Несостоявшиеся заморские колонии империи. Часть III. Станица Москва
Был в истории Российской империи известный авантюрист Ашинов Н.И. в свое время очень удачно женившийся на Софие Ханенко — сестрой известного промышленника и коллекционера Богдана Ханенко и праправнучке гетьмана Правобережной Украины — Ханенко Михаила Степановича. В результате удачной свадебной сделки Ашинов получил 100 тыс. руб. приданого и верную соратницу, принимавшую в дальнейшем самое активное участие во всех авантюрах мужа.
Едва ли не все газеты империи тиражировали рассказ "атамана" об африканской станице Москва, о благосклонности к россиянам местных вождей, сотнях "вольных казаков", служащих негусу Абиссинии Иоанну ІV и даже участвующих в стычках абиссинцев с итальянцами. Больше всех старались М.Катков в "Московских ведомостях" и публицист "Нового времени" А.Молчанов, убеждавшие в важности российской колонизации Африки.
Одним из первых официально поддержал идею создания российской колонии на выходе из атлантических морей в Индийский океан управляющий морским ведомством И.Шестаков, справедливо считавший, что, владея военной базой на побережье Джибути, российский флот брал под контроль все судоходство через Баб-эль-Мандебский пролив. Мнение адмирала сыграло решающую роль в принятии окончательного решения Александром ІІІ.
С другой стороны, Ашинов получил поддержку нижегородского губернатора Н.Баранова, мечтавшего стать наместником Российской Африки. Губернатор разработал и подал императору на рассмотрение поэтапную программу колонизации. На первом этапе планировалось найти на восточном побережье Африки бухту, не подвластную европейским государствам, и высадить там десант казаков. В случае международных осложнений российское правительство могло переложить всю ответственность на частную инициативу Ашинова. Затем Баранов должен был основать российско-африканскую торговую компанию, которой Ашинов передал бы права на земли колонии. Власть предоставляла бы компании судна и войска для защиты российских подданных. В благоприятное время царь провозгласил бы рескрипт об установлении на территории поселения российского протектората. Для прикрытия истинных намерений предполагалось через печать представить экспедицию как духовную миссию для поддержки в Абиссинии "черных братьев по вере" (тамошняя церковь имела определенное сходство обрядов с православной традицией).
24 марта 1888 г. из Одессы вышел пароход "Кострома" с тремя "вольными казаками" на борту: отставным унтер-офицером С.Самусеевым, контрагентом И.Зайцевым и бывшим канониром Литвиновым. Командовал кораблем капитан Ивановский, получивший тайную инструкцию отыскать удобную бухту для основания колонии. В Константинополе к экспедиции присоединился Ашинов со свитой из семи "конкистадоров", а в Порт-Саиде наняли еще 11 африканцев.
В апреле 1888 г. "вольные казаки" сошли на берег бухты Таджура, а "Кострома" взяла курс на Владивосток. Прошло не более двух недель, как Ашинов, поручив управлять колонией Самусееву, возвратился в Одессу. На питание колонистам оставили семь червонцев. "Казаки" продержались в "африканских пустынях" более четырех месяцев, после чего взбунтовались: африканцы, прихватив оружие, сбежали, а россияне вынуждены были прибегнуть к грабежу. Самусееву с неким Федоровским удалось добраться до российской миссии в Константинополе, а оттуда — в Одессу, где они обратились в суд с иском о взыскании с Ашинова 300 руб. за африканские мытарства. Дело осталось незавершенным из-за отсутствия ответчика.
Тем временем подготовка к масштабной колонизации Таджуры продолжалась. В Одессу доставили стрелковое оружие, четыре пушки и 9600 пудов патронов. С Афона вызвали монаха Паисия (по другим данным, из Константинополя, где он служил настоятелем российского Пантелеимоновского двора), поспешно рукоположив его в архимандриты.
В июне 1888 г. Ашинов вновь приехал в Киев на празднование 900-летия Крещения Руси. Его сопровождали о. Паисий с братьями, два "абиссинских" монаха (поговаривали, что это кочегар Спановой и беглый поп-расстрига) и чернобровая молодка. На приеме в духовной академии Ашинов отрекомендовал ее митрополиту Платону, обер- прокурору К.Победоносцеву и управляющему канцелярии Синода В.Саблеру как племянницу абиссинского негуса по имени Оганесс. Присутствующий при этом депутат от Одесского славянского общества Кривцов лично заявил, что смуглянка "вовсе не племянница негуса, а девица Аришка, находящаяся в услужении у Ашинова в Константинополе… и если он не выступает официально с уликами против Ашинова, то потому только, что не желает омрачать празднования великого события" (С.Ярон. Киев в 80-х годах: воспоминания старожила. К., 1910).
В доме редактора "Киевского слова" Афиногена Антоновича (Владимирская, 43) создали экспедиционный штаб. Здесь собирался киевский "бомонд": университетские преподаватели, известные врачи, сановники, уважаемые купцы и банкиры. Слушали рассказы атамана "вольных казаков", разрабатывали планы "присоединения Африки к империи".
