Чудо наковальня для атомного плуга.
В теме коллеге Уокеара «Атомное строительство: как применить ядерную бомбу не по назначению», основной недостаток использования ядерных бомб в качестве просто очень мощной взрывчатки (прокладка каналов, сворачивание гор) — радиация.
Нашел иностранную альтернативу (некоторые места сократил), которая вполне обошла данную проблему. Орфография сохранена.
***
Плезантон, Калифорния.
Центр ядерных исследований Тэллера.
Понедельник, 16.03
Доктор Грэгори повернулся к окну спиной и, с трудом переставляя ноги, пошел к компьютерам (за семьдесят два года его тело полностью выработало свой ресурс, любил шутить он). А демонстранты и охранники пусть себе резвятся хоть до ночи. Чтобы шум с улицы не мешал сосредоточиться, он включил радио, хотя беспокоиться не стоило: на данном этапе проекта почти всю работу делали суперкомпьютеры.
Доктор Грэгори всегда работал в халате — без него он не чувствовал себя ученым. Если бы он сидел в уличной одежде и стучал целый день по клавиатуре, чем бы Эмил Грэгори отличался от рядового бухгалтера? А ведь он видный конструктор ядерного оружия в крупнейшей научно-исследовательской лаборатории страны.
В другом здании на территории центра мощные суперкомпьютеры Крэи-III переваривали данные для комплексного моделирования предстоящего ядерного испытания. Они изучали сложные ядерные гидродинамические модели — имитации ядерных взрывов — принципиально новой концепции боеголовки, над которой доктор Грэгори работал последние четыре года — «Брайт Энвил».
Денег на проект постоянно не хватало, политические переговоры о ядерных испытаниях то начинались, то вдруг откладывались, так что единственным способом изучить некоторые побочные эффекты и проанализировать фронт ударной волны и площадь распространения радиоактивных осадков стал путь компьютерного моделирования. Наземные ядерные взрывы запретили еще в 1963 году… но доктор Грэгори и руководители центра надеялись, что при благоприятном стечении обстоятельств им удастся завершить проект «Брайт Энвил».
Судя по всему, Министерство энергетики не прочь взять обеспечение благоприятных обстоятельств на себя.
Грэгори перешел к следующему монитору, пристально вглядываясь в хитросплетение кривых давления и температуры на наносекундной шкале. Он уже видел, что за славный вырисовывается взрывчик.
Стол доктора Грэгори был завален отчетами, докладными записками и ворохом распечаток лазерного принтера, которым пользовался не только он, но и его младшие коллеги по проекту, занимавшие кабинеты на этом же этаже. Его заместитель Бэр [«медведь»] Доули приносил метеосводки и спутниковые фотографии и помечал интересные места красным маркером. На последней фотографии он жирно выделил значительную область пониженного давления над центральной частью Тихого океана, похожую на шапку убегающего из кастрюли молока.
«Назревает циклон!!! — нацарапал он на записке, приклеенной к фото, не пожалев на радостях восклицательных знаков. — Пожалуй, как раз то, что нам надо!»
Доктор Грэгори разделял его мнение, но сначала нужно завершить последний цикл моделирования. Хотя механизм боеголовки, кроме ядерной начинки, был уже собран, Грэгори предпочитал перестраховаться. Когда речь идет о такой мощи, да еще сосредоточенной в руках одного человека, нужно быть предельно осторожным.
Он насвистывал «Джорджи герл», а компьютеры моделировали ударную волну массового поражения.
С улицы донесся протяжный гудок автомобиля: то ли водитель хотел поддержать акцию, то ли у него сдали нервы. Доктор Грэгори решил работать допоздна, так что когда он пойдет к своей машине, демонстранты — усталые и донельзя довольные собой — наверняка уберутся восвояси.
Домой он не спешил: теперь в его жизни самым главным был проект боеголовки. Конечно, он мог посидеть за компьютером и дома. Но там, среди старых фотографий испытаний водородной бомбы, снятых в пятидесятые на островах и полигоне в Неваде, слишком тихо и одиноко. В лаборатории компьютеры лучше, так что он останется здесь до упора. А если проголодается, в холодильнике в холле припасен бутерброд (правда, последнее время аппетит у него никудышный).
Раньше Мириел Брэмен тоже частенько засиживалась с ним на работе. Она подавала большие надежды как физик и благоговела перед своим учителем. Бесспорно талантливая, с редкой интуицией, увлеченная делом и честолюбивая — работать с ней было одно удовольствие. Жаль только, из-за обостренного чувства ответственности ее постоянно терзали сомнения.
