«Дети железного века» (3-я новая редакция) — 3.

Воскресенье В лето 7436 года, месяца октября в 27 — й день (27 — е октября 1928 года). Седмица 21-я по Пятидесятнице, глас третий.

Москва. Палиха.

С Александровской площади машина свернула в путаницу московских утренних переулков. Проехали один квартал, потом снова повернули налево. У строения под нумером девять, от забора отделилась молчаливая фигура и подняла руку.

Водитель приглушил мотор. Вылезли на тротуар и гуськом, держась ближе к стенам, пошли туда, где угадывался нужный дом…

Вошли во двор дома и, держась поближе к стене, направились в дальний угол, где темнела дверь черного хода. Там их негромко окликнули, и трое молчаливых людей подошли с разных сторон.

-Ну? — отрывисто спросил Петерс.

-Есть. Один. — коротко ответил один их подошедших.

-Где?

-Пятый этаж.

-Парадную перекройте. — распорядился Петерс.

-Значит, с двойной ходкой помещеньице, «сквозняк»? — свистящим шепотом спросил Иван Левин. —  Такие квартирки стоит особо учитывать. — Пошли, что ли?

На пятом этаже Петерс остановился на площадке, освещенной тусклой лампочкой:

-Стойте, дух переведу. А вы работайте.

Тотчас Иван Левин подмигнул, кашлянул аккуратно, в рукав, и оглушительно бахнул пудовым кулаком в дверь:

-Откройте, полиция! Откройте немедля, иначе взломаем дверь!

И, не дожидаясь, когда отворят, разбежавшись, с размаху, так грохнул в дверь своим мощным шестипудовым телом, что та целиком упала внутрь квартиры…В полутьме коридора метнулась тень. Несколько человек с лестничной площадки, выхватив оружие, бросились вглубь квартиры и через минуту вывели в кухню человека в халате.

-Кто таков?

-Так…

-Хорошо. Разберемся. Пока вы задержаны. Еще посторонние в квартире есть? Мы должны произвести обыск…

-Уверяю господа, что произошло величайшее недоразумение…

-Да ладно, голубь, хватит причитать, — махнул рукой Иван Левин. — Как там у поэта одного, у крестьянского сына: «Не криви улыбку, руки теребя, — я люблю другую, только не тебя»? Разберемся, сказано тебе! Подадим к подъезду авто, и помчишься ты, в красивую, но недолгую жизнь…

Детальный осмотр квартиры, которую снимал Горовский, делали вчетвером. Простучали половицы, стенки шкафа. Левин даже не поленился отвернуть медные шишечки на кровати и зачем — то подул в каждую из них.

-Ничего? — спросил флегматично Петерс, бесстрастно глядя на Левина своими добрыми круглыми глазами.

-Ничего, — развел руками старший сыскной.

-Плохо, очень плохо.

Петерс расхаживал по кухне, вглядывался в обстановку помещения. Внимание его привлекла большая охапка дров, сложенных у печи.

-Интересно, а дрова откуда брали?

-Вы меня об этом спрашиваете? — с вызовом вопросил задержанный.

-Из сарая во дворе, полагаю. — ответил Левин.

-Погляжу, живет не одним днем. — усмехнулся Петерс, кивая на охапку дров, и поворотившись к своему помощнику Левину, глава Московского уголовного сыска добавил. — Ищите во дворе, в дровяном сарае глядите.

Просторное отделение покосившегося от старости, с массивной дверью, дровяного сарая во дворе, было под самый потолок набито дровами, сложенными в аккуратные поленницы. Один из сыскных агентов зажег фонарик и, низко согнувшись, стал вершок за вершком осматривать пол. Очень скоро на древесной трухе, на полу, он нашел то, что хотел увидеть Карл Иванович Петерс, — следы обуви. Искать стали в правом углу, забитом дровами, и через пять минут на свет божий извлекли клеенчатый сверток, в котором находился браунинг с пятью обоймами, а за ним вытащили жестяную банку из — под французских леденцов, наполненную патронами россыпью.

-Ваше?

-С чего вы взяли?! — уныло вопросил задержанный, которого уже свели из квартиры во двор, к автомобилю сыскной полиции.

Вскоре из — под сарая вытащили потрепанный саквояжик. Когда раскрыли его, и Петерс заглянул внутрь, послышался вздох — всхлип задержанного, обмякшего и побледневшего.

-И это тоже не ваше? Что ж, проверим дактилоскопически…

-Провокация. Не мое. Я категорически протестую. — враз скучнея, сказал задержанный. Он заговорил, многословно, захлебывающе, то ли хотел успокоить самого себя, то ли надеялся разговорами отвлечь обыскивающих.

-Полноте, человек хороший. — спокойно отпарировал заведующий Московским уголовным сыском. — Провокаций устраивать нет никакой нужды…