Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про Великую Русинию, и сегодня настал черед правления королевы Ирины Великой. Рассказано будет о развитии русинской экономики, Восточной войне, «Большой игре», и многом другом.
Содержание:
Королева Ирина Великая
Королеве Ирине Михайловне довелось править в те времена, когда роль монарха в управлении государством постепенно стала отходить на второй план, и потому требования к личным качествам главы государства значительно снизились. Уже не требовалось, чтобы между короной и троном находились выдающиеся фигуры, способные собственной силой воли подчинить себе все происходящие внутри государства процессы, и единолично определять внешнюю политику. Уже напрашивался переход основных рычагов власти от монарха к политическим элитам государства, превращение его лишь в чисто номинальную фигуру. Многие пророчили подобный переход после смерти короля Михаила IX, который уже положил начало процессу – нов результате все они ошиблись. Молодая 21-летняя королева Ирина оказалась весьма амбициозной, волевой и умной девушкой, и взяв в руки власть, она продолжала удерживать ее цепкими руками при помощи верных людей и единомышленников. При этом в процесс управления государством она вмешивалась далеко не всегда, доверяя своим министрам – но когда ситуация требовала судьи, решительного слова, толчка к действиям правительства, Ирина была тут как тут, и твердой рукой проводила в жизнь нужные решения. Тем самым она стала родоначальницей традиции так называемого «королевского вмешательства», когда государство управляется его правительством, но при особо кризисных ситуациях монарх может вмешиваться в процесс управления и решать сложные вопросы, требующие быстрых ответов. За эту способность Ирина заслужила уважение политических элит, в то время как отстаивание национальных интересов, покровительство народному просвещению и вообще простому люду, а также ряд принятых ею решений привели к тому, что и народ полюбил свою королеву. К этому образу добавилось лишь немного государственной пропаганды – и еще при жизни королева заслужит особый почетный титул, став последним Великим монархом Русинии [1].
Особую популярность в народе королева приобрела в 1848 году, когда развернулась «Весна народов» в Европе. Она затронула и Русинию, но если в большинстве других стран народ бунтовал против феодальных пережитков, то в государстве Романовичей ситуация была ближе к британской. Люди требовали более широких избирательных прав, расширения социального обеспечения, нормирования рабочего дня, снижения ценза для депутатов. При этом мало кто требовал лишить королеву права самой избирать министров, или ограничить иные ее права на власть в стране. Выступления сразу же приняли массовый характер. Старое правительство, которое в большинстве своем было представлено министрами Михаила IX, оказалось парализованным, премьер-министр Василий Костадинов рассматривал возможность применения войск против демонстрантов. Именно в этот момент королева Ирина, бывшая на последних месяцах беременности, проявила свой блестящий талант вмешиваться в дела государства в нужный момент и с нужными идеями. Правительство националистов Костадинова было отправлено в отставку, ему на смену пришли либералы во главе с Георгием Винницким. Впрочем, и оно оказалось не способно быстро справиться с ситуацией в стране, потому королева попросту назначила на все посты своих доверенных людей, и сама провела переговоры и с представителями демонстрантов, и с лидерами политических партий. В результате этого достаточно быстро был составлен план новых реформ, а парламент принял их – после чего самораспустился. В рядах Национальной партии произошел переворот, и она раскололась на собственно националистов Костадинова, которые примкнули к Консервативной партии, и группу ставленника королевы, Сергея Василенко, который основал Прагматическую партию. Состоявшиеся вскоре выборы проводились по новому законодательству, с расширенным количеством избирателей, и большинство голосов на ней досталось прагматикам. Народные волнения завершились, рабочие получили расширенное социальное обеспечение, право создавать профсоюзы и нормированный рабочий день, не считая избирательного права. Ситуация стабилизировалась без большого кровопролития, и абсолютно все – и враги, и друзья – главной причиной столь благоприятного исхода видели именно вмешательство королевы, которая с этого момента стала пользоваться огромной популярностью среди населения.
