Глава IV — Русско-турецкая война и крестьянская реформа (Russia Pragmatica II)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про Россию Прагматическую II, и сегодня речь вновь пойдет про правление Петра III. Рассказано будет о русско-турецкой войне, судьбе Балкан и крестьянской реформе, которая заложит основу для будущего процветания Российской империи в XIX веке.

Содержание:

Русско-турецкая война 1768-1775

О войне с Османской империей в России заговорили еще в марте 1762 года, когда Петр III освоился на императорском троне, и стал строить планы на будущее. Османская империя вместе с Крымским ханством его раздражали, как и неудачи предыдущих войн, которые обернулись или поражениями (Прутский поход), или большими потерями без значительных достижений (русско-турецкая война 1735-1739). Кроме того, император был человеком мечтательным, увлекающимся и амбициозным, и потому являлся ярым сторонником экспансии, как прямой, так и косвенной, из-за чего он еще во время правления Елизаветы Петровны начал составлять план своего будущего правления. Он был достаточно простым, но его реализация требовала привлечения огромных ресурсов – русский царь собирался выбить турок и их вассалов из Причерноморья, отодвинуть границы государства до устья Дуная, на Балканах создать федерацию союзных и подконтрольных России государств, а затем вовсе добиться распада и раздела Османской империи, заодно подняв крест над Святой Софией. При этом он понимал, что за одну войну ему не достичь успеха, так как планы были слишком глобальными, да и распад Османской империи с ее возможным разделом могли напугать кого угодно. Тем не менее, Петр III с самого начала своего правления стал проводить системную политику по отношению к туркам, видя в них своего главного врага.

Подготовка к первой войне была начата заблаговременно, еще с лета 1762 года. К составлению секретных планов были привлечены наиболее надежные и доверенные царю лица, включая полководцев и офицеров Семилетней войны, а также вернувшихся из ссылок генералов. Среди прочих в комиссию вошли великие князья Алексей Алексеевич и Михаил Алексеевич, фельдмаршал Миних, генерал Румянцев и Александр Суворов, бывший на тот момент полковником, но уже пользовавшийся протекцией со стороны императора из-за своих прогрессивных военных взглядов. Плодом коллективной работы лучших умов России стал план глубоких военных реформ, которые в значительной мере обновили и усилили Русскую Императорскую армию. Кроме того, был составлен масштабный план по войне с турками, который основывался на трех важнейших элементах – планомерная подготовка с накоплением ресурсов задолго до начала войны, агрессивная наступательная стратегия, со ставкой на натиск и полевые сражения, и активное использование в своих целях балканских христиан, для чего на Балтике стала готовиться Архипелагская экспедиция вместе с морской пехотой, которая должна была обеспечить военную поддержку восставшим союзникам, и выжать возможный максимум из действий на Средиземном море. Ничего подобного ранее в России не делалось – воевать предпочитали по общим планам, без многолетней подготовки, да и общее наступление никогда не приобретало таких больших масштабов, когда одновременно задействовались и армия, и флот, и дружественные партизаны. Многие из членов комиссии скептически относились к этому плану войны, но император был неутомим, и прикладывал все усилия для того, чтобы этот план был воплощен в реальность тогда, когда настанет время воевать с турками.

