Начало Великой Отечественной войны летом 1941 года заставило вносить серьёзные коррективы в планы перспективных работ по теме советских самоходных артиллерийских установок (САУ). По многим направлениям работы пришлось свернуть, зато в кратчайшие сроки была разработана самоходная установка ЗИС-30, базой для которой послужил артиллерийский тягач «Комсомолец». До того в качестве базы для САУ он даже не рассматривался. Впрочем, одну из САУ, разрабатывавшихся по довоенному плану, не только построили, но и запустили в серию. Речь идет о машине, известной под условным индексом СУ-26. Ее реальное обозначение, Т-26–6, оказалось глубоко «зарыто» в архивах.
Содержание:
Устаревшее шасси
Весну 1941 года Красная Армия встретила в состоянии перевооружения. Заводы только разворачивали производство новых образцов танков. По планам, основным лёгким танком (танком сопровождения) должен был стать Т-50. Он сменял в войсках Т-26, самый массовый и «долгоиграющий» танк Красной Армии. Выпуск его начался еще в 1931 году, а последние машины этого типа завод №174 сдавал уже в 1941 году, параллельно с разворачиванием серийного производства Т-50. Но Т-50 только готовили к выпуску, а в войсках все еще имелось большое количество Т-26.
Двухбашенный Т-26 на Невском Пятачке, конец 1941 года. Эти машины должны были стать базой для самоходных установок поддержки пехоты.
Наиболее критичной оказалась ситуация с двухбашенными Т-26. Всего в войска отправилось 1626 танков данной версии. К весне 1941 года на вооружении Красной Армии их было еще достаточно много. 450 таких танков выпустили со смешанным вооружением: в правой башне устанавливалась 37-мм пушка, представлявшая собой наложение ствола морского орудия Hotchkiss на лафет пушки ПС-1. Точно такая же пушка стояла на танке сопровождения пехоты Т-18 (МС-1), причем со снарядами для нее к 1941 году имелись большие проблемы. Остальные двухбашенные танки имели чисто пулемётное вооружение.
Обе версии к началу Второй мировой войны имели сомнительную боевую ценность. Несмотря на это, двухбашенные Т-26 активно использовались и в освободительном походе в сентябре-октябре 1939 года, и войне с Финляндией зимой 1939–1940 годов. За неимением иных танков они продолжали оставаться на вооружении. Больше того, в 1940–41 годах часть из них прошла модернизацию. В частности, воздухозаборник на надмоторной плите был прикрыт специальным коробом, защищавшим от бутылок с зажигательной смесью. Например, в Ленинградском военном округе по состоянию на май 1941 года имелось 87 таких танков.
Тактико-технические требования на САУ поддержки механизированных соединений.
Возник вполне закономерный вопрос, что с этими устаревшими танками делать дальше. 27 мая 1941 года появился проект постановления СНК Союза ССР «О самоходной артиллерии», который определял основные направления развития самоходных установок. В их числе оказалась и «самоходная установка 76 мм полковой пушки обр.27/32 г на шасси двухбашенного танка Т-26». Размах запланированного производства впечатлял: всего за 1941–42 годы планировалось переделать в САУ 1200 Т-26. Разработчиком машины, что вполне логично, выступал завод №174, изготовитель Т-26.
Между тем, переделывать в САУ танки предполагалось не там: площадкой для производства предполагалось сделать завод дробильно-размольного оборудования (ДРО) в г. Выкса, где выпускались легкие бронеавтомобили БА-20. Подобное решение выглядело вполне логично: завод №174 и так оказался загружен по линии Т-50.
Согласно тексту проекту постановления, к 15 июня 1941 года завод №174 должен был получить две танковые пушки КТ, при этом на заводе №7 возобновлялось их производство. К 1 сентября ожидалось получить на испытания два опытных образца САУ. В переписке завода №174 нашлось и обозначение этой самоходной установки, Т-26–6. Одновременно с ней запускались работы по 76-мм САУ и зенитной самоходной установке (ЗСУ) на базе Т-50.
3 июня 1941 года заводское КБ под руководством С.А. Гинзбурга начало работы по эскизному проектированию «самоходной установки пушки «КТ-26» на шасси Т-26». Также в работу пустили инициативный «проект самоходной установки зенитной пушки на шасси Т-26», получивший обозначение Т-26–8. 9 июня 1941 года рассматривался вопрос о разработке на базе Т-26 самоходной установки с использованием 57-мм противотанковой пушки ЗИС-2 в качестве вооружения, но последнюю идею отклонили из-за перегруженности ходовой части и малого боекомплекта.
