История России. Часть XVII — Крымская война. Средиземное море, Балканы, Крым (Russia Pragmatica)
Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой цикл про Прагматическую Россию, и сегодняшняя статья будет посвящена Крымской войне – крупному и де-факто неизбежному конфликту в середине XIX столетия, где Россия вынуждена противостоять коалиции европейских государств. Из-за высокой степени развития России ход войны будет совершенно другим по отношению к реалу…
Содержание:
Предусловия и начало конфликта
Внешнеполитические успехи России не могли не вызвать реакции со стороны основных оппонентов Российской империи – Великобритании и Франции. Они стали реально опасаться утверждения гегемонии России в Европе, да и вне ее хватало причин для опасений, особенно у Великобритании – русские и английские интересы уже вступили в конфликт в Китае, Персии и Османской империи. Франция же стремилась к реваншу за поражения в Наполеоновских войнах, и точно такому же сдерживанию внешней политики России, что стало особенно актуально после провозглашения императором Наполеона III. Между тем, и с французами у русских шла борьба за влияние – на сей раз в Египте. Там в 1848 году умер откровенно русофильский Мухаммед Али, и на смену ему пришел его приемный сын Ибрагим, также прорусский. Однако он правил меньше года, и на смену ему пришел султан Аббас I, который принялся играть на противоречиях между европейцами, допустив в страну значительные капиталы англичан и французов, причем и те, и другие конфликтовали друг с другом, но при этом против русских умудрялись выступать единым фронтом. Русские оказались в Египте в меньшинстве и стали терять свое влияние в стране, но сам факт его наличия выступал значительным раздражающим фактором для государств номер 1 и номер 2 в мировой табели о рангах.
Однако больше всего Россией была недовольна Османская империя. Там вместо Махмуда II к власти пришел Абдул-Меджид I, куда менее способный правитель, однако при нем составилось достаточно сильное правительство сторонников реформ, и они стали заканчивать то, что начал прошлый султан. Армия закончила преобразование на европейский лад, развивалась военная промышленность, за границей закупались корабли, совершенствовалась система военного образования. При этом чем дальше, тем больше правительство впадало в радикализм – несмотря на огромное число христиан среди подданных империи, они воспринимались как потенциальные предатели и всячески ущемлялись. Среди мусульман подогревался шовинизм, который должен был перенаправить недовольство слишком «европейскими» реформами на инородцев. К началу 1850-х годов Османская империя уже в достаточной степени окрепла и стала искать повода для ссоры с Россией, в чем ее активно поддержали Великобритания и Франция. Даже более того – был заключен тайный договор между этими тремя государствами, по которому в случае прямой угрозы Константинополю англичане и французы могли примкнуть к туркам в войне против русских. Негласную поддержку намерений турок выказала и Австрия, которая откровенно опасалась значительного усиления России и готова была рискнуть, поддержав своего старого врага против старого союзника. К тому же передача по результатам Венского конгресса Восточной Галиции русским многим австрийцам не очень нравилась, хоть они и получили компенсацию за счет территории Польши. От поддержки России в будущем конфликте отказалась даже Пруссия, которая также опасалась усиления своего восточного соседа и имела определенные виды на территории, населенные остзейскими немцами.
Началось все в конце 1852 года. Турецкие эмиссары попытались поднять восстание мусульман в Грузии и Азербайджане, но были пойманы русской администрацией, которая имела агентуру среди местных. Императрица Мария потребовала объяснений со стороны османского правительства, но то неожиданно встало в позу и обвинило Россию в попытке разжечь войну! Советники императрицы почуяли неладное и попытались умерить пыл правительницы – получилось с трудом. У турок вновь потребовали объяснений и ужесточили приграничный контроль. В армию и флот полетели приказы быть готовыми к провокации, и таковые случились – правительство Абдул-Азиза ударило по самому слабому месту России, торговле через проливы, арестовав 5 кораблей с грузами, среди которых был один пароход, идущий с поселенцами на Дальний Восток, причем причина была смехотворной – якобы корабли, которые и близко не планировали останавливаться на турецкой территории, везли контрабанду мнимым мятежникам! На сей раз сдержать резкую реакцию императрицы не получилось – были введены войска в Молдавию и Валахию, Черноморский флот вышел в море и направился к турецким берегам, пока еще без непосредственных намерений атаковать. Аналогично поступила Средиземноморская эскадра. От турок потребовали освободить русские транспорты, и уже казалось, что они вот-вот согласятся, но тут произошел инцидент в Эгейском море – два турецких парохода близ Дарданелл захватили русский транспорт «Виктория» и попытались провести его в Мраморное море, но на их пути встал русский пароходофрегат «Святая Анна» во главе с капитаном Макеевым. После четырехчасового боя «Виктория» была освобождена, а турки посрамлены и ретировались.