А время это настало в 1768 году. Первыми начали турки, причем Петр III сознательно спровоцировал их на объявление войны, нарушив старые договора о невмешательстве в дела Речи Посполитой. При этом, правда, пришлось вносить коррективы в план наступления из-за того, что значительная доля войск была занята подавлением Барской конфедерации. Кроме того, армия оказалась не до конца готовой к новым методам ведения войны, да и полководцы то и дело ошибались, и действовали по шаблону [1]. Тем не менее, уже в первые годы был достигнут успех – войска турок были разгромлены в ходе ряда сражений, русские полки заняли Причерноморье, осадили важнейшие крепости, вторглись в Крым и вошли в Валахию. Русский флот тем временем со значительными проблемами, но все же прибыл в Средиземное море, и оказал поддержку восставшим черногорцам и грекам. Турецкие войска, прибывшие на подавление мятежей, были разбиты, и в короткое время русским удалось освободить острова Эгейского моря, Пелопоннес и Крит, легкие силы хозяйничали у берегов Албании и Далмации. А в 1772 году из Речи Посполитой прибыли освободившиеся войска – и началось масштабное наступление на Балканах. Как и раньше, оно шло с накладками и затруднениями, но натиск РИА, возглавляемой тремя лучшими полководцами – великим князем Алексеем Алексеевичем, Румянцев и Суворовым – не прекращался. К концу 1774 года русские полки уже практически полностью освободили Балканы от турок, заняли Адрианополь и подходили к окрестностям Константинополя. Австрия и Франция били панику и угрожали русским войной, но Петр III отбросил эти угрозы – французы были далеко, а Австрия не решилась бы воевать с Россией из-за Пруссии, которая ни за что не упустила бы шанс усилить свои позиции в таком случае. В самом Константинополе царил хаос, султан покинул город, переправившись в Малую Азию. Было ясно, что Османская империя поставлена на колени, и не имеет шансов самостоятельно отбиться от натиска столь настойчивого и умелого противника. В конце концов, в январе 1775 года султан запросил мира.

Переговоры были начаты в Адрианополе, занятом русскими войсками. Турецкие посланники прибыли вместе с послами Франции, Австрии и Англии, которые должны были оказать дипломатическую поддержку при составлении условий мирного договора, но русские сделали ход, который этим «союзникам» было нечем крыть – переговоры с русской стороны возглавил сам Петр III, прибывший для этого на Балканы. Само его появление в этом регионе вызвало настоящий фурор, местные христиане встречали его восторженно, с великой радостью, а он в ответ не стеснялся появляться на людях и активно «работать на публику». Позиции, занятые Россией на переговорах, были чрезвычайно сильны, что позволило диктовать Османской империи небывало унизительные условия мирного договора. Османская империя передавала Российской империи в прямое распоряжение междуречье Днестра и Днепра, а также признавала русской сферой влияния некоторые регионы Кавказа. Крымское ханство становилось русским протекторатом, территории Крыма, ранее находившиеся под контролем турок, передавались русским. В составе Османской империи появлялись два целиком автономных княжества – Черногория во главе со Стефаном Черноевичем-Малым, и Греция, в состав которой вошли территории Пелопоннеса, Эгейских островов и Крита. Оба княжества при этом получали гарантии своего статуса со стороны России. Балканские христиане обеспечивались расширенными правами, гарантом их безопасности отныне становилась Россия. Босфор становился свободным для прохода русских торговых судов. При этом Петр III сразу же отказался от взимания с турок контрибуции, понимая, что после такого разгрома Блистательной Порте попросту нечем будет ее платить.

Присутствовавшие в Адрианополе дипломаты Франции, Англии и Австрии выразили протест против подобных «несправедливых и грабительских» условий договора, но на этом все и ограничилось – как и во многих других случаях, русский царь попросту проигнорировал угрозы и протесты, так как понимал, что на текущий момент за ними не кроется никакой серьезной силы. Так, Англия была слишком занята своими проблемами, и ценила торговые связи с Россией, а вскоре ее колонии в Америке и вовсе подняли мятеж, из-за чего Лондону стало не до нее. Франция также испытывала внутренние проблемы и готовилась к войне с Англией, из-за чего какое-то реальное вмешательство в восточноевропейские дела было невозможным. Австрия же испытывала определенные проблемы с финансами после Семилетней войны, и не потянула бы новую полномасштабную войну, еще и против таких серьезных противников, как Пруссия и Россия. Петр III при этом не упустил возможности галантно поиздеваться над своим то ли врагом, то ли союзником, указав, что Вена нарушила условия защитного антитурецкого союза, и потому не имеет права голоса в подобном вопросе. Последнее было действительно обидным для Марии Терезии – отказавшись от выполнения условий союзного договора, она нанесла большой ущерб престижу Австрии в Европе, и упустила возможность приобрести за счет Османской империи какие-либо территории. Более того – когда Австрия попыталась надавить на турок, чтобы те передали ей Буковину, Сербию, Боснию или Герцеговину под угрозой войны, на защиту турок встали…. Россия и Пруссия, которых тут же поддержали Англия и Франция, и австрийцы были вынуждены пойти на попятную. В результате этого Европе пришлось смириться с условиями Адрианопольского мирного договора, а Россия значительно расширила свои территории, получила открытый доступ к Черному морю, и укрепила свое влияние на Балканах. Уже после этой войны Петра III стали называть вслед за его дедом Великим, а в Греции и Черногории он стал известен как Освободитель. Престиж России и русского оружия значительно возрос, и в Париже, Мадриде, Лондоне и других столицах Европы заговорили о далекой восточной стране как новой полновесной великой державе [2]. Но русский царь не унимался – впереди у Петра III еще было много побед, достижений и реформ….

