Все побежали и я побежал (с)
Напишу-ка я небольшой таймлайн к альтернативке. Правда развилка не в 1938 году, а в 1930. На мой взгляд в 1938 уже поздно что-то менять, да и возможностей для серьезных изменений уже нет.
Сначала немного реальной истории.
Основа альтернативной истории — история жизни Владимира Ипатьева, российско-советско-американского ученого. Подробно о нем можно прочитать в Википедии, но нас интересуют такие моменты: родился в 1867 году, сделал отличную карьеру как химик, дослужился до генерал-лейтенанта в армии и до действительного члена Императорской академии наук в гражданской сфере.
Влади́мир Никола́евич Ипа́тьев
После революции уезжать на запад не захотел, надеясь принести пользу России работая химиком. В принципе его работу оценили хорошо: 1927 — премия Ленина, 1929 — Ипатьева назначили директором Института высоких давлений.
Но в 1929-1930 гг начался процесс против ученых и инженеров с царским бэкграундом, многих его коллег арестовали (дело промпартии). Очень часто аресты заканчивались расстрелами, несколько учеников Владимира Николаевича были расстреляны в 30-х годах.
Сам Ипатьев был не дурак, понимал к чему все идет, и уехав на международный конгресс в Германию в 1930 году, сначала переехал для лечения в США (у него был рак горла), а потом и вовсе остался там жить.
Поскольку это был ученый с мировым именем, ему сразу же дали место при Чикагском университете и лабораторию для того чтобы заниматься любимым делом. А любил он органическую химию, в частности переработку нефти. Так он в 1936 году открыл процесс каталитического крекинга для перегонки нефти, а в 1938 году смог получить высокооктановый бензин, причем в промышленных масштабах.
Именно благодаря Ипатьеву сначала американцы, а потом и их союзники стали летать на высокооктановом бензине.
Умер Владимир Николаевич Ипатьев в 1952 году, с полным признанием его заслуг в США и забвением в СССР. Посмертно реабилитирован в 1990 году.
Британцам его бензин помог победить в Битве за Британию. Изначально они летали на бензине с октановым числом 87, но американцы с 1939 года танкерами возили им свой 100-октановый бензин. Простая перенастройка топливной аппаратуры, без серьезных доработок, повысила мощность британского Мерлина с 1000 до 1300 л.с., что дало прирост скорости до 50 км/час. А доработка наддува и форсажного режима вовсе кардинально улучшила характеристики.
СССР встретил войну с авиационным бензином с октановым числом от 70 до 74 (в США на таком даже грузовики неохотно ездили, специально для СССР мотор Студебеккера адаптировали под октановое число 70-72). Но в Советском Союзе это был лучший и крайне дефицитный бензин, исключительно для самолетов. Неудивительно что высокооктановый 100-й бензин начал поставляться в СССР сразу же с началом поставок по ленд-лизу, его мешали с отечественным и получали результат нужного сорта. Первые месяцы именно бензин составлял почти 80% всего ленд-лиза! Ничего удивительного, ведь отечественный бензин Б-78 закрывал аж 4% потребностей советской авиации в начале войны (нет, я не забыл нолик, именно четыре процента).
Чем больше было поставок 100-октанового бензина (а под конец войны по ленд-лизу пошли целые заводы для его получения из советской нефти, всего шесть комплектов), тем сильнее могли форсировать авиамоторы советские конструктора, тем мощнее и быстрее были самолеты. Кстати, немцы для бомбардировщиков использовали бензин синтетический В4 с октановым числом 72, позже добавкой тетраэтилсвинца его довели до 89. Для истребителей — С3 с октановым числом 80, позже довели до 94, но хватало его только для истребителей и то не всегда.
А теперь — танцы альтернативка.
Апрель 1929, Кремль. Зайдя в начале рабочего дня в свой кабинет, Сталин обнаруживает на столе странно выглядевшую папку. Обложка из прозрачного материала напоминающего целлулоид, внутри — очень белая бумага с четкими ровными линиями, словно написанными тушью. Осторожные вопросы секретарю ничего не прояснили: никто не заходил, ничего не передавали. Интриги добавлял текст на первой странице: это оказался реферат студента-химика, написанный в … 2019 году, ровно 90 лет спустя! Внутри правда, кроме текстового вступления, были сплошные формулы и закорючки, на чтение которых совершенно не было времени: борьба против правого уклона в партии была в апогее, надо было додавить гидру пока она не выскользнула. Папка ушла в дальний ящик стола и была забыта.
