Глава XIX. Чезаре III Витторио и завоевание Северной Африки (Pax Italica)

Предыдущие части

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Pax Italica, и сегодня речь пойдет о правлении Чезаре III Витторио ди Фиренце, последнего короля Романьи из Флорентийского дома. Рассказано будет о делах семейных, преобразованиях в армии, и главном деле всей жизни короля – завоеванию Северной Африки.

Содержание

Чезаре III Витторио ди Фиренце

Чезаре Витторио ди Джованни Витторио ди Пьетро Витторио ди Фиренце был единственным ребенком в семье, и потому стал предметом особого внимания со стороны двора и родителей, принимавших непосредственное участие в воспитании Принца Римлян. Король желал видеть в нем человека, подобного себе – созидательного управленца, политика и миротворца, не стесняющегося, впрочем, применения силы. Однако на деле Чезаре Витторио рос совсем не таким. Он с детства приобщился к философии гуманизма, и высоко ценил ее – но лишь на расстоянии, считая себя не совсем соответствующим ее идеалам. Как и его родитель, он любил античность и античную литературу, но больше времени уделял военным трактатам и описаниям войн, а вместо бесед с философами современности предпочитал военные тренировки. Его близким другом и наставником в делах военных стал Альберико да Барбиано, который научил принца азам полководческого искусства, а также гибкости мышления и критического подхода к старым проверенным приемам, которые рано или поздно переставали работать. В результате этого будущий король Романьи рос типичным принцем-воином, одаренным и талантливым, но все же отстраненным от вопросов управления.

Последнее, в свою очередь, определяло малое участие короля в управлении государством, и выдвигало повышенные требования к составу Королевского Совета, и самое главное – личности королевского викария. Чезаре Витторио продолжил традицию своих предшественников, и предпочитал более распорядительных и прагматичных представителей рода Медичи. Предыдущий викарий, Сальвестро ди Аламанно де Медичи, умер в 1388 году, и на смену ему еще Джованни VI назначил Томмасо дельи Альбицци. Тот оказался весьма беспокойным чиновником, и после смерти короля в 1391 году попытался узурпировать власть в Совете, вытеснив оттуда представителей домов Пацци и Медичи. Первые годы ему сопутствовал успех, но в 1394 году он попался на взятке, а вслед за этим раскрылся и ряд других его преступлений, в частности – попытки убийства его политических врагов. В результате этого Томмасо дельи Альбицци был снят с поста викария, осужден и казнен. Новым викарием стал 34-летний Джованни ди Биччи де Медичи – скорее машина, чем человек [1]. Он не демонстрировал никаких властных амбиций, и отказывался от любого повышения или титулов, которые ему предлагали еще с юношеских лет. Однако Чезаре Витторио знал Джованни по его работе в банковской и промышленной сферах, и видел, что тот с огромным терпением выполнял любую работу, и обладал фантастическим чутьем в вопросах финансов, управления и экономики. Понимая, что именно такой человек ему нужен в качестве королевского викария, король долго уговаривал Медичи принять пост, и в конце концов убедил упрямого флорентийца пойти на уступки в обмен на преференции при участии Банка Медичи в крупных государственных проектах, которых на рубеже XIV-XV веков было немало. Выбор главы правительства оказался крайне удачным – вопреки продолжительным войнам, крупным расходам на инфраструктурные проекты и длительному отсутствию короля в Романье, государственный аппарат работал как часы, а Королевский Совет в большинстве своем оставался лояльным короне и Флорентийскому дому.

Супругой Чезаре III была его двоюродная сестра, Джованна (Иоанна) Афинская. Брак этот был политически выгодным, но являлся уже третьим близкородственным союзом подряд, что вынуждало просить разрешения у Папы Римского, и приводило к определенным рискам относительно потомства. Женщиной она была простой, если не высказаться покрепче – по словам самого короля, с тем же успехом роль королевы могла бы играть мраморная статуя. Безэмоциональная, глуповатая, далеко не самая красивая, абсолютно инертная и слабая здоровьем, Джованна плохо подходила своему супругу, да и большинству других мужчин тоже. Дожила она всего до 35 лет, и родила своему супругу трех детей – мертворожденного сына и двух дочерей.

• Матильда (1392-1430), Принцесса Римлян, также 1-я Принцесса Рима. Наследница короны Романьи, последний венценосный представитель Флорентийского дома, после которой власть в государстве перешла к другой династии. Как и мать, имела слабое здоровье. Оставила потомство.
• Флорентина (1396-1453), принцесса, в замужестве – византийская императрица. Супругом ее стал ромейский василевс Иоанн VIII. Погибла при падении Константинополя, признана святой в католической и православной церквях. Потомства не оставила.