Супругом королевы Ирины стал князь Святослав Галицкий, потомок Михаила Галицкого, знаменитого полководца времен Наполеоновских войн. В мужья он был выбран лично королевой – отец лишь потребовал, чтобы выбирала она из представителей побочных ветвей Романовичей. Сам Святослав, получив имя в честь средневекового языческого правителя Руси, бывшего также выдающимся полководцем, посвятил свою жизнь военной службе. При этом он оказался еще и неплохим военным, быстро делал карьеру по заслугам, а не по статусу, и в грядущих войнах неизменно возглавлял русинские войска, командуя ими лично. Это обеспечивало воодушевление в рядах солдат и офицеров, и гордость самой королевы за своего супруга, которому суждено было стать последним монархом Европы, который лично командовал своими армиями на полях сражений. С Ириной у него сложились весьма близкие отношения, и лишь семья в результате могла отвлечь Святослава от дел военных. Всего в браке родились 5 детей, все крепкие и здоровые:
- Ангелина (1845-1930), принцесса, до 1850 года – Принцесса Литовская. Замужем за царевичем Петром Асенем, младшим сыном царя Фружина II. Двое детей умерли в детстве от чахотки.
- София (1848-1900), принцесса. Замужем за князем Владиславом Потоцким, ее сын, Ян Казимир, стал главным претендентом на корону Польши, выдвинутый польским национальным движением.
- Михаил (1850-1921), Принц Литовский. Женат на царевне Татьяне Российской.
- Святослав (1852-1919), принц, князь Таврический. Женат на Луизе фон Кеттлер, сестре-близняшке балтийского короля Вильгельма III. Видный предприниматель и финансист, основатель самой богатой, «миллиардной» ветви Романовичей.
- Кристина (1854-1915), принцесса. Жената на испанском короле Альфонсо XII, приняла католичество и стала именоваться Марией Кристиной. Оставила многочисленное потомство [2].
Ирина прожила долгую жизнь, и, в отличие от своей правящей предшественницы, Ангелины II, не спешила отрекаться от трона в пользу совершеннолетнего сына. Обладая крепким здоровьем, она прожила достаточно долгую жизнь, и даже в 50 лет выглядела молодой. Тем не менее, годы брали свое. С начала 1880-х королеву Ирину начали мучать головные боли, а в 1888 году случился инсульт, который она не пережила. Корону тут же принял в свои руки 38-летний Принц Литовский, первый представитель Галицкой ветви Романовичей на троне [3]. Культ почитания Ирины Великой стал складываться еще при ее жизни, но настоящий расцвет его начался при ее сыне, Михаиле X. Ее объявляли едва ли не святой, хорошей королевой, отличной матерью, благочестивой православной женщиной. Ей стали приписывать черты, которые при жизни не были для нее характерны, появились мифы и легенды, не имевшие реальной основы. С одной стороны, это воспринималось Романовичами достаточно негативно, но с другой – подобный символ служил благу государства и династии, и потому отказываться от него было бы глупо. Почитание Ирины Великой ушло на спад лишь после Второй мировой войны, но и по сей день она остается весьма почитаемой рядовыми русинами, лучшей среди трех знаменитых правительниц в истории королевства.