Едва ли не единственный документ, в котором упоминается заводской индекс 76-мм САУ на базе Т-26.
24 мая 1941 года были подготовлены тактико-технические требования (ТТТ) на «76-мм самоходную пушку поддержки мотомеханизированных соединений». 27 мая их утвердил маршал Кулик, занимавший тогда должность заместителя народного комиссара обороны. Самоходная установка предназначалась для борьбы с пулемётными гнездами, лёгкими укреплениями и живой силой противника. По большому счёту, произошел возврат к концепции СУ-1 почти 10-летней давности. Правда, на сей раз рубка должна была выполняться полуоткрытой. Согласно требованиям, Т-26–6 должна была иметь бронирование в лобовой части, с бортов и сверху. От разработчиков САУ требовалось вносить в конструкцию базового шасси Т-26 лишь минимальные изменения. Боекомплект установки должен был составлять не менее 50 выстрелов.
ТТТ получились такими, что у КБ завода №174 имелась довольно высокая степень свободы для проектирования. Это и стало причиной заметного отличия Т-26–6 от предшествующих ей самоходных установок на базе Т-26.
Производство в условиях блокады
Начало Великой Отечественной войны повлияло в том числе и на программу Т-26–6. В сражениях первых месяцев войны большинство двухбашенных Т-26 оказалось потеряно. Кроме того, завод ДРО в Выксе получил дополнительную загрузку по производству, и ему стало совсем не до перспективной самоходной установки на устаревшей базе. Наконец, завод №174 был занят производством Т-50, по этой причине работы над самоходной установкой затянулись. Тем не менее, о машине, а точнее, о машинах на базе Т-26 не забыли.
Первой на испытания поступила совсем другая самоходная установка, которую КБ завода №174 спроектировало в инициативном порядке. К тому времени она обозначалась как Т-26–5 и была вооружена 37-мм автоматической зенитной пушкой 61-К. К сожалению, до наших дней сохранился только текст отчёта об испытаниях этой установки. Судя по описанию, эта ЗСУ очень напоминала САУ Т-26–6, разница состояла в вооружении и бронировке. На Артиллерийский научно-исследовательский опытный полигон (АНИОП) Т-26–5 прибыла 19 июля 1941 года. Из-за спешки бронировку системы выполнили из конструкционной стали, не до конца были доработаны и отдельные элементы платформы.
Эти недоделки заметно повлияли на результаты огневых испытаний, которые проводились с 20 по 23 июля 1941 года. При стрельбе наблюдалось выворачивание швеллерных балок, на которых крепилась платформа. В результате снижалась кучность, причём на определенных углах поворота зенитной установки этот параметр приходил в норму. В целом, устойчивость машины признали удовлетворительной, а Т-26–5 в целом – вполне соответствующей требованиям, предъявляемым к ЗСУ.
Вместе с тем, КБ завода №174 получило задание доработать конструкцию самоходной установки и особенно крепления платформы к корпусу шасси. Да и сам настил платформы вызывал нарекания: в ходе стрельбы он заметно прогибался, что мешало повороту системы. В итоговой резолюции, вынесенной по итогам испытаний, указывалось, что после доработки планировалось изготовить 140 таких ЗСУ. Правда, с одной оговоркой – при наличии танков, на базе которых предполагалось их строить. Именно этот пункт и стал ключевым препятствием на пути к серийному выпуску Т-26–5. На деле таких зенитных самоходных установок изготовили всего две штуки, обе они оказались в составе 124-й танковой бригады.
По ЗСУ на базе Т-26 сохранился отчет по испытаниям, но иллюстраций в нем, увы, нет.
Итоги испытаний Т-26–5 повлияли и на разработку 76-мм САУ Т-26–6. На заводе №174 проектировали дуплекс, то есть на одном шасси предполагалось изготавливать два типа самоходных установок. Требования на доработку ЗСУ заставили заводское КБ внести изменения в конструкцию креплений платформы. Это стало причиной того, что и в эскизный проект Т-26–6 внесли некоторые изменения. Переработанный вариант самоходной установки был представлен Военному совету Ленинградского фронта 5 августа 1941 года.