Будучи совершенно не удовлетворенным своим браком, Чезаре Витторио стал искать недостающего ему на стороне, и завел множество любовниц. Конечно, ему было далеко до некоторых представителей высшей итальянской знати, которые имели до 800 любовниц, но, как показала практика, женщин он любил, и очень разных. Чаще всего это были «походные жены» — простолюдинки, заложницы, авантюристки или содержанки, искавшие рядом с королем пускай и не спокойной, но благополучной жизни. Ни одна из фавориток не стала для него достаточно значимой, чтобы задержаться надолго рядом с Чезаре Витторио, но многие из них подарили ему внебрачных детей. Увы, все бастарды романского короля отличались очень слабым здоровьем – из 19 известных 16 умерли, не дожив до 6 лет, а трое (две дочери и один сын) были помещены в монастырь, под присмотр монахов, и, по неподтвержденной информации, прожили не более 30 лет. В результате этого угасание Флорентийского дома, наметившееся в начале правления Чезаре III Витторио, становилось неизбежным, и с каждым годом проблема с поиском наследников занимала все больше королевского внимания.

Дела военные

В самом начале своего правления Чезаре III занялся дальнейшей реорганизацией армии Романьи. Не то чтобы реформы были остро необходимы – отряд Сан-Джорджо вполне справлялся со своими задачами, да и контракт с ним еще не истек – но, начитавшись античной литературы и пообщавшись с кондотьерами, король Романьи решил, что совершенству нет предела, и занялся преобразованием королевских войск на тех принципах, которые он сам считал необходимыми. Самые первые изменения коснулись гвардии – ее численность была увеличена, а в дополнение к кустодиям появился второй тип гвардейцев, названный в честь древнеримской гвардии преторианцами. Задачей новой гвардии была дополнительная охрана короля и венценосных особ во время военных походов, а также составление эскорта романских полководцев, в первую очередь – кондотьеров. Ранее эти функции выполняли кустодии, которые должны были как защищать полководцев-наемников, так и карать их в случае предательства, но постепенное увеличение количества таковых вынуждало отправлять все больше и больше кустодиев на выполнение этой задачи, что ослабляло основной состав гвардии. Теперь же за охрану королевской четы и охрану полководцев отвечали два разных подразделения, что упростило выполнение обеих задач, хоть и удорожило содержание гвардии. Для украшения доспехов стала использоваться не позолота, а бронза, при этом железные и стальные части лат, которые носили гвардейцы, покрывалась в основном желтой (у кустодиев) или черной (у преторианцев) краской; тканевые элементы выполнялись из белой и красной ткани, с преобладанием последнего цвета.

Вслед за этим последовали более масштабные реформы, коснувшиеся традиционной армии Романьи, а именно конную милицию ланчери [2]. Она и без того пребывала в упадке, да к тому же стремительно устаревала, уступая место наемной тяжелой коннице кондотьеров, будучи полурегулярным формированием. Личный состав ланчери постепенно все более склонялся к хозяйственной деятельности, меньше обучался воинскому ремеслу. Участилась неявка всадников на сборы, да и сами сборы проводились нерегулярно. То, что конная милиция окончательно исчерпала себя, было ясно еще в правление отца Чезаре III, но лишь у него самого дошли руки до коренного преобразования системы комплектования королевской конницы. Институт ланчери был окончательно упразднен, и вместо него были созданы регулярные королевские эскадроны (Squadroni Reali), во многом похожие на то, к чему спустя несколько десятилетий придут французы со своими ордонансовыми ротами [3]. Каждый эскадрон состоял из 10 рот, рота – из 10 «копий». Состав копья значительно изменился со времен Джулио I Чезаре – вместо 2 всадников и 1 пажа в нем теперь числились:

• 2 ланчери, или же тяжелых латника. Носили развитый латный доспех, вооружались тяжелыми копьями, мечами, дробящим и рубящим оружием, использовали крепкие и сильные породы лошадей. Формировали первые 2 шеренги построенного к бою эскадрона, основной функцией их являлись прямые таранные удары по вражеской пехоте и коннице.
• 2 кораццьери, или же легких латника. Носили облегченный латный доспех (обычно – кираса с набедренниками и каской), вооружались облегченным копьем и преимущественно дробящим оружием. Формально числились легкой конницей, формировали 3-ю и 4-ю шеренги построенного к бою эскадрона, в бою поддерживали удар ланчери. Также привлекались к «малой войне» и выполнению вспомогательных задач.
• 2 эквита, или же конных лучника. Носили легкие доспехи, сидели на легких и выносливых лошадях, выполняли в бою функции застрельщиков, действуя вне основного строя эскадрона. Также привлекались к «малой войне».
• 1 балестриере, или же конный арбалетчик. По качеству защиты и лошадей соответствовал эквиту, но вооружался 4-6 легкими арбалетами, перезарядка которых в бою была невозможной. Балестриери действовали из 5-й линии построения эскадрона, поддерживая латников стрельбой по врагу почти в упор, что нивелировало малую мощность арбалетов. После отстрела основного оружия выходили из боя, или же присоединялись к преследованию противника. Для последнего большинство арбалетчиков вооружались дробящим оружием, позволявшим оглушать противника и брать его в плен при преследовании.
• 1 паж. Обслуживал всех всадников в своем «копье», следил за их лошадьми и помогал облачаться в броню. В сражениях не участвовал, потому формально в составе «копья» не числился.

