Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Pax Italica, и сегодня будет рассказано о правлении короля Джованни V Витторио ди Фиренце. Речь пойдет об окончательном подчинении Сицилии, отношениях с новыми императорами, новых похода против мусульман, и многом другом.
Содержание
Сицилийская война (1318-1327)
Сицилия после 1288 года продолжала жить своей старой жизнью – или, по крайней мере, пыталась. Феодалы захватывали земли, порабощали и терроризировали крестьян, влияли на местную политику. Королевский Совет Сицилии, заседавший в Палермо, комплектовался преимущественно местными кадрами, хотя во главе их и находился романский вице-король, коим к 1318 году был Бернардо Кавальканти, дальний родственник Джан Витторио. Но одновременно с этим на остров вторглись и романские порядки. Крестьяне-переселенцы с континента привнесли культуру сельских коммун и дух свободы, коим быстро заразились и местные, в городах быстро развивалось ремесленное производство, налаживалась внутренняя и внешняя торговля острова – как с помощью местных купцов, так и собственно романских. Появилась отдельная прослойка «оброманившейся» знати, которая поддерживала внедрение новых порядков, ибо получала непосредственные выгоды от них. Представители родов Ланча, Монтаперто и Корвино, используя политическое влияние вместе с капиталами, основали ряд ремесленных цехов в городах, и за счет романских переселенцев обустроили высокопродуктивное хозяйство на своих землях, получая большие прибыли как от производства, так и от торговли произведенным. Им противостояли три других сильных рода – Нотарбартоло, Натоли и ди Стефано. Последний феодальный род был очень молодым, и поднялся из крестьян после Сицилийской вечерни, однако нравы у них были вполне себе феодальные – амбициозные, жестокие, непокорные, они контролировали много крестьянских общин, и захватили немало королевских земель в свою собственность, пользуясь слабым контролем короны.
Однако время анархии на Сицилии заканчивалось. Разобравшись с проблемами на континенте, Джованни V Витторио в 1318 году высадился в Палермо с армией, и издал эдикт, в котором содержались семь пунктов:
- Корона Тринакрии (Сицилии) присоединяется к романской, единой и неделимой;
- На территории Сицилии вводятся романские законы;
- Королевский Совет Тринакрии сливается с романским, сама Сицилия превращается в провинцию под управлением королевского губернатора;
- Все земли, незаконно захваченные феодалами, должны быть возвращены короне;
- Все крестьяне острова переходят в лично независимый статус;
- Все замки, возведенные с 1282 года без особого на то разрешения, должны быть срыты;
- Все крупные землевладельцы должны иметь недвижимость в ближайшем городе, и проживать в ней не менее половины года.
По сути, эти семь пунктов вводили на Сицилии те порядки и законы, которые царили в континентальной Романье. Часть населения, в первую очередь крестьяне, которых новая королевская власть целиком устраивала, положительно восприняла эдикт, и смирилась с ним. Многие знатные семейства возмутились, но, будучи вовлеченными в романскую экономику и политику, остались лояльны короне. Но многие феодалы во главе с 24-летним бароном Августо ди Стефано не приняли эдикт, и подняли восстание. Их поддержала та часть крестьян, которую сицилийцам удалось запугать или обмануть, а также часть населения городов. Имелась и поддержка извне – из Неаполитанского королевства, Авиньона, Арагона и Франции. Достаточно быстро мятежники захватили обширные территории в центре острова и несколько городов, включая Катанию и Сиракузы. В последних расположилось правительство мятежников, туда же вскоре прибыли отряды наемников, присланные на помощь восставшим из разных государств.