Экономика – мать всему
История сложилась так, что Русиния всегда ставила во главу угла свою экономику. Началось все еще с ранних Романовичей, которым деньги и ресурсы были нужны для объединение своего государства и создания мощной армии, способной его защитить. В дальнейшем относительно свободные условия для развития экономики оказались нужны для колонизации новых территорий, затем они же определили относительное равновесие между сословиями. Даже несколько гражданских войн в Русинии носили преимущественно социально-политический и социально-экономический характер, в результате чего страна относительно рано по меркам Восточной Европы приступила к формированию буржуазии и начала накопления капиталов для будущей индустриализации. Отсутствие пережитков феодального общества, которые просто не успели сформироваться в местных условиях, значительно ускорили внедрение в стране капитализма и постепенному размыванию границ между сословиями. Вместо обычной для Европы элитарной кадровой политики рано начала проводиться эгалитарная, т.е. вместо происхождения важную роль стали играть личные качества людей. Ревностно проводимая Романовичами политика веротерпимости также давала свои положительные результаты. Рано стало развиваться и образование. Все это предопределило бурный экономический рост Русинии, и привело к тому, что к началу XIX века она стала одним из самых богатых государств Европы, с быстро развивающимся качеством сельского хозяйства, растущей индустрией и многочисленными капиталами.
Последнее условие развязывало руки в области косвенных действий внешней политики. Более того, появление значительных внутренних капиталов совпало с периодом революции во внешней политике. Раньше главным инструментом экспансии являлись завоевания и прямые территориальные приобретения, в которых русины оказались далеко не сильны, но с начала-середины XVIII века, пользуясь опытом отношений с Балтией и сложившимися обстоятельствами, Русиния стала создавать марионеточные государства – целиком зависимые от нее, но при этом формально обладающие суверенитетом. Это позволяло решить проблему с господством над отличимыми народами совершенно чуждой им русинской элиты, но в то же время оставляло достаточно механизмов влияния для получения выгод с государств-сателлитов, или, как их стали называть позднее, младших партнеров. Политика Киева по отношению к ним имела черты союза, сюзеренитета или даже колониального господства, хотя не сводилась к чему-то одному. Наличие же свободных капиталов в Русинии позволяло вкладываться в развитие младших партнеров ровно так же, как вкладывались европейские державы в развитие колоний, при этом прибыли получались если и меньшими, то не на много. Более того – как правило, вложения в младших партнеров могли достаточно быстро окупаться, и приносили еще больше прибыли хозяевам капиталов.
Эффект, полученный в результате всех этих действий, привел к значительному ускорению экономического роста Русинии в XIX веке, в особенности после формирования Восточного союза и коронации Ирины Великой. Как на дрожжах стали расти промышленные предприятия, включая тяжелое машиностроение. Кривбасс и Донбасс ежегодно увеличивали добычу железной руды и угля, а металлургия – выход железа, чугуна и стали. Мгновенно за немцами, французами и англичанами внедрялись все новшества в этой области, будь то производство паровых машин, Мартеновские печи или конвертеры. Железные дороги строились ударными темпами, и уже к концу 1870-х годов основная дорожная сеть Русинии была окончательно сформирована. Сельское хозяйство также переживало количественный и качественный рост, удовлетворяя не только внутренние потребности, но и давая много продукции на экспорт. Появились сельскохозяйственные артели – объединения крестьян-частников, которые совместными усилиями возделывали поля, закупали нужные удобрения, технику, нанимали рабочих. Подобный коллективизм проявился и в области индустриализации – если в Европе многие предприятия основывались хозяевами-единоличниками и назывались в их честь, то в Русинии, как правило, основателем предприятий становились акционерные общества местных буржуа и капиталистов, из-за чего названия заводов и фабрик чаще всего несли в себе не фамилию основателя, а название города и свою специализацию [4].