Именно Мириел Брэмен возглавила группу активистов движения «Нет ядерному безумию!», возникшую в студенческом городке университета Беркли. Она бросила работу в ядерном центре якобы из-за каких-то непонятных ей аспектов принципа действия новой боеголовки. И теперь Мириел со свойственным ей энтузиазмом боролась с тем, что раньше составляло смысл ее жизни (так некоторые бывшие курильщики из числа конгрессменов протаскивают законопроекты против табакокурения).
Он представил себе Мириел по ту сторону забора. Наверное, трясет плакатом, провоцирует охранников, ломит напролом, отстаивая свою точку зрения.
Доктор Грэгори не стал убеждаться в собственной правоте, а остался у компьютера. Он не держал зла на Мириел, нет, просто он в ней… разочаровался. Интересно, как могло получиться, что он так в ней ошибался.
Хорошо, что ему повезло с Доули. Правда, тому не хватает такта и терпения — настоящий танк, — зато на редкость предан делу. Да и с головой у него полный порядок.
…
Компьютеры продолжали работать. Грэгори задал новую мощность взрыва, и ударная волна зловеще расползлась по всему экрану монитора. На экране этого не видно, но нетрудно представить, каковы будут последствия воздействия плазмы реального взрыва такой силы.
Вскоре уже показались результаты последней «перестраховочной» серии моделирований, съевшей часы компьютерного времени. Шаг за шагом электронный мозг проследил ход мысли ученого, доказав еще раз, что созданный руками человека механизм может освободить энергию, эквивалентную солнечной.
Да, компьютеры подтверждают все его самые дерзкие ожидания.
Хотя доктор Грэгори и руководил проектом, он не мог объяснить некоторые моменты, основываясь лишь на теоретических выкладках: принцип действия Брайт Энвил противоречил всему его опыту работы. Но ведь модель-то работала, и у него доставало ума не задавать лишних вопросов тем, кто спонсировал проект боеголовки, которую ему предстояло воплотить в металле.
Имея за спиной полувековой стаж работы, доктору Грэгори довелось открыть новый, пока необъяснимый уголок в любимой науке, и это наполняло его жизнь особым смыслом….
База ВВС Ванденберг, Калифорния.
Бункер управления ракетной системой «Минитмэн»
Вторник, 15.45
Ну что за тоска смертная — изо дня в день сидеть заживо погребенным в камере бункера! Тоже мне служба…
А ведь поначалу капитану Франклину Месте его профессия даже нравилась: сидишь себе в подземной крепости, одно движение пальцем — и начался ядерный Армагеддон. Набираешь координаты, нажимаешь кнопки — судьба всего мира в твоих руках, вот он трепещет в ожидании команды «ПУСК».
На самом же деле служба в ракетных войсках оказалась сродни одиночному заключению… только без уединения и покоя.
Места и впрямь ощущал себя узником в камере. Правда, иногда с ним работал напарник, но у них не было ничего общего. Сорок восемь часов без дневного света, без морского ветра. Ни тебе потянуться, ни размяться как следует…
Какой прок, что их база расположена на живописном побережье в Калифорнии, если целыми днями сидишь под скалой? С таким же успехом можно горбатиться где-нибудь в Северной Дакоте. Бункеры везде одинаковые — наверняка их сработали по одному проекту, по какому-нибудь дешевому государственному заказу.
Может, стоит попроситься в службу артиллерийско-технического снабжения? Там хотя бы общаешься с живыми людьми.
Обернувшись, он взглянул на своего напарника, Грега Луиса, сидевшего в таком же рабочем кресле с обшарпанной обивкой из красного кожзаменителя. Кресла стояли на стальных направляющих таким образом, что ракетчики постоянно находились под прямым углом друг к другу. Согласно инструкции, оба были все время пристегнуты.
В углу висело круглое зеркало, и они могли смотреть друг другу в глаза, но дотронуться друг до друга не могли. Капитан Места не сомневался, что было немало случаев, когда в конце смены ракетчики, одурев от длительного сидения без движения, пытались задушить друг друга.
— Интересно, какая сегодня погода там, наверху? — спросил он.
Капитан Луис сосредоточенно царапал какие-то вычисления на листке блокнота. Услышав вопрос, он оторвался от формул и поднял взгляд на отражение Месты в зеркале. Хотя плоское лицо Луиса с широко посажеными глазами и толстыми губами казалось глуповатым, он был большой спец в математике.
— Хочешь, позвоним? Получим по факсу подробную метеосводку.