Февраль 1930, Кремль. Правый уклон практически разгромлен, можно выдохнуть. Сталин спокойно перебирал документы, проверяя все ли учел, чтобы не упустить что-то важное. Внезапно в руки попалась странная папка из будущего. Еще раз, более внимательно ее пролистал: формулы пропустил т. к. они явно бесполезны как для построения мирового коммунизма, так и для внутрипартийной борьбы, да и непонятны. А вот вступление заинтересовало: в нем описана история жизни его современника, причем далеко не рядового: академика, директора института, Владимира Николаевича Ипатьева. Причем с такими пикантными деталями как скорое бегство за границу и будущие открытия. Спонтанно возникло желание поговорить лично, звонок секретарю — и через несколько часов мировое светило органической химии заходит в кабинет.
Вечер того же дня, кабинет Сталина. У Владимира Николаевича с самого дня было плохое предчувствие. Собственно хороших новостей уже давно не было слышно, репрессии против его знакомых и коллег набирали обороты. И когда вечером его пригласили в Кремль — ничего хорошего от такой встречи он ждать не мог. Но и отказываться не стал, трудно отказаться когда тебя приглашают пройти пара чекистов, а внизу под домом ожидает машина.
Вопреки предчувствию провели его к Сталину, и беседа началась вполне приветливо. Иосиф Виссарионович даже поинтересовался здоровьем, и узнав про рак горла — предложил немедленно отправить его за границу на лечение за счет государства.
Весну 1930 года Ипатьев провел в США: сначала операция, потом пришлось ждать пару месяцев прежде чем возвращаться домой. Вопреки ожиданиям СССР достаточно щедро оплатил не только лечение но и проживание в хорошей гостинице, единственный неприятный момент — Сопровождающий. Это был навязанный Владимиру Николаевичу спутник, по бумагам служащий Наркоминдел, но по ухваткам типичный чекист. У Сопровождающего были и имя и фамилия, но про себя Владимир Николаевич называл его только так: Сопровождающий, причем с большой буквы, за то что тот сопровождал своего визави везде, и даже в уборной стоял под дверцей. Как-то в доверительной беседе Сопровождающий обмолвился что имеет полномочия даже стрелять на поражение в случае попытки бегства. Это было тем более обидно что сам Владимир Николаевич любил Россию и не собирался никуда бежать.
Май 1930: вернувшись в Россию Ипатьев с удивлением обнаруживает что при его институте создана отдельная лаборатория специальных видов топлив (сокращенно ОЛСВТ), под которую открыто щедрое финансирование и поставлено оборудование. Руководителем лаборатории назначен сам Ипатьев, его замом по общехозяйственным вопросам стал все тот же Сопровождающий. Попытка объясниться и выгнать псевдо-дипломата из лаборатории закончилась ничем, единственно чего удалось добиться так это клятвенного обещания не вмешиваться в научную работу.
Задачи к лаборатории было поставлено две: сначала каталитический крекинг для увеличения выхода бензина из нефти, потом — разработка процесса получения высококачественного авиационного бензина в промышленных масштабах. Снабжение обещали неограниченное, но в разумных пределах.
На такие дилетантские запросы Ипатьев только плюнул, сил спорить уже не было, и пошел разбираться с тем какое же оборудование получено.
Лето 1930 года — в стране каток репрессий против инженерной интеллигенции развернулся на полную катушку. Такое впечатление что решили посадить всех кто может решить квадратное уравнение, а тех кто умеет брать интегралы — расстрелять. Ипатьев нервничает, Сопровождающий его успокаивает и говорит о гарантиях и 100%-й броне, решение с самого верха. Ипатьев требует защиты своих подчиненных, некоторых удается выторговать.
Май 1931 Прошел год, фонды успешно осваиваются, результата нет. Теперь уже Сопровождающий нервничает, Ипатьев его успокаивает.
Май 1932 Прошел еще год, Сопровождающий психует и требует результата. Грозится всех расстрелять, потому что иначе потом его самого расстреляют. Ему пытаются объяснить сложность проблемы, он не понимает и не хочет понимать. Нужен результат а не объяснения.