Таким образом, в «копье» теперь числились 7 боевых конников, в роте – 70, а в эскадроне – 700. При этом значительно развилась и усложнилась их тактика, и старым эквитам вместе с относительно новыми латниками предстояло действовать в одном строю. По боевым качествам королевские эскадроны оставили далеко позади старую конницу, и превзошли все ожидания, показав себя даже лучше чем «эталонная» французская рыцарская конница, или же тяжелая конница кондотьеров. Обратной стороной медали стали огромные расходы на содержание королевских эскадронов, которые превзошли содержание даже отрядов кондотьеров. Из-за этого первоначально Чезаре III сформировал лишь два эскадрона – Белый и Красный, к которым позднее присоединились еще два – Золотой и Синий, в результате чего численность королевской конницы не дотягивала и до 3 тысяч человек личного состава. Впрочем, это были высокопрофессиональные и очень эффективные войска, которые не раз становились решающим доводом на поле боя, и приносили Романье победу одна за другой. Не имея репутации непобедимых, они, тем не менее, не знали поражений и в правление Чезаре III, и в дальнейшем, до самого конца XV века [4].

Некоторые изменения затронули и отряды кондотьеров. Политика сосредоточения всей наемной армии Романьи в составе одного лишь Отряда Сан-Джорджо была признана Чезаре III порочной, по той простой причине, что огромное воинство во главе с одним-единственным генералом-наемником могло в любой момент изменить королю, и в таком случае государство разом лишалось практически всей своей армии. В результате этого было решено раздробить романскую армию на отдельные кондотты (отряды), каждая по 3 тысячи пеших и 3 тысячи конных солдат. Таким образом, помимо отряда Сан-Джорджо, появились еще два отряда – Сан-Джованни и Сан-Амброзио, доведя списочную численность наемной армии королевства до 18 тысяч человек. В дальнейшем появились еще два отряда – Сан-Марко и Сан-Пьетро. При этом штатная численность в новых отрядах практически никогда не сохранялась, и была меньше – лишь в Отряде Сан-Джорджо постоянно числилось около 6 тысяч человек, в то время как численность остальных то достигала этой отметки, то падала до 50-60% от штата, и суммарная численность армии Романьи при Чезаре III никогда не превышала отметку в 25 тысяч человек (без учета городской милиции). Это была далеко не самая значительная цифра по европейским меркам начала XV века, но вся эта армия была профессиональной, сплоченной и умевшей в великолепное взаимодействие между родами войск на поле боя. Все это делало романцев грозной силой на поле боя, и позволяло вновь заговорить о них как о могущественном королевстве.

Дополнялось это гибкой кадровой политикой и внедрением тактических новшеств, часть из которых появилась благодаря «инициативе снизу». Так, к концу правления Чезаре III все легкие пикинеры были заменены на спадаччино – мечников, носивших легкие доспехи, и оснащенных мечами и щитами-рондаччо [5]. Это новшество появилось под влиянием изучения античного военного дела, и зарекомендовало себя с самой лучшей стороны – в сражениях с вражескими пикинерами и копейщиками романские пехотинцы всегда одерживали верх благодаря связке своих пикинеров с арбалетчиками и мечниками, проскальзывавшими между пиками, и вступавшими в ближний бой на своих условиях. В плане тактических приемов появились целых две новые военные школы – брачческо, и сфорцеско. Основателем первой стал создатель Отряда Сан-Джованни и ученик Альберико да Барбиано, Браччо да Монтоне. Суть его подхода к бою сводилась к активному маневрированию с целью сломать вражеский строй, вскрыть его слабые места, и на нести мощный удар по ним, достигнув победы при минимальных усилиях. Он же впервые ввел в европейскую тактику прием атаки волнами кавалерии, разделив свою конницу на эскадроны. Вторую школу основал другой ученик Альберико да Барбиано и друг, а затем враг Браччо да Монтоне, Муцио Аттендоло по прозвищу «Сфорца», основавший затем династию кондотьеров и герцогов Милана. Суть его тактики была куда более простой и прямолинейной – нанести мощный и сокрушающий удар по противнику силами пехоты и конницы, взаимодействующих друг с другом, желательно – до того, как противник сосредоточит все свои силы и подготовится к сражению. Такая тактика была менее требовательной к качеству подготовки войск, но была чревата большими потерями. Были у Романьи и другие выдающиеся кондотьеры в эту эпоху – Эразмо Стефано да Нарни по прозвищу «Гаттамелата» («льстивая кошка»), Никколо Пиччинино, Филиппо Буондельмонти дельи Сколари, и многие другие, которые хоть и не основали собственных тактических школ, но стали видными военными и политиками. Для многих из них служба королю Чезаре III стала лишь трамплином для последующей военной карьеры за границей, но многие остались в Романье, и обеспечивали ей одну победу за другой, став одним из важных факторов, предопределивших очередной расцвет военного дела в Италии.