Джованни V Витторио наблюдал за всем этим из Палермо, и лишь когда мятеж против него оформился, приступил к его силовому подавлению. С континента к нему на помощь прибыли две старые и проверенные наемные армии – «гфельфская» Малатесты и «гибеллиновская» Монтефельтро. Правда, ни Малатесты, ни Монтефельтро при них уже не было – первый умер в 1315 году, второй был замечен в стремлении в чрезмерных властных амбициях, арестован кустодиями, и после непродолжительного заключения освобожден с назначением на пост губернатора провинции Марке. Их места заняли другие выдающиеся наемники – гвельф Раймондо ди Кардона, каталонец по происхождению, и гибеллин Каструччо Кастракани дельи Антельминелли. Этот дворянин, происходивший из Лукки, был весьма яркой личностью – будучи ярым сторонником Священной Римской империи, он при этом выступал за сильную власть короля в Романье, и видел в Джан Витторио ди Фиренце природного лидера. При этом он обладал хорошими воинскими талантами, и чрезвычайно острым языком, который стал по-своему легендарен. К примеру, про одного из своих знакомых, который был красивым юношей, и стал красивым мужчиной, Кастракани шутил, что в юношеские годы он уводил мужей у жен, а в зрелые – жен у мужей, и эта шутка стала популярна во всей Италии, приобретя статус чуть ли не крылатого выражения [1]. А еще он был очень жесток в борьбе со своими врагами, а так как враги короля также попадали в эту категорию, то ничего хорошего сицилийской феодальной вольнице от выходца из Лукки не светило.
Настоящие военные действия начались в 1319 году, когда королевские войска перешли в наступление. Войска мятежников нещадно бились, замки срывались, земля конфисковывалась, или попросту возвращалась в распоряжение короны, после чего отдавалась в аренду крестьянам или сторонникам романского правления. Особой жестокостью отметился, конечно же, Каструччо Кастракани, казнивший иностранных наемников, попадавших к нему в плен. Когда к нему в руки попал младший брат лидера мятежников, Франческо ди Стефано, то перед выдачей королю того долго пытали и выкололи оба глаза. Такие действия устрашали сицилийских дворян, но привели лишь к тому, что все больше безземельной знати стали переходить на сторону восстания. Джан Витторио был как будто бы доволен этим результатом, и лишь усилил давление на местные элиты, начав «перемешивать» континентальные элиты с местными сицилийскими, лояльными ему. Последние от этого были совсем не в восторге, и их ряды также сократились. Между тем, в этих действиях четко прослеживалась определенная стратегия – довести непокорность Сицилии до крайности, чтобы затем одним ударом вырвать ее с корнем, и полноценно включить остров в состав Романского королевства [2]. И она вполне окупалась – несмотря на рост поддержки повстанцев, их позиции постоянно ослабевали, и к 1321 году в их распоряжении осталась лишь небольшая территория восточной части острова, с городами Катания и Сиракузы.
Именно в этот момент в войну вмешались неаполитанцы с арагонцами, решившие, что упускать возможность нельзя. Заранее поделив романские островные владения – Хайме II желал получить Сардинию, а Роберт Неаполитанский Сицилию – союзники отправили на поддержку мятежникам свои армии и флота. К этому Джованни V оказался не готов, и потому период 1321-1323 годов стал временем отступлений и частных поражений. От генеральной баталии он долго уклонялся, предпочитая изматывать противника. Плюс ко всему, из-за новой войны с Неаполем пришлось ослаблять войска на острове, перебросив силы на континент дабы сдержать натиск анжуйцев. Однако уже вскоре случился перелом в войне. Романский флот в начале 1324 года разбил арагонский у Кальяри, в плен попали несколько сотен вражеских дворян, которых Джованни не отпускал даже в обмен на выкуп. Пока романский флот разорял берега Арагона, континентальная армия, которую возглавил сам король, все же разбила у Витербо неаполитанцев, и вторглась в Кампанью. В это же время Каструччо Кастракани продолжал действовать на Сицилии, заливая кровью мятежников ее поля. Силы неаполитанцев и сицилийцев быстро таяли, их войска уже по большей части стали состоять из иностранных наемников. К тому же с севера в Италию вот-вот должны были вторгнуться очередные германские князья с претензиями на императорскую корону, что для короля Роберта оказалось серьезной угрозой. В результате этого в 1326 году он отказался от участия в войне за остров, заключив с Джованни V Витторио мирный договор, заплатив выкуп за захваченные ими города. Вслед за ним то же сделал и король Арагона.
