«Ученик никогда не превзойдет учителя, если видит в нем образец, а не соперника».
Виссарион Белинский.
Василий Гаврилович Грабин всегда отличался бойцовским характером. Своего он добивался любой ценой, снося конкурентов. Вопросы морали его интересовали меньше всего. О том, как он вступил в конкурентную борьбу со своим учителем Иваном Абрамовичем Махановым и полностью его переиграл по всем позициям, Грабин в своих мемуарах вспоминает очень охотно. Для Маханова это соперничество закончилось весьма печально.
Окончив в 30-м году артиллерийский факультет Военно-технической академии им. Дзержинского Грабин начинает свою конструкторскую деятельность на заводе «Красный Путиловец» в КБ Маханова. Воспоминания об этом периоде самые приятные. И встретили его хорошо, и Маханов, как пишет Грабин, был очень приятный человек с приветливой улыбкой.
КБ было небольшое, но в нем работали профессионалы с творческой жилкой. Проработал там Грабин год, получив первоначальный опыт проектирования и понятия о производственных процессах (до академии он был строевым командиром).
Следующий раз судьба столкнула их в 35-м году уже в роли конкурентов. Грабин к этому времени стал начальником КБ ствольной артиллерии на горьковском заводе №92 и закаленным бойцом. Судя по воспоминаниям, он уже успел поставить на место немецких специалистов в КБ ВОАО и пользуясь связями в Главном военно-мобилизационном управлении (оно тогда руководило всей оборонкой) практически додавил директора завода №92 (его снимут и осудят в 36-м) Радкевича, возражавшего против работы КБ над новыми проектами.
Выполняя приказ Тухачевского о создании «полууниверсальных» пушек (затея с «универсальными» оказалась вообще полным бредом, что дошло даже до «маршала-новатора» и он умерил аппетиты) Маханов разрабатывает М-4, Грабин Ф-22.
Не будем вдаваться в технические подробности, пусть их обсуждают специалисты. Тем более, что они до сих пор спорят, была ли Ф-22 на порядок лучше, или они равноценны и обе нуждались в доводке. Остановимся на рассказе Грабина об испытаниях на показе Сталину.
Начнем с того, что Грабин сделал великолепный трюк, которому могут позавидовать и современные маркетологи: покрасил пушку в желтый цвет. На фоне своих зеленых собратьев она резко выделялась и привлекла внимание. Испытания прошли для Маханова хуже. Впрочем, предоставим слово Грабину:
«Как только орудие умолкло, Сталин сказал Маханову:
— Ваша пушка отказывала, а пушка Грабина работала четко, даже приятно было смотреть.
— Грабин — мой ученик,— ответил Маханов.
— Это хорошо,— сказал Сталин,— но он вас обскакал».
Судя по всему, после такого начала оба конструктора напряглись, и между ними легла тень неприязни. Заметил это и Сталин, который заставил пожать друг другу руки, якобы для знакомства. Потом приобняв обоих подвел к пушкам. Маханов уже улыбался, но провокации Сталина на этом не закончились. Вождь предложил Маханову покритиковать пушку Грабина. Тот на обострение не идет и дипломатично уходит от разбора. Но когда Сталин с аналогичным предложением обращается к Грабину, то:
«Собравшись с мыслями, я сказал, что универсальная пушка имеет три органических недостатка. Перечислил их и заключил:
— Каждый из этих недостатков приводит к тому, что пушка без коренных переделок является непригодной для службы в армии».
Если говорить об универсальных пушках в целом, то Грабин был, скорее, прав. Но поскольку он отвечал на вопрос о пушке Маханова, то все ведро помоев прилетело в конкурента. Похоже, от такого расклада слегка опешил и Сталин, предложив Грабину покритиковать теперь свое творение. Если отбросить пафос, то критика свелась к тому, что после небольших доработок она станет еще лучше.