Рассвет Балкан

Реальный Карл Петер Ульрих, он же Петр III Гольштейн-Готторп-Романов. В АИ он, по идее, должен быть Карлом Петером Ульрихом, герцогом Гольштейн-Готторпа, но в этом случае он еще и Стефан I Черноевич-Малый, князь Черногории. Во как!

В результате русско-турецкой войны 1768-1775 годов на Балканах официально появилось новое государство – Княжество (деспотат) Греция, со столицей в Патрах. Формально Греция находилась в зависимости от Константинополя, но пользовалась полным самоуправлением (все турецкие органы власти с ее территории были удалены), и вдобавок еще и считалась протекторатом Российской империи, из-за чего между ними сразу же выстраивались особые отношения, и русские фактически могли находиться на территории Пелопоннеса без всяких проблем. Его создание ознаменовало начало бурного роста греческого самосознания, и завершило долгое семилетнее Пелопоннесское восстание, поддержанное русским флотом во главе с великим князем Михаилом Алексеевичем. Но на 1775 год греки еще оказались не готовы к собственной государственности современного типа, и потому среди эллинской молодежи были проведены наборы для обучения в России, а администрацию небольшого княжества составили русские управленцы. Наместником (деспотом) Греции был объявлен Михаил Алексеевич, который совмещал ее с должностью командующего Средиземноморской эскадрой, которая отныне базировалась в Греции на постоянной основе. Для этого в бухте Наварина началось неспешное строительство причалов и складов, а на зимнее время, когда Финский залив замерзал, вместо вывода в резерв часть кораблей стала отправляться в плавание вокруг Европы, и активно «показывала флаг» в Средиземноморье. Появление в Средиземном море нового игрока, с одной стороны, вызвало настороженное отношение со стороны многих государств, прежде всего – Англии и Франции, но в то же время многие другие государства выказали интерес и одобрение подобного хода событий, в особенности те страны, которые находились под прямой угрозой со стороны Османской империи. Сама же Греция пока еще мало кого интересовала, и не представляла большой ценности, переживая не самые простые годы своего становления как нового государства под чутким надзором великого князя Михаила Алексеевича.

Совершенно иначе складывалась судьба второго государства, получившего особый статус по результатам русско-турецкой войны – Черногории. Места это были дикие, черногорцы славились как буяны и самые воинственные жители всего региона. Турецкая власть над небольшим горным районом была чисто номинальной, местные племена лишь платили султану дань, да и то нерегулярно, при этом нередко совершая набеги на своих соседей. А в 1766 году здесь появился Стефан Малый – человек совершенно неординарный, знавший много языков и обладавший множеством талантов [3]. За короткое время ему удалось завоевать популярность среди черногорцев, и совет старейшин признал его никем иным, как последним представителем знатного рода Черноевичей, которые правили феодальным государством Зета в Средние Века, и объявили своим господарем (правителем). Стефан, будучи умелым политиком, отличным управленцем и талантливым дипломатом, сразу же начала проводить прогрессивные реформы, ввел суды, отменил кровную месть – но самое главное, установил контакты с Россией. Появление столь талантливой фигуры в свете подготовки в русско-турецкой войне было воспринято императором Петром III крайне положительно, и он тут же стал оказывать поддержку Стефану, в том числе и дипломатическую – «неудобного» успешного князька уже в 1768 году попытались убить венецианцы, а затем попробовали устроить вторжение в Черногорию, но были отбиты с большими потерями. А после начала русско-турецкой войны и прибытия в Адриатику русского флота Стефан поднял масштабное восстание, к которому присоединились не только черногорцы, но и сербы, босняки, греки и даже албанцы, среди которых он смог завоевать значительный авторитет. Петр III еще с начала 1770-х определился в своих симпатиях, и потому прислал в далекую, но дружественную страну «десант» из управленцев, советников и специалистов, включая работников Тайной канцелярии, которые стали оберегать Стефана от покушений. В результате этого удалось добиться больших успехов, и по Адрианопольскому миру Черногория и Стефан получали официальный статус, а также дополнительные территории, включая портовый город Улцинь, благодаря которому страна наконец-то стала независимой от венецианцев в плане стратегически важных поставок продовольствия, и навсегда забыла о голоде, который до того не раз терзал эту горную страну.

