Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про Великую Русинию, и сегодня настало время начать сказание про эпоху большого нагиба Османской империи. Рассказано будет о правлении короля Святослава III, который будет дважды воевать с Высокой Портой, и за достижения получит прозвище Туркобой.
Содержание:
Король Святослав III Туркобой
Это, конечно, не Святослав III, но определенно его супруга, Генриетта Амалия Оранская
Королевич Святослав Романович с детства был крепким и выносливым мальчиком. Очень рано он стал проявлять воинственность и амбициозность, при этом оставаясь верным рыцарским идеалам. Это часто приводило к конфликтам со своим скромным отцом, и чуть менее скромной матерью. Последняя и вовсе не любила Святослава, больше внимания уделяя младшему сыну, Рюрику. Все это привело к тому, что роль отца для Принца Литовского выполнял его дядя, Михаил Волынский, который воспитал в мальчике лидерские качества, а вместо матери у Святослава была бабка, Ксения Годунова, которая умело разожгла во внуке амбиции и научила того дипломатичности и сдержанности. Учитывая, что Принц Литовский был достаточно умен и сообразителен, все это позволило сформировать из него настоящего короля с большим будущим. Бабушка, правда, этого будущего не увидела, умерев, когда ему было 15 лет, но о ней в дальнейшем Святослав вспоминал лишь в самых лучших выражениях.
С детства вокруг наследника Короны Русинии стал формироваться кружок молодых людей, которые в дальнейшем станут его командой – в первую очередь, как полководца. Среди них были как представители дворянства, так и простые сыновья купцов, промышленников и государственных чиновников. Главным увлечением Святослава являлось военное дело. Начав с элементарных личных боевых навыков, он уже к 15 годам овладел искусством ближнего и дальнего боя, умел быстро перезаряжать мушкет, стрелять из лука пешим и конным, рубиться на саблях и шпагах. Но этого королю показалось мало, и потому он стал интересоваться полководческим искусством. Здесь его главным наставником выступил Богдан Хмельницкий, при котором Принц Литовский даже находился во время войны 1655-1660 годов. На почве этого Святослав сильно сдружился с сыном русинского полководца, Тимофеем, который станет одним из его самых доверенных полководцев, командиром конницы и отчаянным рубакой. Сам принц видел свое правление как торжество русинского оружия, и твердо намеревался покончить с турецкой угрозой и заставить шведов считаться с интересами Романовичей в Балтийском море. Второе у него не вышло, а вот в первом он добился значительных успехов, за что запомнился в народе как поборник православия, и получил в Русинии и на Балканах прозвище Туркобой.
Поскольку в административных делах Святослав смыслил мало, некоторые придворные чиновники опасались, что эффективность управления государством после его воцарения упадет. К счастью, этого не произошло – уже в 1660 году министром-урядником был назначен младший брат нового короля, Рюрик Романович. Он был книжником, прекрасно освоил науки, и отлично подходил для роли главного управляющего государственным хозяйством. Святослав имел немало конфликтов с родителями, но брата своего любил и ценил. В то время, когда король уходил в военные походы, Рюрик становился полновластным правителем государства, и в 1672 году даже получил отдельный титул князя-регента, который ранее уже употреблялся и корнями уходил во времена зарождения правящей династии. Благодаря умелому управлению брата короля все войны оказались менее обременительными, чем могли бы быть, а потери восстанавливались с большой скоростью. Развитие экономики, несмотря на масштабные конфликты, продолжилось, и в этом плане Русиния к концу XVII столетия вышла в список самых крепких государств Европы, в том числе по масштабам мануфактурного производства.
Супругой Святослава Романовича была Генриетта Амалия Оранская, дочь штатгальтера Соединенных Провинций, Фредерика Генриха Оранского [1]. По условиям брачного контракта она не обязана была переходить в православие, и так и осталась верна кальвинизму. Это был целиком политический брак, в котором у короля родился единственный ребенок. Любви между супругами не было, да и большого уважения тоже – Святослав открыто изменял супруге с сестрами и дочерьми своих друзей и придворными дамами, одно время даже подумывал о создании вслед за французами титула официальной фаворитки, но Рюрик вовремя отговорил его. Генриетта Амалия же активно занималась вопросами благотворительности, и стала еще одним столпом развития государства вместе с братом короля. По слухам, между ней и Рюриком даже существовала долгая и тесная связь, но конкретных доказательств тому не было. Сам король относился к слухам абсолютно равнодушно, как и к тому, что его жена больше времени проводит с братом, чем с ним. Впрочем, королеву он по возможности защищал – любые попытки как-то опорочить ее доброе имя оборачивались серьезными проблемами для обвинителей. Генриетта Амалия же всегда отзывалась о своем супруге уважительно, и каждый раз превращала проводы его на войну в отдельный ритуал. Ее благотворительная деятельность касалась в первую очередь солдатских вдов и детей, благодаря чему в народе и войсках королев любили, даже несмотря на иное вероисповедание и непривычное для русин имя. Умерла Генриетта Амалия в 1688 году, и после этого Святослав так и не женился.