Стало ясно, что Османская империя провоцирует Россию на войну, и императрица Мария была готова поддаться на провокации, навсегда решив «турецкий вопрос». Планировалось устроить туркам разгром не меньший, чем при ее отце, Александре I, и так ослабить враждебную империю, чтобы та больше не рыпалась – в том числе лишив ее Балкан и проливов, тем более что турки очень любили без причин перекрывать проход торговых судов через Босфор и Дарданеллы. Военный и Морской министры заявили, что вооруженные силы готовы к войне, хотя через год-два они были бы еще более готовыми, завершив перевооружение. Турецкие военные реформы недооценивались. С политической точки зрения после инцидента с «Викторией» Россия приобрела реальную причину для войны, но требовалось также узнать мнение других государств, которые и так уже смотрели волком на бурно развивающуюся Россию. Австрия и Пруссия выказали нейтралитет в будущем конфликте; Великобритания и Франция согласились также не вмешиваться в войну – мол, турки действительно много на себя берут, и даже начали торговаться за цену этого нейтралитета. Создалось впечатление, что никто не против очередной русско-турецкой войны, и 2 февраля 1853 года она была объявлена Россией.
То, что случилось в дальнейшем, стало с одной стороны уже привычным «избиением младенцев», а с другой – тревожным сигналом на будущее. Османские армия и флот оказались готовыми к войне, и мгновенно перешли в наступление на суше и на море, первым делом целясь по союзной России Греции. «Пикантность» ситуации заключалась в том, что греки остались нейтральными в войне, не присоединившись к России, но турок эта условность не остановила, и они сами объявили войну Афинам. Греческая армия с трудом отбивалась от их натиска – как считалось, из-за невысоких боевых качеств греков, однако когда в наступление перешли русские войска на Балканах и Кавказе, оказалось, что реформы турок не прошли даром. Османские полки все так же бились русскими, но это требовало уже гораздо больших усилий – заметно повысились и боевые навыки, и дисциплина. Несмотря на это, русские войска одерживали победы и стали продвигаться вперед. На море картина мало отличалась от былых войн – турки, пользуясь численным преимуществом линейных сил, ударили по Средиземноморскому флоту, но в сражении у острова Самофракия 5 русских линейных кораблей (из них 2 паровых) и 4 фрегата (2 колесных, включая «Святую Анну») под началом адмирала Владимирского разбили турецкий флот из 8 линейных кораблей (1 паровой) и 3 фрегатов (все паровые). Избиение повторилось и на Черном море – в бухте Синопа Черноморский флот под началом адмирала Нахимова разгромил вторую турецкую эскадру, не понеся при этом заметных потерь. Ситуация для турок складывалась катастрофической – никакие военные усилия былых лет не окупались, и они вновь терпели поражение. Казалось, что все потеряно…. Но тут в действие вступил союзный договор с Великобританией и Францией, к которым примкнуло Сардинское королевство, страстно желавшее проявить себя во внешней политике. Успехи русских были восприняты как угроза Константинополю (которой они и были), да и турки кричали на всю Европу о том, что агрессивные русские вероломно напали на них и собираются сделать что-то нехорошее. Про инцидент с «Викторией» и османские провокации все якобы забыли…. И 4 июня 1853 года, без предварительных ультиматумов, Великобритания, Франция и Сардиния поставили Россию перед фактом союза с турками, и согласно его условиям объявили русским войну.
Коалиция
Начав войну с одними лишь османами, Россия оказалась в чрезвычайно сложной обстановке, когда в конфликт вступили Великобритания, Франция и Сардиния. Главная проблема заключалась в том, что Россия, будучи по большинству характеристик третьим государством в мире, теперь воевала с первым и вторым, и достать они ее могли где угодно и когда угодно, обладая при этом тотальным экономическим превосходством. Значительное превосходство у коалиции было и во флоте – как по количеству парусных линейных кораблей, так и паровых, да и качество подготовки экипажей и вооружения у этих государств было выше, чем у привычного врага России – осман. На суше русская армия мало в чем уступала французской армии и превосходила всех остальных, но по сути коалиция сама выбирала, где ей начинать наступление, и использовалась при этом морская логистика, в то время как России приходилось опираться на железные и шоссейные дороги.