После 1775 года Стефан I продолжил строить вполне современное европейское государство на расширенной территории Черногории, которую покинули турки. В этом ему помогали русские, которые также смогли добиться достаточно благожелательного отношения со стороны венецианцев, подписав договор о «разделе сфер влияния» и гарантиях защиты. Лишь теперь Стефан, которому исполнилось 47 лет, озаботился вопросом наследников, и стал искать себе супругу. Ее тут же нашли, и опять с поддержкой России, причем в достаточно неожиданном виде. Княгиней Черногории стала…. Европейская авантюристка, прозванная княжной Таракановой, которая выдавала себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Она не имела никаких прав на русский престол, но претендовала за тепленькое место в императорской семье. В 1776 году агенты Тайной канцелярии поймали ее в Италии, и доставили в Петроград. В любом другом случае ее бы ждало разоблачение и арест, но Петр III или увидел в ее фигуре интересную возможность, или же просто смягчил свой нрав после посещения ею царских покоев. Девица была признана Елизаветой Алексеевной Разумовской, родственницей русского императора, и тут же сосватана князю Черногории. Вместе им суждено будет основать династию Черноевичей-Малых, которая оставит свой большой след на Балканах в последующие десятилетия. Сама же Черногория под мудрым началом своего князя стремительно развивалась, и за короткое время совершила невиданный рывок из родоплеменного общества в государство европейского образца, пускай и зависимое от турок. При этом влияние Черногории и симпатии к Черноевичам выходили далеко за ее границы, что создавало благоприятную основу для экспансии. Все это строилось и готовилась при поддержке России, но без ее прямого и грубого вмешательства. Дипломатический подход к «младшим партнерам» Петра III оказался достаточно эффективным, чтобы надежно закрепить симпатии и Черногории, и Греции за Россией, и в дальнейшем, развиваемые в подобном ключе, этим отношениям будет суждено лишь укрепляться.

Крестьянская реформа

После присоединения восточной части Речи Посполитой население Российской империи разом увеличилось на 5 миллионов человек. Император категорически отказался сохранять на этих территориях крепостное право, чем, с одной стороны, покорил сердца местных крестьян, а с другой – настроил против себя оставшуюся польско-литовскую знать. Однако Россия была не тем государством, против которого можно было так просто идти, и начались повальные изъятия имений, и передел земли в пользу крестьян и новых землевладельцев. Территории Правобережья и Белоруссии стремительными темпами теряли свой польский облик, и становились все более и более русскими. Даже родственники короля были вынуждены смириться с этим и переходить на новые порядки, иначе их бы без всякого снисхождения лишили земель. Благодаря этому, а также всем предшествующим реформам в России резко уменьшилось количество крепостных крестьян – если в эпоху правления Елизаветы Петровны в России имелось около 9,5 миллионов крепостных, или 45% от общего населения империи, то в 1778 году, после церковной секуляризации, административных законов, переделов земли и всего прочего численность крепостных упала до 7 миллионов, или 25%, и эта цифра стремительно уменьшалась, в то время как число свободного населения росло за счет освобождения крестьян и естественного прироста [4].

