Как оно было на самом деле. Жертва
Как оно было на самом деле. Жертва
— Нет, Марк, наши законы в той же мере точны и познаваемы, что и обычные физические принципы. — Жестом опытной курильщицы она загасила палочку ладана о дно дешёвой пластмассовой пепельницы, подошла к книжной полке и начала невнимательно листать какой-то толстый том. — Например, основной закон теофизики гласит: количество теоэнергии в данном континууме в отсутствие энергообмена с другими континуумами есть величина постоянная. Говоря более доступно для тебя, количество веры в мире всегда одно и то же. Так вот, согласно закону Атума, если достаточно большое количество людей будет поклоняться кому-то из своих собратьев, обожествлять его или ещё каким-то способом выражать своё отношение, тратить на него силы и время, то у этого человека появится неплохой шанс стать богом. Пусть младшим, но всё же самым настоящим богом. Главное — однажды перейти количественный барьер. Вот мне удалось, — скромно призналась она и потупила глаза, при этом, правда, слегка выгнув спину и проведя ладонями по бёдрам. Марк сглотнул и уселся поудобнее, стараясь, чтобы ёрзанье осталось незамеченным.
— А для чего это тебе? — поинтересовался он, прикуривая. Его руки уже почти не дрожали. — И почему я?
— Нас очень мало, — призналась она, помолчав. Пройдясь по комнате, она села в кресло и закинула ногу на ногу, отвернувшись от Марка. — Представь себе, что ты с друзьями живёшь в лесу. В большом современном коттедже, но при этом на многие километры вокруг — ни одного постороннего человека. К твоим услугам все удобства. Ты властвуешь над окружающей природой, ты можешь казнить или миловать муравьёв из близлежащей кучи лесного мусора, ты можешь облить сухостой керосином и устроить пожар на многие мили вокруг, ты живёшь в сотни и тысячи раз дольше многих обитателей этих зарослей. Но удовлетворить неодолимую потребность в общении ты можешь только с жалкой кучкой избранных из своего коттеджа, которые тебе хотя бы не противны изначально. И всего лишь через несколько десятилетий вам опостылеют любые совместные занятия; у вас не останется даже общих тем для разговоров, и ты начнёшь сторониться прежних друзей, ненавидеть их, в то же время безумно желая вернуться к ним — прежним, чтобы снова и снова пройти тот же заколдованный путь. Человеческое наследие! — Она изо всех сил стукнула по коленке и нецензурно выругалась. — Это проклятие богов измучивает настолько, что постепенно утрачиваешь либо разум, либо желание жить. Однако прекратить существование теперь не в твоей власти, и рано или поздно ты всё равно сойдёшь с ума из-за ненависти ко всему живому, а больше всего — к своим собратьям, как это было, например, с Локи. Либо совсем одичаешь и потеряешь себя — как Фенрир. Боги тоже дичают и гибнут, мой дорогой, иногда — от руки бывшего друга. А сейчас это происходит даже скорее, чем успевают рождаться новые.
Но я не хочу дичать. И позабочусь о том, чтобы этого не случилось как можно дольше. — Она откинулась на спинку кресла и зажмурилась по-кошачьи. — Главная ценность у богов — это новички. Они — как плод, только что сорванный с ветки: пока от него останется огрызок, организм пополнится разными там витаминами и прочей полезной ерундой. Я не хочу ждать, пока плод созреет сам. Я заведу теплицу и буду выращивать самые вкусные плоды. А он будет моим первым деликатесом. Мы были людьми одного круга, совместимость, по моим прикидкам, очень высокая, так что мне его хватит надолго. Мы с ним… Впрочем, — она раскрыла глаза и чуть виновато улыбнулась, — тебе неинтересно будет узнать, чем мы будем заниматься. Муравью так же чужды человеческие развлечения, как и человеку — муравьиные. Но зато, — мимолётный взгляд в сторону Марка, — я могу посадить муравья у медовой лужицы.
Санитар глубоко затянулся и недоверчиво уставился на неё.
