Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Завершаю публиковать подцикл в рамках проекта о России Прагматической III, посвященный Российской Императорской армии, или же армии Петра Великого, созданной им, и улучшенной его потомками. Сегодня речь пойдет о вспомогательной инфраструктуре РИА, знаменах, наградах, знаках отличия, и многом другом.
Содержание
Вспомогательная инфраструктура
До Петра, да и при его жизни, временное размещение войск на марше было достаточно большой проблемой. Нередко на постой солдат оставляли в крестьянских домах, что сулило немалые проблемы, особенно при длительном пребывании, а в особенности если солдаты и офицеры начинали вести себя слишком разнуздано, как это было, к примеру, перед восстанием Булавина в казачьих станицах [1]. На проблему эту обратили внимание еще до начала Северной войны, но решить ее было как-то недосуг. Зато с 1722 года Петр I повелел по всей стране развернуть масштабное строительство военных казарм, где войска должны были квартироваться на постоянной основе, или же размещаться во время марша. Первоначально это были обычные деревянные строения, но с 1724 года начали постепенно сооружаться типовые казармы, напоминавшие при виде сверху пустой в середине квадрат. В этой пустоте располагался плац, а жилые помещения располагались в четырех крыльях по краям. В зависимости от местных нужд, казармы могли отличаться размерами и количеством этажей. Стены как правило строились из кирпича, а в некоторых случаях даже камня, чтобы при необходимости их можно было использовать как опорный пункт. Система таких казарм оказалась достаточно полезным и удобным изобретением, решившим множество проблем и давшим новые возможности, но, что парадоксально – так и не удалось установить, кто являлся автором этой идеи. По разным версиям, автором идеи таких казарм был пленный шведский офицер, по другой – приговоренный к смерти коррупционер, по третьей – человек низкого происхождения, чье имя потому и не запомнили.
Еще во время Северной войны для нужд армии и флота стали создавать достаточно важные для функционирования армии постройки – госпиталя и инвалидные дома. За их строительство и содержание целиком отвечала императрица Екатерина, которая вообще уделяла много внимания вопросам обеспечения солдат, их жен и детей. Инвалидных домов было построено всего три – в Петрограде, Москве и Киеве [2], где искалеченные войной солдаты-отставники могли какое-то время обитать, пока выздоравливали, после чего им находили новое место. Военные госпитали служили вместилищем для больных и раненных, и рассчитывались в качестве опорных пунктов для выхаживания раненных и заболевших солдат. Кроме того, такие госпиталя, как правило, отправляли часть своего персонала в действующую армию, если та находилась поблизости. Также в России при Петре I началось создание сети богаделен для солдатских вдов, не считая приютов для солдатских сирот. Все это в рамках своего времени было достаточно хорошим социальным обеспечением военного сословия и всех связанных с ним людей, которое влетело государству в копеечку. Однако и императрица, да и сам Петр прекрасно понимали, что эти усилия окупятся, и в целом были правы – такая забота о солдатах помогла во многом исправить отношение к государю и в армии, и в народе, в результате чего первоначальное недовольство большими потерями и реформами, введением рекрутчины и жестокой муштрой сменилось на принятие, а затем и определенные симпатии. Видение царя как антихриста сменилось на старый, проверенный образ государя, который имеет великие цели и многое спрашивает со своего народа, но не забывает заботится о нем.
Знамена и геральдика
Знамя 4-го Московского пехотного полка
Знаменная традиция в русской армия имела давние корни, и уже в XVII веке стала отходить от традиционных православных военных хоругвей. В первые свои войны Петр I не спешил вводить каких-либо новшеств по этой части. Как правило, знамена представляли собой монотонные полотнища, или же поделенные на четыре части узким греческим крестом. В первой четверти располагались различные символы, чаще всего – крест, возможно с лавровыми венками или звездами, где количество звезд могло соответствовать той или иной роте. Вручались такие знамена всем ротам, при этом они могли отличаться цветом и символикой в первой четверти. Полковое знамя как таковое отсутствовало – существовало лишь отдельное полковничье знамя, которое обозначало место в строю полковника. Само по себе оно представляло белое полотнище с нашитым на него государственным гербом. За потери знамен полк ожидало расформирование, личный состав в лучшем случае распределялся по другим частям, а в худшем – отправлялся с позором в ссылку. За исключением некоторых деталей, такие полковничьи и ротные знамена не отличались от боевых знамен множества других европейских государств, что и послужило причиной сохранения подобной системы в России с началом петровских военных реформ.