В 1783 году Российская империя присоединила к себе Крымское ханство со всеми его территориями, раз и навсегда ликвидировав любую угрозу для южных окраин государства. Была запущена широкая пропагандистская компания по возвеличиванию императора и его политики, но и без того широкие народные массы, вне зависимости от сословий, восприняли это как очередную победу, и прониклись доверием к своему государю. Пользуясь этим, а также информацией о том, что численность крепостных сократилась уже до 21% от общего населения империи, Петр III решил сделать то, чего он добивался уже в течении 21 года. Высочайшим указом три группы крестьян – крепостные, поместные и государственные – отныне объединялись в одно единое сословие свободных земледельцев. При этом государственные крестьяне освобождались сразу с землей в их частном владении, поместным передавалась в пользование та земля, которую они арендовали на 1 января 1783 года, а крепостные крестьяне освобождались без земли, но с правом ее выкупа за деньги. Кроме того, сразу же открывались программы по переселению бывших крепостных и любых других желающих на новые, пока еще неосвоенные земли. Там им бесплатно предлагалась земля, материалы для строительства дома, освобождение от налогов на 10 или 20 лет (в зависимости от места поселения и сложности освоения территорий). Для свободного крестьянства открывались некоторые социальные лифты, учебные заведения, и многое другое. Столь масштабная крестьянская реформа не могла быть обеспечена текущим положением дел – и в результате этого была также проведена масштабная административная реформа на самом низовом уровне, с расширением местного самоуправления и установлением выборности на низовом уровне, а также была проведена налоговая реформа, с увеличением косвенных налогов, и уменьшением подушной подати, которую со временем планировали и вовсе отменить [5].

Крестьянская реформа вызвала бурю эмоций среди населения. Момент был выбран крайне удачно – население империи, и без того обрадованное решением вопроса Крымского ханства (который был последним отголоском ордынских времен, память о которых сохранилась в народе), восприняло освобождение крестьянства крайне положительно. Сказывалось тут и то, что к освобождению самих крестьян готовили в течении двух десятилетий, т.е. одного поколения – и получение прав частных собственников-землевладельцев было воспринято ими как вполне естественная эволюция, а не разрушающая старый уклад революция. Поддержка императора Петра III поднялась до такого уровня, что любые противники крестьянской реформы предпочли лишний раз не напоминать о своем существовании, иначе их просто смели бы, даже без участия вездесущей Тайной канцелярии. Отныне в стране устанавливался практически единый порядок землевладения – дворяне обладали лишь небольшими привилегиями в этом плане, но они уже не спасали пассивную часть помещиков. Рынок земли и землевладение стали развиваться в условиях конкуренции и относительно свободного рынка, и это привело к значительным социальным изменениям, лишь немногим не дотянувшим до реальных потрясений.

Многие вчерашние держатели крепостных обанкротились, как и многие мелкие крестьяне. Безземельное дворянство стало множиться в числе, и стало поступать на государственную службу, надеясь таким образом получить сравнимые с былыми прибыли. Начал меняться и состав крестьянства – помимо землевладельцев и арендаторов появились безземельные вольнонаемные батраки, число которых быстро увеличивалось. Часть из них по программам правительства отправили осваивать новые территории, но их было так много, что переселение не удовлетворяло всех потребностей. Часть батраков ушла в города и на заводы, получая работу там и превращаясь в мещан и пролетариев, подпитывая стремительное развитие отечественных буржуазии и промышленности. Другая часть стала сезонными рабочими, и стала наниматься на работу к крупным землевладельцам. Наличие рынка достаточно дешевой рабочей силы позволило наиболее успешным землевладельцам, включая вчерашних крестьян, увеличить интенсивность земледелия, и ряды крупных землевладельцев стали пополняться новыми лицами. Положение крестьян, в особенности батраков, при этом оставалось непростым, многим из них суждено было остаться бедняками до конца своей жизни, но такова была цена прогресса [6]. Огромную выгоду от реформы получило и государство – общество начало развиваться, была получена мощная подпитка индустриализации, к концу 1780-х годов запустилась промышленная революция, сельское хозяйство стремительно развивалось, экономика крепла благодаря появившемуся рынку рабочей силы и все увеличивающемуся внутреннему рынку сбыта. Петр III остался целиком доволен собой, несмотря на ворчание значительной части аристократии. Он успел много сделать для России в годы своего правления, но именно Крестьянскую реформу назовут его величайшим достижением, за что он останется известным в народе не только как Великий, но и как Освободитель.