Поскольку завод ДРО однозначно отпадал в качестве производственной базы, быстро была найдена другая площадка. Ею оказался завод подъёмно-транспортного оборудования им. С.М. Кирова. К танкам он к тому моменту имел самое прямое отношение: благодаря имеющемуся оборудованию, здесь производили ремонт поврежденных в боях боевых машин. В заделе на предприятии уже имелись требующие ремонта огнеметные танки ХТ-26 и ХТ-130, созданные на базе Т-26. Таким образом, сам собой решался вопрос наличия базы для САУ.
Сборка Т-26–6 на заводе подъёмно-транспортного оборудования им. С.М. Кирова.
11 августа Военный совет Ленинградского фронта одобрил запуск Т-26–6 в серию, и уже 24 числа первые две машины были готовы. Получившаяся машина разительно отличалась от предыдущих САУ на базе Т-26, да и исходным ТТТ она уже не совсем соответствовала. С танка снималась башня и подбашенная коробка, для механика-водителя делалась отдельная рубка. Во всю длину боевого и моторного отделений на швеллерах крепилась платформа. Это усложняло обслуживание двигателя, но иного пути у КБ завода №174 не было.
К платформе крепился тумба, на которую устанавливалась довольно массивная рубка. Благодаря наличию тумбы обеспечивалось круговое вращение рубки и находившейся в ней артиллерийской системы. Внутри рубки размещался расчет из двух человек. Считается, что рубка была открытой сзади, но не так давно обнаруженные фрагменты говорят о том, что сзади она была, как минимум частично, прикрыта бронелистом.
Насчет вооружения САУ есть расхождения. Согласно ТТТ, на Т-26–6 предполагалось устанавливать 76-мм танковую пушку КТ. Но в реальности самоходную установку, скорее всего, вооружили 76-мм полковой пушкой обр.1927 года. В пользу этого умозаключения говорит тот факт, что пушки КТ брать было просто негде. В «довесок» к пушке шли два спаренных пулемета ДТ. Для доступа к двигателю и укладкам снарядов в платформе прорезались люки.
Бронировку получили и откатные механизмы полковой пушки.
Решение о запуске Т-26–6 в серию было принято 26 августа 1941 года. Поскольку запасы ремонтных танков оказались крайне скудными, всего в самоходные установки было решено переделать 12 машин – 8 огнеметных танков и 4 двухбашенных Т-26. По поводу того, сколько на самом деле было выпущено этих САУ, информация расходится. Обычно упоминается, что всего за 1941–42 годы их выпустили 12 штук, но эти цифры «не бьют» с тем, как этими самоходными установками пополнялись части в конце 1941 года.
Такие машины получили 124-я и 125-я бригады, позже они оказались в 122-й и 123-й танковых бригадах. Штатно каждая бригада получала батарею, в которой находилось по 4 самоходные установки. И хотя на деле все могло быть не совсем так, тем не менее, можно уверенно утверждать, что уже к началу 1942 года в войска попало 12 САУ и 2 ЗСУ. Но на этом производство Т-26–6 не прекратилось. 6 июня 1942 года Военный совет Ленинградского фронта принял постановление №00915, согласно которому директора завода им. Кирова обязывали к 20 числу сдать 6 «самоходных установок на шасси танка Т-26».
С этим документом связан один нюанс, который породил некоторые заблуждения среди историков. Дело в том, что в Ленинграде был как минимум еще один завод, название которого связано с именем Кирова. Речь идет о Кировском заводе, советской кузнице тяжелых танков. Его основное производство к этому времени было эвакуировано в Челябинск, но и в Ленинграде завод частично функционировал. Его директором был М.А. Длугач.
Как можно заметить, броневой лист имеется и в корме рубки.
Так вот, возникло заблуждение, что в 1942 году САУ на базе Т-26 делали именно там. Это не совсем так. Основным сборщиком САУ оставался завод им. Кирова, ответственным за сборку назначили его директора Б.Н. Мойкина. По ряду причин заказ фронта выполнить не удалось, так что 1 июля первый секретарь ленинградского горкома ВКП(б) Жданов подписал постановление №001025, в котором продублировал приказ. На сей раз с уточнением – САУ предполагалось изготовить на базе тягачей Т-26.
