Дмитрий Полупанов. Одна пуля, одна бомба и один снаряд
Меня часто просят рассказать, какое из сражений Великой войны я считаю самым выдающимся, кого из полководцев выделяю, чьими подвигами восхищаюсь. Что же, на это у меня есть ответ, что событий и героев, как и на любой войне, там было достаточно, но следует выделить одну пулю, одну бомбу и один снаряд.
Разумеется, про них вы слышали и не единожды. Больше всего известна пуля, выпущенная из браунинга сербского террориста в шею наследника Австро-Венгерской империи. Именно это выстрел и послужил формальным поводом для Великой войны. Сколько же я выслушал споров о том, что только по воли провидения этот роковой выстрел Гаврилы Принципа прозвучал, сведя эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу в могилу, и если бы не оплошность начальника охраны, то войны бы и не случилось. Мое мнение — великие державы созрели до войны, не случись сараевского убийства, вскорости нашелся бы и другой повод. Не очень я верю в конспирологию, но версию о том, что эрцгерцог был назначен жертвой и обречен на заклание не стал бы совсем сбрасывать со счетов.
Хорошо известен и снаряд, выпущенный пушкой флагмана русского Черноморского флота "Императрица Екатерина Великая" с босфорских берегов по Стамбулу. Увы, то, что этот снаряд угодил прямо в минарет мечети "Ая София", не более чем красивая легенда, в которую почему-то верят многие. Не удивлюсь, если она и в школьные учебники попадет. Минареты на самом деле были взорваны позже, русскими саперами, когда некогда главный православный храм Византийской империи вновь обрел свою историческую роль. Залп же с "Екатерины" послужил сигналом к штурму турецкой столицы.
О бомбе же известно не так много, хотя последствий от её взрыва было не меньше, чем от пули. Не все из них мы знаем, о чем-то можем гадать и стоить более или менее правдоподобные теории. Итак, 28 июня 1916 года, ровно два года спустя после начала Великой войны на улице Лондона прогремел взрыв. Бомба угодила в автомобиль, в котором находились Его Величество король Георг Пятый и его второй сын, герцог Йоркский Альберт. Августейшие пассажиры, сопровождавшие их адъютант и шофер скончались на месте, а фрагменты тел потом ещё долго собирали на Оксфорд-стрит. Шум поднялся страшный. Ещё бы. Первое громкое преступление такого рода, до него известен был лишь "Пороховой заговор". По горячим следам удалось арестовать убийцу. Пресса вскорости сообщила, что был пойман германский шпион, более ничего не разглашалось.
Поползли слухи. Убийство слишком уж походило на те, что устраивали русские бомбисты. Уж не их ли след найден в Лондоне. Кто-то из официозных журналистов в Петрограде поспешил выдать "сенсацию" о том, что их доморощенные нигилисты — записные агенты кайзера и это давно не новость. Вот и методы у них одинаковые. На это поспешил ответить в одной из швейцарских газет проживающий в Женеве русский философ Владимир Ульянов, чей брат некогда был казнен по обвинению в покушении на императора Александра Третьего. По мнению Ульянова убийство короля Георга — дело рук царской жандармерии, преследующей свои, ей одной понятные дьявольские цели. Эта версия, разумеется, была сразу отвергнута, в том числе и британской общественностью, но по прошествии многих лет вновь вытащена на свет. Мы ещё остановимся на ней.
