Гондванский мир. Часть 5 Если бы не вымерли морские ящеры
Гондванский мир. Часть 5 Если бы не вымерли морские ящеры
Если бы звёзды встали бы так, что падение астероида 66 миллионов лет назад, не завершило бы мел-палеогеновое вымирание, то гигантские морские рептилии, возможно… Впрочем, тут всё сложно. Потому, в частности, что морские ящеры обычно ассоциируемые с «динозавровой» мезозойской фауной в большинстве до великого вымирания просто не дожили. Ихтиозавры исчезли ещё в середине мела, а к концу периода плезиозавры и плиозавры либо присоединились к ним, либо же оказались очень близки к этому. Маастрихтское море безраздельно принадлежало мозазаврам.
Вымирание ихтиозавров оставило нишу крупного рыбообразного хищника незанятой, и её внезапно захватили те, от кого подобного приходилось ожидать в последнюю очередь, — представители чешуйчатых. Родственники варанов прокачали обмен веществ до уровня в меловом периоде практически рекордного. И горячая кровь позволила им во многих, хотя и не во всех отношениях приблизиться по не только по строению тела, но и по тактико-техническим характеристикам к современным китообразным… И как бы выглядела современная морская фауна, если бы эти существа все-таки перешли в палеоген?
Китообразные происходят от общих с парнокопытными предков, возникших 60 миллионов лет назад. Через 20 миллионов лет, предки китообразных перешли к амфибийному образу жизни. Таким образом, особенности морской фауны в значительной степени определялись именно событиями на суше. Если бы динозавры не вымерли, эволюция млекопитающих была бы задержана на 20-30 миллионов лет. Соответственно, к современности китообразные были бы представлены ещё относительно примитивными формами.
А вот были бы представлены хоть каким-то формами мозазавры — отдельный вопрос. В меловом периоде они процветали, но климат в палеогене постепенно изменялся от жаркого к умеренному. Вода становилась холоднее, а уровень моря постепенно падал, благодаря формированию ледников. Это означало снижение площади мелких морей, а также уменьшение их продуктивности. Прожорливость же мозазавров не была в полной мере уравновешена их способностями добывать пищу. В отличие от китообразных эти ящеры не имели ни сонаров, ни предпосылок к обзаведению таким оборудованием. Чешуйчатые не мастера издавать звуки, и либо плохо слышат, либо глухи. Да и просто не блещут умом, тогда как расшифровка отражённого сигнала звуковой пушки требует серьёзных вычислительных мощностей.
Являясь прожорливыми охотниками только на крупную добычу (мелкую им было трудно заметить), мозазавры могли процветать лишь там, где таковая наличествовала в избытке. То есть, на тропических мелководьях. Там они могли бы сохраниться до современной эпохи, серьёзно сократившись в числе и размерах. Эволюции китообразных мозазавры не препятствовали бы, так как к моменту отсроченного появления млекопитающих в морях — 20 миллионов лет назад — вынуждены были бы оставить умеренные воды, ставшие слишком холодными, для того чтобы возросший расход энергии возмещался её приходом. Открытое же море, за пределами прибрежных областей, всегда было недоступно для них, как территория недостаточно продуктивная.
…Но, кстати, палеогеновый кризис мозазавров мог бы дать второй шанс плезиозаврам, если хотя бы некоторым их них эпоху господства чешуйчатых на море удалось пережить. Ухудшение условий превратило бы относительную экономичность классических морских ящеров в преимущество. Плезиозавры, конечно, уже отнюдь не гигантские, но относительно крупные — до 1-2 тонн весом — могли бы, воспрянув, занять нишу, в реальности доставшуюся морским черепахам. На них бы неоплезиозавры и походили, процветая, поскольку справляясь с задачами лучше. Всё-таки, они были бы быстроходнее, превосходили бы черепах энергетикой и интеллектом, могли бы размножаться в открытом море (как минимум, некоторые плезиозавры перешли к живорождению уже в мелу). И им бы не пришлось тратить время на избавления от ненужного в море панциря.