Места покачал головой и от нечего делать оглядел старые металлические пульты управления. Здесь все было выкрашено в голубовато-серый или, того хуже, грязно-зеленый цвет, приборы допотопные, с черными пластмассовыми наборными дисками, да к тому же аналоговые — явно еще со времен «холодной войны».
— Нет, просто интересно, — вздохнул он. Все-таки Луис туповат. — А что ты опять считаешь?
Луис опустил карандаш.
— Зная приблизительную площадь нашего отсека и глубину, на которой мы находимся, можно определить объем шахты. А умножив объем на среднюю плотность скальной породы, можно вычислить массу. И тогда мы будем знать точно, сколько тонн камня висит у нас над головой.
Места застонал.
— Ты это серьезно?! Да ты просто шизик!
— Все равно делать нечего. А разве тебе неинтересно?
Места переместился в кресле по направляющему рельсу, прикрепленному к полу болтами, и проверил показания приборов, хотя проверял их всего несколько минут назад. Все по-прежнему в норме.
Он покосился на тяжелый черный телефон.
— Пожалуй, позвоню и попрошу разрешения выйти в туалет, — сказал он. На самом деле необходимости в этом не было, но это хоть какое-то развлечение. К тому же, пока получишь разрешение службы охраны, глядишь, такая необходимость уже появится.
— Давай! — ответил Луис, не поднимая головы от своих формул.
Сзади, за плотной красной портьерой, стояла койка, где можно было уединиться и расслабиться (всего один раз в смену). Спать Месте пока не хотелось.
И тут зазвонил красный телефон. В обоих ракетчиках мгновенно проснулся профессионализм, и они, как роботы, начали действовать по заложенной в них программе. Вымуштрованы они были отменно и к каждой тревоге относились с полной серьезностью. Места снял трубку.
— Капитан Франклин Места у аппарата. Есть приготовиться к проверке шифра. — Схватив черный журнал с шифром, он лихорадочно перекидывал ламинированные страницы, ища нужную дату и фразу-отзыв.
А голос в трубке — ровный, бесстрастный и словно бесполый — деловито сыпал буквы условного алфавита и числа:
— Танго Зулу Десять Тринадцать Альфа Икс. Следя пальцем по странице, Места повторял в трубку:
— Танго Зулу Один Ноль Один Три Альфа Икс. Проверено. Второй, вы следите?
У такого же аппарата капитан Луис смотрел в свой журнал.
— Слежу. К приему информации готов.
— К вводу координат готовы, — доложил Места.
Хотя Места и знал, что тревога учебная, сердце тревожно застучало, в крови подскочил адреналин. Чтобы ракетчики не сходили с ума от скуки и не роняли уровень подготовки, учебные тревоги проводились довольно часто. А сейчас пришел черед их расчета наводить «свою» ракету, установленную в одной из стартовых шахт Ванденберга.
Кроме тренировки и нарушения однообразия службы, тревоги преследовали еще одну цель: они приучали ракетчиков бездумно следовать инструкциям. Замурованные под энным количеством тонн камня. Места и Луис не могли и не должны были знать, какой пуск они готовят — учебный или боевой. Так уж распорядились начальники.
Как только они приняли и набрали координаты, Места понял, что пуск учебный.
— Да ведь это западная часть Тихого океана, где-то в районе Маршалловой гряды, — заметил он, взглянув на приклеенную к металлической стене, пожелтевшую от времени карту мира. — Похоже, мы решили шарахнуть бомбу в свой остров.
— Наверное, дело в том, что правительство отказалось от стратегии устрашения, — как всегда, совершенно серьезно ответил капитан Луис. — Русские не хотят, чтобы мы направляли на них ракеты даже понарошку.
Покачав головой. Места набил «ЦЕЛЬ ЗАХВАЧЕНА» и пошутил:
— А может, кому-то просто захотелось отведать радиоактивных кокосов?
Даже от одной мысли, что пуск настоящий и вот-вот начнется ядерная воина, пробивал холодный пот.
— К вводу ключа готовы, — подсказал Луис. Места торопливо вскрыл конверт и вынул металлический ключ на пластиковой цепочке.
— К вводу ключа готовы, — повторил он. — Три, два, один. Ключи в замке.
Вставив ключи, оба одновременно с облегчением вздохнули.
— Даже дрожь берет! — вырвалось у Месты. Луис моргнул и как-то странно взглянул на него.
