Истории о благородных разбойниках вроде Робин Гуда далеко не всегда были просто порождением фантазии забитых и замученных крестьян. Зачастую реальные истории дополнялись красочными деталями, в то время, как «оригинал» был вполне живым и реальным. Историк Эрик Хобсбаум собрал целую плеяду подобных историй по всему миру, и одним из самых ярких сюжетов стала биография Вельдегабриеля Месазги, «Робин Гуда» из Эритреи.
Месазги родился простым крестьянином. Его детство было тяжелым: губернатор во время политических волнений сгноил в тюрьме его отца. Как только он подрос, то стал аскари – бойцом вспомогательных войск Италии, чьей колонией была Эритрея. После Второй мировой он вернулся домой уже сержантом.
Армейские навыки быстро пригодились. В Эритрее было откровенно невесело. Лучше дела не стали: экономика, и без того не процветавшая, после войны пришла в полный раздрай, а сельская местность кишела бандитами. К тому же, сын губернатора, отправившего за решетку Месазги-старшего, сам был губернатором, и история едва не повторилась: Вельдегабриель протестовал против одного из решений начальства, и провел год в тюрьме.
Однако выйдя из заточения, Месазги пошел к двум братьям. Вместе они застрелили губернатора и бежали. Губернатор был малопопулярным, и вдобавок, принадлежал к другому клану, так что в родной деревне братьям только аплодировали. К тому же, Месазги изводили родственников губернатора своими вылазками, так что те поразбежались из деревни к вящему удовольствию крестьян, прибравших к рукам их земельные наделы.
Месазги не были заурядными уголовниками и кровниками: они вели пропаганду, убеждая людей порвать с феодальными обычаями и не работать на полях власти предержащих. При этом грабить они не забывали. Но Месазги отлично понимали, что не стоит кусать кормящую руку: стол и дом им давали местные крестьяне, они же предупреждали о полицейских облавах. Так что жертвами братьев-разбойников стали итальянцы. Брат Вельдегабриеля вскоре погиб в стычке, но два уцелевших с сообщниками продолжали наводить ужас на дороги.
У этой избирательности имелся один совершенно неожиданный эффект. Дело в том, что до сих пор европейцы воспрещали вождение автомобилей эритрейцами. Но поскольку теперь дороги стали опасными для белых, за баранку начали допускать аборигенов. А здесь уже стоял вопрос о рабочих местах: для эритрейцев должность шофера была настоящим социальным лифтом.
В 1951-1952 годах, по случаю образования федерации Эфиопии и Эритреи, многих бандитов амнистировали. Месазги эта амнистия не касалась, но преследования распространялись только на Эритрею. А вот в Эфиопии на их прежние похождения смотрели сквозь пальцы. В Эфиопии их наделили землей и даже платили небольшое пособие.
Постепенно домой вернулись все кроме Вельдегабриеля. Он жил бедно, но в общем, уже без резких поворотов судьбы. Умер он своей смертью в 61 год. Этот человек, мягко говоря, не был юношей из церковного хора. Но его биография стала примером образцовой судьбы «народного разбойника». И эритрейцев за руль он все-таки посадил.