Единственным сыном русинского короля и голландской принцессы был Принц Литовский Даниил Святославич, родившийся в 1645 году. С детства он во всем следовал примеру отца, и рос таким же воином и полководцем. Как и отец, он женился исключительно по политическим мотивам, на Марии Австрийской, дочери императора Фердинанда III [2]. Девушкой она была неплохой, но умственными способностями не отличалась, за что получила ряд неприятных прозвищ вроде Пустышки или Марии Глупейшей. Ее без труда удалось склонить к переходу в православие, а королева Генриетта Амалия, враждебная к представительнице дома Габсбургов, быстро сделала из невестки свою марионетку и настроила против отца. Не отличаясь хорошим здоровьем, Мария умерла при родах в 1667 году. После этого Даниил женился на своей любовнице, Татьяне Иванковской, дочери купца. По европейским нормам брак этот был морганатическим, и Святослав по просьбе сына даже даровал своей новой невестке дворянский титул дабы убрать любые сомнения по поводу легитимности будущих наследников. Впрочем, этот брак остался бездетным. Сам Даниил ходил в походы вместе со своим отцом, считался «покровителем маркитанток», и не особо утруждал себя мыслями о продолжении рода, особенно при наличии сына Михаила. К счастью, учитывая четкие законы наследования в Русинии и многочисленность династии Романовичей, подобная легкомысленность уже не могла обернуться какой-либо государственной трагедией. Впрочем, от трагедий династических это не избавляло….
Искусство войны
Из 38 лет, которые Святослав III правил Русинией, 24 года пришлись на войны. И хотя противником выступали турки, которые уже начинали отставать в развитии военного дела, король вместе с сыном с особым фанатизмом стремились совершенствовать свое войско и перенимать все самые важные новшества из Европы, а также активно внедрять собственные. Само искусство войны набирало новые обороты, и переходило из статуса ремесла в статус науки. Лично король в мирные годы активно переводил иностранные труды на военные тему вплоть до античных трактатов, и даже писал собственные военные наставления, включая первый в истории армейский устав. Подготовка высших военных кадров значительно углублялась, и незнание военных теорий своего времени в глазах короля становилось смертным грехом. Активно развивались осадное дело и военная инженерия, для чего в Русинии не скупились на найм иностранных специалистов и подготовку собственных кадров. Численность армии начала увеличиваться, и к 1698 году составила 180 тысяч при 12,25 миллионах населения.
Стало меняться вооружение. Пики постепенно уходили в прошлое, и в 1692 году были окончательно упразднены. Вместо них в войсках постепенно внедрялись новые, еще более легкие мушкеты с кремневыми замками и штыками вместо багинетов, что отныне делало пехотинца универсальным. Вместо старых картечниц стали появляться 3-фунтовые полковые пушки. Пехоту стали активнее муштровать и готовить к интенсивному наступлению и быстрой стрельбе. Основными тактическими приемами становились оборона за инженерными укреплениями, активное огневое наступление, либо же стремительная штыковая атака после залпа всем строем фронта. Линейный строй становился фактически единственным применяемым на поле боя. Кроме него допускался лишь строй каре, но он использовался только против атак вражеской конницы. Униформа была обновлена, стала удобнее, вместо старых зимних кунтушей ввели теплые плащи с шерстяной подбивкой, тщательнее осуществлялся контроль за качеством солдатской одежды. Основной палитрой цветов оставалась сине-белая для линейной пехоты и сине-желтая для гвардии, но в 1696 году, в знак побед над турками, Святослав III ввел сине-желтую форму для всей регулярной армии [3]. Система армейской логистики, и без того достаточно совершенная, к началу XVIII века сделала еще один большой шаг вперед, что позволило практически исключить реквизиции у местного населения, и значительно снизить вероятность голода или эпидемий.
