинтересованных держав, была против. После долгих споров конференцию решено было созвать в Стокгольме – Швеция не имела никаких общих дел с кем-либо из воевавших держав, да и вообще считалась нейтральным государством, хоть и подверженным русскому влиянию. На переговорах Россия выступала в качестве защитника интересов Греции, Черногории и Болгарии, Австрия – Боснии и Сербии, Великобритания – Османской империи. Франция, Италия и Германия выступали в качестве нейтральных сторон и «судей». Председатель­ствовал на конференции шведский король Карл XV, племянник русской императрицы.

Россия на этой конференции развернулась на полную катушку. Для влияния на Великобританию пришлось перебрасывать войска и флот, создавая угрозу Индии и прочим английским колониям. В море безо всяких промедлений вышли все русские крейсера III ранга, специально предназначенные для крейсерских операций, началось вооружение отмобилизованных гражданских пароходов. С Австрией удалось договориться хотя бы о частичной поддержке, путем банального подкупа – «если Австрия оккупирует Боснию для обеспечения ее безопасности, Россия не будет против», взамен требовалось не возражать против обеспечения независимости Болгарии и ее укрепления. Австрию подобный расклад в целом устроил, так как помимо Боснии ей в этом случае косвенно перепадали еще и те территории, которая получила бы Сербия, пускай и ценой усиления России. Было заранее получено обещание поддержки со стороны Франции – та, после франко-прусской войны, панически боялась Германии, а Россия дала ей гарантии того, что больше такое не повторится и Франция не будет одна, так как судьба ее, и усиление Германии, тревожат и Россию. Французы, сложив 2 и 2, получили очень красивую цифру, которая им очень понравилась, и во время переговоров проявили даже больше поддержки, чем от них ожидалось. От Германии удалось добиться поддержки «в память о былых услугах», но по факту Бисмарк встал сугубо на сторону Австрии и едва не саботи­ровал всю конференцию. Италия, смекнув расклад дел, выступила на стороне Франции, то бишь России, хотя преследовала она при этом и свои цели – не допустить значительного усиления Австрии или обеспечить ей заметно большую угрозу с востока, чем сама Италия. Воевавшие же государства целиком отдались в руки своих высоких покровителей, в результате чего переговоры вылились в трехсторонние перепалки между Австрией, Россией и Великобританией.

Наиболее простым оказалось решение о «ничейке» – территории Восточной Фракии и Албании, которые оставались в распоряжении Османской империи. Греки было заикнулись о кресте над Святой Софией, но вовремя остановились, не дождавшись даже замечаний со стороны русских. Быстро решили и вопрос касательно расширения Черногории – она была очень маленьким государством и многого не требовала. Почти не обсуждался и другой вопрос – о независимости Болгарии: фактически ее армия, за исключением начального периода, проявила наибольшую боеспособность из всех воевавших, в результате чего болгары теперь считались главными воинами Балкан. А вот с границами Болгарии вышли проблемы: Османская империя не собиралась уступать ей территории помимо тех, которые входили в состав автономии, что категорически не устраивало ни болгар, ни Россию, которая твердо намеревалась вытеснить турок с Балкан. Однако здесь сработала предварительная подготовка: Австрия высказалась, что «не против» расширения Болгарии, Франция и Италия подтвердили это, и вкупе с русскими крейсерами в океанах это заставило Велико­британию пойти на уступки. Болгария получила в довесок к своим изначальным терри­ториям Македонию, но не в полном составе, так как часть ее уже принадлежала грекам. Небольшую часть Македонии на севере пришлось передать Сербии, а заодно, «для успокоения», еще и северную Албанию, урезав собственно турецкую территорию совсем до мизера. Претендовала Болгария и на Западную Фракию, однако эта терри­тория перешла в состав Греции, но на особых правах: земли выделялись в греко-болгарскую автономию, с болгарским языком как вторым региональным и болгарами как признанным меньшинством, а собственно Болгария имела право осуществлять в случае блокады черноморских проливов торговлю через порт Кавалы. Именно на этих условиях болгары более или менее смирились с тем, что им не дали еще и эту территорию. Помимо этого, Греция также получила Кипр, хотя выбивать его пришлось «с боем», едва не дойдя до крайности – Великобритания сама имела виды на этот остров, но согласилась на его переход в состав Греции после оказания на нее давления и лишь на условиях демилитаризации – разрешалось иметь на острове лишь части полиции для борьбы с преступностью и контрабандистами, но никак не военную инфраструктуру. Заодно и решился вопрос касательно Боснии – там начало увеличиваться напряжение между сербами и мусульманами, и в качестве залога безопасности и мира в этом регионе Австрии был дан зеленый свет на временную оккупацию этой территории, которая превратилась в аннексию. Помимо прочего, Болгария обязывалась вернуть туркам все трофейное имущество, включая 4 корабля, а Османская империя обязывалась позаботиться об особом статусе армян и греков на территории Малой Азии, причем для армян даже создавалась автономия со столицей в городе Ване. Впрочем, с автономией на деле получилось не очень – она была сформирована и даже действовала, но центральная власть Османской империи де-юре ее не признала, и потому на практике эта автономия не имела никакой власти.

Балканская война стала большой победой русской дипломатии и оружия южных славян и греков. Османская империя была практически изгнана с территории полуострова, а вместо нее там появились достаточно сильные государства, находившиеся в сферах влияния других держав. Серьезную подпитку получили идеи панславизма, большой толчок к развитию получила экономика балканских держав. Однако у всех была своя цена, и она была огромна: тысячи убитых и раненых, огромные финансовые потери. Больше всего, конечно же, в этом плане досталось туркам, которые помимо потери огромных территорий были вынуждены принимать еще и беженцев – все страны-победители после заключения мира начали процесс изгнания мусульман со своих территорий, разрешая остаться лишь тем, кто поддавался принудительной ассимиляции или проявлял хоть какую-то лояльность, не запятнав при этом себя участием в резне христиан до этого. А ведь Балканы были самой развитой частью империи! В результате этого экономика государства настолько просела, что турки едва не стали банкротами. Впрочем, была и обратная сторона медали – без необходимости постоянно вертеться вокруг множества мятежных народов Османская империя сосредоточилась на развитии Малой Азии, а накачка шовинизмом серьезно сплотила мусульман на ее территории. В результате этого уже к концу 1880-х годов турки начали выбираться из кризиса и крепнуть, превратившись в достаточно крепкую и сильно милитаризованную страну. Серьезно пострадала и Греция, но причина была немного иной – к большим довоенным затратам на постройку кораблей и закупку вооружения прибавились огромные затраты военного времени, в результате чего греки оказались по уши в долгах. Это привело к периоду серьезного снижения военных расходов в конце XIX столетия, и к системному перевооружению греки вернулись только в начале 1900-х годов. Болгария и Сербия также понесли значительные потери, но и в экономическом плане, и в демографическом они были меньше, и потому оба государства бросились осваивать недавно приобретенные территории, укреплять власть и развивать вооруженные силы, готовясь к новым войнам. Для этих двух держав они уже были не за горами….