Ситуация усугублялась еще и «маршем недружественных нейтралитетов», начавшимся после объявления коалицией войны России. Австрия, бывшая ранее более или менее надежным союзником, начала сосредоточение войск у своих восточных границ, и хотя была еще далека от войны, Русской Императорской армии пришлось оставить значительные контингенты в Восточной Галиции и Западной Беларуси. Схожим образом поступила и Пруссия, мотивируя свое решение волнениями среди поляков – в районе Варшавы стала сосредотачиваться большая армия. Явно недружественную позицию заняли персы, подумывая о том, чтобы пропустить британские войска на русский Кавказ, и даже далекий Китай, которому недавно помогла Россия, начал оказывать на русских давление. Дания, в чьих силах было попросту закрыть Балтийские проливы для военных кораблей в любой момент, не колебалась ни минуты, когда англичане затребовали проход для собственных эскадр. Более или менее надежными партнерами остались всего три государства – Швеция, которая объявила полный нейтралитет, Греция, которая уже воевала с врагом в качестве союзника, и далекие США, отношения с которыми уже улучшились до степени близкой дружбы.
Наконец, воюющие государства практически не имели точек соприкосновения друг с другом, из-за чего России приходилось рассредоточивать войска по разным ТВД, а союзникам – собирать дорогостоящие экспедиции. Вся эта ситуация больно била по всем сторонам, но Россия оказалась в меньшинстве, и многие считали, что она проиграет будущую войну. Однако с этим были не согласны многие в правительстве – в том числе и сама императрица Мария. Она развила бурную деятельность, выступая перед Думой и министрами, строча статьи в газеты, укрепляя армию и флот. В обществе и без ее вмешательства стали распространяться крайне патриотические настроения – объявление войны многие расценили как удар в спину и «нечестную игру», и очень быстро стал организовываться поток пожертвований и волонтеров на нужды армии и флота. Пошла мобилизация наличных ресурсов промышленности. Вспомнили практику давних лет, еще времен правления Петра II, когда его сподвижник, Алексей Бровкин, был назначен «генералом от снабжения» и заведовал всеми ресурсами армии, направляя их в нужные места и поддерживая логистику в полном порядке – была фактически установлена диктатура тыла во главе с Николаем Путиловым, отличным инженером и начинающим промышленником с выдающимися организаторскими способностями. Вместо паники Россия стала готовиться к серьезной войне, и та вскоре пришла к ней.
Средиземное море и Греция
Первыми встретить англо-французские войска довелось грекам и морякам Средиземноморской эскадры. Уже в июле объединенный флот коалиции прибыл к берегам Крита и Пелопоннеса и приступил к высадке десанта. Флот обладал подавляющим численным превосходством, и потому адмирал Владимирский не решался вступить в прямое противостояние с врагом, даже присоединив к своим силам немногочисленные греческие военные корабли. Вместо этого он выбрал набеговую стратегию, пытаясь «откусить» от армады противника отдельные корабли и уклоняясь от крупных сражений. Это позволяло выиграть немного времени, но не более того – слишком большое превосходство в силах было на стороне коалиции. В конце концов, большая часть кораблей была вынуждена затопиться в Саламинской бухте, а два паровых фрегата – колесный «Святая Анна» и винтовой «Александр Невский» – попытались прорваться в Адриатику и интернироваться в австрийских портах, но были перехвачены англо-французским соединением и после продолжительного боя затонули. Средиземноморская эскадра прекратила свое существование, личный состав сошел на берег и присоединился в войне к греческим войскам.
А на суше дела шли также не самым лучшим образом. Греческая регулярная армия насчитывала около 25 тысяч человек, к ней присоединились русские морские пехотинцы и ополченцы, но этого было мало, чтобы противостоять натиску коалиции. Крит был быстро потерян, но там сразу же началась партизанская война, ведомая греческим полковником Папагосом и русским капитаном I ранга Леонтьевым. Турецкие гарнизоны, введенные на остров, стали нести большие потери. Видя этот пример, греческий царь Константин II в конце 1853 года приказал своей армии перейти от прямого сопротивления вторжению к непрямому, т.е. к такой же партизанской войне, более привычной для греков еще со времен Архипелагских экспедиций. Османы и англо-франки оккупировали территорию государства, но были вынуждены держать там значительные контингенты для сохранения хотя бы минимального контроля, и постоянно несли большие потери. Царь эллинов переоделся в простой военный костюм, передал свою семью под охрану американского посольства и отправился партизанить вместе со своими приближенными. Позднее эта история станет объектом многочисленных художественный произведений – картин, симфоний, книг. Коалиция, взяв под контроль Грецию, не получила фактически ничего – пока сражалась Россия, греки продолжали борьбу, а войска всех воюющих стран оказались не готовы к контрпартизанским действиям. И потому, разобравшись с небольшим государством эллинов, коалиция двинулась дальше – на Балканы.