Не тратил время и о. Паисий. Он уже получил от Синода образа, хоругви, облачение, другие вещи для нужд будущей африканской церкви во имя Иоанна Предтечи и Крестителя. Не хватало денег. В середине сентября 1888 г. архимандрит обратился через газеты с трогательным призывом к киевлянам, заканчивавшимся словами: "Время не терпит, и все истинные православные люди несомненно поторопятся принести свою посильную лепту на это святое дело". Сколько собрал о. Паисий, неизвестно, газеты об этом не сообщали. А уже 26 сентября архимандрит поспешно выехал в Одессу.
10 декабря 1888 г. крейсер "Корнилов" с 146 "миссионерами" отправился из Одессы в Александрию, где путешественники пересели на корабль "Лазарев". В Порт-Саиде Ашинов нанял австрийский пароход Amphitrite, доставивший экспедицию в ночь на 13 января 1889 г. к побережью бухты Таджура, между французским портом Обок и английским поселением Сайла. Эта территория находилась под протекторатом Франции. "Миссионеров" встречали четыре "казака", которых атаман оставил после первого путешествия. Французский корабль Météor и итальянская канонерка Barbarigo, охранявшие береговую линию, остались мирными наблюдателями российского десанта.
Лондонская газета Standard писала: "Десант вызвал определенную сенсацию. Официально речь идет о духовной миссии. Во главе ее — архимандрит, но на самом деле руководит генерал Ашинов… Миссия состоит из епископа, 10 священников, 20 офицеров и значительного количества мнимых ремесленников, имеющих военную подготовку". Корреспондент утверждал, что на берегу монахи сняли рясы и одели военную форму, а генерал Ашинов приказал стрелять по кораблю Barbarigo, если тот близко подойдет к берегу. "Ашинов намеревается проникнуть в Абиссинию через территорию султана Аусси, который… разрешил проход экспедиции, вняв заверению Ашинова, что воевать с итальянцами он не будет". Итальянская Riforma, со слов Ашинова, писала, что через несколько недель в Африку прибудет еще одна российская партия в составе 300 казаков.
Впрочем, "миссионеры" в Абиссинию не спешили, а заняли заброшенный форт Сагалло, принадлежавший Франции, подняли российский флаг и объявили все земли — вдоль моря на сто верст и в глубину континента на пятьдесят — российскими.
Колониальная администрация с удивлением наблюдала, как непрошеные гости сооружали казармы и храм, сажали виноградники и фруктовый сад. На обращение власти признать право Франции на территории, захваченные экспедицией, Ашинов заявил, что Сагалло является частной собственностью, которую он приобрел у местных вождей.
Вызывающее поведение "миссионеров" заставило французов действовать решительнее. 5 февраля 1889 г. из Обока в Сагалло была отправлена эскадра в составе крейсера Primauguet, канонерки Météor и корабля обеспечения Penguin. Ашинову предложили снять российский флаг, сдать митральезы и излишек стрелкового оружия. Не получив от колонистов ответа, командир эскадры адмирал Ольри приказал открыть огонь из корабельных пушек. Над фортом подняли белый флаг.
Позже в интервью французской газете Clairon Ашинов рассказывал, что по станице Москва выпустили 11 снарядов. Погибло четверо детей, две женщины и мужчина, 20 человек были ранены (по данным Times, погибло пятеро и четверо ранены; еще одну миссионерку убили туземцы уже после бомбардировки). 19 февраля 1889 г. горе-миссионеров на кораблях Primauguet и Seignelay интернировали в Обок, откуда на корвете "Забияка" и судне "Чихачев" отправили в Севастополь.
Официальная Россия встретила горе-путешественников "по пушкинским местам" совсем не как героев. В печати, еще недавно поющей осанну "российским первопроходцам", Ашинова называли авантюристом и мошенником, а его экспедицию — "ашиновской аферой, целью которой была не духовная миссия, а грабежи". Формальное следствие провел севастопольский жандармский полковник Цукаловский. Суда не было. Состоялся военно-полевой суд лишь над казаком Гордосевичем, сбежавшим вместе с кочегаром Степным к французам и во время бомбардировки Сагалло указывавшим наиболее уязвимые места форта.
Дальнейшая судьба "африканской вольницы" сложилась вполне благополучно: о. Паисию разрешили проживать в любом монастыре по его выбору, монахов вернули в их кельи, а "вольные казаки" разъехались по домам. Жена атамана 14 марта 1889 г. на почтовом поезде выехала в фамильное имение Кременчуковка Черниговской губернии (ныне с. Ивановка Брянской области), со временем к ней присоединился и Ашинов.
В 1894 г. Ашинова посетил в имении корреспондент газеты "Неделя". Со слов журналиста, имение состояло из 240 десятин пахотной земли, 12 десятин парка, фруктового сада, 100 ульев, загона для скота, добротных риг и т.п. Экс–атаман организовал пожарную дружину, на собственные средства открыл для крестьянских детей школу. Газета отмечала, что страсть к завоеванию не оставляла Ашинова. Правда, вместо африканского побережья объектом завоевания теперь стала соседская земля, а уладил конфликт "не французский адмирал, а земский урядник".
http://gazeta.zn.ua