— Это, конечно, интересно, но, всё-таки, почему я? И как я могу тебе помочь? Что мне придётся сделать?
Она поднялась и подошла к его креслу.
— Ему, как ты понимаешь, изначально приходилось делиться с остальными, поэтому, несмотря на колоссальные притоки со стороны зрителей, несмотря на то, что ему доставалось больше других, его путь наверх был не легче, чем у любого одиночки с гораздо меньшим талантом. И, тем не менее, ещё совсем недавно он был буквально в шаге от барьера. Но он не успел его перешагнуть — пошёл откат. Люди быстро пресыщаются любыми наслаждениями, и его случай не стал исключением. В этом, кстати, есть и твоя доля вины: отождествляя себя с ним, ты, сам того не зная, оттянул на себя некоторую часть силы. Однако именно поэтому ты идеально подходишь для той роли, которую я предлагаю сыграть. — Она вдруг резко наклонилась и уставилась Марку в глаза с хищным прищуром. — Взгляни на себя: ты растолстел, обрюзг, потерял и без того скудную квалификацию, а в последнее время у тебя вообще, судя по всему, крыша едет. Единственное, на что ты способен в здравой памяти, — это хорошо попадать в мишень, но времена ковбоев прошли, а твоя дурацкая попытка самоубийства теперь не даст реализовать даже это единственное умение: никто не возьмёт на работу психа-стрелка. Тебя ждёт или нищета, или психушка.
— Что ты предлагаешь? — холодно перебил её Марк.
— Я предлагаю целых десять лет полнокровной жизни, — приветливо и открыто улыбнулась она. — У тебя будут миллионы. Потерять их не сможешь: счета будут пополняться немедленно, по мере трат. Специальный план поездок позволит тебе увидеть все чудеса света и насладиться самыми экзотическими ощущениями. Поверь, в этом мире есть на что посмотреть и чем заняться. Твой психологический портрет говорит о том, что пресыщение будет тебя ожидать как раз к концу десятилетия. Но к тому моменту ты испытаешь больше, чем любой житель этого мира за всю его историю.
— А что произойдёт через десять лет? — нервно осведомился Марк.
— Ты будешь принесен в жертву, — сообщила она будничным тоном.
Санитар отшатнулся и побелел.
— Не бойся. — Она присела перед ним и положила руку ему на колено. — Никаких костров или плах, способ умерщвления не играет роли. Ты просто заснёшь и не проснёшься. Но перед этим прочтёшь на ночь коротенькую молитву, текст которой я тебе дам. И тогда энергия, которую ты успеешь скопить, вызовет, освободившись, лавинный эффект и поможет ему преодолеть барьер — даже с учётом потерь за эти годы.
Но я тебе обещаю — ты не будешь ни о чём жалеть перед смертью, — она выпрямилась и подошла к зеркалу, висевшему за спиной Марка. — Тебе просто не о чем будет жалеть. Дальнейшая жизнь будет тебе только в тягость. Ещё бы, целых десять лет жить в мечте… — Она оперлась на спинку кресла и положила Марку руку на плечо. — В любом случае, я умею быть благодарной, поверь. — Рука скользнула по шёлку рубашки санитара, светлые кудряшки защекотали ему шею.
— Для женщины, мёртвой уже восемнадцать лет, ты очень неплохо сохранилась, — криво улыбнулся Марк и провёл рукой по её бедру.
— А я и не женщина. Я богиня, уже много десятков лет. Чтобы стать богом, необязательно умереть. Ты знаешь об этом, — шепнула она. — И всегда знал.
* * *
Через полтора месяца он убил Джона.
Наверное, никогда ещё мир не был так сплочён одним и тем же чувством. Теоэнергия, предназначенная толпой своему кумиру, поменяла не только знак, но и объект. Волна ненависти неимоверной силы накрыла Марка, смыла старую сущность и наполнила силой новую.
Молчаливое создание, запертое в камере тюрьмы Аттика, было теперь лишь сброшенной кожей, пустой оболочкой из хитина. Вместо бога музыки в мир пришёл бог тщеславия.