Именно при Святославе III набрал силу Русинский Королевский флот. Строительство инфраструктуры и новых верфей, углубление дна устьев рек при нем были завершены, и началось системное наращивание числа кораблей и личного состава. К концу его правления Черноморский флот насчитывал 24 линейных корабля, а гребные и парусно-гребные суда были выведены в состав Азовской флотилии, которая, впрочем, лишь так называлась, а на деле действовала во всей доступной акватории. Стали развиваться морские традиции, и появились первые видные флотоводцы. Несмотря на свою явную второстепенность, РКФ быстро набирал обороты, и становился гордостью своей страны. Кроме того, значительно были укреплены морские крепости, в том числе из-за событий 6-й русинско-турецкой войны, а в 1695 году для десантных операций была создана отдельная бригада морской пехоты из двух полков, подчиненная флотскому командованию. В дальнейшем она будет активно использоваться для частных десантов с моря. Наличных сил флота к концу столетия уже вполне будет хватать для установления полного господства на Черном море.
Шестая русинско-турецкая война (1672-1681)
В 1648 году, в возрасте всего 6 лет, османским султаном стал Мехмед IV. Первое время власть в стране фактически принадлежала его матери, Турхан-султан, по происхождению русской, взятой в плен во время одного из удачных походов кубанских татар на север. По мере взросления сам султан не проявлял себя сколь-либо выдающимся правителем, но в то же время он смог крайне удачно сделать ставку на семейство Кёпрюлю, из числа которого вышли очень успешные высшие имперские чиновники, в том числе великие визири. В результате этого начавшая было приходить в упадок Османская империя как будто бы сбросила с себя оцепенение былых лет, и с 1650-х годов стала постепенно набирать силу и даже готовиться к новой экспансии в Европе. Первая война, развязанная против Австрии, завершилась неудачно, но вторая оказалась победоносной – турки смогли захватить у венецианцев Крит. Произошло это в 1669 году, и буквально сразу же в Константинополе пошли слухи о грядущей войне с Русинией.
При дворе султана, который занимался едва ли не одной лишь охотой, трезво рассудили, что Русиния с начала столетия значительно усилилась, и теперь представляла значительную угрозу. Кроме того, русинские каперы довели черноморское побережье Малой Азии до полного запустения и упадка – мусульмане были вынуждены уйти вглубь полуострова, и на берегу остались жить почти исключительно христиане. Не особо смущаясь этим фактом, русинские каперы и донские казаки формировали из экипажей своих кораблей десантные отряды, и заходили вглубь материка, продолжая давить на турок. Интересы империи требовали раз и навсегда решить эту проблему – и единственным здравым решением выглядело овладение Причерноморьем и лишение Русинии выхода к морю. Кроме того, предыдущие войны уже показали, насколько богат был русинский Юг, что лишь раззадоривало турецких чиновников, видевших в нем лакомую добычу.
Проблема заключалась в том, что Русиния была врагом не менее, а то и более серьезным, чем Габсбурги. Потому подготовка к конфликту фактически началась еще в 1650-х годах, с момента прихода к власти визиря Мехмеда-паши Кёпрюлю. В сильно расклеившейся османской армии стали наводить порядок, пригласили европейских инструкторов, и даже попытались сформировать несколько полков регулярной пехоты – но из-за сопротивления янычар этот процесс пришлось отложить. Зато парки осадной артиллерии все более и более увеличивались, а самое главное – при прямой поддержке Франции, ценой огромных расходов и напряжения сил и средств, туркам удалось построить солидный морской флот из 27 линейных кораблей. Экипажи на них состояли из мусульманских рекрутов и наемников-христиан, включая даже офицеров – к делу подошли очень серьезно. Причина такой ставки на флот лежала в осознании крепости Берладских Врат, которую пришлось бы очень долго грызть с помощью осад и штурмов. В то же время десант где-то на берегу Черного моря, или даже в Крыму, мог вывести из игры часть полевой армии русин, сковать их силы, а в случае успеха – даже открыть новый путь вторжения в обход системы дунайских крепостей [4].
В Русинии знали о подготовке турками большой войны, и потому готовились к ней и сами. Крепости Берладья дополнительно укреплялись и перевооружались, в тылу создавались резервные склады снабжения и укрепленные лагеря для полевой армии. Укрепили заодно и карпатские перевалы. Перестраховываясь, Святослав III обратился в Москву, к царю Иоанну III, внуку Федора II Годунова. Того уже давным-давно тревожил татарский вопрос и безопасность южных границ, и потому в обмен на обещание Азова и Кубани русинский король предложил своему родственнику принять участие в войне. Русскому царству при этом ничего не угрожало, и в то же время в случае победы можно было значительно расширить свои границы, заодно раз и навсегда решив проблему с осколками Золотой Орды. Тайный договор о союзе был заключен уже в 1669 году, по его условиям царь должен был отправить в набеги казаков и со своей армией обрушиться на Азов и кубанских татар, тем самым не дав им присоединиться к войскам султана.