Теперь все зависело от станции передачи команд, где кто-то еще, в другой форме, готовит ракету к пуску, снимает с предохранителя боеголовки… Каждый компонент МИРВ, ракеты с разделяющимися боеголовками индивидуального наведения, несет в себе заряд, в сотни раз превосходящий мощность бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки.
— Приступить к повороту ключа, — скомандовал голос в телефонной трубке.
Взявшись за ключ, Места почувствовал, что у него влажные пальцы. Он взглянул в зеркало и увидел, что капитан Луис тоже вставил ключ и ждет его команды. Места не спеша начал отсчет.
На счет «один» оба повернули ключи…
Центр ядерных исследований Тэллера.
Среда, 12. 08
В течение двух кошмарных дней, пока сдирали со стен асбестовую изоляцию, в кабинете Эмила Грэгори все покрылось тонким белым налетом — стол, бумаги, компьютерный терминал, телефон…
Вытирая бумажной салфеткой покрытые пылью поверхности, он уговаривал себя, что это всего лишь известка, штукатурка, гипс — в общем, ничего опасного. А все асбестовые волокна тщательно всосали пылесосы: ведь подрядчики в конце концов государственные служащие и отлично выполнили работу.
При мысли о работе Грэгори невольно поморщился.
Как бы ему хотелось поскорей вернуться в свои старый кабинет! Здесь все так неудобно, все равно что жить зимой в палатке. Какая уж тут работа!
Все эти переезды сейчас очень некстати. Проект «Брайт Энвил» слишком много значит для него и его коллег, он (проект) ограничен жесткими временными рамками, да и условия для испытания должны быть идеальными.
Грэгори взглянул на часы. Свежие спутниковые снимки должны были принести еще десять минут назад. Он потянулся к телефону, но передумал – ради таких дел и нужны помощники!
— Доул, где метеосводка?
Бэр Доул вернулся не просто с метеосводкой. Он вернулся с конфеткой. Конфетка заключалась как в синоптических картах, которые показывали ураган, так и географическую карту, на которой был обозначен атолл Эника. Отдаленное место, вместе тем же находится в территориальных водах США, и ураган, который скроет взрыв. В минусах была всего неделя подготовки.
— Отлично – сказал Грэгори — тогда начинаем всех обзванивать. С настоящего момента объявляю начало подготовки к операции «Брайт Энвил». Первым делом надо отправить на Энику подразделение инженерных войск и сообщить на базу ВМФ Коронадо, чтобы подготовили эсминец к отплытию.
— Мы уже предварительно договорились с Министерством транспорта о доставке секретного груза, — ответил Доули- Все необходимое оборудование, диагностика и сама установка будут отправлены в Сан-Диего незамедлительно. И на базу Коронадо сообщили.
Грэгори молча кивнул. Обеспечить безопасную доставку секретного груза — дело важное и очень хлопотное: ведь нужно заполучить разрешение и от окружных властей, и от федерального автодорожного управления, да еще от городских комитетов.
— Подготовь всем документы. Надо поторапливаться. Я полечу на Энику с первой группой. А группа поддержки, то есть ты, Доули, должна быть в полной боевой готовности, чтобы погрузиться на транспортный самолет, как только закончите все дела здесь.
Сан-Диего, Калифорния.
База ВМС Коронадо.
Четверг, 10.05
К западу от верфи Коронадо, слепя глаза и переливаясь в лучах утреннего солнца, синел океан. Над узким заливом Сан-Диего громоздились белые небоскребы. У пристани морского вокзала лениво покачивались на волнах яркие прогулочные катера, лабиринт причалов щетинился мачтами парусников.
Погода стояла на редкость мягкая.
У причала Эмил Грэгори ждал молодой офицер в белой форме.
Офицер лихо отдал ему честь, чем немало удивил Доули, не ожидавшего таких уставных «нежностей», и тому ничего не оставалось, как неуклюже ответить на приветствие.
— Позвольте представиться, господин Доули. Капитан первого ранга Ли Кланце, старший помощник капитана эсминца «Даллас». Прибыл проводить вас на борт, сэр, где уже ждет капитан Ив. Экипаж в сборе и готов к отплытию.
Если у Грэгори была надежда что о подробностях экспедиции мало кому известно, то он ошибался. Экипаж явно о чем-то догадывался, а потом — скрыть ядерный гриб во время испытаний не представлялось возможным.
Окончательно испортило настроение откровение капитана Ив:
— Скажу откровенно, господин Грэгори, я уже выразил начальству свое негативное отношение к цели настоящей экспедиции. У меня большие сомнения относительно разумности возобновления наземных ядерных испытании независимо от места их проведения.