Однако уже в 1692 году в России появилась отличимая от этой традиция. Положил ей основу человек, оставивший после себя след в истории России, сравнимый с Петром I – Роман Романов, будущий великий князь Невский. Он вместе с царем учился с потешными полками военной науке, проникся общим духом, и достаточно творчески подошел к символике гвардейских полков. Во-первых, он ввел ротным флагам единый внешний вид, синий греческий крест, с белыми и красными четвертями. Номера рот на флагах не указывались. Полковничье знамя как знамя командующего подразделением упразднялось, вместо этого вводились полковой и батальонные флаги. Оба типа флагов представляли собой белое полотнище с государственным гербом посередине, но на полковом знамени по углам размещалось то, чего ранее в России не было – гербы самих полков. Сама полковая геральдика создавалась и прорабатывалась с участием самого государя, которому идея понравилась, в результате чего все четыре гвардейские полка получили лаконичные, но вполне характерные гербы, которые теперь отображались и на боевых знаменах. При этом у знамен формировалась новая иерархия, ротные становились практически лишними, в то время как самыми значимыми оставались батальонные и полковые. Вместе с введением полкового знамени и полковой геральдики Роман Михайлович также сделал значительный акцент именно на полковом единстве, общности, сделав акцент на том, что главным боевым соединением является не батальон, как ранее, а полк. По последовавшему вскоре решению царя, именно потеря полкового и батальонных знамен была наиболее позорна, но теперь полк, потерявший свои знамена, подвергался не ликвидации, а переформированию, с полной заменой личного состава и изготовлением новых знамен, чем сам полк как бы перерождался.
Следующий этап в развитии полковых знамен и геральдики наступил в 1705 году, когда подобную практику распространили на регулярную армию. В этом же году, помимо введения сквозной нумерации полков пехоты и кавалерии, все полки получили собственные названия, привязывавшие их к тем или иным городам, что послужило основой для присвоения им полковой геральдики. Так, 4-й Московский фузилерный (пехотный) полк в качестве полкового герба получил герб Москвы, т.е. изображение Георгия Победоносца. Для кавалерии вместо знамен вводились прямоугольные штандарты, по тем же принципам, что и знамена. Древка знамен у пехоты были красными, штандартов кавалерии – синими. Вокруг государственного герба, в нижней половине, стали черными нитями по кругу вышивать название полка, при этом батальонные знамена были лишены и названия, и полковых гербов. Дабы как-то выделить гвардейские знамена, их стали выполнять с желто-черной бахромой по краям. Теперь и полки регулярной армии, а не одна только гвардия, становились вместилищем гордости своих солдат, полковых традиций и аутентичной геральдики, которая должна была стимулировать развитие некоего коллективного духа.
Такая система была уже куда удобнее, но все еще далекой от совершенства. Требовалась какая-то простая, но максимально информативная система на знаменах, с которой можно было бы легко считать название полка и род войск. Кроме того, белые знамена применялись поголовно всеми армиями, и в случае больших баталий или совместных компаний можно было легко перепутать знамена союзных войск. Потому великий князь Невский продолжал экспериментировать с различными вариантами флага. Большой толчок в формировании идеи русского военного знамени произошел в 1713 году, когда в Пруссии были приняты собственные боевые знамена нового типа – их оценил и Петр I, и Роман Михайлович. В конце концов, это привело к введению в 1718 году новой системы флагов, которая являлась логичным развитием предыдущих, с некоторым дополнением в виде прусского заимствования.
Новые боевые знамена делились по диагонали на четверти, которые закрашивались по-разному, в зависимости от принадлежности к роду войск. Поверх нее наносилась разновидность тамплиерского креста, распространенная в Восточной Европе – запорожцы называли ее казацким крестом, в Москве он был также известен уже долгое время, а отныне официально утверждался как русский военный крест. На знаменах он был обязательно белого цвета. По углам полковых знамен размещались гербы полков, в середине – медальон (лавровые ветви с гербом войск или короной на вершине) с государственным гербом на алом фоне. Название вышивалось все там же, но теперь наносилось не прямиком на полотнище, а на синюю, желтую или красную ленту, расположенную полукругом в нижней части от медальона с гербом. На батальонных знаменах медальон с гербом и лента с названием полка отсутствовали, но полковые гербы по углам сохранялись. Ротные знамена полностью упразднялись. Милиция получала лишь батальонные знамена, на углы нашивались гербы губерний, в которых размещались батальоны. У казаков по углам знамени вместо полковых гербов размещались гербы казачьих войск. Лицевые и тыльные стороны знамен делались идентичными.