Война началась в 1672 году, и сразу же обернулась неприятностями для христиан. Большая турецкая армия вторглась в Берладье и осадила три западных крепости, увязнув в боях с русинскими полками. Еще одна армия попыталась вторгнуться в Русинию через Карпаты, но была вынуждена отказаться от своих планов из-за крепкой позиции местных войск. Царь Иоанн III выступил в поход на юг и, как и следовало ожидать, осадил Азов. Война разворачивалась по привычному сценарию…. Пока турецкий флот не высадил большой десант прямо у главной базы русинского флота, Севастополя. Хорошо защищенный с моря, с суши город оказался открыт любым вторжениям, будучи защищенным слабым гарнизоном в устаревших укреплениях. Положение спас адмирал Никита Богуславский, который из ополченцев и моряков наскоро сформировал небольшое войско, и за считанные дни до штурма турок смог выстроить оборону. Из Севастополя на север прорвалась шебека с посланием об ударе турок. Фактор внезапности был полным, но все же османское воинство не смогло взять город – шторм потопил корабли с артиллерией и припасами, и после трехмесячной осады и попыток нескольких штурмов турки эвакуировали армию. Королевский флот пока еще был слишком слаб, чтобы противостоять турецким линейным кораблям в море, и потому не мог предотвратить высадку турок, или же наоборот – превратить ее в полную катастрофу. В то же время стало ясно, что Севастополь является слабым звеном, и Святослав III догадался, что турки попытаются овладеть им и в следующем году.
К 1673 году гарнизон был усилен 8-тысячным отрядом королевских солдат, которых передали под начало тому же Богуславскому, и 5-тысячным отрядом русского воеводы Ивана Ржевского, который прибыл по личной просьбе короля. Подозрения целиком оправдались – турки вновь высадили десант, на сей раз куда более подготовленный, и за город закипела ожесточенная борьба, которая продлилась до середины осени. Несмотря на потери и практически прерванную связь со внешним миром, гарнизон держался. Его стойкость позволила выиграть время – в Николаеве и Очакове спешно достраивались и снаряжались русинские линейные корабли. К осени их было уже 18, их экипажи прошли лишь минимальную подготовку, и требовалась еще кое-какая работа по доводке – но командующий флотом, адмирал Богдан Ольшанский, торопился с выходом, так как понимал критическое положение Севастополя, который нельзя было сдавать. В первых числах октября, при начинающемся шторме, у мыса Херсонес его эскадра встретилась с 23 турецкими линейными кораблями. Развернувшаяся баталия стала новинкой для русин – как в плане применения тяжелых артиллерийских кораблей, так и из-за накала самого сражения. Путем немалых человеческих потерь и тяжелых повреждений 5 собственных кораблей, Ольшанскому удалось разбить турок и заставить их бежать. В Севастополь были переброшены припасы и подкрепления, а вскоре в нем собралось уже достаточно войск, чтобы дать бой османам в поле и разбить их. Богуславский, Ольшанский и Ржевский стали героями Крыма и всей войны, а битва за Севастополь стала знаковой и великой как для истории Русинии, так и для России [5].
Дальнейшие военные действия были достаточно сумбурны, и представляли собой постоянные мелкие и крупные стычки. Российская армия Ромодановского со второй попытки взяла Азов, но война с кубанскими татарами затянулась, в том числе из-за турецкой поддержки. В 1678 году им даже удалось отбить Азов обратно, но уже в следующем году крепость вновь отбили русские. В Берладье шла жестокая война на истощение. Дважды османские войска решались действовать по старому шаблону – оставив силы для блокады крепостей, прорываться на север, и бить русинскую армию в поле. В первый раз турок сильно побили у Кагула; второй раз кровопролитная битва у Прута завершилась ничьей, хотя турки из-за проблем со снабжением были вынуждены остановить вторжение. К 1681 году успех наметился лишь на море, где русины успешно завоевали обратно господство на море, и продолжали разорять турецкие берега. Однако на суше к тому моменту силы всех воюющих сторон были истощены, и потому Киев, Москва и Константинополь пошли на мирные переговоры.
В результате мирного договора, подписанного в Корчеве, Османская империя предоставляла некоторые уступки христианским государствам. Россия получала Азов с окрестностями, и добилась запрета Кубанской орде совершать набеги на нее – последнее, впрочем, татары проигнорировали. Русиния расширила права торговли через проливы и добилась от турок выплаты некоторой контрибуции, но территориальных приобретений в результате конфликта не получила. Все стороны сделали свои выводы. Иоанн III, ранее пренебрежительно относившийся к туркам, понял всю серьезность их угрозы, и потому Россия в дальнейшем стала активным участником антитурецких войн, продолжая претендовать на Кубань. Османская империя решила, что Русиния является все же слишком крепким орешком, и потому на время отложила завоевательные планы касательно своего северного соседа, став наращивать силу флота.