При всем этом активность частных капиталов распространилась и за границу, укрепляя связи Русинии с младшими партнерами. Самыми главными государствами, в которые вкладывались русинские деньги, были Россия и Болгария, в меньшей степени – Греция, а Армении, Грузии и Азербайджану повезло еще меньше. Некоторое количество капиталов – впрочем, не самое большое – отправлялось в Балтию, которая и так неплохо окрепла на морской торговле под защитой Романовичей, а также распределялось между Италией и Испанией, с которыми сохранялись хорошие отношения и выгодное торговое партнерство. Конечно, не обходилось и без проблем – так, попытка вторжения русинских капиталов в германские княжества столкнулось с сопротивлением англичан и пруссаков, а при попытке утвердиться в Америке возникли дипломатически проблемы с США, и общий объем капиталовложений в Новый Свет остался очень небольшим. Даже в своей сфере влияния Русиния иногда была вынуждена делить страны с другими инвесторами – в Испании это были англичане и французы, в Италии – французы и немцы. Те же французы пытались вытеснить русинов из Византии и Болгарии, а Грузию и Азербайджан пришлось делить с россиянами, которые достаточно ревностно относились к этим двум своим «младшим партнерам»; при этом в самой России крутились капиталы практически всех крупных инвесторов, не особо вступая в конфликт друг с другом – столь значительны были возможности для инвестиций в государстве Годуновых.
Обилие капиталов и внутреннее экономическое развитие Русинии привели также к быстрому росту государственного бюджета, что открывало для правительства новые возможности, включая глобальные проекты и крупные перемены в жизни общества. Так, в правление Ирины Великой был принят закон о всеобщем образовании (1860 год), и закон о развитии здравоохранения (1864 год). В первом случае, правда, введение закона стало лишь официальным утверждением того, что и так практически сложилось в стране до этого – процент имеющих начальное образование граждан Русинии был очень высоким, а по развитию женского образования страна была одним из европейских лидеров. Система здравоохранения также создавалась не на пустом месте, но потребовала солидных капиталовложений для своего окончательного становления. Много вложений было потрачено на обеспечение надежного судоходства по Днепру, Южному Бугу и ряду других малых рек.
Среди глобальных, масштабных проектов времен Ирины Великой самым крупным можно считать строительство в достаточно короткие сроки крупных судоходных каналов в России – Волго-Донского и Беломорско-Балтийского. Оба канала изначально планировались как сугубо транспортные, с небольшой пропускной способностью, но в результате оказались масштабными проектами двух союзных государств, которые строились усилиями российских рабочих и инженеров на русинские деньги. В результате этого они хоть и не стали таким же достижением, как Суэцкий канал в Египте, но в то же время обеспечили возможность быстрого перевода судов из Финского залива в Белое море, или же с бассейна Волги в реку Дон. В самой Русинии рекордных строительных проектов практически не было, но при этом капиталы более равномерно распределялись на строительство менее масштабных, но все же важных построек и инженерных комплексов. При всех этих огромных расходах на гражданскую сферу, не оставалась обделенной и военная – русинские солдаты, матросы и офицеры считались в Европе одними из самых обеспеченных в плане матчасти, и получали неплохое жалование.
Именно экономикой Русиния окажется сильна в первую очередь, и именно экономика обеспечит ее величие в XIX и XX веках. На накопленные деньги гораздо проще будет обеспечивать всем лучшим армию и флот, поддерживать союзников, проводить внешнюю политику. При этом, по мере развития и умножения капиталовложений в различные страны, капиталы и капиталисты Русинии стали терять сугубо национальный характер, и при добавлении к ним кадров и финансов прочих союзных государств постепенно начинали формировать мощную группу наднациональных финансовых групп, банков и организаций. Находясь в тесном взаимодействии с национальными правительствами, эти капиталы приводили к еще большему сплочению государств, объединению их экономик и элит. Такие связи, вкупе с политическими и военными, было чрезвычайно тяжело разрушить, что в условиях мировой конкуренции было весьма ценным явлением. Фактически же могущество экономики Русинии, создаваемое веками и реализовавшее себя в XIX веке, позднее станет основой для формирования глобального центра сила в Восточной Европе, способного конкурировать с любой сверхдержавой, включая США.