На второстепенных направлениях

Помимо основных направлений внешней политики императора Петра III, существовали также вспомогательные. Самый большой интерес у царя вызывал Дальний Восток и Тихий океан, куда в 1776 году была отправлена экспедиция Александра Романовского – сводного брата императора, который отдал всю свою жизнь флоту, торговле и исследованию морей и океанов. Отправке экспедиции предшествовала масштабная дипломатическая работа, благодаря чему было получено разрешение на заход в испанские колонии, и закупку там продовольствия на нужды экспедиции. В обмен Романовского обязали поделиться результатами исследования с испанским научным сообществом, и даже взять отдельных его представителей к себе на корабли. Плавание продлилось долгих 6 лет, вплоть до 1782 года, и в ходе его был проделан огромный объем работ. Были составлены точные карты побережья Аляски, Камчатки, Охотского моря, установлено наличие пролива между Сахалином и азиатским берегом, найдено устье Амура, и сделано многое другое. Дабы закрепить влияние России в регионе, Романовский, пользуясь своими чрезвычайными полномочиями, выкупил землю у немногочисленных местных индейцев и объявил об официальном присоединении Аляски к России. Был основан первый город в глубине удобного залива, получивший название Новоархангельска [7]. На обратном пути Романовский добился встречи с испанским королем Карлосом III, и, проявив инициативу, заключил с ним договор, по которому Испания – главный вероятный конкурент России на побережье Тихого океана – признавала Аляску русской, в обмен на определенные привилегии на ее территории и признание испанскими владениями всех прочих территорий, которые не вошли в состав Аляски. Многие пророчили ему за такое своеволие опалу – но вместо этого царь похвалил инициативу Александра Романовского, назначив его наместником нового наместничества, включавшего в себя Аляску и Камчатку. В 1785 году он вернулся туда, на сей раз во главе с флотилией кораблей, поселенцами и купцами созданной им же Русско-Американской компании, которая становилась главным торговым агентом России в бассейне Тихого океана. Началось системное освоение Россией этого региона, пока пускай и медленное, но уверенное и непрерывное, а русские торговые корабли с товарами и поселенцами стали ежегодно отправляться к далеким, но уже родным берегам вокруг света.

В других местах также началась постепенная экспансия России. Основным ее движителем было обеспечение безопасности центральных регионов – от безудержного расширения путем завоеваний Петр III решительно отказался, и никогда не претендовал на те территории, которые казались ему недостаточно выгодными в стратегическом плане. Для обеспечения своих интересов на русско-китайской границе началось строительство дорог за Уралом, а также активизировалась Кяхтинская торговля. В нарушение договоренностей с Пекином совершались рейды вдоль течения реки Амур – пока еще с целью добычи пушнины, но также заранее готовились карты и устанавливались контакты с местным крайне немногочисленным населением, дабы при удобном случае воспользоваться ситуацией и занять весь северный берег реки. Постепенно Россия проникала в Среднюю Азию – пока еще в основном дипломатией, но уже готовился задел для установления протектората над казахами, и возможных войн. В Хиву, Бухару и Коканд регулярно засылались шпионы, с целью контроля над ситуацией в важнейших городах региона. Но самым важным из всех второстепенных направлений оказался Кавказ. Император Петр III, с целью обезопасить Дон и Волгу, а также занять выгодные оборонительные позиции на случай войны с Османской империей или Персией, решил подчинить себе Кавказ. Ситуация упрощалась тем, что турок русские системно и очень сильно били, а Персия пребывала в глубоком кризисе до самого конца его правления, в ней шла гражданская война, а значительные территории близ российских владений вообще откололись от центра и превратились в полунезависимые ханства. С другой стороны, далеко не всегда удавалось выделить какие-то значительные контингенты для продвижения в этом регионе, потому успехи оказались сильно растянуты по времени. Условно их можно разделить на три периода – 1762-1768, 1775-1783, и 1788-1794. Во время первого периода шла подготовка экспансии, осуществлялись важные переговоры, составлялись планы вторжений – император вообще любил перед тем, как что-то делать, составлять четкие планы. В это время также были приведены к покорности ряд кавказских племен, а с рядом пришлось начать военные действия ради признания ими русского протектората. Второй период ознаменовался крупным военным походом в Азербайджан под началом вездесущего великого князя Алексея Алексеевича, который подчинил и присоединил к Российской империи Дербент, Кубу, Шеки, Гянджу, Эривань, Нахичевань, Карабах, Ширван и Баку. В третий период за Россией окончательно закрепились Имеретия и Картли-Кахетия, а также были подчинены ханства Джават и Талыш. Вслед за этим начался достаточно долгий и не лишенный проблем период «переваривания» присоединенных территорий, который придется уже на правление наследников Петра III. Как ни странно, наименьшее сопротивление было оказано со стороны бывших ханств, завоеванных силой – после многих лет беспорядков, внутренних конфликтов и беззакония, с приходом русских там настал порядок и спокойствие, поддерживаемые русскими гарнизонами, что позволило достаточно быстро утвердить свою администрацию и порядки, с некоторой поправкой на обычаи местного населения. Хуже дела пошли среди горских племен Северного Кавказа – некоторые оказывали русским сопротивление, а некоторые наоборот, встречали с распростертыми объятиями, и быстро вливались в состав большого государства, которое давало им защиту от буйных соседей. Присоединенные же миром грузины окажут достаточно заметное сопротивление, и будут поглощены Россией лишь к 1818 году, когда своеволие местной аристократической верхушки изрядно утомит не только русских, но и рядовых грузин.

