Автор прибег к альтернативной истории, как инструменту для определения перспектив развития системы вооружений.
Почему?
Ведь излагаемое автором воззрение общеконцептуально, и предполагает географическую, политическую, а также в значительной степени экономическую универсальность, приложимость не к какой-либо конкретной, но к любой стране. Предлагаемый взгляд некоторым образом отличается от общепринятых представлений о требуемой системе вооружений, в силу чего слабо коррелирует с какой-либо из существующих армий. Или можно сказать наоборот, что предлагаемый взгляд суммирует весь мировой опыт оптимизации системы вооружений, и потому в ней можно обнаружить признаки влияния военного опыта многих стран. По всем этим причинам, казалось бы, логичнее было рассмотреть предлагаемую концепцию в абстрактно-обобщённом отношении. Однако визуализация системы вооружений требует целостности, законченности, собственно «системы» со всеми её взаимосвязями. Обрисовать же целостную завершённую систему возможно, лишь конкретизируя её. И поскольку армии, которая удовлетворяла бы предлагаемой концепции, не существует, это должна быть гипотетическая армия, альтернативная реально существующим.
Теперь – почему, собственно, Америка.
Базирование предлагаемой альтернативы на истории США никаких личных симпатий не отражает. Даже наоборот: большую часть сознательной жизни отдавалось должное немецкому военному гению. Действительно ведь — столько есть пошло оттуда — от курцпатрона и гранатомёта до реактивной авиации и баллистических ракет. Но однажды автору случайно пришлось «играть» за США. И обнаружилось, что условия развития системы вооружений там весьма способствовали порождению высокооптимальных решений, альтернативных европейскому классическому опыту. Обусловлено это было самим образом возникновения американского государства. Своеобразный характер зарождения американского общества и особенности становления американской экономики были залогом альтернативности путей и инструментов этого развития.
Патриархальная Европа вытеснила в Новый Свет не только отщепенцев морали, но и отщепенцев духа, и отщепенцев мысли, способных на альтернативу.
Американская армия рождалась альтернативным способом, из партизанских формирований, действовавших мобильно и в рассыпных порядках — тактикой, признанной впоследствии прогрессивной «де-факто». На фоне значительных пространств страны, непрерывных индейских войн и «вольницы» Дикого Запада малочисленные силы должны были иметь высокую мобильность и эффективность — требования, весьма положительно сказывающиеся на формировании такой армии, методы которой альтернативны «колоннам Макдональда».
Особо американской альтернативности благоприятствовала политгеографическая изоляция. На своём континенте у США не было соперников, что в купе с нежеланием непроизводительных расходов обусловило долгое пребывание армии в латентном состоянии. Зато когда наконец наступил момент её роста, он совпал с периодом подъёма технологий. И американцы начали построение армии сразу с новаций, тогда как европейцы вынуждены были преодолевать пережитки прошлого. Американскую армию не тяготили устаревшие традиции — она была чистым листом, на котором можно было писать любым самым альтернативным почерком.
Среди факторов, обусловленных изоляцией, отсутствовала столь неблагоприятная необходимость принимать невзвешенные решения в качестве экстренной реакции на опасные приготовления сильного соседа.
Американцы придерживались политики невмешательства в европейские дела, нарушали этот принцип неохотно, а если уж и ввязывались в европейскую войну, то успевали на неё лишь к разгару. Это имело ту положительную сторону, что они вступали в конфликт, будучи вооружёнными средствами и методами, уже вобравшими новейший опыт этого конфликта.
Однако всё вышеперечисленное — лишь удобства от базирования альтернативы на американской истории. Главное же состоит в том, что время «игры» за США совпало у автора с периодом наиболее активного восприятия идей, приведших к «артиллерийской армии». И требовалось проследить все причинно-следственные линии каждого элемента этой системы, начиная с самих обстоятельств его зарождения. Такое рассмотрение даёт наилучший инструмент для избранной задачи – очевидность. Здесь история служит доказательной иллюстрацией.
Поиск оптимальной армии привел к выводу, что немцы, конечно, дали множество решений, которые сами по себе можно признать шедеврами, но которые являются весьма уж частными. Их соединение не дало того перехода в новое качество, которое ожидаемо от столь массового внедрения нововведений и которое обязано привести армию к недосягаемому для противника уровню эффективности. А без такого скачка конечный результат оказался не соответствующим всем тем научно-техническим и оперативно-организацонным усилиям, которые были приложены немецкими военными специалистами.
И наоборот, чем ближе автор знакомится с военной историей Соединённых Штатов, тем больше обнаруживается в ней соответствий его догадкам. Вообще, если предлагаемая альтернатива имела шанс, то прежде всего именно в США. Более того: у автора складывается впечатление, что реальная история развития системы вооружений в силу некоего недоразумения направилась довольно маловероятным путём, а тот путь, который представляется ему, имел гораздо большую вероятность осуществления. И важнейшим, если не единственным для того требуется допущение, что при строительстве армии американцы скорее полагались на собственный опыт, чем на геометрическую схоластику европейских «штыковых пикинёров».