Восточная война (1853-1856)
Венский конгресс должен был создать в Европе такую ситуацию, которая означала бы мир и стабильность на континенте на долгое время. На деле же все вышло совсем не так. Пока основные европейские державы доживали последние спокойные годы при позднем феодализме, Великобритания стремительно богатела, выкачивая ресурсы из Индии, Франция, совершив революцию в 1831, а затем и в 1848 годах, постепенно и решительно переходила на капитализм, реализовывая заложенный в нее потенциал, а в Восточной Европе набирал силу Союз, главными фигурами которого становились Русиния и Россия. Все эти бурно развивающиеся страны рано или поздно должны были столкнуться лбами в большой войне за сферы влияния, рынки сбыта и источники ресурсов. В конце концов, в Европе с 1815 года не было больших войн, что для нее крайне нетипично, и потому самые умные и разбирающиеся в политике люди уже с 1840-х годов начали говорить, что вскоре где-то должно полыхнуть.
Конкретные же причины грядущего конфликта оказались завязаны в тугой узел взаимных противоречий, нити которых связывали государства друг с другом то союзами, то враждой. Так, Россия, проводя активную индустриализацию и политику протекционизма, стала постепенно вытеснять британское экономическое влияние, на место которого приходило русинское, а то и собственные интересы. Страна, которая ранее фактически была источником дешевого сырья и рынком сбыта для британских промышленников, стала приобретать все большую самостоятельность, и потреблять все меньше продукции с Туманного Альбиона. Это сильно ударило по карманам британских капиталистов, а те значительно влияли на политику государства – в результате чего стали раздаваться голоса за «упреждающую войну», по результатам которой Россия должна была отказаться от протекционизма в пользу фритрейда, и уж тогда бы британские промышленники целиком и полностью подчинили бы ее своей воле. Это, в свою очередь, толкало англичан на противостояние с Русинией, которая была главным экономическим партнером России, и не в ее интересах было допускать дешевую британскую продукцию на рынки дружественных государств.
У Франции были схожие интересы, но в другом регионе. Потеряв в середине XVIII века важного торгового партнера, Османскую империю, французы взамен получили нового – Персию Зендов, которая не стеснялась использовать помощь и англичан, и французов. В XIX веке французская торговля с Ближним Востоком пребывала на взлете, а в Египте стремительными темпами обосновывались французские капиталы, но Наполеону III, с 1848 года президенту Франции, а с 1852 – и ее императору, этого было мало. Он имел мечту – превратить Грецию в марионетку Франции, и в перспективе даже использовать ее против проанглийской Персии, забрав у Зендов заодно Египет, а то и Палестину с Сирией. Само собой, что этим планам мешала Русиния, которая враждебно воспринимала вторжение в ее сферу влияния, тем более что та была документально зафиксирована на Венском конгрессе. Даже отвоевание у Зендов по кусочкам Ближнего Востока государство Романовичей считало неприемлемым, ибо тогда вместо относительно сильной Персии под боком оказывались европейские гранды, и готово было пойти достаточно далеко, чтобы не допустить такой вариант исхода событий. Кроме того, оставались еще чисто идейные противоречия – французский император хотел реванша за разгром в Наполеоновских войнах, что напрямую толкало его к войне с Русинией и Россией, которые были главными авторами поражения Первой империи.
К этому добавился тот простой факт, что в начале 1850-х годов во главе всех трех стран – Великобритании, Франции и Персии – встали крайне амбициозные и авантюрные люди. Авантюристом по натуре был Наполеон III, которому требовалась хоть какая-то маленькая победоносная война, чтобы укрепить свое положение. Авантюристом был Генри Джон Темпл Пальмерстон, который, не являясь премьер-министром, умудрялся по сути устанавливать основной курс внешней политики Великобритании, действуя через единомышленников. Склонным к необдуманным поступкам, переоценке своих сил и недооценке чужих был и новый персидский шаханшах, Керим I, который в 1850 году сменил умершего в почтенном возрасте Аббаса IV. Новый глава всего мусульманского мира считал, что у него хватит сил для противостояния Восточному Союзу, но для гарантии хотел привлечь к войне также англичан и французов. Так к 1853 году постепенно сложился союз трех стран, направленный против Русинии, России и их младших партнеров. Он был защитным, но Пальмерстон через посланника в Багдаде намекнул Кериму I, что не лишней будет провокация, которую тут же начали готовить на границе с Арменией. О складывающейся коалиции в Петрограде и Киеве догадывались, но решили, что противоречия между англичанами и французами не дадут им выступить единым фронтом, да и сам потенциал Восточного союза станет мощным сдерживающим фактором против войны. В Париже и Лондоне же наоборот считали, что Союз – мертворожденное явление, что в военном плане он мало чего стоит, а армии в России и Русинии, незадолго перед этим перешедшие на всеобщую воинскую повинность, сильно ослаблены, и не способны противостоять великолепным профессиональным войскам англичан и французов, не говоря уже о флотах.