По расцветке четвертей флага на фоне знамен, а также цвету древка можно было легко идентифицировать род войск полка. К концу XVIII века раскладка была таковой:
- Зелено-красный фон – пехота. Зеленое древко – фузилеры и мушкетеры, красное – гренадеры, черное – милиция.
- Зеленый фон – легкая пехота. Древко всегда черное.
- Сине-красный фон – кавалерия. Зеленое древко – драгуны, белое – гусары, синее – уланы, черное – кирасиры.
- Черно-желтый фон – гвардия. Цвета древков соответственно с принадлежностью гвардейского полка к роду войск (у пехоты – знамена, у кавалерии – штандарты).
- Красный фон – инженерия и артиллерия. Красное древко – артиллерия, черное – инженеры.
- Синий фон – казаки и туземные войска. Синее древко – кавалерия, красное – пехота (пластуны или горские части).
- Черный фон – морские подразделения. Белое древко – флотские экипажи, синее – флотские соединения, черное – морская пехота.
- Красный крест на синем фоне, с белыми прожилками – лейб-гвардия, древко всегда черное.
Отличительной особенностью гвардейских знамен от прочих, введенной в 1724 году, стало использование вместо простых наверший фигуры золотого орла, расправившего крылья, со щитом на груди, на котором был изображен Святой Георгий Победоносец – покровитель русских вооруженных сил. Такое знамя из-за навершия могли называть также Георгиевским. С 1748 года такие навершия стали жаловать различным полкам в качестве коллективной награды, при этом сами флаги не менялись, но также становились георгиевскими. Георгиевские знамена подчеркивали особый статус полка, и считались «полугвардейскими», т.е. ставили обычные регулярные полки армии в сравнении с гвардией и показывали, что они хоть и не имеют формально элитного статуса, но доказали, что достойны его.
Таким образом, по цветам знамени, древка, гербу в углу и наличию или отсутствию в середине медальона можно было легко определить не только название полка, но и принадлежность его к роду войск, и даже различать батальонные и полковые знамена. Подобная система опознавания достаточно легко заучивалась, даже без «зубрежки» полковых гербов, и считывалась любым военнослужащим, и даже гражданскими лицами. Несмотря на то, что такая система полковой символики практически не имела ничего общего с традиционной русской, принята она была достаточно тепло, во многом за свою простоту и универсальность. Практически в неизменном виде она продолжит свое существование и до конца XVIII века, и в дальнейшем, сохранившись до великих потрясений XX века [3].
Знаки отличия
Офицер и рядовой РИА в 1-й половине XVIII века
Первоначально система знаков отличия в русской армии была простейшей, и практически целиком повторяла европейские. Рядовые не имели никаких особых знаков отличия, унтер-офицеры (подофицеры) носили алебарды, офицеры – горжеты и протазаны. Звания определялись цветом отделки и отдельными элементами этих статусных атрибутов, а также отделкой шляпы и галунами. С одной стороны, такая система опознавания званий была достаточно простой и заметной – в плотном строю отличить человека с мушкетом и человека с протазаном было проще простого – но в то же время имела ряд неудобств, связанных в первую очередь с ручным оружием. Подофицер или офицер, потерявшие свои алебарды и протазаны в бою, или взявшие для удобства иное оружие (к примеру, тесак при штурме крепости), теряли свои знаки различия, и можно было лишь сказать, что это офицер, или низший чин. Генералы и вовсе не имели регламентированной униформы, и одевались как попало. Сам Петр I носил обычную бомбардирскую униформу красного или зеленого цвета, Александр Меншиков получил от шведов прозвище «Kostym Papegoja» («Ряженый попугай») за манеру постоянно одеваться как можно ярче и заметнее, а великий князь Невский наоборот одевался в достаточно скромную черную форму с позолоченной отделкой, за что те же шведы прозвали его «Svart Hertig» — Черным Герцогом (Князем). В 1730 году эта система была пересмотрена и усовершенствована, для генералов и адмиралов наконец-то ввели четко регламентированную униформу, но система опознавания званий все еще была достаточно нестройной и неудобной.