По состоянию на 1 августа две таких машины все еще доделывали. Судя по всему, имела место кооперация между двумя заводами – Кировским заводом и заводом им. Кирова. В итоговом протоколе деятельности Кировского завода за 1942 год значится изготовление 5 «установок пушек на тягаче Т-26», стоимость заказа 44900 рублей за штуку. Вероятнее всего, речь идет о том, что Кировский завод изготовил элементы конструкции и орудия, а завод им. Кирова их собрал.
В боях за Ленинград
Первыми самоходными установками на базе Т-26, которые попали в действующие части, стали две ЗСУ Т-26–5. Их включили в состав 124-й танковой бригады. Что же касается 76-мм САУ, то они попали в бригаду уже в начале января 1942 года. Также эти САУ попали в 125-ю танковую бригаду, откуда их передали во 2-й батальон 123-й танковой бригады. В документах батальона они значатся как «танки Т-26 с пушками 76 мм».
По состоянию на 12 февраля 1942 года еще два «арт-танка СУ» имелось в составе 1-го батальона 122-й танковой бригады. На следующий день батальон штурмовал южную окраину Погостья, в ходе боя одна самоходная установка оказалась потеряна. Оставшаяся машина активно использовалась в боевых операциях батальона.
6 марта, согласно распоряжению командующего 54-й армии, танковый батальон получил пополнение, в том числе еще одну самоходную установку. Судя по всему, машина прибыла из 124-й танковой бригады. Сама 124-я тбр в ходе боев под Виняголово потеряла две самоходных установки на базе Т-26, в том числе одну ЗСУ. В ходе атаки 122-й танковой бригады 9 марта одна САУ оказалась подбитой, ее оттащили на сборный пункт аварийных машин (СПАМ).
Оставшаяся в строю машина активно участвовала в боях в районе урочище Кондуя и деревни Смердыня. Согласно журналу боевых действий, 30 марта в боевой группе находилось уже две «СУ», то есть подбитую 9 марта машину вернули в строй. 2 апреля обе самоходные установки отправились в ремонт, который осуществлялся на СПАМе силами бригады. Повреждения оказались незначительными — к концу следующего дня машины снова находились в строю. 7 апреля 122-я танковая бригада поддерживала наступление 115-й стрелковой дивизии, а 17 числа ее вывели из района боевых действий.
Подбитая САУ, вероятнее всего, из 122-й танковой бригады, район Погостья, зима-весна 1942 года.
Вновь самоходные установки 122-й танковой бригады были задействованы в сентябре 1942 года. 8 числа соединение поддерживало 53-ю стрелковую бригаду. Первоначально успешно развивавшееся наступление затормозилось из-за усиления сопротивления противника. Добавила проблем и болотистая местность: бригаде пришлось вытаскивать свои танки из болота.
11 сентября 122-я тбр перешла в подчинение 2-й Ударной армии Волховского фронта, при этом часть бригады отправили в район Тортолово, а остальные подразделения остались на прежних рубежах с 53-й стрелковой бригадой. На тот момент «СУ» в строю оставалась одна – в составе 1-го танкового батальона. Ко 2 октября в сводках бригады, которая вела оборонительные бои, снова появляются две «СУ». Пропадают они из состава бригады окончательно в конце месяца, дальнейшая судьба машин неизвестна.
Что же касается 124-й танковой бригады, то осенью 1942 года в ее составе оставалась только она ЗСУ на базе Т-26.
Самоходная установка из состава 2-го танкового батальона 1-й Краснознаменной танковой бригады, Ленинград, осень 1942 года. Как можно заметить, эта машина также имеет камуфляж.
Гораздо дольше продержались самоходные установки этого типа на Ленинградском фронте. Как уже упоминалось выше, первых два «танка Т-26 с пушками 76 м/м» с серийными номерами Т-8 и Т-9 бригада получила из 124-й и 125-й танковых бригад. Произошло это 12 января 1942 года. 5-го мая 1942 года 123-ю тбр переформировали в 1-ю Краснознаменную танковую бригаду. К тому моменту в составе бригады имелось 4 «СУ Т-26». Их свели в батарею артиллерийских танков под командованием старшего лейтенанта Р.П. Козлова, которая входила во второй танковый батальон.
