Грустная сага британской палубной авиации
Грустная сага британской палубной авиации
История Великобритании полна парадоксов. Удивительно, но родина авианосцев во время Второй мировой целых три года провела с почти небоеспособной палубной авиацией. О том, как так произошло и к чему такое положение вещей привело, — в материале Кирилла Копылова.
Содержание:
Круглая сирота
Первая мировая ещё гремела, когда британское правительство приняло судьбоносное решение объединить сухопутную и морскую авиацию в единые Королевские военно-воздушные силы (КВВС).
Для морской авиации это не сулило ничего хорошего. Для начала, большинство опытных пилотов и командиров ушли на более доходные сухопутные должности. Их опасения подтвердились в полной мере очень скоро, ибо и КВВС, и сам флот в морской авиации оказались мало заинтересованы.
В 1924-м году внутри КВВС сформировались «Воздушные силы флота», которые должны были действовать с кораблей, в том числе с авианосцев. Получилось немного шизофреническая ситуация, когда с кораблей должны были летать ребята из другого рода войск. А чтобы положение дел стало ещё более анекдотичным, флот потребовал ввести второго члена экипажа — «наблюдателя» из числа моряков. Наблюдатель был формально главным в команде. Получалось, что в одном самолёте сидят представители разных родов войск с разными подчинённостями, командованием и перспективами службы.
Пилоты и наблюдатели изучают карту
Палубники находились в прямом смысле слова меж двух огней. Командованию КВВС морские воздушные силы были не нужны. Их головы болели о колониях, защите Острова с воздуха, бомбардировщиках — и о том, как на это всё поделить скромные бюджеты. Флотские тоже не проявляли особого интереса. В высших эшелонах морских сил не было никого с авиационным прошлом или пониманием, что из себя представляет палубная авиация. Адмиралы мыслили в рамках нового Ютланда и бронированных утюгов‑линкоров.
Тратиться на авиацию, к тому же подчинённую другому роду войск они не собирались.
Для морских лётчиков адмиралы видели совсем скромные задачи. Ведение разведки над морем; проведение торпедных атак на флот противника, чтобы нанести как можно больше повреждений, прежде чем линкоры обрушат на него шквал снарядов; корректировка огня кораблей. К концу 30-х в этот список ещё добавили уничтожение вражеских самолётов-разведчиков и противолодочную оборону соединения.
Что касается защиты от самолётов противника, то официальная позиция звучала следующим образом:
«Флот никогда не сможет поддерживать достаточную воздушную силу для того, чтобы отразить массированную атаку ВВС ведущих держав. Поэтому крупные налёты должны отражаться силами КВВС».
В КВВС, естественно, с этим были не согласны. Там утверждали, что в принципе не способны поддерживать флот истребителями дальше прибрежных вод. Что не имеют лётчиков-истребителей, обученных летать над морем, — как и достаточного количества самолётов для всего этого. И вообще, выпрыгивать из штанов по первому свистку адмиралов не собираются.
Биплан Фэйри IIID на палубе авианосца «Пегасус», 1924
Адмиралы от этого не сильно переживали. Значит, будем отбиваться зенитной артиллерией (эффективность которой перед войной грандиозно переоценивалась).
К палубным истребителям флот вообще относился с плохо скрываемым пренебрежением. Они отбирали у ударно-разведывательных самолётов крайне дефицитное место в тесных ангарах британских авианосцев (которые несли значительно меньше машин, чем их американские или японские визави). Небольшого количества (и качества) хватит для перехвата самолётов-разведчиков, а в остальном — баста.
Даже к таким новшествам, как радары для обнаружения воздушных целей и наведение по радио, адмиралы относились с подозрением. С их точки зрения, излучение РЛС и болтовня по радио с пилотами только раскроют противнику местоположение всего соединения, что для помешанных на радиомолчании моряков было страшным грехом.
После возращения морских воздушных сил под контроль флота в мае 1939-го ничего кардинально не изменилось, палубная авиация так и осталась бедной сироткой.