Настоящая революция по этой части в армии и на флоте произошла в 1772 году, когда проводилась большая армейская реформа по результатам двух последних войн. Среди прочего, она целиком перестроила систему армейских знаков отличий. Реформа эта разрабатывалась давно, но лишь после окончания войн Петр II довел дело до конца, и создал наконец-то единую, сквозную систему отличий, завязанную на сквозную же систему званий. Так как количество званий и их иерархия в армии и на флоте были одинаковыми, то и сами знаки создавались едиными, с небольшими отличиями. Главными знаками отличия становились погоны и нарукавные шевроны, которые являлись простыми и заметными идентификаторами званий. При этом цвет основы погонов в армии был красным, а во флоте – черным. На погонах использовались полосы, узоры и русский военный крест, от сочетаний которых зависело звание военнослужащих. Нарукавные знаки при этом вступали дополнительным идентификатором «для слепых», так как их можно было заметить издалека. При этом на погоны также добавлялся еще один символ – значок, определявший принадлежность военнослужащего к роду войск. Наконец, на головные уборы нашивались нитями, или же крепились металлические значки, обозначавшие тот или иной полк. В сумме это давало достаточно информации для того, чтобы определить не только звание военнослужащего, но и его принадлежность к роду войск, армии или флоту, и даже тому или иному полку. Созданная система в дальнейшем несколько раз дополнялась, офицерам к погонам добавили эполеты, у рядовых в дополнение к одному погону появился второй – но сама ее основа, заложенная в реформе 1772 года, осталась прежней [4].
Коллективные и личные награды
При Петре I уже существовал ряд коллективных наград. Так, гвардейские полки носили красные чулки в знак стойкости, проявленной в ходе битвы при Нарве в 1700 году, но в целом эта система пока еще оставалась неразвитой. В широком употреблении коллективные награды появились лишь при императоре Петре II, который стал отмечать особо героические полки различными способами. Таковыми считались серебряные трубы, «именные» полковые котлы, отдельные элементы униформы, но самое главное – гвардейские знамена и штандарты, которые заменяли обычные полковые и батальонные. Получить гвардейское георгиевское знамя считалось высшей честью для военнослужащих полка, их хранили и защищали в бою до последнего. Потеря гвардейского знамени считалось большим несчастьем, в этом случае полк полностью переформировывался и лишался коллективных наград.
Личными наградами являлось оружие, медали и ордена. Позолоченное или украшенное бриллиантами оружие стало использоваться как награды уже при Петре I, и в дальнейшем подобная практика утвердилась в России как регулярная. В качестве награды на оружие ниже рангом применялась георгиевская лента, повязанная на рукоять оружия. Такой темляк в бою отмечал особо отличившихся офицеров. Медали изготавливались по случаю крупных побед, и вручались как офицерам, так и солдатам – как правило, с некоторым отличием друг от друга. Орденская система в России постоянно развивалась, и еще при Петре I отдельно выделились ордена за военные заслуги. Первым таковым стал орден Святого Александра Невского, созданный в 1724 году. Он являлся высшей полководческой наградой в империи, имел всего 1 степень, и первым делом был вручен лучшим русским полководцам прошедшей Северной войны. Вслед за ним в 1748 году был создан Орден Святого Георгия (4 степени) для награждения отличившихся в бою офицеров. Отдельными наградами были Солдатский и Матросский кресты, имевшие 4 степени, и служившие наградами для нижних чинов. Оба типа крестов были введены в том же, 1748 году, и имели четкое разделение между армией и флотом, в то время как Орден Святого Георгия вручался без различий уже офицерам обоих родов Вооруженных Сил. Уже в начале XIX века к ним добавились еще два ордена – Орден Ушакова, и Орден Суворова. Оба они считались по рангу ниже ордена Святого Александра Невского, и уже имели четкую сферу применения, предназначаясь для награждения особо успешных адмиралов и генералов. Введены они были с 1821 года, и впервые ими были награждены ветераны Наполеоновских войн. Орден Святого Александра Невского после этого стал считаться наивысшей воинской полководческой наградой, и присваивался лишь уже получившим ранее орден Ушакова или Суворова [5].