Имя убийцы, вскоре отправленного на эшафот, ничего не говорило ни общественности, ни разведке. Томас фон Юнтроп. Мелкий баронишка из захудалого вестфальского рода, называвший себя потомком крестоносцев. Сын майора прусской армии в отставке, в отличие от двух старших братьев не взятый на войну по причине нездоровья. С детства он отличался хромотой и искривлением позвоночника, что не позволило избрать ему фамильную офицерскую карьеру. Если Рихард и Людвиг фон Юнтропы окончили военное училище, Томас же должен был довольствоваться изучением права в Арнсберге. По его словам, он всегда завидовал кайзеру Вильгельму, который, не смотря на родовые травмы, пожизненную сухорукость, сделал военную карьеру. Но что дозволено наследнику престола, не положено сыну бедного аристократа. Когда началась Великая война Томас множество раз просился добровольцем, но всякий раз получал отказ. Тем временем два его брата отыскали свою смерть на полях западного фронта. По утверждению фон Юнтропа это и натолкнуло его на мысль о мести. Он выехал лечиться в швейцарский санаторий, по подложным документам прибыл в Англию. Дальнейшее известно. Брошенная бомба нашла свою цель. Томас заявлял, что он — одиночка, никто за ним не стоит, никто в Германской империи с ним не связан. На сегодняшний момент не найдено ни одного документа, утверждавшего бы обратное. Как бы ни хотелось английским контрразведчикам представить фон Юнтропа агентом кайзера, скорее всего германские власти тут ни причем. История немецких спецслужб во время Великой войны это подтверждает. Данных о похожих операциях нет. И я не думаю, что в обозримом будущем в архивах найдется что-нибудь, обличающее Томаса фон Юнтропа как шпиона. Нет, следует принять версию о фанатике, одержимого идеей "сумрачного тевтонского гения". На это указывают недавно опубликованные в "Deutsch Militärgeschichtlichen Zeitschrift" дневники фон Юнтропа и его письма родным, а также протоколы допросов.
Но как бы то ни было, бомба сделала свое дело, но не привела к тем последствиям, на которые рассчитывал убийца. Разумеется, Британия не вышла из войны. Наоборот, новый государь, Эдуард Восьмой, потребовал решительных действий. Двадцатидвухлетнему юноше не терпелось показать себя на этой войне. На все возражения он отвечал "кровь моего отца требует отмщения". Нам хорошо известны победы британских военных в Великой Войне. Морские сражения в Северном и Средиземных морях, Дарданельская операция, танковые удары на полях Бельгии, Голландии и Франции. Совместное с русскими взятие Берлина, Вены, Стамбула. Некоторые даже говорят, что именно на этой войне началась дружба Лондона и Петрограда, естественным продолжением которой стал брак Эдуарда с Великой Княжной Ольгой Николаевной.
Многие задаются вопросом, а что случилось бы, не брось фон Юнтроп свою бомбу. И тут мы подходим к одной любопытной конспирологической теории. Прямых доказательств на сегодняшний момент нет, но обрывки некоторых документов и интерпретация событий наводит на весьма интересные мысли. Имеется мнение, что в ходе Великой войны Британская империя собиралась остаться единственной империей на планете, повергнув Германскую, Австро-Венгерскую и Османскую, с которыми воевала, а также Российскую, чьей союзницей была. Но находясь с Россией в одном лагере, не упускала момента навредить ей, чтобы не выполнять обязательства по новому мировому порядку в случае победы. Косвенно это подтверждают фрагменты мемуаров британского разведчика Сиднея Рейли и эмигрировавшего в Лондон бывшего русского парламентария Гучкова. Похожие намеки находят и в высказываниях Первого Лорда Адмиралтейства сэра Уинстона Черчилля. Но прямых доказательств не имеется. Остается только гадать, существовал ли план смены власти в Петрограде и замены консервативного императора Николая на его более либерального брата Михаила, слывшего англофилом. Стоит вернуться к упомянутому в начале данной статьи высказыванию Владимира Ульянова о том, что убийство короля Георга — дело рук русской жандармерии. Версия эта всплыла где-то в тридцатые годы, когда в прессе стали появляться заметки об английском коварстве, пресеченном королем Эдуардом после гибели отца и возникшей крепкой дружбе Британской и Российских империй. Было высказано предположение, что русские узнали о тайных замысла Лондона и нанесли удар на опережение. Томас фон Юнтроп был либо марионеткой Петрограда, либо использовался в темную. Что можно сказать по этому поводу? В версию про коварство Лондона поверить можно, ведь по образному выражению "англичанка гадит". В том случае честь и хвала королю Эдуарду, заставившего своих подданных полностью выполнить долг союзника и не ступить на путь наносящих удар из-за угла. В длинную же руку Петрограда поверить совершенно невозможно. Русских есть в чем обвинять, но не во всех же смертных грехах.
Таково наше мнение об одной бомбе, последствия которой стоять наравне с последствиями одной пули и одного снаряда.
Профессор кафедры современной истории университета Мельбурна Николас Олдрич