В результате этого сицилийцы, и без того сильно ослабленные, остались одни против Романьи. К началу 1327 года они вновь контролировали лишь Катанию и Сиракузы с окрестностями, при этом романская армия под предводительством жестокого Кастракани намеревалась взять оба города. Спасаясь от разграбления, Катания сдалась на милость победителей, и выдала всех мятежников, за что была помилована. А вот Сиракузы решили сражаться, хотя городу явно не хватало защитников. Оборона города продлилась с марта по июнь, он был взят в результате решительного штурма, вслед за чем последовала резня, и репрессии против оставшихся в живых. Предводители мятежников были схвачены, доставлены в Палермо, и там казнены. На этом восстание завершилось, а войска стали постепенно перебрасываться на континент. Сицилия за 9 лет войны была основательно разорена, но обрушения ее экономики или общества не произошло. Старый порядок, с доминированием феодальной вольницы, пытающейся утвердить свое полное господство над островом, уступил место новому, романскому. Уже с 1328 года наметился рост экспорта с острова продовольствия, а городские ремесленные цеха продолжили свое укрепление. Площадь возделываемой земли стала расширяться, и постепенно сформировался своеобразный замкнутый круг – за счет продовольствия, выращенного на Сицилии, падали цены на него на континенте, что приводило к ускорению демографического роста, появлению излишков населения – которые, в свою очередь, прибывали на Сицилию, осваивали новые земли, и еще больше увеличивали производство продовольствия. Благодаря этой активной миграции, а также действиям правительства, в последующие два столетия остров будет в значительной мере романизирован, и более не будет проявлять серьезных сепаратистских тенденций, став неотъемлемой частью Романского, а затем и Итальянского государства.
Новый император, новые проблемы
В 1327 году новый король Германии, Людвиг Баварский, вторгся в Северную Италию с целью совершить традиционный путь «из королей в императоры». В Милане на него возложили Железную Корону Ломбардии, и он стал монархом Италии. После этого он попытался навести порядок в коммунах итальянского Севера, где в это время происходили свои политические процессы. Появились два ярко выраженных центра силы – Верона, где власть захватил род делла Скала (Скалигеры), и Ломбардская лига во главе с Миланом, где все прочнее захватывали власть представители рода Висконти. Оба правящих дома были гибеллинами, но враждовали друг с другом, и были серьезной проблемой в том числе для самого императора, что делало ситуацию весьма забавной, и наглядно характеризовало всю неуместность деления итальянской политики на гвельфскую и гибелиновскую. Только разобравшись с ними, и сместив Галеаццо Висконти с поста подесты Милана, король Германии смог двинуться дальше, в Рим. Идти ему предстояло по землям Романьи, и Людвиг избрал самый короткий путь, прямиком через Тоскану, в отличие от более долгого, но простого пути через Умбрию.
Джованни V занял по отношению к баварцу двойственную позицию. С одной стороны, он не мешал ему идти на Рим, и в целом поддерживал кандидатуру нового императора, надеясь на его поддержку против папы и Неаполя в случае войны. С другой же стороны романский король плохо знал Людвига Баварского, и потому не был уверен, что союз с ним может принести пользу. В результате этого Джан Витторио решил сопровождать короля Германии в дороге на Рим, а в качестве свиты себе взял большое войско. Оно оказалось весьма кстати, так как в Ватиканский собор для коронации пришлось пробиваться через Лацио, разоренный и охваченный гражданской войной между разными коммунами. Даже в самом Риме пришлось наводить порядок силой, пустив кровь и Орсини, и Колонна, которые продолжали делить власть в городе. Лишь после этого Людвиг в начале 1328 года был коронован как император…. А затем избрал антипапу Николая V, францисканца, тем самым твердо выступив против Авиньона в вопросе преследования миноритов. Затея, правда, оказалась провальной – удержаться в Италии военной силой новый император не смог, а романцы заняли показной нейтралитет, опасаясь амбиций баварца, из-за чего уже в 1330 году антипапа лично прибыл в Авиньон, и был прощен Иоанном XXII. Ему будет суждено стать последним антипапой в истории, выдвинутым императорами Священной Римской империи.
Однако противостояние Священной Римской империи с французским папой продолжалось, и Романья в нем оказалась невольным союзником гибеллинов. Причин на то хватало. Неаполитанское королевство оспаривало многие достижения Романьи – а Авиньон поддерживал Неаполь во всех его начинаниях. Иоанн XXII осуждал и преследовал францисканцев – а у Флорентийского дома были самые прочные отношения с этим орденом среди всех правящих домов Европы. Наконец, французский папа продолжил политику ряда своих предшественников, и стал осуждать и преследовать евреев, а французский король Филипп IV и вовсе в 1306 году изгнал их из Франции. Однако у Джованни V Витторио ди Фиренце не было большой нелюбви к евреям, и потому он объявил, что готов принять и поселить у себя во владения любых евреев, бежавших от преследований из любого государства Европы [3]. В результате этого в Романье оказались десятки тысяч представителей этого народа, которые расселились по разным городам и провинциям Романьи, включая Сардинию и Сицилию. Папа Иоанн XXII собрался изгнать евреев из Рима и Лацио, которые он толком не контролировал – но здесь в защиту иудеев выступили сразу и король Романьи, и король Неаполя, который также высоко ценил этих своих поданных, и даровал убежище многим изгнанным из Франции семьям. Все это складывало сложные отношения, где стороны могли быть одновременно и врагами, и союзниками, и взаимовыгодными партнерами.