Высшее командование
Военное министерство как специальный орган управления армией было создано еще в 1692 году, при князе-кесаре Михаиле Никитиче Романове. Идейно оно являлось наследником различных приказов, в первую очередь стрелецких, которые существовали в Русском царстве ранее. Главной функцией министерства являлось управление большим армейским хозяйством, определение всех необходимых для функционирования армии расходов, и получение средств из государственной казны. Министерство значительно упростило формирование новой армии, а также обеспечило удобную основу для развития дальнейших реформ и формирования четкой системы снабжения. Впрочем, министерские дела всегда являлись общими, слишком масштабными и глобальными, чтобы влиять на положение непосредственно в действующей армии, что и раньше было одним из недостатков приказной системы.
Именно потому в войсках царя Петра стали постепенно формироваться главные штабы. Их необходимость была осознана еще во время Азовских походов, в основном благодаря участию в них Романа Михайловича Романова, будущего великого князя Невского. По его твердому убеждению, при главнокомандующем армией требовалось формировать не просто группу соратников и свиту, а настоящий, централизованный и четко организованный штаб, который отвечал бы за ведение хозяйственных вопросов, в первую очередь – за снабжение армии, но и также за планирование операций в деталях. Первые идеи на этот счет были опробованы уже во время второго азовского похода, а при Нарве в 1700 году штаб уже работал как вполне определенная структура. Возглавлял ее, конечно же, сам Роман Михайлович. Несмотря на полный провал его работы из-за климатических условий кампании, необходимость штабов стала очевидной уже и для Петра. До самого конца войны они будут формироваться при каждом более или менее самостоятельном командире, неизменным начальником штаба при самом царе всегда будет оставаться сам великий князь Невский. Наличие подобных структур окажет значительное влияние на ход Северной войны, но сама идея подобных штабов будет явно незавершенной, так как каждый штаб создавался лишь при отдельных действующих армиях.
Исправлен этот недостаток будет при Минихе и военном министре Петре Невском в 1732 году, когда в России будет на официальном уровне создан Генеральный штаб. Он в общем и целом делал то же, что и армейские штабы, только в рамках всего государства и всей Русской Императорской армии. Генштаб отвечал за организацию армии, ее снабжение, определение всех ее нужд как в количественном, так и в качественном плане, следил за боевой подготовкой в мирное время и обеспечением «тыла» для действующей армии в военное. Новая структура не заменяла, а дополняла военное министерство, которое было чисто хозяйственной организацией – Генштаб определял и четко формулировал запросы касательно всего необходимого, военное министерство находило средства и добывало все нужные материалы, ресурсы, припасы и средства, а затем Генштаб распределял их по войскам соответственно с заранее запланированными расписаниями потребностей. ГШ являлся военной структурой, в то время как военное министерство после появления Генштаба стало обычным чиновническим административным органом, где военных было относительно немного. В целом, создание этой новой военной структуры оказалось достаточно удачным решением, к тому же опередившим время – в Европе массово аналогичные организации станут появляться с середины XVIII века, а вид больших и целиком самостоятельных Генштабов примут и вовсе в XIX веке. В России же раннее появление Генштаба, вкупе с достаточно эффективной организацией военного министерства, позволит наладить успешное управление вооруженными силами в будущих войнах, оставляя на волю случая и личных качеств тех или иных военачальников гораздо меньше обязанностей.
Военное образование
Система военного образования своим созданием в России обязана целиком и полностью великому князю Невскому. Петр I предпочитал и сам обучаться «в поле», в действующей армии, и людей своих обучать такими же методами, делая исключения лишь для совсем уж особых школ, вроде навигационных или инженерных. При этом даже последние организовывались хаотично, и не давали того результата, который должны были дать при должном подходе. Князь Невский посчитал, что это недопустимо, и потому уже с 1705 года занялся реорганизацией всей системы военного образования. Первым делом он создал четкий устав военных школ, которые готовили офицеров и различных специалистов, а также расширил их сеть, что позволило набирать больше людей для обучения. Это заняло довольно много времени, потому лишь в 1711 году началось формирование специальных военных училищ в Петрограде, Москве и Новгороде – они должны были давать уже не только азы, но и расширенные профессиональные знания для военных всех направленностей.