В 37-м году сотрудник артиллерийского комитета ГАУ Сорокин предлагает Грабину заняться разработкой танковых пушек, с целью создать конкуренцию КБ Маханова. Грабин включается в гонку, но к моменту создания Ф-32 в танк КВ уже планируют ставить Л-11 Маханова. Грабин при поддержке ГАУ добивается сравнительных испытаний (этот прием он будет потом применять неоднократно уже с другими артсистемами). По его версии, Ф-32 получила высокую оценку, а вот у Л-11 была конструктивная ошибка в системе противоотката.
«По моей просьбе после напряженной стрельбы с большим углом возвышения пушке придали угол склонения, облили накатник водой (для охлаждения) и произвели выстрел. Ствол остался на откате, орудие вышло из строя. Это убедительно решило итог конкретных испытаний: пушку забраковали.
Дорога пушке Ф-32 в танк КВ была открыта. Ф-32 приняли на вооружение, поставили на серийное производство на Кировском заводе, где изготавливался и танк КВ. Благодаря тщательности отработки нашим КБ конструкции и технической документации пушки с постановкой на валовое производство Ф-32 у ленинградцев не возникло особых сложностей».
На самом деле не совсем так. Да, на испытаниях лучшей признали Ф-32. Но Л-11 было проще запустить в серию, так как технология производства была отлажена на ее предшественнице Л-10. Поэтому ее тоже приняли на вооружение, пока не освоят производство Ф-32.
Недостаток с противооткатным устройством особо не волновал, вряд ли реально могла возникнуть ситуация, когда половину боекомплекта быстро расстреляют по воробьям, а вторую себе под ноги. Да еще со сменой теплового режима.
С запуском в производство тоже были сложности. Ф-32 требовала точного литья, которое литейка Кировского завода обеспечить не могла. Кроме того Ф-32 тоже требовала серьезной доводки. Грабин же прямо обвиняет Маханова в саботаже.
Возможно, Маханов действительно затягивал сроки, считая, что Л-11 для Кировского завода подходит больше. Но арестовали его не за это.
Помимо стандартных обвинений в шпионаже ему предъявили, что он разрабатывал «вредительские» универсальные пушки (аукнулись испытания?) и за десять лет ничего не создал (забыв про КТ-28, Л-10 и Л-11, которые реально стояли на танках). Кроме того, умышленно конструировал дефектные пушки Л-6 и Л-12, а, главное, сорвал план вооружения укрепрайонов казематной пушкой Л-17.
С Л-17 проблемы действительно были, но производственные, а не конструктивные. И не у орудия а у станка и бронировки. Однако, Грабин дал показания против Маханова, написав, что Л-17 нуждается в серьезной доработке. В итоге Маханову дали 20 лет лагерей. В 54-м условно-досрочно освободили, в 55-м реабилитировали полностью. Ему вернули звание инженера-полковника и ордена.
Безусловно, Грабин принес для страны больше пользы, чем Маханов. Вопрос, стоило ли топить и предавать первого учителя. Ведь когда Грабину предложили заняться казематной пушкой, он все-таки оставил Л-17 Маханова? Не захотел помочь, зачем добивать? Или боялся конкуренции уже со своей Ф-34? Впрочем, в мемуарах Грабина есть ответ и на этот вопрос:
«Если бы меня не спросили, я не сказал бы ничего, — рассуждал я мысленно, — ну, а раз спросили!..»
Конечно, многое можно списать на общую атмосферу того времени. Когда воспитывались пламенные борцы, а решения парткомов о выполнении производственных планов перевешивали мнение технических специалистов. Когда поддержанное Лениным изречение «цель оправдывает средства» стало лозунгом.
Поэтому закончить хочется еще одной цитатой, из пьесы Евгения Шварца «Дракон»:
— Не смотрите так — дело не во мне. Нас, молодых, так учили, понимаете? Нас… так учили…
— Всех учили. Но почему ты оказался первым учеником?
Источник — https://dzen.ru/a/ZJn85gnflAO0xjlA
