Елизаветинская Россия (пролог)
Елизаветинская Россия. (Россия, которая могла бы быть.)
Ершов закончил сетевую баталию коронной фразой, принял триумфальный вид и поднял бокал с пивом:
«За матушку Елизавету Вторую, за флот, и за альтернативную историю!»
Довольство его было понятно, т. к. он в суточном словесном поединке одолел сборище дремучих ретроградов, по скудоумию своему, считающих себя патриотами. Сии сторонники тирании ратовали за повсеместную войну с террором, что было страшно и забавно одновременно: организованным государственным террором они желали победить организованный и неорганизованный частный. Право дело, сомнительные и опасные фантазии.
Виктор Петрович слишком резво откинулся на спинку, отчего пенный напиток залил и прежде грязный «Юнион Джек» на футболке. Подданный Её Величества Елизаветы Второй ругнулся, и пошёл в душ. Мыло «Ночной Император» согласно рекламе должно было повергать женский пол в трепет, но Ершов ценил его за способность перебивать любой запах, включая его собственный недельной выдержки. Завтрак так и не подумал приготовиться сам, и Виктору пришлось стоять перед плитой, почёсывая спину, и хлюпая мокрыми ногами в резиновых шлёпках. За окном занималось промозглое питерское утро, в котором растворялись силуэты обывателей второй столицы.
Телевизор мигнул и начал шуршать светской хроникой с переходом на личности. Полгода назад Её Величество принимала верительные грамоты послицы из одной дремучей страны, где не ведали ни про чувство благородного вкуса, ни про дипломатический этикет, а перевороты считали конституционной нормой. С тех пор ярко синяя шляпка-цветок обрела символ профессиональной некомпетентности, дополняющей личные дефекты развития вкуса, и стала новой единицей измерения. Вот и сегодня пяток известных лиц удостоились нескольких десятков шляп. Последняя жертва светского обзора заставила Ершова на секунду вздрогнуть.
«Шесть, или даже семь шляп», — отметил он и продолжил яростно чесаться.
Новостной блок Первого канала рассказывал об очередной войне с террором. Бессмысленность применения бомбардировщиков для борьбы с бедностью была достаточно самоочевидным фактом, но в мире хватало идиотов, думавших иначе. Виктор Петрович жевал тосты с джемом и насвистывал «Правь, Британия!», запивая чаем с молоком. Мысли его постоянно сбивались к тому, что Елизавете Второй в 2016-м стукнет девяносто, и каким бы ограниченным конституцией не было её правление, скоро оно закончится, а вместе с ним и гигантская эпоха. Наследники не вызывали доверия, да и парламент не упустит возможности очередной раз взбрыкнуть, вплоть до полной отмены монархии, как устаревшего института. А там всякое может случиться, уличная война в Москве неизбежно ударит и по Петербургу.
Грустные мысли продолжили терзать душу верноподданного короны, состоявшего в слишком малых чинах, дабы его не трогали волнения и кризисы. С одной стороны правление Елизаветы Второй для самой России стало безусловным благом после череды катастроф первой половины двадцатого века, с другой же, фигура консорта постоянно вызывала пересуды. Греческий принц отметился участием в массе сомнительных предприятий, его связи и влияние на наследников пресса оценивала весьма низко. Брак сына рассыпался, а внуки не внушали спокойствия. Одно время казалось, Елизавета слишком крепко держала власть в своих руках, проходила неделя, и подданные боялись того, что скоро всё это закончится.
Сирены противовоздушной обороны взвыли, и Ершов побледнел. Два дня назад Елизавету Вторую госпитализировали, после чего в новостях резко прекратили об этом говорить. Вслед за сиренами заставки всех телеканалов сменились на траурные, сообщая всему миру, что Императрица Российская Елизавета Петровна Романова скончалась.
«Ну, вот и началось», — наступление неспокойных времён Виктор Петрович Ершов встретил стоически. Он заранее взял недельный отпуск, предвидя печальный исход, потому и сидел в сети, что ждал неминуемого. До стрельбы дойти не должно было, но гвардия традиционно участвовала в передаче власти: если не как сила, свергавшая одного из наследников, то как сила, не позволявшая это сделать. Квартира рядом с казармами гвардейского полка не сулила Виктору Петровичу спокойствия в эти дни.
***
События происходят в современной России и во времена правления Елизаветы Петровны. Развилка — официальный брак с Алексеем Разумовским (первым консортом в российской истории) и рождение наследника. Елизавета меньше боится переворота, ведёт более осторожную и долгосрочную политику, дольше живёт и т.д.