Наконец, в 1718 году он окончательно завершил их формирование, и объединил их в три императорские военные академии. После смерти Петра I это позволило целиком отделить военное образование от регулярной армии, и создать достаточно эффективную систему подготовки военных кадров. Впрочем, на полную силу она заработала лишь с начала 1730-х, и на протяжении всего столетия потребовала некоторых дополнений. В 1736 году обучение в военной академии было разделено на два этапа – среднее, и высшее. Среднее проходило в составе отдельно выделенных кадетских корпусов, и выпускало в основном подофицеров, высшее проводилось в военных училищах, и отвечало за подготовку офицеров и генералов. Учащихся в среднеобразовательных заведениях называли кадетами или гардемаринами, в зависимости от того, готовились ли они для армии, или же для флота. Помимо прочего, среднее образование также включало в себя значительную практическую часть в действующей армии. Высшее образование требовалось для сдачи экзаменов на высшие командные должности, и могло проводиться как заочно, так и непосредственно в учебных корпусах училищ. Начальное военное образование давалось при военных школах – общих, или специальных, прикрепленных к академиям. Таким образом, будущий офицер мог с детских лет поступить на обучение в академию, и, пройдя все три этапа, стать хорошо образованным кадровым офицером, подготовленным для регулярной службы. Кроме того, вводились отдельные курсы повышения квалификации офицерского корпуса, а также формировалась отдельная контора для составления алгоритмов и правил сдачи экзаменов офицерами регулярной армии, необходимых для повышения в звании.
Звания
Звания в РИА и РИФ к концу XVIII века
Система званий, созданная Петром I перед Северной войной, постоянно менялась и корректировалась в зависимости от его предпочтений. Не было и четкости в выборе традиционных русских или иноземных званий – так, рядом с поручиками и прапорщиками могли находиться секунд-майоры, шаутбенахты и прочие. Вся эта система не вызывала больших восторгов у офицерского корпуса, даже после ее четкой формулировки в 1718 году. Лишь в 1732 году она была впервые серьезно пересмотрена, к чему приложил руку сам император Иоанн III. Главной целью преобразования системы воинских чинов было их упрощение, в том числе в плане звучания, ликвидация ненужных иноземных заимствований, а также выстраивание четкой иерархической структуры званий отдельно от должностей. Были упразднены такие звания, как шаутбенахт и генерал-фельдцейхмейстер, появились генералы от пехоты, артиллерии, инженерии и кавалерии. Были созданы отдельные линейки званий – для пехоты, кавалерии, артиллерии, инженерных войск, казаков и флота. При этом первые четыре категории отличались лишь в некоторых деталях, в то время как армия и флот в целом оставались достаточно аутентичными. На флоте больше всего было и заимствований – так, аналогом бригадира (бригадного генерала) сделали командора, а вместо поручиков использовалось иностранное звание лейтенантов. При этом система званий постоянно совершенствовалась, и окончательный вид приобрела лишь к концу XVIII столетия. Ей остался свойственен ряд недостатков (к примеру, казачья линейка званий была очень близка к кавалерийской, но при этом среди казачьих войск имелась и пехота, которая в результате также носила кавалерийские звания), но в целом она оказалась достаточно уместна и удобна, и сохранилась в дальнейшем без значительных изменений и переименований рангов [6].
Отдельной особенностью системы званий в Российской империи с 1732 года стало введение практики временного повышения, когда военнослужащий повышался до следующего звания без соответствующих жалования и привилегий. Такое временное повышение использовалось в качестве проверки способностей офицера на новом месте. В случае, если он подтверждал на деле свое соответствие новому званию, и сдавал экзамены на повышение, его официально утверждали на новом месте со всеми привилегиями. В случае, если получивший временное повышение не годился для новых звания и должности, или не сдавал экзамены, его понижали до его предыдущего ранга без занесения в личное дело, что иначе могло бы стать черным пятном на карьере офицера. Подобная практика первоначально вызывала определенные затруднения, так как сильно усложняла и без того непростые механизмы выдачи повышений при императорской армии, однако уже к середине XVIII века была целиком осознана, принята и оценена как достаточно удачная. Временные повышения вкупе с системой экзаменов позволяли не только не пускать на высшие звания и должности людей с несоответствующими навыками и знаниями, но и без лишней дискриминации оставляла на низшем и среднем звене людей, наиболее подходящих для этих рангов, проверяя тех на практике.