Великая Африканская война

В 1394 году халифом государства Хафсидов стал Абу Фарис Абд аль-Азиз аль-Мутаваккиль, или же просто Абд аль-Азиз. Это был одним из самых выдающихся и способных представителей этой династии, совмещавший в себе черты благочестивого мусульманина и разносторонне развитого светского правителя. Он быстро подавил сопротивление эмиров и племен, враждебных центральной власти, перенес столицу в Триполи, оказывал покровительство местным культурным деятелям и способствовал укреплению ислама среди берберских племен, и стал заказчиком крупного литературного труда «Благоуханный сад», ставший своеобразным аналогом «Камасутры» для мусульманского мира [6]. Увы, править ему довелось в печальные для арабов Северной Африки времена. В последние годы жизни его предшественника христиане во главе с Романьей провели масштабное вторжение в его владения, и захватили самые плодородные и богатые территории халифата. На фоне этого, а также усилившейся исламизации местные берберы усилили сопротивление власти халифа, участились местные восстания. Ряд племен вместо примирения с Абд аль-Азизом начал переговоры о переходе под протекторат итальянцев. Кроме того, на Северной Африке сильно сказалась эпидемия Черной Смерти, с последующими рецидивами – население региона значительно сократилось, и не росло по целому ряду причин. Место же погибших постепенно занимали итальянские колонисты, и чем больше становилось их в Африке – тем меньше были шансы на возвращение утраченных хафсидских территорий. Ситуация стремительно выходила из-под контроля, и халиф, доведенный до крайности, в 1395 году объявил джихад против Романьи, стремясь привлечь под свои знамена как можно больше гази – воинов веры, и вернуть под свой контроль потерянные земли.

Между тем в Романье шли свои процессы, вызванные потерей контроля над Святой Землей, а значит и торговыми потоками пряностей и прочих ценных товаров из дальних земель. Особенно большой ущерб понесли от этого дома Медичи, дельи Альбицци и Пацци, бывшие первыми в восточной торговле. Ситуация усугублялась тем, что венецианцы, выбив из восточного направления романцев, использовали все средства для того, чтобы не позволить им вернуться туда, и в случае организации нового крестового похода с целью завоевания Святой Земли могли с легкостью сколотить большое венецианско-мусульманское войско, способное сорвать вторжение романцев и их союзников – последних, к слову, набиралось не так уж и много. Это вынудило Королевский Совет и богатейшие купеческие семейства искать новые направления торговли, и Джованни ди Биччи де Медичи, став королевским викарием, сразу же выдвинул идею о взятии под свой контроль всей транссахарской торговли. Благодаря этой торговле Романья постоянно увеличивала свои запасы золота, а также получала немалые выгоды от покупки других товаров, и продажи собственной продукции. В случае взятия под контроль побережья Северной Африки с важнейшими портами, служившими конечными пунктами трассахарской торговли, государство могло хотя бы частично восстановить свои потери, овладеть новыми рынками и потоками товаров, а также найти новые рынки сбыта. Важнейший из конечных станций пути, Тунис (Тунет), уже был взят под контроль Романьей, хоть и находился под угрозой вторжения Хафсидов. Оставались еще несколько портов – Триполи, Беджайя, Алжир и Оран, кроме которых оставались лишь второстепенные порты и города, не пользовавшиеся большим успехом у купцов.