Последние крестовые походы
На почве совместной защиты евреев Джованни V Витторио и Роберт Неаполитанский вновь нашли общий язык. Этим решил воспользоваться папа Иоанн, стремившийся организовать новый крестовый поход на Святую Землю. То же самое планировал сделать и романский король, который хотел продолжения череды своих победоносных войн, но в 1330 году оставшийся без дела. В результате этого был объявлен новый, Одиннадцатый крестовый поход, целью которого стала Мекка. Захватив ее, папа Иоанн XXII и Джан Витторио надеялись нанести по авторитету мусульман мощный удар, пошатнуть силу их веры, и ослабить их натиск на христианские государства. Участниками похода, помимо Романьи и Неаполя, стали также Ахея, Афины, Кипр и ряд французских феодалов. Святой Престол выделил значительные средства на поддержание крестоносного воинства, был собран большой флот и армия в несколько десятков тысяч человек. Безусловным главой похода был избран Джованни Витторио, так как именно его войска составляли более половины всего христианского воинства.
Официально поход начался в 1331 году, и на деле его предводители быстро осознали, что ввязались в жуткую авантюру. Одно дело – воевать в Палестине, где близко Средиземное море, на котором безраздельно хозяйничали христианские флоты, и совсем другое – лезть далеко на юг, через пустыни и горы. Расстояние от Иерусалима до Мекки оказалось в несколько раз больше, чем представлялось крестоносцам из Европы, а флота, который мог бы поддержать их из Красного моря, у христиан не было. Постройка же кораблей из-за дефицита древесины на побережье Красного моря в достаточных количествах была по факту невозможной. Вспомнили наследие античности – Канал Фараонов, который после восстановления мог бы открыть дорогу в Красное море прямо из Средиземного, что сулило огромные выгоды. В результате этого поход сменил свою ближайшую цель – вместо прямого марша на Мекку, безумного и самоубийственного, решено было завоевать Египет. В успехе дела никто особо не сомневался, памятуя прошлый успех. Проблема была в том, что мамклюкский Египет образца 1331 года был далеко не тем, что три десятилетия назад. Мухаммад I, после проблем начала своего правления, сумел навести порядок в государстве, приструнить эмиров и оппозицию, и в его распоряжении теперь была сильная и многочисленная армия.
В Египет христиане вторглись в 1332 году, и сразу же у них начались серьезные проблемы. Взять Дамиетту с ходу, как это планировалось изначально, не вышло, а мамлюки стали тревожить тылы и пытаться прорывать осаду город. Тем не менее, через 9 месяцев осада завершилась успешно, и христиане двинулись дальше на юг. Чем больше они удалялись от Средиземного моря, тем сильнее между ними становились противоречия. В конце концов, крестоносцев покинули неаполитанцы и ахейцы, киприоты также колебались, французские феодалы отбыли домой еще раньше. В результате с султанской армией Джованни V Витторио пришлось сражаться в одиночестве, используя лишь войска кондотьеров да рыцарские ордена. На подходе к Каиру султан решил дать христианам генеральное сражение – и выиграл его, несмотря на тяжелые потери. Ситуация сложилась не самая приятная, существовали реальные риски не просто проиграть битву, а еще и потерять армию, и подвергнуть угрозе Иерусалим. И Джан Витторио пошел на попятную. В начале 1333 года с Мухаммадом I был заключен договор, по которому восстанавливалось довоенное положение вещей. Одиннадцатый крестовый поход закончился ничем.