Дунайская кампания 1853-1854
В сентябре 1853 года в Варне стали высаживаться англо-французские войска вместе со снабжением. Это стало тревожным звоночком для Дунайской армии генерала Горчакова. Изначально в ней числились около 90 тысяч человек, но она стала постепенно «усыхать» из-за необходимости прикрытия границы с Австрией, где складывалось угрожающее положение, и она быстро уменьшилась до 50 тысяч. Ей противостояла 150-тысячная османская армия и 60-тысячная англо-французская. Это вынудило Горчакова отвести свои войска из Болгарии за Дунай и закрепиться там. Расчет его был прост – играя от маневрирования и широкой полноводной реки, он планировал сдерживать войска союзников как можно дольше, выигрывая время для политического решения проблемы с Австрией или же присылки новых полков и дивизий. Исключением стала лишь попытка овладеть Силистрией в октябре. Крепость располагалась на «турецком» берегу, и ее захват позволил бы отвлечь противника от форсирования Дуная хотя бы на время, но укреплена Силистрия была серьезно, пройдя модернизацию буквально перед войной, и потому осаду пришлось снять уже в ноябре. На зимнее время года установилось шаткое положение – обе стороны готовились к продолжению военных действий весной.
Кампания 1854 года началась в апреле, когда союзные войска смогли форсировать Дунай у Видина. Армия Горчакова, усиленная до 60 тысяч человек, была вынуждена отступать, ведя арьергардные бои, причем ускоренными темпами, так как существовала угроза окружения и перерезания путей отхода в Россию. Была оставлена Валахия, а за ней и Молдавия, при этом у Галаца произошло достаточно серьезное сражение, которое русские войска проиграли, отступив в полном порядке за Прут. Однако после этого продвижение союзников резко остановилось – еще с зимы на берегах Прута готовились укрепления, а отвод войск позволил сократить линию фронта, в результате чего была организована крепкая оборона. Попытки форсировать Прут у Рени, Кагула и Кантемира провалились, а на месте слияния Прута и Дуная произошло сражение между остатками русской Дунайской флотилии и канонерок союзников. Вдобавок к этому, за Дунаем разразилась эпидемия холеры, которая стала косить англо-французские полки похлеще, чем огонь русской артиллерии, в результате чего было решено отказаться от попыток форсировать реки как минимум на время. Войска были отведены из Молдавии и Валахии, куда вступили «нейтральные» австрийцы, превратив эти два дунайских княжества в буферную зону, а заодно и начав укреплять собственные позиции в этих государствах и выдавливать оттуда русское влияние. Между Османской империей и Россией сохранился лишь один относительно свободный «мост» – Добруджа, неудобная для наступления из-за географических условий, и дельта Дуная, еще более неудобная для наступления и форсирования. Очистив Балканы от русских и решив, что дальше им здесь терять нечего, англо-французские армия и флот приступили к реализации плана наступления в Крыму.
Черное море и Крым
Черноморский флот оказался не готов до конца к войне с европейскими государствами – союзной армаде, включавшей в себя 8 паровых линейных кораблей и 22 винтовых и колесных фрегата, он мог противопоставить лишь 3 паровых линейных корабля и 9 паровых фрегатов (из них 3 винтовых), чего было решительно мало для эффективного сдерживания противника, и приходилось активно использовать существовавшие парусники, но и там у коалиции было превосходство в 1,5-2 раза. В конце концов адмиралу Нахимову, командующему Черноморским флотом, пришлось ограничиться рейдерскими действиями паровых кораблей и защитой Крыма от возможного десанта. Из-за этого он не смог серьезно помешать высадке англо-французский войск в Варне, как и не мог прервать снабжение этого порта по морю. Его силы постепенно таяли – к середине 1854 года в сражениях погибли 5 из 9 его паровых фрегатов и 3 парусных, а экстренными темпами удалось построить только 2 единицы. Линейные корабли береглись для решающего сражения – и время его настало, когда коалиция решила высадить десант в Крыму близ Евпатории. Из-за ошибок агентурная информация о планах противника была получена поздно, оценена как дезинформация, и когда высадка все же началась – за это пришлось платить кровью русских моряков. В Каламитском заливе разыгралась жестокая битва, в которой Черноморский флот нанес союзникам большой урон, но погиб практически в полном составе. Среди павших числился и сам адмирал Нахимов. Оставшиеся русские корабли вернулись в Севастополь и больше не покидали его.