Но «капитан Смолетт» как образцовый моряк ничего не мог поделать против приказа, о котором ему ледяным тоном напомнил Грэгори:
— Приказ вы получили. А я займусь подготовкой испытаний.
Капитан Ив выпрямился, отошел от прокладочного стола и поправил белую фуражку.
— Да, я получил приказ и выполню его, хотя и не согласен с ним и, исходя из многолетнего опыта, считаю безумием сознательно вести судно прямо на ураган.
Раздуваясь от собственной значительности, Грэгори расхаживал по мостику, снисходительно поглядывая на устаревшие компьютерные мониторы и навигационные приборы.
— Ураган для нас единственный способ провести испытания, — терпеливо разъяснял он упрямому капитану. — Так что не мешайте мне работать, капитан Ив. А ваше дело следить, чтобы корабль не утонул.
Юг штата Нью-Мексико.
Пустыня Хорнада-дел-Муэрто.
Четверг, 15.13
Словно выйдя из кадра старого вестерна, Оскар Маккэррон спешился и привязал свою резвую пегую кобылу-двухлетку к забору у лавки. Нарочито громко топая каблуками остроносых ковбойских сапог, он поднялся на крыльцо и под мелодичный аккомпанемент шпор неторопливо, вразвалочку подошел к двери.
Лицо Маккэррона избороздили морщины. Кожа задубела под стать старым сапогам. Светло-голубые глаза всегда были прищурены от нещадного солнца пустыни. Темные очки он не признавал: это баловство для городских неженок.
Утром, как всегда перед поездкой в город, он побрился, хотя теперь седые усы за неделю почти не отрастали. Перчаток он тоже не носил: с такими мозолями на ладонях — наверное, они проросли уже до самых костей — перчатки ни к чему. Главным украшением его костюма и предметом гордости была внушительного размера серебряная пряжка с бирюзой в виде цветка тыквы — по размеру она вполне могла служить подставкой для стакана с прохладительным напитком.
Маккэррон приезжал со своего ранчо в городок за почтой только раз в неделю. Этого ему было вполне достаточно для общения с людьми.
Когда старый ковбой вошел, дверь, как всегда, скрипнула. Маккэррон хорошо знал одну шаткую половицу и поэтому осторожно поставил левую ногу подальше.
— Здорово, Оскар, — приветствовал его хозяин лавки Фрэд. Он стоял у прилавка, оперившись на него локтями, и даже не удосужился пошевелиться, только повел глазами.
— Фрэд, — выдавил старик, не стараясь казаться вежливым. Когда тебе восемьдесят, менять привычки поздновато.
— Почта есть?
Он и понятия не имел, какая у Фрэда фамилия. Хотя Фрэд купил лавку у супружеской пары индейцев-навахо уже пятнадцать лет назад. Маккэррон считал его чужаком. Старики-навахо торговали здесь лет тридцать пять, если не больше. Они были свои, а Фрэд… ну кто его знает, что он за человек.
— Газеты и прочее….
Вернулся Фрэд с почтой: газета, рекламе открытки фондов, вымогающих пожертвования, счета…
Что ж. Реклама и прочий бумажный мусор пригодятся для разжигания костра, когда по дороге домой он остановится на ночлег под открытым небом. Что он в последствии и благополучно сделал.
Гейтерсбург, Мэриленд.
Особняк Нэнси Шекк.
Понедельник, 18.30
Вечер был жаркий и влажный, воздух липкий, как мокрая тряпка. Взлохмаченные тучи даже не собирались проливаться долгожданным ливнем, а лишь давили, предвещая еще большую духоту и влажность.
«Все-таки хорошо, когда дома свой бассейн, хоть это и дорогое удовольствие», — думала в такие дни Нэнси Шекк, возвращаясь с работы.
Захлопнув входную дверь, она вошла в холл. Ставни были закрыты, и в доме царил полумрак и прохлада. Кирпичный дом с белыми колоннами в колониальном стиле, окруженный ухоженной живой изгородью, утопал в зелени цветущего кизила. Нэнси Шекк гордилась своим домом именно в таком солидном особняке и должен жить высокопоставленный чиновник Министерства энергетики.
Вот уже десять лет, как она развелась с мужем, трое детей выросли и разъехались по университетам, так что весь дом в распоряжении Нэнси и ничто не мешает ей наслаждаться свободой, тишиной и комфортом.