Регулярные штаты
Первоначально в РИА отсутствовали постоянные штаты воинских подразделений рангом выше полка. Все «генеральства», т.е. дивизии, корпуса и бригады формировались как временные структуры, и могли заметно отличаться по численности. Конец этому хаосу положили в 1718 году, когда были введены регулярные штаты бригад и дивизий военного времени. Сами эти соединения все еще оставались сводными, временными, но отныне получали четкую организационную и командную структуру, что должно было обеспечить их эффективное управление. Попытались также ввести штаты и корпусов, однако на практике те соблюдались далеко не всегда. Корпуса согласно новым штатам формировались из 3 дивизий, дивизии – из 2 бригад, бригады – из 2 полков. Таким образом, в корпусе числились 12 полков пехоты или конницы [7]. Как правило, к пехотным дивизиям и корпуса прикреплялись артиллерийские полки, инженерные батальоны или казачьи сотни и полки, что расширяло возможности крупных соединений. Также в мирные годы нередко формировались сводные бригады, дивизии и корпуса для проведение масштабных учений, которые поддерживали в войсках профессиональный уровень и практический опыт. Такая структура оказалась настолько удачной, что сохранялась в течении дальнейших десятилетий практически без изменений. Самыми крупными из них стало введение постоянных бригад, а затем и дивизий, а также четкое закрепление за пехотными дивизиями артиллерийских полков.
Примечания
- Солдаты и офицеры, которых царь прислал к казакам на сыск беглых, вставали на постой в хуторах, причем офицеры, в первую очередь иноземцы, могли начать давать указы тащить им местных девок «на постелю». Среди ура-патриотических кружков такое поведение считается невозможным – типа, как так, в своей же стране вести себя как оккупанты – но, увы и ах, здесь есть три важные оговорки. Во-первых, свидетельства об этом встречаются достаточно часто, да и подобное поведение во многом обеспечило неплохой старт восстания Булавина. Во-вторых – казачьи станицы были еще не совсем Россией, потому мужички с другого конца большой страны, и тем более иноземные офицеры могли вести себя как чужаки и оккупанты в станицах, ибо чужаками они по факту и были. Ну и третье – подобные проблемы, вызванные постоем войск в жилищах крестьян и горожан, встречаются ПОВСЕМЕСТНО в других европейских странах и до, и после правления Петра I. К примеру, в двух крупнейших каталонских восстаниях – Сегадорском, и времен войны за испанское наследство – постой испанских наемных войск среди каталонцев числился едва ли не главной причиной того, почему широкие массы каталонцев таки поддержали местную знать, которую отнюдь не обожали, и вообще особо не жаловали.
- Постоянное повторение «троицы» городов (Петроград, Москва, Киев) в том или ином смысле вызвана тем, что эти три города являются центрами крупных и достаточно густонаселенных частей европейской России, и потому именно их удобно в первую очередь развивать как опорные пункты на Севере, в Центре и на Юге страны, вне зависимости от того, идет речь о производстве пороха, или же об инвалидных домах.
- Такая система получилась довольно случайно. Первоначально я хотел просто повторить в общих чертах реал, но там все обстояло достаточно сложно и громоздко, что показалось мне совершенно недопустимым при АИшных раскладах. АИшная система знамен основывается частично на прусской и испанской знаменной традиции, но в общем и целом является лишь глубокой переработкой традиционных русских элементов на боевых знаменах полков императорской армии.
- Из описанного выше довольно нестандартными элементами являются шевроны на рукава и полковые гербы, нашиваемые на головные уборы. Первые в Российской империи имели ограниченное использование, вторые вообще практически не использовались, хотя у полков имелись свои значки. При этом значки еще мелочь, а вот шевроны на рукава и предплечья – очень полезные элементы для быстрой идентификации звания офицерского и рядового состава, ибо не всегда есть время и возможность рассматривать погоны или украшательства на эспантоне.
- Довольно нестандартная раскладка, но мне она показалась уместной.
- Ранее описанная иерархия званий уже приводилась мною, и вызвала достаточно активный холивар. Повторно привожу ее, с некоторыми дополнительными корректировками, в надежде, что значительных конфликтов она теперь не вызовет.
- Подобная система была введена в реальности фельдмаршалом Минихом.