В качестве инструмента для провокации Керим I использовал курдов. В начале 1853 года большая группа курдской конницы обрушилась на границу с Арменией и учинила резню местных христиан, а когда в ответ против нее выступил сводный полк из местного гарнизона, представленный 2 батальонами армянского ополчения и батальоном русинской пехоты, курды заманили христиан на границу и подвели под удар регулярной персидской армии, что закончилось еще одной резней, в которой не выжил никто из армян и русинов. Спланирована и реализована провокация была образцово, и Русиния «клюнула» — были выдвинуты официальные претензии и требования к Персии. В ответ Керим I объявил, что это армяно-русинские войска вторглись в его государство, и получили по заслугам; параллельно с этим были проведены еще несколько рейдов курдов на территорию Армении. Решив, что персы заигрались, и их никто всерьез в такой ситуации не поддержит, Русиния объявила войну государству Зендов. Вместе с ней выступили также Армения и Греция, которые стремились поживиться плодами очередной славной победы и дополнительно расширить свои границы. Вслед за этим ноты об объявлении войны посыпались как из рога изобилия. Сначала согласно союзному договору с персами в конфликт вмешались Великобритания и Франция. Все шло к тому, что воевать против них русинам, армянам и грекам придется в одиночестве, но в Петрограде и прочих государствах Союза правильно оценили складывающуюся ситуацию, и в ответ на «вероломную провокацию тройственных держав» весь Восточный союз, за исключением небольшой Балтии, которая все равно заняла позицию дружественного к своим соседям нейтралитета, вступил в конфликт. Большая война, которую уже ждали в Европе, началась.
Официально ее назвали Восточной войной, хотя в будущие времена она приобретет еще одно наименование – нулевой мировой [5]. Бои кипели на российском Севере, у Кольского полуострова и Архангельска, в Балтийском и Средиземных морях, Сирии, Ираке, Курдистане и Южном Азербайджане, Средней Азии и Дальнем Востоке. Российские и русинские рейдеры встречались во всем мировом океане, за исключением разве что Арктики. Как оказалось, обе стороны одинаково недооценивали друг друга, и переоценивали собственные силы. На суше новые армии России и Русинии, вкупе с союзными дивизиями, успешно противостояли англичанам, французам и персам. На море сложилась аналогичная ситуация – «морские» державы не смогли одержать решительную победу над «сухопутными», тем более что главные баталии шли вблизи берегов последних. Не получилось победы у англичан и французов за счет технических новшеств – промышленности стран Восточного союза вовремя обеспечивали армию и флот нарезными винтовками, пушками, боеприпасами, предметами снабжения, паровыми кораблями и даже броненосцами. Первые баталии броненосных кораблей, прошедшие в Балтийском и Эгейском морях, также не выявили победителей, а само их появление в составе флотов воюющих стран произошло практически одновременно, что не позволило реализовать чье-либо превосходство. В результате этого война привела лишь к разорению ряда окраинных владений, потерям британской и французской торговли, активному поливанию кровью ряда территорий, в особенности Сирии, где кипели главные битвы, и гибели сотен тысяч людей. Экономики стран-участниц оказались не готовы к такому масштабному и затяжному конфликту, в результате чего спустя три года после начала войны, в 1856 году, не добившись решающего преимущества, обе стороны пошли на мирные переговоры.
