Дыренков стайл: Мишеньке на День рожденья!
Двухбашенный пехотный танк «Виккерс-6 тонн» вызвал фурор у руководства РККА. Несмотря на то, что симбиоз «шеститонника» и отечественной разработки Т-19, возможно, мог бы стать существенно лучше и технологичнее, постановили выпускать «шеститонник» в изначальном виде (даже хуже, поскольку на Т-26 стояли не станковые, а ручные пулемёты, к тому же без оптических прицелов),
(Т-26 обр. 1931 г.)
а вместо работ по Т-19 и их гибриду, академии ВАММ поручили спроектировать на базе отечественной версии «шеститонника» танк, в полной мере учитывающий личные хотелки одного из самых авторитетных командиров РККА М. В. Тухачевского, с более мощным, 93-сильным автомобильным двигателем жидкостного охлаждения «Геркулес» (их закупали небольшими партиями для установки на тяжёлые ярославские грузовики).
(ТММ)
Тухачевский, считал идеальным, танк с двумя пулемётными башнями и обязательно третьей пулемётной установкой в корпусе, для обстрела целей по ходу танка. Он утверждал, что встав над траншеей противника, башни танка должны были вести огонь каждая в свою сторону – зачищая окопы, а дополнительная огневая точка в корпусе поражать цели вперёд по фронту. Лишь на одном танке из пяти, он предлагал устанавливать лёгкую 37 мм пушку в одной из башен вместо пулемёта, сугубо на случай появления бронетехники противника.
(Т-26 с 37 мм пушкой)
В дополнение к лёгким Т-26, в Питере начали разработку трёхбашенного танка «качественного усиления» Т-28, защищённого с передней проекции 30 мм бронёй и несущего в большой башне трёхдюймовую пушку.
(Т-28)
Но, этот танк получался огромным, очень тяжёлым, неимоверно сложным и, соответственно, дорогущщим.
В качестве альтернативы «двадцатьвосьмому», в 1932-ом году, известный изобретатель-самоучка Н. И. Дыренков начал проектировать собственную, «тяжёлую версию» Т-26.
Он взял шасси обычного Т-26, прилично уширил и немного удлинил его, чтоб спереди, водитель и пулемётчик курсового пулемёта не мешали друг другу и башнёрам (как случилось на ТММ), а сзади, дабы существенно увеличился (прежде всего именно уширился) моторный отсек, в который предполагалось поставить спарку обычных, серийных моторов от грузовика ЗиС-5.
Компоновка моторного отсека предлагалась простая. Двигатели располагались параллельно. После них, размещались обычные ЗиСовские радиаторы с вентиляторами. Причём сдвоенные! По два радиатора гуськом на каждый мотор! Чтоб с запасом! Воздух забирался сверху прямо над моторами (дополнительно обтекая и охлаждая их) и, пройдя сквозь радиаторы, выбрасывался через большие простецкие жалюзи прямо в корме корпуса.
Узел сопряжения моторов располагался перед двигателями и уже от него в переднюю часть танка, к трансмиссии шёл длинный вал.
Таким образом, суммарная мощность силовой установки превышала 140 л.с.
Это позволило установить в передней части корпуса более прочную броню (30 мм бронеплиты вертикального бронирования), выдерживавшие обстрел из штатной 37 мм танковой пушки «Гочкис» с любой дистанции! Прочее бронирование было как у серийного Т-26.
Наиболее сильной частью танка было его вооружение. Увеличенные размеры корпуса, позволили установить башни немного большего диаметра. Теперь в каждой одноместной башенке, устанавливалась спарка компактной 37 мм пушечки Гочкиса и пулемёта ДТ. Поскольку толщину лобовой бронеплиты башни так же довели до 30 мм, масса и весовой перекос (противовес в виде кормовой ниши не внедрить – башен две и лишний груз-противовес так же не оптимален), делали ручное вращение башни делом не лёгким. Поэтому, пошли на небольшую хитрость. Грубое наведение танкист осуществлял, не имея возможности стрелять (руки были банально заняты вращением башни), а лишь обнаруживать и вести цель визуально через удобное окошко с триплексом в верхней части башни. Зато для точного, быстрого и лёгкого наведения оружия на цель, попавшую в сектор обстрела, служила шаровая установка спарки, с плечевыми упорами и прочным фиксатором.