Впрочем, для одинокой женщины особняк слишком велик, но заниматься поисками более скромного жилища не входило в ее планы, особенно теперь. Всю свою жизнь Нэнси отчаянно карабкалась наверх, и этот шикарный особняк как нельзя лучше соответствовал ее нынешнему облику.
Швырнув портфель на телефонный столик, она с наслаждением сбросила душный деловой пиджак. На такой работе независимо от погоды приходится облачаться в строгие костюмы и мучиться в колготках. Для нее они неотъемлемая часть туалета, как яркая кепка и фартук для подростков, стоящих за стойкой закусочных Макдоналдс.
Нэнси не терпелось сбросить с себя всю одежду, натянуть любимый черный купальник и поскорее нырнуть в прохладный бассейн.
Схватив почту, она пошла на кухню и, небрежно швырнув письма на столик, нажала на попку автоответчика. Первый звонок был от фирмы, которая настойчиво предлагала покрыть дом алюминием.
— Покрыть мой дом алюминием? — фыркнула она. — Вот еще глупости!
Потом раздался приятный знакомый голос, хотя в словах не содержалось ничего особенного, Нэнси слышала в них тайный смысл и страсть, выходившие далеко за рамки обычного делового знакомства и даже дружбы.
На работе и на официальных встречах в Министерстве энергетики она называла его «бригадный генерал Мэтью Брадукис». Когда он заходил к ней в дом, звала его просто Мэтью, а в постели шептала глупые нежные слова, которые не принято говорить вслух.
Он не назвал своего имени: в этом не было нужды.
— Это я. Я немного задержусь на работе, так что приеду не раньше половины восьмого. По дороге заскочу домой и возьму из холодильника парочку бифштексов, которые вот уже сутки лежат в маринаде. Насадим их на вертел, а пока они жарятся, искупаемся или… займемся еще чем-нибудь. Теперь, когда коней, уже виден и цель почти достигнута…
Нэнси рассмеялась, узнав в словах только им двоим понятный тайный смысл, и в ней шевельнулось желание.
— …нам с тобой не мешает несколько расслабиться. — Сообщение кончилось, раздался сигнал, и пленка перемоталась обратно.
Войдя в спальню, Нэнси разделась и, улыбнувшись своим мыслям, скинула с кровати шелковое покрывало. Потом натянула черный купальник и посмотрелась в зеркало.
Ей было чем гордиться. Конечно, сейчас он не так великолепна и обольстительна, как в двадцать пять лет, но для своих сорока пяти она выглядит отменно. У нее отличная фигура, она прекрасно одевается, следит за собой и не утратила вкуса ко всем земным радостям. Короткие волосы стильно подстрижены (хорошо, что в светлых волосах не заметна седина, просто появился пепельный оттенок).
Достав из шкафа большое махровое полотенце, Нэнси вернулась на кухню и налила себе стакан джина с тоником. Размешала, добавила пару кусочков льда (Мэтью, когда придет, приготовит себе выпивку сам).
Захватив почту и стакан, с полотенцем через плечо Нэнси вышла во внутренний дворик посидеть у воды. Подтащила шезлонг поближе к столику и включила лампы для приманивания насекомых: на закате от комаров и мошек нет никакого житья. И, наконец, вооружившись сачком, обошла весь бассейн по периметру и отловила утонувших жучков и листья, нападавшие с деревьев. Когда голубая гладь воды полностью очистилась, Нэнси вернулась в тень к шезлонгу.
Устроившись поудобнее, она потягивала напиток, смакуя вкус тоника и джина «Танкерей», обжигавшего прохладой горло и горячившего кровь. Представила вкус сочного жареного мяса на вертеле, которое приготовит Мэтью. Ей показалось, что она уже чувствует солено-сладкий вкус его поцелуев у себя на губах.
Вздрогнув от желания, она скользнула руками по купальнику.
Как хорошо, что у нее есть мужчина, который занимает такое же высокое положение в обществе, работает вместе с ней над секретным проектом и знает все, что касается тайного финансирования Брайт Энвил за счет сокращения ассигнований на другие программы.
С ним можно говорить обо всем, не боясь при этом проболтаться: бригадный генерал Мэтью — Брадукис отвечал за разработку концепции новой боеголовки на уровне Министерства обороны, а она занималась тем же, но только в Министерстве энергетики. Так что все в полном порядке. Мэтью идеальный партнер. Во всяком случае, пока.
Нэнси втирала масло в голые ноги, руки, плечи и шею и представляла сильные пальцы Мэтью. Нет, лучше об этом не думать, а то не хватит терпения его дождаться.
Западная часть Тихого океана.
Маршалловы острова, атолл Эника.