А вот Святослав III извлек совершенно неожиданный вывод из 9-летней войны с турками. «Крепостная война» абсолютно не соответствовала его кипучей натуре, да и приводила лишь к взаимному изматыванию обеих сторон. Между тем, в поле русинские полки могли бить турок, даже находясь в меньшинстве. То же самое было и с флотом – по мере улучшения выучки экипажей явно ощущалось превосходство русинских моряков над турецкими. Долгие войны без конкретных последствий, которые в то время были типичны для Западной Европы, Святославу показались неприемлемыми. И потому сразу после окончания войны началось масштабное расширение численности войск, и ужесточение муштры и военной подготовки личного состава армии и флота. Через несколько лет король надеялся получить армию, достаточную для решительного противостояния с турками в поле, и на сей раз он не собирался отсиживаться за своими крепостями, а развивать наступление, бить врага в поле и брать его крепости. Насколько Святослав III оказался прав – покажут уже ближайшие годы, когда новая, «наступательная» армия Русинии пригодится в очередной войне с Османской империей.
Великая Турецкая (седьмая русинско-турецкая) война (1683-1698)
Неудачная война с Русинией не остановила попыток Османской империи расширить свои границы. Проведя работу над ошибками, турки уже спустя два года объявили войну Габсбургам, твердо намереваясь добиться решающей победы и открыть себе дорогу в Европу. Подготовка была действительно была основательной, и худо-бедно султанские чиновники все же смогли продавить создание низама (регулярной армии) – правда, ограничившись лишь 10 тысячами пехотинцев. Из них около 7 тысяч оказались христианами Балканского полуострова, так как собственно мусульмане меньше поддавались муштре и имели худшую организацию [6]. При этом значительные реверансы были сделаны в адрес старых войск, в том числе и янычар – для похода на Вену требовалось решительно все, и даже больше. Не забыли и про флот – Франция, много воевавшая с австрийцами в это время, выделила большой займ и прислала еще больше специалистов на нужды Высокой Порты, в результате чего практически полностью уничтоженный в войне с Русинией линейный флот быстро возрождался.
Само собой, Габсбурги знали о грядущей войне, но их силы были скованны постоянными войнами с Францией, в результате чего как следует подготовиться к вторжению самостоятельно не получалось. Пришлось делать ставку на поиск союзников и формировать Священную Лигу, в которую должны были войти как можно больше государств. Достаточно быстро были достигнуты договоренности с князьями Священной Римской империи, венецианцами, Папой Римским. Также был достигнут союз с Польшей – ее король Ян III Собеский надеялся таким образом восстановить международный престиж своего государства, который сильно пошатнулся после войны со Швецией и многих лет внутреннего хаоса. Само собой, в состав Лиги вошла и Русиния, которая была связана династическим браком с Габсбургами, и твердо намеревалась раз и навсегда покончить с турецкой угрозой. Король Святослав III при этом преследовал сугубо личные цели – вступившись за Австрию, он переносил войну на чужую территорию, и тем самым уводил вражеские армии подальше от самой Русинии, которая сильно пострадала в ходе последней войны с турками.
Война началась в 1683 году, и этот же год в результате стал решающим. Огромное 200-тысячное османское воинство выступило в поход на Вену под началом Кара Мустафы-паши, и австрийцам нечего было противопоставить им в поле. Сминая все на своем пути, турки дошли до столицы Габсбургов, города Вены. Началась осада, которая стремительно развивалась, и падение города, казалось, уже не за горами. Однако подкрепление прибыло вовремя – польские, русинские, германские войска, большое число конницы и пехота. Во главе стояли сразу несколько правителей – короли Русинии и Польши, герцог Лотарингии и курфюрст Саксонии. Численность союзного войска составляла до 100 тысяч человек, из них примерно четверть принадлежала русинам – потому Святославу III было передано командование грядущим сражением. Он решил не терять времени, и атаковать турок как можно быстрее, дабы не дать городу пасть. Эпохальная битва развернулась 12 сентября, и ее кульминацией стала массированная атака 25 тысяч кавалеристов под началом Яна Собеского и Даниила Святославича. Османская армия была вдребезги разбита и рассеяна, Вена спасена. Город, истощенный осадой, чествовал своих героев, и русинский король даровал Принцу Литовскому почетное прозвище Венский, в знак очень успешной кавалерийской атаки, которая решила исход боя. Впервые за долгое время была достигнута столь впечатляющая победа над турками, и казалось, что впереди будут одни лишь победы.