На 1854 год Севастополь был достаточно серьезно укрепленной крепостью с гарнизоном в 12 тысяч человек, не считая полков морской пехоты, команд кораблей, местных рот милиции и ополчения. Всего же в распоряжении начальника крепости, генерала Антона Овсиенко, собрались около 40 тысяч человек. Моряки во главе с адмиралом Корниловым, возглавившим остатки Черноморского флота, де-юре подчинялись ему, однако Овсиенко, по роду службы тесно связанный с моряками, фактически разделил с ним власть над гарнизоном, сделав Корнилова своим заместителем. Осадная англо-французская армия насчитывала около 60-70 тысяч человек, и выступила из Евпатории при первой возможности. На ее пути встала 50-тысячная русская полевая армия генерала Вениаминова, однако тот оказался не самым лучшим полководцем, да и войска в его распоряжении были в основном неопытные, «тыловые», имевшие низкие боевые качества, в результате чего сражение на реке Альма было им проиграно. Полевая армия отступила к Бахчисараю, а Севастополь с 15 августа попал в осаду. Пользуясь морской логистикой, союзники стремились быстро захватить главную базу Черноморского флота, после чего стремились занять весь Крым. Турки проводили активную агитацию среди местных татар, пытаясь поднять восстание. Высадка десанта, развертывание войск коалиции в Крыму стали полной неожиданностью для русского командования, вслед за чем последовала молниеносная реакция, и на юг начались переброски войск и снабжения, что значительно облегчалось наличием железных дорог. Проблема заключалась в том, что железные дороги в Крыму были слабо развиты – единственная ветка шла в Симферополь, а ветки на Севастополь и Керчь только начинали строиться. Кроме того, сказывалось распыление войск на разные театры, в результате чего не было возможности переслать на юг много войск. По личному указу императрицы в Бахчисарай отправились полки гвардии во главе с Павлом Гродецким, считавшимся хорошим полевым командиром. Началась экстренная достройка железных дорог в нужные направления. В Николаеве, Херсоне и Таганроге активизировалось военное судостроение – для защиты Азовского моря и остальных русских берегов активно строились паровые канонерки, небольшие винтовые фрегаты и самое главное – одни из первых русских броненосцев: в Николаеве был заложен «Латник», а в Херсоне – однотипный с ним «Крепость». Точка соприкосновения между воюющими сторонами была найдена, и началось активное развитие военных действий. Именно по этой кампании позднее стала называться вся война – Крымской, так как именно в Крыму развернулись главные события, которые должны были определить ее дальнейший ход и окончание.
Англо-французские войска стали накапливать численность, проводить обстрелы и устраивать штурмы Севастополя, однако все их атаки были отбиты, причем с большими потерями. При участии инженера Тотлебена существующие в Севастополе укрепления – форты, бастионы, батареи – были дополнительно укреплены окопами, а крепостная артиллерия была усилена морской, снятой с кораблей. К концу 1854 года город-крепость уверенно продолжал обороняться, тем более что союзники так и не блокировали его полностью, что позволяло осуществлять подвоз припасов. Между тем, армия в Бахчисарае набирала силу, но генерал Гродецкий проявил себя не самым лучшим образом. Он долго тянул время и активизировался лишь весной 1855 года, проведя весьма неуверенное наступление на Балаклаву и Евпаторию, разделив свои силы. И в том, и в другом случае его ждали поражения – в первом случае из-за нерешительности, во втором – из-за поддержки вражеских войск корабельной артиллерией. В конце концов, в мае он был заменен собственным начальником штаба, генералом Владимиром Еремеевым, умудрившимся при бестолковом начальстве завоевать популярность в своих войсках. К тому моменту соотношение сил было примерно следующим – 120-150-тысячной армии коалиции, которая сосредотачивалась вокруг Севастополя и Евпатории, противостоял гарнизон Севастополя численностью 32 тысячи человек (с учетом потерь и пополнений), и полевая армия в 90 тысяч человек. В конце мая коалиция решила разбить последнюю, и двинулась в наступление на Бахчисарай, где 5 июня произошло большое полевое сражение между армией Еремеева и 105-тысячным англо-французским войском. И те, и другие имели в своем распоряжении достаточно много нарезных винтовок с пулями Минье, оба войска были умелыми, а командиры – решительными. И все же сказался фактор удаленности от берега – лишенные поддержки морской артиллерии, англо-французские войска сначала не смогли разбить Еремеева и начали отступать от Бахчисарая, а 8 июня проиграли сражение на реке Кача. Развивая успех и не отвлекаясь на пополнение, Еремеев двинулся к Севастополю, где шел уже 3-й генеральный штурм. Узнав о подходе русской полевой армии, союзники были вынуждены сначала свернуть его, а затем и вовсе фактически снять осаду. После боя на реке Черной 20 июня и очередного поражения главнокомандующий союзными войсками, генерал Канробер, решил окончательно снять осаду Севастополя и выдвинулся к Евпатории.