Среда (за демаркационной линией времени), 11.01
За сорок лет атолл полностью восстановился. Низкий, плоский островок, чуть прикрытый плодородным слоем, снова утопал в буйной тропической зелени. Здесь росли хлебные деревья, кокосовые пальмы, виноград, папоротники, высокие травы, колоказия и сладкий картофель. Лагуны кишели рыбой, над сочной листвой порхали бабочки и птицы.
Когда капитан Роберт Ив уходил отсюда сорок лет назад, он был моряком-новобранцем, едва научившимся выполнять приказы и держать рот на замке. Ядерные испытания «Зуб Пилы», которые ему довелось здесь увидеть произвели на него неизгладимое впечатление. В считанные секунды атолл Эника превратился в сплошную рану: омертвела земля, как ножом срезало кораллы, и они плавали во взбаламученной горячей морской воде, пожухла зелень, погибло все живое…
Только незначительная часть атолла выступала над поверхностью океана, со всех сторон его окружал лабиринт рифов, видневшихся кое-где всего в метре под поверхностью воды Природа удивительно быстро зализала раны, нанесенные человеческой рукой, и атолл снова стал затерянным в океане райским уголком, девственным и необитаемым.
На берегу, под укрытием зубчатых коралловых скал (это была самая высокая точка острова) команда Бэра Доули вместе с моряками и судовыми механиками готовилась к секретным испытаниям.
Прямо у самой воды соорудили небольшую взлетно-посадочную полосу. Выгруженные с борта «Далласа» бульдозеры атаковали джунгли, прокладывая дорогу от бункера управления к лагуне на самом дальнем конце атолла, где будет установлена и взорвана боеголовка Брайт Энвил.
Одуревшие от однообразия службы на море, где единственным «развлечением» служат вахты, судовые механики рьяно взялись за работу: управляли тяжелой техникой, валили пальмы и хлебные деревья, оставляя за собой просеки, зиявшие на теле острова, как свежие царапины.
Первым делом начали строить бункер управления. На маленьком пятачке разместить бункер и установку на безопасном расстоянии друг от друга не представлялось возможным, поэтому пришлось позаботиться о дополнительной прочности бункера. Капитан Ив посоветовал прибегнуть к старому испытанному методу.
Проложив канавки для электрического кабеля и проходы к резервному генератору подстанции, механики обложили деревянный каркас бункера мешками с цементом и песком, соорудив нечто вроде эскимосского иглу или осинового гнезда. Затем с помощью пожарных шлангов и помп залили сооружение морской водой, чтобы схватился цемент. Через пару дней на солнцепеке бункер превратился в несокрушимую крепость.
Таким же методом пользовались инженеры НАСА на космодроме на мысе Канаверал при строительстве защитного бункера для системы управления и наблюдателей во время первых запусков ракет. Бункеры оказались настолько прочными, что саперы не смогли потом придумать, как их разрушить, и они до сих пор так и стоят среди болот Флориды.
Когда мешки с цементом и песком затвердели, Эмил Грэгори и Бэр Доули занялись монтажом оборудования внутри бункера. Пульт управления, тщательно упакованный и привезенный сюда в трюме эсминца, он Доули устанавливал лично. Закатав руки, он трудился в поте лица, не гнушаясь даже черной работой. Доктор Грэгори (в силу почтенного возраста) занимался управленческими работами.
— Он уже близко, — сказал Грэгори капитану после очередного штормового предупреждения. — А нам еще работать и работать. Врем у нас в обрез.
Капитан Ив предпочитал отмалчиваться. Его дело маленькое: он выполняет полученный приказ.
Ив видел, как возвращались на родину жители острова Бикини уже после того, как с него сняли верхний плодородный слой, привезли новую землю, заново посадили деревья и развели рыбу в лагунах.
А вот туземцам с атолла Эника повезло куда меньше.
«Зуб Пилы» был одним из первых испытаний водородной бомбы. Его держали в секрете — на всякий случай, если бомба не сработает. В самый разгар «холодной войны» Америка не могла позволить себе срыва: пусть проклятые «комми» трясутся от страха!
Испытания прошли успешно, и даже слишком.
В те времена спутников-шпионов еще не было, и атолл окружили кольцом канонерских лодок, нисколько не беспокоясь, что их вдруг заметят. Сюда редко заплывали суда, и капитаны патрульных кораблей получили приказ разгонять рыбацкие лодки и прогулочные катера. Но термоядерная вспышка была видна на сотни километров вокруг: словно над океаном вдруг, вопреки законам природы, на миг взошло второе солнце.