Отдыхали романские воины недолго – уже в конце 1333 года они высадились в Карфагене. Хафсидский халиф, Абу Бакр II аль-Мутаваккиль, к тому моменту смог заметно укрепить свое государство после длительного ослабления, связанного с войнами с Маринидами (маврами), но положение Ифрикии все равно оставалось шатким. Ряд шейхов находился в оппозиции, арабские города находились под постоянной угрозой набегов берберов и бедуинов, которые не сильно жаловали своих завоевателей, и даже спустя многие века не спешили целиком принимать их [4]. После того, как христиане отвоевали часть государства у арабов, натиск коренного населения региона лишь увеличился. Чтобы ослабить его, халиф решил отвоевать у христиан Карфаген, к чему начал готовиться при полной поддержке арабской верхушки. В этой ситуации отлично разобрался магистр ордена Матильды Каносской, Бонифачо ди Монтекатино, который в 1332 году написал королю письмо с детальным описанием угроз и возможностей, имеющихся в Северной Африке. Джан Витторио принял во внимание это письмо, и едва только ему позволили силы – как он появился в Ифрикии, готовый продолжить романскую конкисту некогда римской провинции.
Военные действия в Африке оказались куда успешнее, чем в Египте. Войско Хафсидов было куда хуже по боевым качествам, чем у египетских мамлюков, да и численность его была меньше. Романцы же, став набирать наемников уже и за границей, имели практически неисчерпаемый источник пополнений, которые оплачивались во многом по принципу «война кормит войну». Особой жестокостью, как и ранее, отметились наемники Каструччо Кастракани, который сильно воодушевился идеей отвоевания некогда христианских владений в Африке, и помимо резни и разорения стал даже проводить массовые крещения местных арабов и берберов. Попытки Хафсидов остановить крестоносцев оказались неудачными, в ходе двух сражений у Туниса арабы были разбиты и понесли тяжелые потери, сам город прочно вошел во владение Романьи. Военные действия продолжались с 1333 по 1335 годы, и Джованни V смог завоевать обширные территории Ифрикии, примерно соответствующие античному региону Зевгитания. Закреплена победа была после сражения у Суса (Гадрумета), в котором арабы вновь были разбиты и понесли огромные потери, не позволявшие им дальше продолжать войну. Кроме того, среди пленных оказались многие родственники халифа и его приближенных, в результате чего уже его двор потребовал мира. По договору, подписанному на месте прошедшей баталии, вся Зевгитания включая крупнейший и богатейший город Северной Африки, Тунис, переходил во владение Джованни V Чезаре.
В 1334 году в Авиньоне сменился папа – на место Иоанна XXII пришел Бенедикт XII, в миру – Жак Фурнье. Его избрание было полно своеобразной иронии – считаясь одним из худших кандидатов, он не имел шансов на победу при нормальном голосовании, однако именно потому осторожные кардиналы решили поначалу голосовать за него, дабы посмотреть на наиболее явных претендентов на папскую тиару, в результате чего Жак Фурнье был сразу же единогласно избран новым понтификом. Сам он был в шоке от произошедшего, и первой его реакцией был возглас «Вы же осла выбрали!». Впрочем, на деле он оказался далеко не ослом. Проводя в целом профранцузскую политику, он умудрялся не входить в прямой конфликт с другими государствами, хоть и продолжил доставшийся ему в наследство кризис отношений с императором Священной Римской империи. Он первым из пап осудил итальянскую традицию деления на гвельфов и гибеллинов, что ускорило упразднение этого явно отжившего свое явления. С флорентийцами и их королем Бенедикт сразу же наладил достаточно близкие отношения, и признал за Джованни V все его завоевания в Африке. Также понтифик надеялся, что романский король вернет ему контроль над Римом, с чем не справлялся Роберт Неаполитанский, но уже когда Джан Витторио готов был согласиться на это в обмен на создание королевства Африки, подконтрольному ему, пришли вести с Востока – мамлюки вторглись в Иерусалимское королевство, сумели взять Газу и Керак, и вот-вот осадят Иерусалим. Возвращение папы в Рим пришлось отложить, и вместо этого, по просьбе короля Романьи, Бенедикт XII объявил о Двенадцатом крестовом походе.