Помимо башенного вооружения, в корпусе, имелась ещё одна огневая точка – с точно такой же шаровой установкой. Только вместо пушки, в ней был смонтирован огнемёт! Обслуживать установку должен был стрелок-радист (естественно при наличии радиостанции, либо просто стрелок при отсутствии рации).
Под сиденьем мехвода стоял баллон со сжатым воздухом, который можно было использовать как для стрельбы из огнемёта, так и для аварийного запуска моторов. Под сиденьем стрелка-радиста, был установлен специальный «мокрый» контейнер с огнесмесью на пяток коротких выстрелов и совсем маленький бачёк с бензином для её поджига. Учитывая пожароопасность, баллон с огнесмесью располагался в жестяном ящике с водой, залитой в зазор между стенками ящика и баллона. Кроме того, в ЗиП танка входили 4 маленьких ручных огнетушителя.
Возросшую почти до 11,5 тонн массу танка компенсировали дополнительными листами в рессорах.
Первый образец танка, названного Д-6, был построен к началу 1933 года и проходил параллельно испытания с опытными образцами танков Т-28 и Т-35.
Надеясь на благоприятный вердикт своего главного покровителя Тухачевского, в день его сорокалетия (16 февраля 1933 года), Дыренков пригласил именинника на полигон на Поклонной горе, где на пару с ещё одним своим другом – начальником АБТУ Халепским, они организовали настоящий спектакль в виде инсценировки боестолкновения опытного танка Д-6 с целым взводом двухбашенных Т-26 обр. 31 г.
Тухачевский прибыл в первой половине дня (хотя отмечать 40-летие считалось плохой приметой, на вечер всё же был назначен пышный банкет) в хорошем расположении духа и с удовольствием наблюдал, как дыренковский Д-6 беглым огнём из двух своих «Гочкисов» быстро (хоть и условно) «уничтожает» сперва единственный во взводе Т-26 танк с такой же пушечкой в одной из башен (лобовую броню Д-6, короткостволый «Гочкис» «двадцатьшестого» пробить не мог), а потом, как в тире, спокойно расстреливает и остальные танки взвода – благо они сугубо пулемётные и защищены лишь противопульной бронёй.
Расправившись со взводом Т-26, Д-6 спокойно выехал на позиции условного противника, встал на заранее приготовленное место над траншеей и принялся поливать из трёх своих ДТ так, как это обычно представлял себе именинник – башни зачищали окопы в обе стороны, а курсовой пулемёт тупо лупил вперёд. Напоследок, Д-6 сжёг из огнемёта низенький сарайчик, изображавший ДОТ противника и массированным огнём из двух пушек и трёх пулемётов условно отразил контратаку кавалерии условного же противника.
Тухачевский был в полном восторге! Ещё бы! Спектакль был разыгран строго по пьесе, написанной самим именинником. Танчик, совсем немного крупнее Т-26, и вполне сравнимой с ним технологичности, показал превосходную эффективность, будучи при этом гораздо дешевле огромного Т-28!
Конечно, Дыренков скромно умолчал, что подвеска от Т-26 и его же трансмиссия были перегружены, узкие гусеницы не обеспечивали нормальную проходимость 11-тонной машины, узел сопряжения двигателей не отличался надёжностью, регулировка синхронного управления дроссельными заслонками карбюраторов моторов занимала много времени, а расход топлива просто зашкаливал (запас хода на одной заправке не превышал 60 км). Он считал, что при серийном выпуске, эти проблемы будут как-то утрясены. Николай Иваныч всерьёз надеялся, что в самое ближайшее время, этот танк заменит в серии слабый Т-26, у которого, в то время, кстати, ещё хватало своих проблем.
Но, пока опытную машину доводили до ума, всячески усиливая и адаптируя её для серийного выпуска, на 174-ом танковом з-де начался выпуск однобашенной версии Т-26, вооружённой новой танковой 45 мм пушкой 20-К, от бронебойных снарядов которой, 30 мм броня спасала только на больших дистанциях. К тому же, заводу удалось довести до приемлемого качества мотор Т-26 и поднять общее качество танка при его чрезвычайно низкой себестоимости и масштабном выпуске. Становилось ясно, что снимать Т-26 с выпуска в ближайшие годы уже никто не будет.