Поражение союзников у Севастополя резко изменило ход войны – если до этого считалось, что Россию так или иначе сломят, то после столь серьезной победы русского оружия многие страны заколебались. Дошло до того, что сардинцы отозвали свои войска из Крыма, мотивируя это решение высокими потерями, и фактически отстранились от участия в войне. Вкупе с другими русскими победами поднявшегося престижа России хватило, чтобы вбить клин в международную изоляцию, в которой она оказалась – Персия после долгих размышлений отказалась пропустить британские войска на русский Кавказ, а Пруссия, до того принимавшая враждебный нейтралитет, резко переменила свое мнение и стала недвусмысленно намекать Австрии, что если та объявит России войну, то Пруссия вмешается в конфликт на стороне русских. Это не убрало угрозу вступления в войну австрияков, но значительно снизило вероятность подобного хода событий. Плюс к этому всему началось повышение активности греческих партизан, которые даже очистили от вражеского присутствия часть Пелопоннеса, а в Болгарии и Черногории началось восстание христиан, поддержанное русской агентурой – чаша весов, несомненно, склонялась в пользу России. Внимание всего мира было приковано к Крыму в ожидании развязки, но она, увы, оказалась куда менее впечатляющей, чем хотелось – у деревни Саки 24 августа 1855 года произошло еще одно крупное сражение с довольно неясным исходом: Еремеев смог потеснить англо-франко-турецкие войска, но не смог разбить их. Тем не менее, тактическая ничья вылилась в крупную стратегическую победу – к такому ходу событий коалиция оказалась не готова, и потому постепенно из Евпатории началась эвакуация союзных войск. Русская армия, истощенная предыдущими боями, им почти не мешала, как и остатки Черноморского флота – за это время удалось лишь восстановить боеспособность некоторых его кораблей.
Однако эвакуация Крымской армии не отменила намерения союзников отбросить назад Россию, которая все еще представляла серьезную угрозу. Было решено развить наступление через Балканы и по возможности разрушить русские военно-морские базы. Для этого требовалось уничтожить Кинбурнскую крепость, которая стояла на пути англо-французского флота к Николаеву и Херсону. Сама крепость была морально устаревшей, но все же представляла угрозу, и именно там было решено впервые в истории применить паровые броненосные корабли – из Франции прибыли три броненосные плавбатареи «Девастасьон», «Лэв» и «Тоннант». Операция была назначена на 5 октября 1855 года и обернулась совершенной неожиданностью – Кинбурн был поддержан небольшой русской флотилией во главе с броненосцем «Латник». Произошел первый в истории бой между броненосцами. Обе стороны понесли потери, однако «Латник» умудрился сделать невозможное, своими действиям впечатлив две крупнейшие морские державы, серьезно повредив «Тоннанта» и потопив ряд небронированных кораблей союзников. Кинбурн устоял, а повторить операцию союзники не решились – к тому моменту, когда они подготовились к новому бою, вступил в строй второй черноморский броненосец, «Крепость», а благодаря активной деятельности русской агентуры поступила дезинформация о том, что уже готовится вступить в строй третий корабль, которого на самом деле не было. В результате этого после Кинбурнского сражения боевые действия на Черном море свелись к борьбе на коммуникациях, где война между флотами союзников и русскими паровыми фрегатами с канонерками шла с переменным успехом до самого конца войны, и обстрелам русских портов, где союзники не проявили особого рвения, сумев нанести заметный ущерб только Одессе и Феодосии, причем ценой гибели нескольких мелких кораблей. Впрочем, еще одно значительное сражение было еще впереди.
Азовское море
Боевые действия разворачивались и в Азовском море. Несмотря на то, что Азовское море находилось близко к Черному и фактически находилось в сфере ответственности Черноморского флота, с вступлением в войну Великобритании и Франции оно оказалось фактически отрезано – союзники начали осуществлять блокаду Керченского пролива, а бравые черноморцы не имели средств и возможностей для переброски туда кораблей. А между тем в Азовском море находились многие важные коммуникации, крупные экономические центры – Таганрог, Ростов, Мариуполь. Через Азовское море союзники могли попасть на Дон, а эта полноводная река могла обеспечить англичанам и французам наступление вглубь материка – и на их пути оказались всего лишь два крупных препятствия: второстепенная крепость Азов, и канонерская лодка «Танаис», проходившая в Таганроге ремонт котлов и машин, и потому не успевшая примкнуть к Черноморскому флоту вовремя.