Состав воинства крестоносцев оказался тем же, что и в прошлый раз, за исключением французских рыцарей, которые не пришли на зов. Вместо этого к походу присоединились отдельные германские, испанские и венгерские рыцари, численность которых превысила отметку в тысячу человек. Всего же воинство собралось достаточно большое, и уже в конце 1335 года оно высадилось в Акре, и сняло осаду Иерусалима. Увы, это оказалась первая и последняя победа объединенной армии. Неаполитанцы после этого покинули Святую Землю, за ними последовали многие другие. Между тем, угроза мамлюков никуда не делась, и потому Джованни V остался в Палестине, и повел долгую войну с египтянами. Победы сменялись поражениями, и к 1338 году удалось лишь вернуть потерянные Газу и Керак, в то время как попытка осадить Дамиетту закончилась поражением и снятием осады. Впрочем, потери мамлюков в войне также оказались крайне тяжелыми, и продолжать давление на христиан они уже не могли. Летом того же года между Джованни V Витторио и Мухаммадом I был подписан договор, по которому ситуация вновь возвращалась к довоенному статус-кво. Египетский султан еще надеялся выбить христиан из Палестины, но в 1341 году умер, а после него начался длительный период смут и частой смены правителей, из-за чего о крупной военной кампании против Иерусалимского королевства можно было забыть. Сам Джованни V Витторио умер еще раньше – после заключения мира с мамлюками он успел лишь вернуться Иерусалим, где вскоре скончался от неожиданного инфаркта. Король всегда отличался крепким здоровьем, почти никогда не болел, и потому его внезапная смерть послужила причиной слухов об отравлении монарха, которые, впрочем, так и не подтвердились [5].
Иерусалимское королевство
Иерусалимское королевство, возрожденное в результате Десятого крестового похода, заметно отличалось от своей предыдущей версии, основанной французами. Если французы строили государство по образу и подобию Франции, с фьефами-феодами, всемогущими феодалами и типично средневековой администрацией, то романцы, восстановив государство, устроили его управление по собственному образцу – территория была разделена на 4 провинции (Иудея, Галилея, Ливан и Трансиордания) и несколько десятков дистретто, в дополнение к Королевскому совету был создан местный Сенат, и обе структуры комплектовались по смешанному принципу – частично из местных христиан и мусульман, но в основном из числа приехавших на Святую Землю итальянцев, представителей католической церкви и военно-монашских орденов. Место французских магнатов заняли итальянцы, в первую очередь – купцы. Признаком знатности и влиятельности стали не титулы, древность рода и количество земельных наделов, а непосредственное количество богатств, сосредоточенных в руках конкретного купца или его семейного клана. Часть земельных владений была возвращена французским землевладельцам, которые контролировали их до 1291 года, но большая часть земли была взята в королевский домен [6], и сдавалась в аренду крестьянам или крупным арендаторам-капиталистам, в основном – купцам, которые торговали с Востоком через территории королевства. Часть земель была дарована союзникам романцев – неаполитанцам, киприотам, арагонцам. Во главе всего этого стоял король Романьи, но он посещал свои восточные владения редко, назначая вместо себя вице-короля. Первым вице-королем после отбытия Джованни V Витторио в Европу стал кардинал Валерио ди Тревизо, родственник короля и видная фигура в иерархии католической церкви, один из немногих итальянских кардиналов времен «авиньонского пленения».
Однако, если первое Иерусалимское королевство было суверенным государством с соответствующей экономикой, то второе вышло ярко выраженной колонией, совмещавшей функцию крупной торговой фактории. Главной целью самого существования Иерусалимского королевства, помимо защиты святых мест и паломников, стало обеспечение торговых интересов романских купцов и купеческих гильдий. Последняя была представлена «Гильдией Востока», в которой числились многие коммерсанты мелкой и средней руки, но в списке наиболее богатых и активных торговых организаций она числилась лишь четвертой. Самыми влиятельными дельцами, зарабатывавшими на торговле через Палестину, стали три флорентийских семейства – Кавальканти, дельи Альбицци и Медичи. Первые добились успеха во многом благодаря родству с королем, вторые – крайне агрессивной политикой, третьи – благодаря королевской любовнице, Флорентине де Медичи. Именно их представители формировали большинство в Королевском Совете, именно они контролировали львиную долю торговли с Ближним Востоком, и именно они обогащались в первую очередь. Для обеспечения своих интересов они создали достаточно широкую сеть вспомогательных учреждений, а также закрепили свои интересы в Иерусалиме различными методами – Кавальканти стали неофициальными покровителями рыцарских орденов и паломников, дельи Альбицци активно вкладывались в аренду и покупку королевской земли, а Медичи стремительно расширяли свои банки [7]. При всем этом любые помехи торговле ликвидировались – группу французских рыцарей, попытавшихся нападать на торговые караваны мусульман, схватили и казнили. Сохранение и обеспечение защиты старых торговых путей в регионе во многом укрепило позиции итальянцев в регионе, и уменьшили возмущение местного мусульманского населения от захвата территорий и введения новых законов.