Примечания

1. И военные реформы, и русско-турецкую войну я детальнее опишу как-то в другой раз, а тут отделаюсь лишь общим описанием сражений и дипломатии этого конфликта, так как не настроен я пока углубляться в детали, душа рвется вперед, в XIX век.
2. Может показаться, что описанное мною здесь невозможно, Россия слишком борзеет, и т.д., но все эти действия базируются на двух фактах. Первый – никакого «антирусского европейского фронта» нигде, кроме как в воображении отдельных личностей, не существует. Государства объединяются против других государств в рамках игры за баланс сил, сдерживания агрессоров и гегемонов, но никак не против России при любых ее телодвижениях из-за того, что она – Россия. Почему же в этом случае антирусская коалиция не формируется? Второй факт – после Семилетней войны, и до начала Наполеоновских войн большинство европейских государств пребывали в достаточно плачевном состоянии, а с 1775 года три игрока первого ранга – Испания, Франция и Англия – еще и оказались втянуты в свою войну, которая сильно отвлекла их от всех прочих дел, и обернулась большими тратами средств, особенно для последних двух. Австрия же в действительности пребывала в экономическом и военном кризисе, который был решен лишь в начале XIX столетия, и достаточно было показать Вене, что грядущая война может обернуться большими потерями и тратами, чтобы она отказалась от конфликта. Таким образом, собирать коалиции против России в это время просто некому и некогда, достаточно заинтересовать Пруссию – которая, с одной стороны, ведет сугубо свою игру и склонна к «кидкам», а с другой – все еще сильно истощена Семилетней войной, и будет лишний раз избегать конфликта, действуя при этом угрозами и дипломатией.
3. Абсолютно реальный персонаж, который «не взлетел» по многим причинам. Но если у него все получится, и он станет основателем правящей династии большого балканского государства, то история региона может пойти сильно по другому пути.
4. После всего, что было рассказано в предыдущих статьях по началу сокращения количества крепостных в стране, подобная динамика с моей колокольни выглядит достаточно правдоподобной, и при этом – умеренной. Фактически реформы начала правления Петра III в условиях АИ в моем понимании привели бы к началу стремительного естественного отмирания крепостного права в стране.
5. В традиционной Российской империи такой вариант привел бы к обнищанию казны из-за ограниченности источников непрямого налогообложения, но у меня еще со времен Петра Великого активно развиваются внутренние рынки – а это основа успешности косвенных налогов. Кроме того, косвенные налоги платят все сословия, включая дворян, которые освобождены от прямых податей.
6. Увы, избежать этого нереально. Это – и этап развития социально-экономических отношений вообще, и неизбежное зло при смене экономической модели государства. Впрочем, ИМХО, все же имеется достаточно большая разница между нищими крепостными, не отвечающими за свои жизни, и нищими батраками, которые могут свободно искать себе и место для поселения (благо государство помогает), и новую работу, причем с достаточно широким выбором. Плюс, в первом случае больших успехов в создании современной экономики в XIX веке уже не достигнуть, а вот второе дает мощную основу для будущего экономического прогресса.
7. Реальный Анкоридж. Нет, серьезно, какой смысл строить столицу колонии в Ситке, если Анкоридж куда удобнее?