Реакция была молниеносной. В Мариуполе и Ростове началась экстренная постройка канонерских лодок по балтийскому проекту, а в Мариуполе еще и приступили к постройке батарейных броненосных плотов. Потребовалось резко увеличить приток ресурсов в регион – и потому постройка Волго-Донского канала, начавшаяся в 1852 году, резко ускорилась, на что Войско Донское пожертвовало большую сумму денег. Решено было построить временный, «короткий» канал через Иловлю, продолжив при этом работы по основному, более длинному, но и более глубокому маршруту. На речных верфях Волги также начали строиться небольшие паровые канонерки, предназначенные для Азовского моря – их требовалось перебросить по построенному Волго-Донскому каналу после ввода в строй. Тем не менее, все эти приготовления опоздали – уже в 1854 году в Азовское море вторглась «легкая флотилия» из 12 малотоннажных парусных и паровых кораблей. Начался форменный погром – все встречные суда топились, плохо защищенные прибрежные городки грабились и сжигались. Оказать сопротивление смогла лишь Азовская крепость, попытавшийся было дать бой «Танаис» затонул близ Мариуполя. Разрушив все, до чего можно было быстро дотянуться, англо-французские корабли покинули Азовское море.
В 1855 году «легкая флотилия» вновь появилась в Азовском море, на сей раз с довольно многочисленным десантом. Целью ее было разграбление трех крупнейших городов Азовского моря – Мариуполя, Таганрога и Ростова. Всего в ее составе насчитывалось уже 20 кораблей. На их пути у Мариуполя встала недавно созданная Азовская флотилия под началом капитана I ранга Валентина Горюнова. В ее составе числились 5 больших канонерок, 7 малых канонерок – фактически вооруженных буксиров, наскоро построенных мелких суденышек, и 11 вооруженных малотоннажных гражданских пароходов. Помимо этого, в Мариуполе уже вот-вот должны были вступить в строй два экспериментальных батарейных плота, оснащенных паровыми машинами и гребными винтами. Чудища получились страшные, трудноуправляемые, но защищенные броней и самоходные, в результате чего представляли собой серьезный довод против англо-французской эскадры. Из-за недостатка кованой железной брони необходимой толщины пришлось набирать ее в несколько слоев, а то и вовсе заменить броневые листы на прокованные железные рельсы. Попытавшись с ходу обстрелять Мариуполь, союзники наткнулись на Азовскую флотилию и вынуждены были отойти. Однако вместо ухода они просто сменили цель – у Азова был высажен десант, крепость попала в осаду. Горюнов, дождавшись ввода в строй плавбатарей, кинулся в бой – и у крепости разыгралось сражение между двумя флотилиями. Плавбатареи показали себя достаточно неплохо, хоть и имели ограниченные углы наведения орудий и низкую маневренность. Обе стороны понесли большие потери, и Азовская флотилия была вынуждена отступить в Мариуполь. Однако и союзники понесли большие потери, да еще и попытка штурма Азова оказалась неудачной – в результате чего войска были эвакуированы. Тактическое поражение Азовской флотилии превратилось в стратегическую победу. А к концу года был закончен временный канал между Волгой и Иловлей, и на юг пошли малотоннажные баржи с грузами, включая разобранные канонерки, построенные волжскими верфями….
В 1856 году «легкая флотилия» опять вторглась в Азовское море с все теми же целями, и на сей раз она насчитывала целых 32 корабля. Но Азовская флотилия, укрепившись за счет новых кораблей, включая уже четыре полноценных самоходных броненосных батарейных плота, приняла бой, и близ Ейска англо-французские легкие силы были разгромлены: из 32 кораблей уцелели лишь 14. Потери Азовской флотилии, впрочем, также оказались значительными, но свою цель она выполнила, целиком обезопасив экономические центры и линии каботажного судоходства – более союзные корабли в Азовское море не входили. Судьба кораблей этого соединения Российского Императорского флота сложилась достаточно печально – тяжелые сражения, своеобразные условия базирования, качество постройки военного времени привели большинство кораблей в негодность уже в 1860 году, а остальные были сданы на хранение на берег или проданы на слом, в результате чего героическая Азовская флотилия фактически прекратила свое существование на какое-то время, хоть и де-юре сохранялась в качестве независимого соединения.