Постоянной проблемой была защита Иерусалимского королевства от набегов и завоевательных походов соседних мусульманских государств. Для этого на Святой Земле традиционно существовали рыцарские ордена – госпитальеры, тевтонцы, лазариты. По папской булле 1335 года в ведение Иерусалимского короля, т.е. Джованни V Витторио, передавался Орден Гроба Господнего Иерусалимского, до того имевший более независимый статус. Для защиты Святой Земли регулярно отправлялись рыцари Каносского ордена, который по большей части воевал с мусульманами в Африке. Всего этого было недостаточно, и потому Королевский Совет стал нанимать кондотьеров, на что в результате шли практически все доходы государства, что, впрочем, было не самой крупной проблемой, так как в Иерусалиме не требовалось содержать большой двор монарха и связанные с ним службы, как это было в самой Романье. Кондотьеры, бывшие как правило итальянцами, набирали наемников по всей Европе, не брезгуя даже нищими. Традиционная средневековая значимость происхождения, сниженная в Романье, в Иерусалиме вообще не играла роли ввиду дефицита ресурсов – никто не мог себе позволить просто так отказываться от каких-либо ресурсов, включая людские.
А между тем, ситуация в государстве была не такой уж и благополучной, как хотелось бы того романцам. Несмотря на положительные сдвиги в управлении, и декларируемую веротерпимость с защитой паломников силами королевства, местное население, в первую очередь мусульмане, восприняли новую власть настороженно. Французские и неаполитанские феодалы, получившие свои старые земли назад, вновь стали пытаться оказывать давление на Королевский Совет, и играть те же роли в жизни государства, что и раньше. Это неоднократно приводило к вспышкам внутренних усобиц, как между отдельными феодалами-землевладельцами, так и между ними и правительством. Неприятием французами итальянской администрации активно пользовались венецианцы. Их в торговле с Ближним Востоком сильно ограничили, хоть и не отрезали целиком, предпочитая взимать с них большие пошлины. Само собой, представителям Серениссимы это категорически не понравилось, и они начали искать способы раскачать обстановку в Иерусалиме, для чего отлично подходили французские феодалы и наемники. Кроме того, венецианцы договорились с мамлюками, и значительная часть торговых потоков, ранее шедших через порты Леванта, стали идти через Египет, который стал постепенно ограничивать в торговле романцев в пользу Венеции. Однако самая большая угроза Иерусалимскому королевству крылась в его подчиненном статусе. Пока практически все доходы королевства тратились на защиту государства, и пока соседние мусульманские государства переживали периоды упадка и усобиц, относительно небольшой христианский анклав мог жить и процветать. Но стоило мусульманам укрепиться, как проблемы возрастали, а король Романьи мог в любой момент изъять средства вассала на свои нужды, и тогда государство обрушилось бы за считанные годы. И такой исход был попросту неизбежным ввиду больших амбиций Романьи, и ее все большему вовлечению в европейскую политику. Варвары (мусульмане и венецианцы) уже стояли у ворот, и ждали лишь удобного момента, чтобы обнулить все успехи Десятого крестового похода и Джованни V Витторио ди Фиренце.
Итоги правления
Правление 11-го короля Романьи в целом было эпохой перемен. Старая армия, которую так и не удалось вернуть по уровню боеспособности во времена Джулио I Чезаре, была заменена новой, пускай и более дорогой, зато способной одерживать победы и вести длительные кампании без перерыва и бунтов. Экономика страны переживала период бурного роста, увеличилось производство сельскохозяйственной и ремесленной продукции, объемы торговли после завоевания Иерусалима пережили взрывной рост. Казна государства, без радикальных изменений налогов, за 42 года выросла более чем в два раза. Население улучшило свое благополучие, во многом благодаря снижению цен на продовольствие, и в стране уже вполне просматривался будущий демографический бум. Все эти материальные изменения соседствовали с духовными – Проторенессанс активно набирал обороты, и культуру треченто в Романье стали представлять множество новых деятелей. Новая идеология гуманизма переживала период становления и утверждения в умах общества благодаря усилиям Данте Алигьери, Франческо Петрарки и Джованни Боккаччо. Обострился интерес к античной литературе, искусствам, философии. Джованни V Витторио не был выдающимся покровителем искусств и мыслителей, но все же не мешал им развиваться, а со многими деятелями культуры его связывали личные дружеские отношения. Так, в примирении Флоренции с Авиньоном при папе Бенедикте XII сыграл Франческо Петрарка, переписывавшийся с папой, и имевший хорошие отношения с королем Романьи. Деятелям Проторенессанса не за что было жаловаться на этого представителя Флорентийского дома.