Местом конференции был выбран Рим, бывший на тот момент столицей недавно образованного Итальянского королевства, а председательствовал на ней король Витторио Эмануэле II, родственник Романовичей [6]. Переговоры были сложными, так как англо-франко-персидская сторона всячески пыталась добиться хоть каких-то уступок, в то время как союзники настойчиво требовали сохранения статуса-кво. В конце концов, сошлись на взаимных уступках во второстепенных вопросах. Персидская сторона выплачивала компенсацию за ущерб, нанесенный в начале войны курдами, и обязывалась беречь межконфессиональный мир на своей территории, не подвергая риску немногочисленных оставшихся на Ближнем Востоке христиан, а в ответ Армения и Греция отказывались от своих территориальных претензий – по крайней мере, на время. Были подтверждены довоенные границы, раздел сфер влияния, англичане оказались от экономических претензий к России, а Русиния сделала уступки британским капиталам в Южной Америке. В Средней Азии создавалась цепочка небольших буферных государств между Персией и Россией. Впрочем, кое-какие уступки остались строго односторонними, и были сделаны в пользу Союза. Великобритания и Франция признали утверждение России на Дальнем востоке и присоединение северного берега Амура, совершенное непосредственно в ходе войны. Также формально англичане и французы признали утверждение русинского влияния в Таиланде, хотя борьба за эту страну лишь начиналась.
На этом грандиозная война завершилась, положив конец тому миру, который был создан на Венском конгрессе. Ему на смену пришел Римский мир, в котором Восточная Европа достаточно жестко конкурировала с Великобританией и Францией, борясь за влияние в мире, рынки сбыта и источники ресурсов. И если Париж и Лондон уже спустя несколько лет вернулись к старой вражде, то союз Киева и Петрограда окончательно приобрел вид «железного». На полях сражений было наглядно показано всему миру, что, объединив усилия, восточнославянские государства способны противостоять даже двум ведущим мировым державам, которыми считались Франция и Великобритания. В дальнейшем практически в каждой кризисной ситуации два государства будут поддерживать друг друга, воплощая в жизнь теорию о «Двуединой Руси», конкурируя на равных со «старыми» европейскими грандами, и даже новыми, которые вскоре появятся за морями и океанами. Новый мир оказался миром постоянной конкуренции и борьбы между государствами, и Русиния оказалась прекрасно готова к его вызовам.
Примечания
- А может пропаганды было и много. Кто ж теперь узнает? Государству нужны свои символы и великие фигуры во главе, и даже если их нет – требуется таковые создать в глазах народа.
- Если вкратце, то Фердинанд VII Испанский женится на представительнице итальянской ветви Романовичей, в результате чего та становится матерью Изабеллы II, и ведет куда более гибкую и прагматичную политику уже со времен регентства при дочери. В результате Испания хоть и становится страной второго мира, но твердо встает на путь модернизации.
- Таким образом, от главной ветви Романовичей, которые также называются Второй Галицкой династией, корона Русинии, пройдя через Волынскую и Полоцкую ветвь, вновь вернулась к Галицкой, хоть уже и совсем другой. От такого забавного символизма я попросту не мог отказаться.
- Таким образом, в плане названий особых отличий от реала может и не быть. И для капитализма это не невозможный вариант – в Испании, достаточно бедной на крупные капиталы, именно по такому сценарию строились многие предприятия. Часто они получали в окончании названия сокращение S.A., что значило Sociedad Anonima – анонимное общество.
- Об этой войне здесь расписано очень вкратце, ибо альт-Крымки я описывал уже 100500 раз. В то же время, масштаб войны вызывает большой интерес, потому рано или поздно я могу решиться на отдельный цикл статей по ней.
- Об этом я расскажу позднее.