Однако, как ни странно, дальнейшие военные действия стали затягиваться. Часть союзного войска вернулась домой, а остальная приняла участие в большом наступлении в Венгрии. Святослав III подумывал было начать отдельную кампанию, но союзники уговорили его не распылять силы. Ничего хорошего это не принесло – имперские командиры оказались не столь талантливыми, как требовалось, добавились проблемы со снабжением, в результате чего осада Буды в 1684 году провалилась, при этом половина армии вымерла от голода и болезней. Турки, пользуясь медлительностью союзников, быстро восстанавливались, и вновь попытались перейти в наступление. На территории Венгрии закипели встречные бои, которые шли с переменным успехом. Сами венгры с сомнениями встретили австрийцев, но к русинам они и вовсе относились откровенно враждебно – в том числе из-за нежелания уступать Закарпатье, на которые Романовичи имели законные притязания. Спустя несколько лет военных действий, которые шли с переменным успехом, русинское войско значительно уменьшилось. Австрийцы постоянно пытались подставить его под удар, при этом не удовлетворяя все запросы по снабжению, в результате чего сложилось впечатление, будто бы русины являются для военной машины Габсбургов обузой. Терпение Святослава III подошло к концу, и в 1687 году он увел свои войска в Русинию, решив действовать самостоятельно. Это сразу ослабило наступательный потенциал австрийцев, а в 1688 году они оказались втянуты еще и в войну с Францией, в результате чего наступление в Венгрии окончательно остановилось.
С этого же года началась отдельная война, в которой Русиния действовала самостоятельно. Тогда же к ней присоединилось и Русское царство, которое решило все же подчинить себе Кубанскую орду и выдавить турок с северных берегов Черного моря. Ставка на сей раз делалась на собственное наступление и методичность. Не особо спеша, чередуя осады и полевые сражения, в которых удача неизменно оставалась на стороне русин, Святослав III смог начать выдавливать турок с Балкан. Сначала была освобождена Валахия и Добруджа, затем настал черед Северной Болгарии. На море тем временем шли морские сражения, в которых РКФ одерживал одну победу за другой. В 1693 году планировалось решительное наступление на юг, вплоть до Константинополя, но пришлось изменить планы – в Сербии грянуло народное восстание, которое турки решили утопить в крови, и Святослав III пошел на помощь братьям-славянам, в результате увязнув в местных разборках. Вслед за этим восстали и черногорцы, которым также пришлось оказывать поддержку. Лишь к 1697 году все эти проблемы были решены, и намечался решающий поход на юг, где уже готовы были восстать греки….
И тут неожиданно в ставку короля пришла весть о том, что австрийцы заключили сепаратный мир с Османской империей. Более того, согласно его условиям Габсбурги получали в свое владение всю Венгрию, Хорватию и Закарпатье. Последняя территория была одним из главных требований Русинии перед войной, на ней даже располагались русинские гарнизоны – но австрийцы решили забрать его себе, чем склонили в свою пользу симпатии венгерской знати. В результате отношения между Габсбургами и Романовичами оказались основательно подпорчены, русинам пришлось выводить гарнизоны из теперь австрийской провинции, и корректировать свою внешнюю политику согласно новым реалиям. Святослав III, тем не менее, не унывал, и все же выступил в поход на Константинополь – но на подступах к османской столице пришлось встретить огромное турецкое воинство, и дать ему бой. Битва у Адрианополя была русинами выиграна, но слишком дорогой ценой – в ходе очередной бравой кавалерийской атаки погиб Принц Литовский, Даниил. Морально разбитый, уже старый король Святослав резко потерял свою смелость и инициативность, и русинское войско застыло на подступах к турецкой столице, став осаждать второстепенные крепости во Фракии и Македонии. Вскоре начались переговоры о мире, а в 1698 году война завершилась.