С другой стороны, правление Джованни V Витторио оказалось первым поистине тираническим в истории государства. Сенат при нем практически не собирался, а когда собирался – не играл заметных ролей, Королевский Совет вместо самостоятельной политики стал служить лишь исполнителем воли монарха. Политические оппоненты короля преследовались, их ловили, садили в темницы или казнили. Постоянные войны то в Италии, то за ее рубежами привели к напряжению внутренних общественных сил романцев – нужда в постоянных подкреплениях привела к тому, что из хозяйства извлекли слишком много людей, и это стало сказываться на экономике страны в виде замедления темпов роста. Обратную сторону медали имела и практика найма кондотьеров – в Романье при Джан Витторио смогли отлично отработать механизмы формирования крупных наемных армий, что вкупе с немалыми богатствами отдельных коммун и семейств предвещало время, когда свои частные армии смогут формировать отдельные составные части Романьи, вновь толкая ее в пучину гражданской войны. Политика завоеваний в Северной Африке, начатая королем, в будущем потребует немалых ресурсов и внимания государства, что приведет к многим проблемам, хоть в результате и принесет большую пользу для всего христианского мира. В результате этого «просвещенная тирания» Джованни V Витторио стала еще одним ярким периодом в истории Романьи, и во многом предопределила и будущие победы королевства, и многие его поражения.
За свое правление Джан Витторио заслужил множество прозвищ – «Чудовище из Флоренции», «Крестоносец», «Разоритель», «Враг Ислама», «Бич Африки», «Кровавый Тиран», и даже «Великий Тиран Романьи». Последнее прозвище, впрочем, недолго оставалось его собственным, и быстро перешло к сыну, которому суждено было превзойти отца и в политической наглости, и в творческом садизме, и в покровительстве искусствам, и в той самой тирании….
Примечания
- Само высказывание – суровый реал. Забавный вообще парень он был, Каструччо Кастракани.
- Жестокая, но необходимая стратегия. Иначе местная феодальная вольница станет постоянным геморроем для Италии.
- Вообще, итальянцы, за исключением редких периодов, относились к евреям вполне терпимо, в отличие от многих других частей Европы. В результате этого местные евреи достаточно быстро и плотно интегрировались в итальянское общество, никогда не доставляли крупных проблем, и оставались в целом лояльными государственным властям, одновременно с этим участвуя в экономической жизни государства. И вот что забавно – никому в Италии еврейские богатства не мешали. Вероятно, из-за того, что сами итальянцы в основном не били баклуши, и зарабатывали денег не меньше, а частенько – и больше, чем евреи. Может, потому антисемитизм в Италии и не смог корни пустить, в отличие от других держав, где коренное население частенько было беднее евреев, и не умело вертеться так же, как и они?
- Суровый реал. А еще под вопросом степень исламизации берберов, бедуинов и туарегов на тот момент, так как даже в наше время эти народы исповедуют смесь ислама с традиционными верованиями. И если такие пироги у них там в наши дни, то что говорить о XIV веке? Да и численность лояльного государствам арабского населения тоже под вопросом. Это мавры (марокканцы) были в целом неплохо сплочены, и там арабы с коренным населением выступали единым фронтом в большинстве случаев. А вот на территории современных Алжира, Туниса и Ливии племенная вражда прекратилась только в XIX веке. В общем, Северная Африка – определенно интересное место….
- В 1338 году Джан Витторио уже 58 лет – весьма солидный возраст по меркам времени.
- Ибо нефиг! Никаких фьефов!
- Таким образом, Медичи становятся одним из самых влиятельных семейств в Италии еще быстрее реала.