Почему-то все тогда решили, что атолл необитаем, и в спешке никто не взял на себя труд как следует его обыскать и проверить, нет ли на нем туземцев. Еще бы чуть-чуть (т.е. после взрыва), и атолл действительно стал бы необитаем.
Но во время подготовки испытаний «Зуб Пилы» инженеры и моряки не раз наталкивались на следы поселений, на орудия труда и сети для ловли рыбы, и в конечно счете, какому-то дураку понадобились лишние хлопоты. Может он хотел выслужиться (под видом рыбаков/аборигенов на острове действуют шпионы «комми»), может посчитал что сети и различные орудия просто так не появляются на острове, а может этим офицером заинтересовалась какая-то аборигенка? Как бы там не было, но было проведено тщательное (насколько можно) прочесывание местности, и коренные жители острова были найдены.
Приказ об их судьбе был коротким
— Убрать!
Хотя допускал двойное толкование: убрать в стиле НКВД коммунистов, т.е. всех аборигенов расстрелять, а потом расстрелять еще и команду ликвидаторов, с командой зачистки? Или всех эвакуировать? Выбрали эвакуацию. Эвакуация прошла жестко (достойно гестапо или НКВД): 5 минут на сборы и считайте, что вам повезло.
А ведь аборигенам повезло.
Канонерки расступились, и эсминец «Йорктаун» отодвинулся на безопасное расстояние за линию рифов. Немногие, у кого были сварочные очки, вышли на палубу поглазеть на взрыв. Остальных членов экипажа обязали в критический момент закрыть глаза. Тем не менее, к бомба взорвалась, несколько десятков моряков на время ослепли.
Грохот стоял такой, словно мир раскололся, и над водой в мгновение ока вырос гигантский гриб из морской воды, коралловой пыли и песка — как будто забил гейзер в Йеллоустонском национальном парке, только в миллионы раз больше. Как предвестник нового Армагеддона, ослепительная вспышка осветила небо зловещим сиянием. Ударная волна всколыхнула океан, и огромный эсминец швырнуло как скорлупку…
Останься жители Эники на атоле, они бы все погибли.
А так, они просто потеряли свой дом.
Да потом всем аборигенам выплатили достойные компенсации, но все равно ощущение гадкого и противного так и осталось. Сидите вы дома, вдруг вламываются дюжие парни, тащат в грузовик, подгоняя, где слом, где прикладом, затем… Затем дом взрывают. А вам надо жить в другом месте. Альтернатива – вы бы погибли в доме. Да есть компенсация. Да тогда были тяжелые времена. Да – и еще куча оправданий. И все равно – «а оно того стоило»? Если ради безопасности своих граждан, мы этих граждан – чуть сами не убили?
И вот приказ отвести «Даллас» к Маршалловым островам, и снова те же самые вопросы, то же самое чувство мерзости и отвращения.
Капитан Роберт Ив надеялся, что больше никогда не увидит Энику. И вот он снова здесь… И снова предстоят секретные ядерные испытания.
Атолл Эника.
Суббота, 05.10
Над дальним концом острова полыхнуло зарницей: словно взошло маленькое солнце и поднялось, желтое и раскаленное, на миг заслонив ураган…
Первая атомная бомба, не дающая радиации, взорвалась.
Проект «Брайт Энвил» [буквально «чудо – наковальня»] увенчался успехом, США получили мирный атом.
Едва только были получены сведенья об успешном испытании, как тут же на стол были вытащены проекты еще 50-х годов по применению атомной бомбы не по назначению.
Примечание:
РИ испытания «Зуб пилы» — взрыв водородной бомбы на атоле Эника сравнивают с «атомным геноцидом». Все жители атолла Эника, за исключением одного ребенка, погибли.
Спустя 40 лет среди погибших, так или иначе связанных с испытаниями «Брайт Энвил» оказались: Эмил Грэгори, офицеры с базы ВВС Вандерберг, фермер Оскар Маккэррон, Нэнси Шекк (министерство энергетики). По данным следствия, причиной их смерти послужил «опытный образец нового ядерного оружия»)
Сами же испытания «Брайт Энвил» завершились удачей лишь частично. Опытная бомба7 взорвалась (уровень остаточной радиации оказался в норме), но необычайно сильный ураган полностью разрушил бункер со всеми специалистами. Работы про проекту «Брайт Энвил» (с привлечением доктора Мириел Брэмен) были продолжены…
*****
Взято: цикл «секретные материалы: эпицентр»