Несомненно, Русиния победила. Учитывая, что Закарпатье у нее из-под носа увели Габсбурги, было решено как можно больше расшириться на Балканах, где проживало дружественное православное население. Еще в ходе войны там стала устанавливаться русинская администрация, а некогда бежавшая от турок болгарская, сербская и валашская знать теперь возвращалась домой. В результате этого Святослав III решил даже отказаться от контрибуции, и ограничился подтверждением старых прав прохода через проливы, и обширными аннексиями. Хозяина поменяли Валахия, Северная Болгария, Добруджа и Сербия. По требованию русин турки надавили на Вселенский патриархат, и из Охридской епархии на территории Балкан была создана отдельная митрополия, которая позднее станет патриархатом. При этом обряды и организация церкви в рамках митрополии целиком соответствовали реформированному православию Русинии в сочетании с местными традициями. Греков-фанариотов в церковной иерархии заменили сербские и болгарские священники-мигранты. Русское царство также добилось своего, целиком подчинив себе Кубанскую орду и окончательно обезопасив свои южные границы от больших набегов степняков. Именно эта победа стала основанием для провозглашения в 1700 году Российской империи во главе с императором Петром I – Годуновы стремительными темпами проводили вестернизацию своей страны во всем, вплоть до названия.
Увы, после столь блистательной победы над турками Святослав III прожил недолго. Он и без того последние годы все чаще болел, и все больше отдавал командование в руки своего сына, но после смерти Даниила Венского монарх оказался попросту морально уничтожен. Как замечал его брат, Рюрик, Святослав как будто бы потерял всякий интерес к жизни, и само желание продолжать существовать в этом бренном мире. По возвращению в Киев он ударился в отшельничество, стал много времени проводить с патриархом и прочими представителями духовенства. Когда короля вновь одолела болезнь, он уже не сопротивлялся ей, и даже отказался принимать лекарства. В результате простуда перетекла в воспаление легких, и в октябре 1698 года король Святослав III Туркобой умер. В народной памяти он остался не только как король-полководец, но и как ревностный защитник православия, освободитель балканских славян и человек, завершивший формирование русинской военной машины, которая на протяжении всего XVIII века будет оставаться национальной гордостью. Но что самое главное – его упорство в достижении целей привело к кардинальным изменениям политической ситуации в регионе, из-за чего 1698 год назовут также началом новой эпохи, которая изменит окружающий Русинию мир.
Начало нового мира
На присоединенных турецких территориях были созданы четыре вассальных Русинии княжества – Сербия, Валахия, Болгария и Добруджа. Места князей в них были заняты наместниками, которые назначались из Киева. При этом особой разницы между всеми четырьмя княжествами не было – везде устанавливались одни и те же законы, языком делопроизводства являлся русинский. Кроме того, очень похожи оказались местные языки и культура во всех четырех княжествах, в результате чего деление оказалось во многом искусственным, на что стали обращать внимание еще при жизни Святослава III. Тем не менее, смена османского владычества на вполне близко и знакомое русинское стали теми камушками, которые спровоцировали лавину – балканские христиане, включая славян, греков и албанцев-католиков, стали резко поднимать голову и планировать мятежи против Высокой Порты. При этом болгары и греки естественным образом ориентировались на Русинию в качестве защитника и даже возможного верховного правителя, а валахи пока еще не определились. Сербы по старой памяти старались ориентироваться на Габсбургов, но после получения русинской поддержки и восстания Ракоци в Венгрии в 1703 году, когда мадьяры устроили сербским мигрантам резню, их выбор изменился. Окончательно отвернулись сербы от былых защитников после того, как Габсбурги начали нещадно эксплуатировать крестьян отвоеванных у турок территорий, из-за чего даже появились мрачные шутки, что османское господство было легче, чем австрийское. Албанцы-католики пока еще смотрели больше в сторону Венеции, но при этом не сопротивлялись усилению среди них влияния Романовичей.
В ближайшие десятилетия политическая карта Балкан перетерпит огромные изменения. Появятся новые государства, во главе которых будут стоять православные эллины и славяне. Натиск на Османскую империю не будет ослабевать, в результате чего та будет терять все новые и новые территории, и уходить далеко на восток. Новые владельцы территорий, населенных различными национальностями и конфессиями, не проявят большой терпимости, как не будет большой терпимости и в их адрес со стороны турков и им сочувствующих. Возникнет политический и этнический хаос, начнутся репрессии против меньшинств, раз за разом будет случаться резня как со стороны титульных владельцев земель, так и со стороны несогласной части населения. Все это спровоцирует массовую волну переселений народов, ассимиляции и насильственной смены религии. В первую очередь под каток попадут мусульмане, которые будут изгнаны с Балкан, или будут вынуждены принять христианство. Австрийские сербы будут вынуждены бежать на юг, в сферу влияния Русинии, или же ассимилироваться, и стать католиками-босняками, которые, в свою очередь, достаточно быстро сольются с хорватами. Валахи подвергнутся ассимиляции в Русинии, Болгарии и Австрии, в результате чего быстро потеряют национальную идентичность, и в большинстве своем станут частью титульных наций. Похожая участь постигнет и сербов, которые сохранят свое название, но обретут осознание общности с некоторыми другими народами. Мощный национальный подъем переживут эллины, которые возродят Византию на новый лад, и станут вытеснять мусульман все дальше на восток, проводя политику жесточайшей ассимиляции не-эллинского населения. Когда война дойдет до Армении, курды и различного рода тюрки будут вынуждены также сниматься с насиженных мест из-за ярости, которую обрушат на них местные христиане и их новые покровители [7].