В период с 20 июля по 5 августа 1942 года бригада вела боевые действия в районе Старо-Панова и Урицка. В ходе боев за Старо-Паново самоходные установки смогли уничтожить 3 ДЗОТа, 9 противотанковых пушек, миномет вместе с расчетом, 3 пулеметные точки и до 50 немецких солдат и офицеров. Лейтенант Козлов за эти бои получил орден Красного Знамени. Отдельно были отмечены боевые заслуги старшего сержанта А.В. Зайцева. Командир орудия в боях 22–23 числа под огнем противника пешком вел свою САУ за собой, успешно проведя ее через минное поле. За этот подвиг его наградили орденом Красной звезды.
По окончанию боевых действий бригаду направили в Ленинград, где она базировалась неподалеку от Дома Советов.
Т-26–6 220-й танковой бригады, операция «Искра», январь 1943 года.
Выпущенные летом 1942 года совместно Кировским заводом и заводом им. Кирова машины попали в состав 220-й танковой бригады. Впервые «батарея СУ» упоминается в составе бригады 15 декабря 1942 года. По состоянию на 9 января 1943 года в составе бригады находились четыре «Т-26 бат. СУ». В таком составе батарея 220-й танковой бригады приняла участие в операции «Искра», целью которой был прорыв блокады Ленинграда.
16 января машины двинулись в бой за 2-й городок им. Кирова. Успехи танков не поддержала пехота, одной «Т-26 СУ» из состава 84-го танкового батальона вырвало днище, но, судя по дальнейшему описанию, машину удалось вернуть в строй. С 20 января бригада вела совместные действия с 142-й морской стрелковой бригадой. По состоянию на 21-е число в ее батарее имелись 3 «СУ», на следующий день была подбита еще одна самоходная установка. Самоходные установки надолго задержались в составе бригады: по состоянию на 24 декабря 1943 года в 84-м тб все еще числилась одна « Т-26 СУ». Последняя САУ на базе Т-26 исчезла из состава 220-й бригады в первых числах января 1944 года.
Корректировка огня САУ.
Дольше всех продержались ленинградские САУ в составе 1-й Краснознаменной танковой бригады. По состоянию на 1 января 1944 года в составе бригады имелись три «Т-26 СУ-76». Свели самоходы в состав истребительной противотанковой батареи под командованием старшего лейтенанта М.И. Красильникова. Четвертой машиной в батарее оказалась СУ-76М (СУ-15М). В ходе боя 17 января за Кургелева батарея уничтожила 3 противотанковых пушки, 8 пулеметов, 2 ДЗОТ-а и 1 блиндаж, а также до 40 немецких солдат и офицеров. Красильников был тяжело ранен, но позже он вернулся на свою должность. К 19 января, когда бригада стала выдвигаться на позиции атаки на Красное Село, в ее составе оставалась одна «Т-26 СУ-76». Эта машина пережила боевые действия, в ходе которых была окончательно прорвана блокада Ленинграда.
23 числа из 12-го отдельного учебного танкового полка (ОУТП) в бригаду прибыли 4 самоходных установки «Т-26 СУ-76». Батарея приняла участие в боевых действиях летом 1944 года. 11 июня бригада вела бои в районе Яппил и Халала, 14 числа ворвалась в Ваммелярви, где находился штаб финского 4-го армейского корпуса, а в дальнейшем отразила контратаку. 19 июня соединение взяло Кямяря (ныне Гаврилово), а на следующий день вела бои за Выборг.
К концу операции сильно изношенные самоходные установки стали выходить из строя. 19 июня одна САУ вышла из строя по техническим причинам, а 23 июня уже все машины этого типа требовали заводского ремонта. Их заменили на СУ-76.
Последний зафиксированный в документах случай применения 76-мм САУ на базе Т-26. После боев за Выборг они были уже крайне изношены.
Безусловно, при анализе боевого применения Т-26–6 следует делать поправку на то, что Ленинградский фронт имел свою специфику. Даже в 1944 году здесь достаточно широко применялись танки Т-26, Т-60, Т-70 и БТ. Тем не менее, даже с учётом этой особенности нельзя не отметить довольно высокую боевую эффективность Т-26–6. Эти самоходные установки вполне успешно применялись как средство поддержки, уничтожая вражескую пехоту и легкие укрепления. Очень жаль, что до идеи переделки двухбашенных Т-26 в подобные САУ руки у советских конструкторов дошли только к лету 1941 года.