Июль 1932 Ипатьева приглашают в Кремль. Сталин интересуется где результаты, внимательно слушает объяснения, потом передает Ипатьеву странички с рукописными формулами и описаниями. Владимир Николаевич бегло просматривает, хмыкает, смотрит еще раз внимательно. Странички странные: как будто их переписывал с оригинала ребенок, не понимая что пишет. Однако формулы очень интересные.
Ипатьев еще раз их просмотрел и со вздохом вернул: «гипотеза крайне интересная, но к сожалению проверить ее нет никакой возможности. У нас нет соответствующего оборудования, да и материал катализатора… что такое алюмосиликат?». Быстро выяснили что такого оборудования нет не только в Лаборатории, но и в целом в стране, после чего Владимир Николаевич получил чистый лист бумаги и карандаш: «напишите список необходимого оборудования и производителей, у которых оно может быть». Немного ошарашенный Ипатьев взял день на обдумывание, и просмотрев напоследок формулы (нет, выносить из кабинета категорически запрещено) в слегка обалделом состоянии отправился домой. На следующий день Сопровождающий получил от него в конверте рукописный список на четыре страницы, и не заглядывая внутрь передал по ведомству.
Осень 1932 Очередная комиссия по закупке перспективных образцов оборудования и военной техники отправилась в Европу, имея приоритетом номер один — закупку химического оборудования по отдельному списку. Вопреки ожиданиям в Германии ничего купить не удалось, а вот немцы очень интересовались «зачем вам это?». Но советские специалисты не выдали секрет, потому что сами его не знали.
Большую часть оборудования пришлось заказывать в США.
Январь 1933 В Партии очередные чистки, настроение у всех нервозное, все ждут репрессий. Пока удается отговариваться отсутствием оборудования, но скоро его привезут и что тогда?
Весна 1933 в Лабораторию приходят первые поставки заказанного оборудования. Работники радуются каждому ящику словно дети подаркам на Рождество, Сопровождающий смотрит на всех волком и следит чтобы никто не украл даже гвоздика.
Осень 1933 оборудование запущено, на требуемые режимы выйти почти удалось, но результата пока нет. Сотрудники Лаборатории ходят на работу ожидая что в любой момент они могут оказаться в ОГПУ на допросе. Настроения это не прибавляет.
Январь 1934 есть каталитический крекинг! У коллектива Лаборатории праздник, словно у детей на Рождество от подарка. Срочно пишутся статьи, суть процесса оформляется для передачи технологам. Пока еще рано говорить, но судя по всему — бензин будет, бензина будет много из любой нефти, и бензин будет хорошего качества. Ложкой дегтя в этой бочке меда можно назвать только Сопровождающего, который ходит и нудит про вторую задачу — высокооктановый бензин. Да что это вообще за высокий октан, и почему его именем назвали бензин? Сопровождающего стараются не замечать чтобы не портить себе праздник.
Весь следующий год сотрудники проводили в командировках на различных НПЗ, помогая монтировать и настраивать оборудование для крекинга. К началу 1935 года можно было констатировать что в целом дефицит бензина в СССР побежден. Ипатьев в качестве премии получил в подарок автомобиль ГАЗ-А, Горьковскую лицензионную копию Форда.
Лето 1935 получен высококачественный бензин. Ориентировочно если использовать его вместо обычного — топливовоздушной смеси можно в тот же двигатель без детонации загнать вдвое больше, с соответствующим ростом мощности. У всех состояние, будто с плеч скинули гору. Дальше — адаптация процесса к промышленности и наращивание выпуска.
1936 год ушел полностью на организацию промышленного производства нового бензина. Первые партии нового топлива, который сначала в устной речи а потом и в документации стали называть «спецбензин», ушли конструкторам авиамоторов: Климову в Рыбинск(для М-100, бывшей Испано-Сюизы), Швецову в Пермь (он как раз выпускал копию американского Райт Циклона под названием М-25) и в Рыбинск Микулину, для АМ-34. Конструктора были поражены: моторы номинальной мощностью 750 — 850 л.с. с новым бензином легко выдавали 1000 — 1100 л.с. Все конструктора свои моторы настроили под новый бензин, категорически отказались проектировать моторы под другое топливо кроме спецбензина, и стали ожидать справедливой награды за создание моторов рекордных параметров. Проблемы ожидались лишь с наддувом, но как их решать в целом было понятно.