Чезаре III сразу же заинтересовался проектом. Вызывал он интерес и у церкви, во многом по соображениям христианской реконкисты, и возвращения Африки в лоно католической церкви после ее потери многие века назад. В военных действиях против африканцев романцы могли привлечь и многие другие европейские державы – генуэзцев, французов, арагонцев и кастильцев, которым проблема берберских корсаров доставляла немало неудобств. Кроме того, в самой Италии складывались чрезвычайно благоприятные условия для экспансии в Африке – в первую очередь потому, что у Романьи после очень бурного периода истории не осталось на континенте серьезных врагов. Французы забыли о своей итальянской политике, свежеиспеченное Миланское герцогство увязло во внутренних проблемах и войнах с венецианцами, Венеция уделяла все свое внимание восточному направлению, с Венгрией был установлен прочный мир, а германские императоры не вмешивались в итальянские дела, в том числе благодаря выгодным займам и откровенным взяткам со стороны местных банков и властителей. Лишь на востоке стремительно набирала обороты османская угроза, но ее во Флоренции недооценивали, считая временной, да и после потери Святой Земли о том, что к востоку от Адриатики есть земля, народы и государства, романцы предпочитали не вспоминать. При первом же зондировании почвы для совместного похода в Африку откликнулись король Арагона Хуан I, и король Кастилии Энрике III. Они гарантировали если не постоянное, то хотя бы эпизодическое присутствие своих сил, совершение рейдов на пиратские порты Варварского берега, и отвлечение сил местных мусульман на себя. Не дожидаясь предложений о союзе, свое согласие прислал король Португалии Жуан I.

И именно в этот момент во Флоренцию пришли вести о том, что Абд аль-Азиз объявил Романье джихад, и собирает большое войско для вторжения на территорию недавно созданного королевства Африка. Более удобного повода для начала конфликта было невозможно представить. Папа Бонифаций IX, несмотря на организацию крестового похода против турок, по настоянию романского короля уделил внимание и Хафсидам, инициировав против них еще один крестовый поход и благословив союз Романьи, Генуи, Арагона, Кастилии и Португалии. Сразу же началась мобилизация сил и средств на Пиренейском и Апеннинском полуостровах, стала наращиваться численность флота, а в Карфаген прибыли первые корабли с войсками, во главе которых встал сам король Чезаре III Витторио. В это же время против него мусульмане собирали два больших войска – хафсидское в Триполи, и Абдальвадидское в Алжире. Участились схватки на море, и к конфликту невольно присоединились также венецианские, французские и английские купцы, вынужденные защищать себя и свои грузы от действий обеих сторон. Главная война всей жизни Чезаре III, известное как Африканская война, началась.

Романская конкиста

Пока христиане накапливали свои силы, мусульмане с ходу перешли к активным действиям. На пограничье обрушился ураган из десятков и сотен конных отрядов, которые принялись разорять христианские владения, уводить людей и скот, готовить основу для скорого наступления главных армий Хафсидов и Абдальвадидов. Совершались набеги в основном силами арабов и берберов, принявших ислам, в то время как под удар попали в первую очередь не христиане, а берберские племена, которые приняли ислам чисто номинально, или же оставались верны традиционным верованиям. Это оказалось крупной ошибкой – представители племенной элиты, ища защиты у более сильных повелителей, отправили посланников в Карфаген, к Чезаре III. Тот, смекнув выгоду в подобной ситуации, предложил защиту берберским племенам в обмен на три требования – принести вассальную присягу короне Африки и Романьи, не мешать транссахарской торговле, и допустить к себе миссионеров. Кроме защиты, он также обещал не проводить насильственную христианизацию, и даже признать традиционные берберские верования. Более того, он даже предложил берберским купцам «войти в долю» романской торговой машины, правда, в этом случае требуя принятия христианских порядков, т.е. фактически христианизации коммерсантов. Все эти требования берберы сочли справедливыми, и уже с 1395 года война стала приобретать для коренного населения Северной Африки ярко выраженный антиарабский, а местами даже антимусульманский характер [7]. Кроме того, королю Романьи удалось торговыми уступками и обещаниями заинтересовать берберскую племенную верхушку в устранении арабских купцов как конкурентов, что значительно сблизило амазигов с итальянцами, чего должно было хватить на какое-то время совместных действий.

Настоящие военные действия начались лишь в 1396 году, когда армии Хафсидов и Абдальвадидов вторглись на территорию королевства Африки, и прямым маршем двинулись к Тунису, оставляя в стороне христианские крепости. Их целью был прямой удар по самому сердцу романских владений в Африке – Тунису и Карфагену, разгром королевской армии, и дальнейшая осада крепостей с уже развязанными руками. Численность армии мусульман достигала по разным оценкам от 40 до 60 тысяч человек, некоторые оценили ее и в 100 тысяч, что, впрочем, было явно перебором. У Чезаре III же в распоряжении имелось лишь около 20 тысяч собственных войск, да 8 тысяч войск союзников – афинян, арагонцев, генуэзцев, венгерских и германских наемников. Большой ошибкой короля оказалось допущение соединения армии мусульман, из-за чего у него не было возможности разбить врага по частям. Возникла критическая ситуация – оборонять Тунис не было возможности, садиться в осаду в Карфагене значило отдавать инициативу мусульманам, и с ходу провалить весь завоевательный поход. Действуя скорее из политических соображений, чем военных, король вместе со своими лучшими полководцами, включая уже старого Альберико да Барбиано, решил дать полевое сражение у Туниса, которое войдет в историю по античному названию города как битва у Тунета.