Сотни тысяч беженцев наводнят сначала Малую Азию, а затем и весь Ближний Восток, привнося нестабильность, западное влияние и новые возможности для амбициозных местных правителей. На долгие годы изменчивая граница между христианским и мусульманским миром превратится в кипящий котел с практически не прекращающимися войнами. С одной стороны, это станет выгодным полем для большой политики многих государств, и в мутной Восточной политике станут ловить рыбку практически все европейские гранды. В то же время столь яростное давление со стороны христиан сначала станет причиной обрушения старого мусульманского мира, а затем – мощным стимулом для консолидации против общей угрозы. Также ясным для мусульман станет то, что их традиционные порядки и обычаи уступают европейским, и без вестернизации христиане рано или поздно одержат победу – чего совершенно нельзя было допускать, из-за чего дворы султанов, шахов и эмиров стремительными темпами станут приобретать европейский вид. Начнут меняться армии, флоты, экономики стран. Лавина будет все дальше набирать обороты, и приведет к появлению новых государств и их стремительному развитию, в результате чего карта мира в XIX веке будет сильно отличаться от карты какого-то XVI столетия [8].
Весь этот процесс получит название Православной Реконкисты. Главными его действующими лицами станут православные государства, старые и новые, которые стремительно начнут восстанавливать границы своих старых государств многовековой давности. Возродится и засияет пуще прежнего Болгария в лице Третьего царства. Вновь расправит крылья пурпурный феникс Византии, которая теперь будет национальным греческим государством, Греческой империей, с совершенно иной, куда более жизнеспособной основой [9]. Русское царство, в 1700 году провозглашенное на европейский манер империей, разовьет сильный натиск на юг и восток. Дойдя до старых границ, эти государства не остановятся, и продолжат свою экспансию дальше, присоединяя все новые владения, сталкиваясь с новыми врагами, одерживая очередные победы и в который раз терпя поражения. Весь этот масштабный процесс займет столетие, и завершиться лишь когда грянут Наполеоновские войны, т.е. спустя более чем 100 лет после начала. Однако напоминания о нем сохранятся, и продолжат давать о себе знать и в дальнейшем, на протяжении всех XIX и XX века, поддерживая противоречия между государствами, разжигая и усиливая старые счеты, и в то же время укрепляя давние союзы. И первопричиной всего этого масштабного процесса навсегда останется Русиния, превратившаяся к концу XVII века в полноценную европейскую великую державу.
Примечания
- В реальности умерла в младенчестве.
- Еще одна не пережившая детство женщина.
- Ага, еще больше схожести со шведами. В чем я, в принципе, не вижу ничего плохого, так как шведская армия на тот момент в плане цвета униформы «не имела аналогов» в Европе, в то время как сине-белая – имела, и много.
- Усиление Османской империи в эпоху Кёпрюлю относительно реала просто неизбежно, так как турок лупят гораздо сильнее, и им надо как-то на это реагировать.
- На что только не пойдешь, чтобы в составе РИФа числились корабли с названием «Севастополь» …
- Вроде как реальная особенность османской армии почти до самого конца существования империи – части, набранные из христиан, сражались лучше, чем собственно мусульманские. Если, конечно, не переходили на сторону противника.
- Жестоко, трэшово, хаотично. Но, во-первых, мне представляется это вполне возможным, а во-вторых – некогда точно так же прессовали тех же балканских христиан, эллинов и прочих. Короче говоря, подобный заворот и выверт истории на Балканах и Ближнем Востоке, как по мне, вполне вероятен на общем фоне местной истории.
- Ой вей, что будет с мусульманским миром и Османской империей…. Я как начинаю думать об этом, душа попкорну просит, ибо слишком уж эпично все получается.
- Тут впору о каких-то Bulgaria Magna и Phoenix Purpura II задуматься. Ибо государства эти получатся достаточно крепенькими, перспективными, и в XIX веке могут представлять из себя весьма сочные объекты для АИхания, начиная от «технички», и заканчивая различного рода подробностями. К слову – пока еще не уверен, будет ли Византия Византией, или все же Греческой империей. Все же сам термин «Византия» стал общепринятым лишь к концу XIX века….