Но установка форсированного М-25 на серийный «ишачок» И-16 разочаровала: ожидаемого роста скорости не произошло, сказалась неидеальная аэродинамика и большой размер двигателя. Зато опытный И-17 (тот же ишачок, но под рядный И-17 (бывший БМВ), считавшийся в то время устаревшим) показал с новым бензином очень хорошие результаты. Правда в серию он не пошел, т.к. ожидались новые моторы и под них надо было проектировать новые самолеты. Так внезапно еще вчера современный перспективный самолет стал устаревшим.
Конец 1936 первые советские специалисты в Испании, где началась гражданская война. Вскоре там оказались и советские танки, и советские истребители. Началось все как в реальной истории: сначала хорошо, потом в небе появились Ме-109Е и стало нехорошо. В начале войны в Испанию отправлялись обычные серийные И-15 и И-16, которые против новых Мессершмиттов не смотрелись.
1938 Для противодействия новым Bf.109 принято решение отправить в Испанию И-16 с новыми моторами. Бензин для них пришлось возить через Францию. Кардинально это ничего не поменяло и лишь подтвердило что нужны новые самолеты, которые кстати уже 2 года как разрабатываются и проходят испытание, в отличие от реальной истории. Хотя преимущество немецких самолетов в боях против форсированных ишачков было не так очевидно. В итоге это привело к тому что серьезных репрессий против авиаконструкторов не было.
Зато по дороге во Франции «потерялись» пара бочек со спецбензином, позже они оказались в США. И тут американцев ожидал неприятный сюрприз: они еще только разрабатывали технологию получения высокооктанового бензина, а в СССР на нем уже летают серийные самолеты!
Еще одно допущение моей альтернативы: в США без Ипатьева работы над бензином-100 задержались на год. Итого освоят производство они в 1939 году, а поставлять в Британию смогут не ранее 1940. В результате британцы вступают в «Битву за Британию» не имея запасов авиабензина, что отрицательно сказывается на боевых действиях. Немцам победить не удалось, но и британцы понесли такие потери что результат было сложно назвать победой. Разошлись ничьей. В итоге «Морского льва» не случилось, однако и Германия потеряла самолетов, и особенно пилотов, намного меньше чем в реальной истории. Позже они немцам пригодились.
1939 в СССР принимают на вооружение сразу несколько новых типов истребителей. Ориентировочно их можно сравнить с реальноисторическим Як-1 с моторами М-105ПФ, М-106. Мощность двигателя 1100 — 1200 л.с., плюс малая боевая высота. Оказалось что обеспечить достаточное питание воздухом на большой высоте — задача нетривиальная. Отдельно сделали высотный истребитель (ну пусть будет тоже МиГ) с форсированным мотором М-103. Из-за многочисленным проблем выпускался малой серией.
В том же 1939 Народный комиссариат топливной промышленности внезапно обнаружил что авиабензин производится в избыточном количестве, и есть возможность его использовать для танков и автотранспорта. За эту возможность радостно ухватились на ГАЗе, там как раз пытались сделать свой полугусеничный автомобиль ГАЗ-60, но из-за слабого мотора получившийся монстр мог возить по бездорожью в своем кузове разве что запаску (запасная гусеница, кстати, весит огого). Увеличение мощности мотора на 30% компенсировало этот недостаток, хотя проблему с надежностью решали еще два года, но в итоге к 1941 году армия получила более-менее рабочий артиллерийский тягач. Также в муках рождался ГАЗ-64, хотя и чуть полегче чем в реальной истории: от ГАЗ-61 отказались быстро, ведь гораздо более мощный мотор чем в М-1 ставил унификацию под вопрос, а раз не будет унификации с гражданской машиной то зачем тогда ГАЗ-61 вообще нужен?
Неожиданное следствие альтернативы: разработка танкового дизеля серьезно замедлилась. Довольно долго еще более перспективным считалось направление бензиновых танковых двигателей, под высокооктановый бензин. Штатным мотором для Т-34 был бензиновый, и прослужил он так всю войну.