Славные аэропланы
Неудивительно, что в таких условиях на палубах авианосцев стояли те ещё агрегаты.
Необходимость присутствия на борту минимум двух членов экипажа, ограниченные задачи, возлагаемые на морских лётчиков (разведка и удары по противнику), а также тотальная экономия привели к тому, что на вооружение палубников поступали довольно странные порождения.
Скажем, «Блэкберн Скуа» должен был быть одновременно и самолётом-разведчиком, и пикирующим бомбардировщиком, и истребителем. Правда, на фоне основного ударного самолёта — биплана с неубирающимися шасси «Суордфиш» (прозванного «Авоськой»), — он смотрелся пришельцем из будущего. Но на смену «Авоське» уже шла другая машина — последний в мире принятый на вооружение военный самолёт-биплан «Альбакор».
Бипланы «Альбакор» на палубе авианосца «Формидэбл»
Большие надежды возлагали на двухместный истребитель-разведчик «Фулмар», созданный на основе сухопутного лёгкого бомбардировщика. На фоне истребителей-бипланов предыдущего поколения он смотрелся здорово, но с трудом мог угнаться за бомбардировщиками противника. А с немецкими Bf 109 ему было лучше не встречаться.
Надо отдать британским лётчикам должное.
Они были очень отважными и умелыми людьми и даже на этом странном зоопарке умудрялись добиваться успехов.
«Скуа» потопили немецкий крейсер «Кёнигсберг» ударом с пикирования, «суордфиши» устроили итальянскому флоту погром прямо в гавани Таранто и достали-таки торпедами «Бисмарка». А «альбакоры» смогли вогнать пару торпед в итальянские корабли в ходе победного для англичан боя при мысе Матапан. Они же не без успеха действовали с береговых аэродромов, особенно по ночам. И даже «фулмары» умудрялись нет-нет да и сбивать кого-то.
Истребитель-разведчик «Фулмар» на палубе авианосца «Викториес»
Но проблем и катастроф было куда больше.
Глубокая яма
Общие результаты британских палубников часто были удручающими. Флот быстро понял: действовать против неприятеля в радиусе действия его мощных ВВС смертельно опасно. Норвежская кампания и бои в Средиземном море значительно пополнили печальный «мартиролог» потопленных авиацией английских судов. А на Тихом океане японские лётчики, не сильно вспотев, потопили в открытом море два британских линкора. В этот раз, кстати, запрошенное истребительное прикрытие с береговых аэродромов в составе десяти самолётов прилетело, но к тому времени оба корабля уже получили смертельные повреждения.
Ставка на зенитную артиллерию не оправдалась, решительный и многочисленный противник легко прорывался сквозь её завесу, не неся сколько-нибудь существенных потерь.
Более того, оказалось, что один авианосец с одним-двумя десятками «фулмаров» (в лучшем случае) не способен защитить даже сам себя. Не говоря уже о корабельных соединениях.
«Илластриес» и «Формидэбл» были тяжело повреждены немецкой авиацией в 1941-м, а «Гермес» за считанные минуты был утоплен японцами в начале 1942-го.
Тонущий «Гермес»
Звонкой оплеухой стал и провальный рейд на Киркенес в конце июля 1941 года. Немцы успели поднять истребители, и воздушный бой кончился со счётом 16:2 в их пользу. Британцы потеряли дюжину «альбакоров» и четыре «фулмара». Тринадцать лётчиков погибли и 27 попали в плен, двое пару суток плыли в надувных лодках в сторону СССР и таки туда приплыли.
В итоге к концу 1941 года оказалось, что британский флот крайне уязвим перед воздушными атаками противника. А ударная мощь его палубной авиации глубоко сомнительна и может работать только против столь же неподготовленного противника.
Выкарабкаться обратно
Во второй половине 1941-го британцы всё-таки осознали, что с палубной авиацией у них дело — труба, и начали работать над собой.