Сражение началось с массированной атаки арабской конницы на романскую пехоту, вытянутую в линию. Для того, чтобы увеличить ее стойкость, по приказу короля еще ночью был вырыт ров и насыпан небольшой вал, перед позициями расставлены колья и рогатки, однако их было мало, и они не смогли сдержать мусульман. Начался ожесточенный ближний бой, в котором позиции христианской пехоты в нескольких местах были прорваны, и лишь благодаря наличию резерва разрывы в линии были ликвидированы. В основном же конники увязли на пиках и, обстреливаемые из арбалетов, отошли назад – но лишь для того, чтобы совершить новую атаку. Таковых воинство Абд аль-Азиза совершило за день целых семь, и в какие-то моменты казалось, что он вот-вот достигнет успеха – но резервы Чезаре Витторио каждый раз восстанавливали положение, и атака срывалась. Попытки обойти позиции христианской пехоты также не удались – все отряды, отправленные в обход на фланги, столкнулись с легкой конницей романцев и их союзников, и откатились назад. Когда арабы уже готовили восьмую атаку, готовясь подключить к сражению пехоту, неожиданно в бой вступил главный резерв христиан – тяжелые конники кондотьеров и королевских эскадронов, несколько тысяч латников, свежих и рвущихся в бой. К тому моменту у Абд аль-Азиза резервов уже не осталось, и войска были сильно утомлены, из-за чего удар романских латников оказался сокрушительным. Арабские конники бросились бежать, но их лошади уже были истощены, и потому не могли убежать даже от тяжелых всадников христиан, а у пехоты никаких шансов не было изначально. Лишь к ночи резня и преследование бегущих прекратились. Потери христианского воинства составили около 6 тысяч убитыми и раненными, погибших и взятых в плен мусульман спустя несколько дней насчитали более 20 тысяч, хотя эту оценку позднее сочли завышенной. Среди павших были многие Абдальвадиды, включая эмира Абу Зайяна II и практически всех его родственников. Халиф Абд аль-Азиз лишился руки и глаза, но выжил и спасся бегством, но и у него погибли многие родичи и политические союзники. Это была однозначная победа Романьи и ее союзников.

Последствия битвы превзошли все ожидания. Победа оказалась как нельзя кстати, ибо в том же году крестоносное воинство, воевавшее против турок, у Никополя потерпело сокрушительное поражение, и потому битва при Тунете несколько сгладила эффект от разгрома, и показала, что не перевелось еще в Европе христовое воинство. О Чезаре III заговорили как о великом воине и полководце, романскую армию стали называть защитницей христианского мира, хотя она явно не претендовала на подобный титул. В самой Африке разгром местных правителей привел к радикальной перемене расклада сил. Позиции Романьи значительно усилились, и король воспользовался этим, официально объявив, что не будет подвергать дискриминации даже те племена берберов, которые приняли ислам, что заметно увеличило приток союзников в его ряды. Эмират Тлемсен лишился практически всей своей политической верхушки, и фактически распался – правда, уже спустя несколько лет его вновь объединил под своим началом халиф Абд аль-Азиз. Потерпев сокрушительное поражение от христиан, он смог консолидировать силы арабов в Северной Африке, и объединить все старые владения империи Хафсидов, за исключением тех территорий, которые контролировала Романья. Впрочем, это служило слабым утешением, так как после огромных потерь в битве при Тунете халиф почти целиком лишился своего войска, набранного из числа своих арабов-поданных, и основну теперь составляли или относительно немногочисленные гази, или же многочисленные, но весьма ненадежные берберы. Кое-какую поддержку ему оказывали Мариниды, правившие территорией Марокко, но они вели двойственную политику, пытаясь подчинить Хафсидов себе, да к тому же постоянно подвергались атакам со стороны кастильцев, арагонцев и португальцев, в результате чего помощь их была периодической и слабой.

Дальнейший ход войны превратился в нечто, похожее на испанскую реконкисту в миниатюре, но гораздо более быструю. Основу военных действий составляла «малая война», т.е. рейды конницы на территории, контролируемые противником, осады крепостей, и небольшие сражения. Христианская армия разделилась на несколько частей и, используя поддержку некоторых местных племен вместе с флотом, постепенно занимала территорию Варварского берега, вытесняя во всех смыслах арабов и им симпатизирующих, и осуществляя передел земли, торговли и имущества в пользу романцев и союзных им амазигов [8]. Условно дальнейшую войну можно разделить на следующие периоды:

• Триполитанская кампания (1396-1401). В этот период сражения шли по двум направлениям – на западном романские заслоны сдерживали натиск мусульман, в то время как на восточном основная армия под началом самого короля брала под контроль крепости и города. В 1398 году пал Габес, в 1399 была снята блокада с острова Менинкс (Джерба). Осада Триполи, крупного портового города, заняла 18 месяцев, и романское знамя над ним было поднято лишь в начале 1401 года.
• Аннабская кампания (1402-1408). Целью ее был захват крупного порта, служившего, помимо торгового центра, также опорным пунктом мусульманских корсаров. Военные действия оказались затруднены из-за горных условий ведения войны, и усиления сопротивления ряда берберских племен романскому господству. Ради обеспечения продвижения на запад пришлось увеличить численность войск, и повысить интенсивность военных действий. Началась кампания с ряда неудач, и лишь в 1405 году удалось достичь первого крупного успеха, разбив хафсидско-маринидское войско. Саму Аннабу осаждали трижды, пока в 1408 году она не была взята после кровопролитного штурма. Практически все население города было вырезано, имущество разграблено, постройки разрушены. В дальнейшем город пришлось восстанавливать с нуля.
• Беджайская кампания (1409-1411). На сей раз целью стал другой крупный африканский порт – Беджайя, на пути к которому предстояло разобраться с рядом сильных крепостей и пиратских притонов. Благодаря переманиванию на свою сторону нескольких берберских племен кампания была проведена быстро и успешно – уже в 1409 году пала Скикда, в 1410 году – Джиджель, а еще через год – сама Беджайя. Взятия городов сопровождались резней местного арабского населения и массовыми грабежами.
• Алжирская кампания (1411-1416). Следующей целью романской конкисты стал крупный город-порт Алжир, на пути к которому предстояло вытеснить воинства мусульман из горных долин. Кампания началась с ряда серьезных поражений христианского воинства, из-за чего в 1413 году едва не была потеряна недавно взятая Беджайя. Тем не менее, христианским войскам удалось перегруппироваться и вновь разбить воинство мусульман, благодаря чему в 1414 году началась длительная осада Алжира. Город сопротивлялся два года и был сдан арабами в обмен на свободный проход его жителей на запад, в Тлемсен. Чезаре III согласился на условия, и сдержал обещание, но союзные ему берберы напали на беженцев, и захватили их в рабство. Сам город стал серьезной опорой для дальнейшей экспансии на запад.
• Оранская кампания (1417-1420). Проходила в условиях острого дефицита ресурсов у обеих сторон. Тем не менее, у христиан их было все равно больше, благодаря чему они относительно легко двигались на запад, беря некоторые города штурмом, а некоторые заставляя сдаваться под страхом грабежей и резни. Затруднения возникли лишь с Ораном, взять который при поддержке с моря было затруднительно, и пришлось его осаждать, а затем штурмовать. Взятие города считается официальным окончанием Африканской войны.

После завершения Оранской кампании Чезаре III планировал продолжить движение на запад, и окончательно завоевать Хафсидский халифат, который к тому моменту контролировал один лишь Тлемсен, но планам этим уже не суждено было сбыться. У Романьи уже не было ни денег, ни достаточно войск, чтобы продолжать наступление с той же интенсивностью, казна была должна ведущим флорентийским банкам огромные деньги, да и с середины 1420 года по Северной Африке прокатилась сильная эпидемия чумы, которая одинаково косила и христиан, и мусульман. Кроме того, король заболел, и был вынужден отбыть в Италию, а без него дальнейшее наступление никто не собирался начинать. Учитывая последующий политический кризис во Флоренции, а также смерть в 1421 году короля и пресечение Флорентийского дома, война оказалась отложена на неопределенное время. Большинство отрядов кондотьеров отбыли в Европу, и в Африке остались лишь гарнизоны и небольшие полевые контингенты, которых было достаточно для сдерживания арабов. Видя это, свой удар по Тлемсену нанесли Мариниды, давно имевшие планы на этот город. Хафсидский халифат был разгромлен, его остатки вошли в состав Марокканского государства. Халиф Абд аль-Азиз, не желая подчиняться их власти, вместе с остатками семьи и своими сторонниками бежал в Египет, где мамлюкские султаны радушно приняли его, и пообещали поддержать возрождение его государства в ближайшие годы.