Русское наступление
Весна и зима 1855 года прошли в положении хрупкого равновесия – воюющие стороны вновь фактически потеряли точки соприкосновения, и шла подготовка к новым сражениям. В декабре была совершена робкая попытка с русской стороны заключить мир на условиях сохранения довоенного положения дел, но, вопреки ожиданиям, успехи русского оружия в этом году способствовали укреплению англо-французского союза, который уже начал было расклеиваться, и «белый мир» не устраивал их. Не устраивал он, в общем-то, и императрицу Марию с правительством – несмотря на огромные военные расходы и потери, небывалый патриотический подъем в империи требовал добиться хотя бы чего-то. И потому в Бессарабии собиралась главная действующая армия во главе с генералом Еремеевым, в Николаеве и Херсоне по проектам балтийских инженеров строились броненосные батарейные плоты, а Черноморский флот собирал свои силы для одной разовой акции, которая должна была повернуть ход войны в пользу России окончательно и бесповоротно – речь шла о форсировании Дуная.
Задача эта была далеко не такой простой, как казалось. В предыдущие войны русские армии вторгались на Балканы в основном через Молдавию и Валахию, но теперь эти государства были оккупированы нейтральными австрияками, и связываться с ними лишний раз не хотелось. Оставалась лишь одна Добруджа, и Дунай в самом широком его месте. Форсировать такую преграду было задачей сложной, но не невозможной, особенно при должной подготовке – фактически во 2-й половине 1855 года вся промышленность юго-западной части империи работала для обеспечения этой задачи. Англо-французские войска тем временем планировали добиться от Австрии пропуска их через Валахию и Молдавию с целью нанести удар через Прут – форсирование Дуная считалось не самой удачной идеей. Но на всякий случай в районе Исакчи оборудовались батареи и готовились плоты и лодки для пересечения преграды. О подготовке русских к чему-то масштабному в штабах коалиции знали, но посчитали, что это подготовка к отражению очередного вторжения флота коалиции. Таковое планировалось, но как бы между прочим, и к началу 1856 года планы повторной высадки в Крыму так и оставались планами, а Австрия уже готова была пропустить войска союзников через дунайские княжества….
А тем временем русские начали наступление. Еще в ночь с 3 на 4 апреля 1856 года из Николаева скрытно вышла русская эскадра, в составе которой были оба русских броненосца и 4 броненосных батарейных плота, буксируемых канонерками. Им удалось избежать встречи с противником вплоть до устья Дуная, и без проблем корабли прибыли к Измаилу 5 апреля. А уже 6 апреля началось форсирование реки при поддержке орудий канонерок и батарейных плотов. Флотилия вражеских канонерок была частично отогнана вверх по течению, а частично уничтожена. Была начата демонстративная постройка понтонного моста, но ночью на 7 апреля близ английских батарей на правом берегу Дуная высадились русские морские пехотинцы, захватив эти батареи и плацдарм, на который начали переправляться передовые части русской армии. Успех был полный, и его стремительно развивали. На море 9 мая произошло морское сражение, больше напоминавшее фарс – два русских броненосца приняли бой с 4 французскими, которые намеревались нарушить переправу войск в районе Исакчи. Все корабли описывали широкие дуги вокруг друг друга, не решаясь сблизиться на пистолетную дистанцию, в результате чего французы были вынуждены отступить. Кроме вмятин и трещин на броне, потерь у обеих сторон не было. А уже 11 мая авангарду русской армии пришлось дать бой англо-французским войскам у Исакчи – с большим трудом удалось отбить их натиск, и союзники стали отступать из Добруджи. Была освобождена Констанца, переправленные русские войска вышли к Силистрии, где вновь дали сражение армии союзников и практически без боя взяли турецкую крепость. Армии Еремеева постоянно подходили подкрепления, что позволило выделить отдельный 50-тысячный отряд генерала Кочубея и отправить его в смелый поход через всю Болгарию в Грецию, пока основные силы русской армии связывали боем армию союзников. Переход удался, и началось постепенное освобождение Греции силами русских полков и греческих патриотов. Армию Кочубея фактически отрезали от основных сил Еремеева, однако теперь в Греции появились значительные греко-русские силы, и те стали угрожать нанести удар по флангу союзников…. Сам Еремеев в это время взял Шумлу и после короткой осады и ряда сражений захватил Варну вместе со складами имущества союзной армии. А 8-12 августа 1856 года прошло масштабное сражение у Бургаса. Англо-французские войска были разбиты, но русская армия понесла огромные потери, и была вынуждена прекратить наступление. После этого последовало лишь одно-единственное крупное сражение – у Адрианополя, в ноябре 1856 года, после которого было заключено перемирие между воюющими сторонами. Россия в этом наступлении серьезно истощила свои военные возможности, а в Великобритании и Франции все больше поднимался вой возмущения неудачной войной, в которую англичане вообще не хотели ввязываться, а французы представляли себе ее несколько иначе. Так закончилась Крымская война на основных театрах военных действий, но на второстепенных бои шли с не меньшим ожесточением на протяжении всех 3 лет конфликта.