Радар стал неотъемлемой частью авианосца вместе с подготовленными офицерами наведения. Их обучение во второй половине 1941-го началось анекдотически. В наличии тогда не было ни приборов, ни самолётов для тренировок. В качестве и радаров, и радиометриста выступал офицер, который, сидя в башне аэродрома, говорил пеленги и дистанции офицеру наведения. А самолёты (свои и чужие) изображали на земле пилоты верхом на трёхколесных велосипедах мороженщиков. В холодильниках этих велосипедов размещались радиостанции.
Британцы начали увеличивать количество истребителей на борту авианосцев и окончательно осознали — для достижения эффекта авианесущие корабли надо гонять по несколько штук сразу. Тогда можно хотя бы поднять в воздух приличное количество машин.
Пошли и новые самолеты. Сначала появился «Си Харрикейн» — палубная конвертация сухопутной версии. В качестве палубника он был надёжной, хоть и не хватающей звёзд с неба машиной.
Следом появился «Сифайер». Морской вариант знаменитого «Спитфайера». В качестве палубника он был уже не так хорош. Нет, он остался прекрасным истребителем — но морская специфика давалась ему с огромным трудом. Дальность, вызывавшая нарекания даже на суше, была по морским меркам смешной. Узкое шасси — даже дополнительно усиленное — постоянно не выдерживало посадок. Посадочная скорость лишь на несколько узлов превышала скорость сваливания, а длинный нос самолета закрывал почти весь вид на палубу при посадке.
Неудачная посадка «Сифайера» на палубу эскортного авианосца «Смайтер»
Аварии во время приземлений были главным бичом «сифайеров». Наиболее вопиющим случаем стала высадка в Италии. На четвертый день операции из 109 палубных самолётов в строю осталось менее 40. Остальные были в основном поломаны при посадках.
Не менее проблемным самолётом стал и бомбардировщик-торпедоносец «Барракуда». Он получился перетяжелённым, страдал от недостаточно мощного мотора, отличался плохой управляемостью и проблемной гидравликой. Особенно плохо он себя проявил на Дальнем Востоке, где в условиях жары и влажности едва мог оторваться от палубы. К тому же из-за высоты конструкции он с трудом влезал в низкие ангары британских авианосцев.
Настоящим спасением для английских палубников стал ленд‑лиз.
Британцы тысячами закупали истребители «Уайлдкэт», «Хеллкэт», «Корсар» и ударные «Эвенджеры» — настоящие палубные самолёты, заказанные и построенные людьми, знающими в этом толк. Британские пилоты по достоинству оценили их мощные моторы, крепость конструкции, а также простоту управления и обслуживания. Правда, пухлые «американцы» тоже часто не влезали в тесные ангары.
«Эвенджер» после неудачной посадки на авианосец «Викториес»
Британцам ещё сильно повезло и в том, что война с весны 43-го приняла другой оборот.
Люфтваффе «размазались» по всей Европе — они одновременно отражали налёты на рейх, поддерживали войска на Восточном фронте и в Средиземном море. Японцы сцепились в смертельной схватке в море и небе с США. В результате за британцами теперь никто особенно не гонялся, и они сами могли спокойно выбирать когда, где и какими силами действовать.
К концу войны сложилась парадоксальная ситуация: британская палубная авиация достигла своего зенита, но оказалась мало кому нужна. В Европе вполне хватало береговых самолётов, способных дотянуться куда угодно и выполнить любую задачу. На Дальнем Востоке англичане были во всех смыслах младшими братьями огромных американских эскадр с ордами палубных самолётов. Разве что британские бронированные палубы куда лучше переносили удары камикадзе.
Так что история британской палубной авиации оказалась странной и грустной сагой. Но история Британии вообще соткана из парадоксов.
Статья про то, как английские летчики палубной авиации завидовали американцам:
«Джентльмены, превозмогайте!»: как британские лётчики завидовали американцам
источник: https://warhead.su/2018/12/13/grustnaya-saga-britanskoy-palubnoy-aviatsii