В результате 25 лет почти непрерывных военных действий в Северной Африке в регионе произошли капитальные изменения. Халифат Хафсидов прекратил свое существование, и практически все его территории вместе с эмиратом Абдальвадидов были поглощены Романьей. Мусульмане лишились контроля над территориями от Орана до южного берега Большого Сирта, что привело к смещению религиозных раскладов среди населения. В следствии войны, сопутствующих потерь, эпидемий, массового исхода мусульман с захваченных христианами территорий и разгоревшимся конфликтам между различными племенами берберов и арабами население региона сильно сократилось – если перед эпидемией Черной Смерти в 1348 году оно насчитывало от 2 до 3 миллионов человек, то по подсчетам историков XIX и XX веков к 1421 году на тех же землях проживали лишь около 1-1,5 миллионов. Основная масса из них была представлена берберами, лишь поверхностно принявшими ислам, в то время как уже устоявшиеся мусульмане были перебиты или бежали на запад, под защиту Маринидов. Началась постепенная христианизация местного населения, а из Романьи стали прибывать колонисты, заселяющие опустевшие поля и города. Арабскому господству во всем Магрибе, за исключением Египта и Марокко, настал конец, а Транссахарская торговля целиком попала под контроль берберских и романских купцов. Более того, многие романские дельцы обнаружили ряд перспективных направлений в хозяйстве и торговле в новом регионе, в первую очередь – в земледелии для улучшения продовольственного обеспечения государства и экспорта, и выпасе овец для увеличения сырьевой базы текстильного производства.

Между тем, недавно завоеванные территории были еще далеки от процветания и принесения пользы своим хозяевам. Лишь в одном завоевание помогло сразу же – активность берберских корсаров в Западном Средиземноморье значительно снизилась, так как у них в распоряжении остались лишь марокканские порты, а оставшиеся на романских территориях берберы теперь могли выходить в море лишь на очень небольших кораблях, так как все сколь-либо пригодные для стоянки и строительства судов порты оказались заняты романскими гарнизонами. На этом мгновенные выгоды от 25-летней войны заканчивались. Самих гарнизонов в городах понадобилось так много, что даже просто их содержание влетало королевской казне в копеечку – а она и без того была должна банкам Медичи, Альбицци, Пацци, Риккарди, генуэзцам и другим огромные деньги, потраченные на войну. Точная сумма неизвестна по сей день, но разные историки дают оценку от 10 до 20 миллионов флоринов – совершенно фантастическая для тех времен сумма. Хозяйство захваченных территорий оказалось расстроенным и порушенным, основная масса крестьян и землевладельцев принадлежала арабам или целиком исламизированным берберам, которые в большинстве своем покинули свои земли, и возделывать их оказалось некому, а переселенцев из Италии было явно недостаточно. Наконец, на присоединенных христианами территориях воцарилась анархия – племена берберов враждовали друг с другом, а из пустыни на них оказывали давление бедуины, оказывая постоянное давление, и представляя угрозу даже крупным городам. Транссахарская торговля не прервалась, но на какое-то время снизила свой оборот, и всю цепочку торговых отношений с далекими африканскими землями пришлось выстраивать заново. К 1421 году многие сомневались в том, что победа в Африканской войне принесет пользу Романье, и среди них оказались многие влиятельные семейства, включая дом Пацци. Весь этот большой ворох проблем предстояло решать уже наследнику Чезаре III Витторио. Большая конкиста Варварского берега завершилась, но его окончательное покорение еще только начиналось.

Примечания

1. Первый действительно яркий представитель династии Медичи. Достаточно властный в рамках семьи, он был очень скромен по части политики и наград, предпочитая заниматься собственными делами, развивая собственный бизнес. Когда же на старости лет он все же решил пойти в политику, то он оказался настолько сильным и влиятельным благодаря накопленным богатствам и выстроенным связям, что сразу же выдвинулся в число несомненных лидеров флорентийской политики. Т.е., дяденька имел очень неплохие навыки управленца, бизнесмена и стратега, играя в очень долгие игры, приносящие колоссальные выгоды спустя какое-то время. В общем, интересная историческая персоналия.
2. Судя по всему, я перед этим налажал с правильным произношением этого слова, указывая «ланчьери», хотя правильнее «ланчери». Да, мой итальянский пока еще далек от совершенства….
3. С одной стороны – анахронизм и преждевременно, а с другой – и экономически, и социально, и теоретически Романья уже готова к созданию подобных регулярных подразделений, тем более что регулярная армия и вспомогательные турмы эквитов у нее существовали еще в XII века.
4. Стоит также отметить, что многочисленная регулярная коронная конница Романье при Чезаре III особо и не нужна – воевать предстоит в основном с африканцами, а там и конница и без того легче европейской, и пехота вообще не представляет уже серьезной силы. А вот когда начнутся трения с европейцами, то королевские эскадроны окажутся не лишними.
5. Несколько раньше реала, но целиком в рамках АИшных тенденций.
6. Суровый реал.
7. На тот момент берберы еще не были столь арабизированы, как спустя несколько веков, и с собственно арабами у них было немало конфликтов. Если копать достаточно глубоко, то есть информация и про восстания местных племен, и сопротивление исламизации, и очень поверхностное принятие ислама большинством коренного населения Северной Африки, которое к тому моменту, миль пардон за тавтологию, было большинством. Т.е., теоретически, вбить клин между арабами и берберами, и ослабить позиции ислама в регионе – совсем не проблема.
8. Амазиги – самоназвание берберов.