(Т-26 однобашенный)
Над лучшим детищем Николая Иваныча нависла угроза отправки в утиль. Но, неукротимая энергия изобретателя, вкупе с достоверной информацией привели к созданию новой версии Д-6 танка Д-7.
Армия очень хотела «артиллерийскую» версию Т-26 с трёхдюймовой пушкой. Но, «двадцатьшестой» (тем более тогдашней выделки) был для этого мал и во всех отношениях слаб. И тогда, Николай Иваныч предложил решить проблему, используя в качестве исходника свой Д-6!
Новая модификация Д-7 имела ещё чуток увеличенный корпус. Удлинённую ходовую часть с существенно усиленными элементами точно такой же конструктивно подвески, уширенную гусеницу, упрактически новую, усовершенствованную трансмиссию и спарку моторов Т-26 воздушного охлаждения!
Поскольку разработанная для артиллерийской версии Т-26 (Т-26-4) башня была признана тесноватой, а габариты корпуса Д-7 позволяли ещё увеличить размер, решили поставить на него башню, представлявшую из себя нечто среднее между башнями Т-26-4 и Т-28. Хотя состав вооружения и размещение оборудования в башне повторяли Т-28, башня при этом была всё же двухместной. Командир наблюдал за обстановкой и если было нужно, наводил на цель орудие. Пулемётчик при этом, стрелял из пулемёта (благо он не был спарен с пушкой, а стоял в отдельной шаровой установке), а когда это было нужно, работал за заряжающего орудия.
Из курсовой установки корпуса убрали огнемёт, сохранив лишь пулемёт ДТ с увеличенным БК.
Лобовую броню усилили до 35 мм, а бортовую до 15 мм. Ширину гусениц довели до 300 мм. С силовым агрегатом суммарной мощностью 170 л.с. (2х85) танк, при боевой массе в 13,5 тонн развивал скорость более 35 км/ч.
В таком виде Д-7 довольно успешно прошёл испытания. В 1934 году его приняли на вооружение под маркой Т-7 и начали серийную сборку на специально выделенной для производства арттанков промплощадке 174-го з-да.
Поначалу, «семёрке» «светила» судьба малосерийной машины, выпускавшейся в скромном расчёте – одна рота усиления на целый батальон обычных Т-26.
Но, после Испании, наши танкисты-участники боёв во главе с Павловым, добились полной замены выпуска Т-26 на Т-7, поскольку последний был лучше защищён, был маневреннее, комфортнее, лучше вооружён и главное – он был живучее! Выход из строя одного из моторов, позволял потихоньку выйти из боя на ещё работающем. Большой расход бензина пока компенсировали вместительными подвесными бензобаками, а в перспективе, танк предполагалось оснащать экономичным дизельным двигателем подходящей мощности.
В процессе освоения на главном сборочном производстве 174-го танкового завода, Т-7 модернизировали. Танк Т-7М имел новую башню конической формы с новенькой пушкой Л-10, спаренной с пулемётом. Толщину бортовой брони увеличили до 20 мм. Подвеску и трансмиссию существенно усилили. Прежние два мотора Т-26 по 85 л.с. заменили на два форсированных двигателя по 92 л.с. благодаря чему скорость танка не снизилась. При этом, в режиме наибольшего благоприятствования, ударно доводился специальный дизельный двигатель воздушного охлаждения «стартовой» мощностью 200 л.с. (учитывалась возможность со временем довести его мощность до 250 л.с.).
На рубеже 37-38 г.г. Т-7М полностью заменил в серии и Т-26 и Т-7.
Тем не менее, уже к концу 1938-го, на испытания вышла самая совершенная версия линейки Т-7 – пехотный танк Т-8, получивший новый индекс, поскольку очень уж сильно отличался от своих «прародителей».
Танк Т-8 имел скопированную со «Шкоды-2» подвеску, новенький 200-сильный дизель (в серии, первая модель выдавала порядка 190 л.с.), более длинностволую пушку Л-11, немного усиленное бронирование (40 мм лоб, 25 мм борт-корма), изменённую форму корпуса (из передней части убрали стрелка-радиста) и командирскую башенку немецкого образца.
К серии этот танк был готов в 1939-ом, а вот 174-й з-д к его выпуску удалось реконструировать только к концу 1940-го.
Вот такая линеечка могла бы получиться.
