Если задать вопрос об именах создателей первых броненосцев, то подавляющее большинство читателей мгновенно назовут адмирала А. Пексана или императора Наполеона III. Некоторые, наверняка, вспомнят Р. Фултона, создателя первого военного парового корабля «Демологос» для флота США – деревянного судна водоизмещением 2475 т, длиной 47,5 м. Оно представляло собой катамаран и приводилось в движение одним гребным колесом, помещенным между корпусами, в одном из которых располагалась машина, а в другом – котлы. Защита обеспечивалась несколькими слоями перекрещенных деревянных балок, достигающих толщины 1,5 м. В этом своеобразном каземате имелись узкие, наподобие крепостных, амбразуры для артиллерии. Вооружение состояло из двадцати 32-фунтовых пушек, которые размещались в батареях по восемь с каждого борта, плюс по две спереди и сзади.
Вырабатывавшийся котлами пар также использовался для подогрева ядер, поэтому батарея могла стрелять и калеными ядрами, смертельными для деревянных кораблей.
«Демологос» вошел в строй в сентябре 1815 года и затонул в 1829 году после четырнадцати лет мирной службы. Этот «деревоносец» имел надежную защиту от всех видов орудий своего времени, даже тяжелой артиллерии, но был бы совершенно беззащитен против бомбических орудий 1850-1860-х годов, поэтому историки военно-морской техники обычно говорят об этом корабле только как об одном из парадоксов.
Вместе с тем в стране, находящейся вроде бы на задворках цивилизации, почти за 220 лет до Фултона был создан корабль, который по всем признакам соответствует истинным броненосцам. Мало того, этот корабль с огромным успехом использовался в боях 1592–1598 годов во время японо-корейской войны.
Корея в течение многих столетий была ареной постоянных войн и нашествий различных иноземных захватчиков, но самыми злейшими врагами были все-таки японские самураи. Очередной виток агрессии пришелся на конец XVI века, когда Тоетами Хидэеси – сегун и фактический правитель Японии – замыслил создать огромную империю, в которую должны были войти Корея, Китай и Филиппины. Хидэеси поддержали феодальные князья. Для воплощения замысла в жизнь в его распоряжении имелись войска численностью в 500 тысяч человек (цифра по тем временам просто фантастическая). В большинстве это были солдаты-профессионалы, умевшие хорошо обращаться с холодным и огнестрельным оружием, а на вооружение были приняты (впервые в Азии) вполне современные мушкеты.
В начале 1592 года Япония подготовила для вторжения в Корею 220-тысячную армию и флот, насчитывающий несколько сот кораблей и девять тысяч человек команды. Весной 1592 года завоеватели несколькими группами отправились к корейским берегам. 25 мая первая группа (18 тыс. человек) на 350 кораблях высадилась в Пусане и быстро овладела городом, несмотря на отчаянное сопротивление малочисленного гарнизона и населения. Не встречая больше организованного противодействия, японцы стали быстро продвигаться на север. Вторая группа (22 тыс. человек), высадившаяся на южном побережье, двинулась через города Учхон и Синнен на север. Почти одновременно с ней в устье реки Нактонаг высадилась третья группа (11 тыс. человек), которая захватила город Чхонвок. Вслед за этими войсками японцы направили в Корею основные силы (80 тыс. человек) и остальной флот.
Правящие круги Кореи, разъедаемые борьбой клик, оказались не способны организовать отпор захватчикам. Немногочисленные и плохо вооруженные правительственные войска, руководимые бездарными генералами, терпели одно поражение за другим. Сломив сопротивление 8-тысячной королевской гвардии, японцы овладели стратегическими горными перевалами, разгромили другие корейские отряды у города Чхунжу и устремились к Хонсану (Сеулу). 10 июня охваченное паникой королевское правительство бежало из столицы. В начале июля японцы без боя вступили в Хонсан. Запоздалая попытка 50-тысячного войска трех южных провинций изгнать захватчиков из столицы успеха не имела.
Заняв Хонсан, японцы продолжили наступление на север, но на рубеже реки Имжинган столкнулись с упорной обороной. Прибегнув к военной хитрости (симулировав отступление), японцы выманили корейские войска из укреплений и мощным контрударом разгромили их. Казалось, страна повержена окончательно, и корейскому государству, насчитывающему почти девять столетий истории, суждено неизбежное превращение в заурядную провинцию империи Ямато. Исход войны был почти предрешен, но в это время агрессор получил удар по самому уязвимому месту с совершенно неожиданной стороны: на сцену вышел корейский флот, который уже не принимался в расчет.
Накануне вторжения японцев этот сравнительно небольшой флот состоял из четырех самостоятельных флотилий, две из которых были потеряны сразу же в начале войны в результате внезапного удара (как тут не вспомнить Порт-Артур и Перл-Харбор). Лишь флотилия адмирала Ли Сун Сина, состоящая из 85 кораблей, оказала достойное сопротивление агрессору. Выйдя в начале июня из своей базы Йосо, она обнаружила 50 японских судов у восточного берега острова Коджедо, атаковала их и потопила 26 кораблей с десантом. Зайдя в порт Ханпхо, корейская флотилия потопила там еще пять больших японских судов. Еще 11 кораблей были уничтожены при атаке порта Чокчирко. Японцы понесли очень большие потери в живой силе, а Ли Сун Син не потерял ни одного корабля. Решающую роль в этом, безусловно, сыграла личность самого флотоводца.
Будущий адмирал родился в 1545 году в городе Сеуле в семье знатного дворянина. С детства он отличался исключительными способностями, упорством и трудолюбием. Мальчик был не по летам развит и любознателен. Получив блестящее домашнее образование по общим наукам, он приступил к изучению военного дела в королевском военном учебном заведении в Сеуле. Учился Ли Сун Син очень хорошо: он не знал себе равных ни в науках, ни в стрельбе из лука. По завершении обучения Ли служил в различных районах страны, быстро продвигаясь по служебной лестнице. В 1591 году король назначил его на пост командующего флотилией в одну из южных провинций Кореи. В то время основной силой государства считались сухопутные войска, а флот рассматривался как транспортное средство. Ли Сун Син был одним из немногих, кто придавал флоту значение самостоятельного вида вооруженных сил государства.
«Флот является самым лучшим средством обороны страны от неприятеля»,
– писал он.
Слова адмирала не расходились с делом: его флотилия уже через год резко выделялась как уровнем подготовки экипажей, так и отменным состоянием кораблей. Наряду с перестройкой старых, Ли Сун Син создал корабли новой конструкции, получившие название «кобуксон» (судно-черепаха). По словам английского историка, «судно-черепаха» на 300 лет опередило броненосные корабли Запада. Знатоки Востока, в свою очередь, утверждают, что владельцы «кобуксонов», первых в мире броненосцев,
«могли идти в сражение с такой же уверенностью, как наш современный линкор мог вступать в сражение с кораблями прошлого века».
План Ли Сун Сина заключался в том, чтобы, завоевав господство на море, не допустить высадки японских подкреплений и парализовать действия уже высаженных частей.
Объединив под своим началом четвертую флотилию и остатки двух других, Ли Сун Син 9 июля 1592 года вступил у острова Намхэдо в новый бой с японским флотом и уничтожил 12 больших кораблей. В этом сражении корейский адмирал впервые применил «кобуксоны» – корабли, покрытые металлической броней. Испытание показало практически полную их неуязвимость, значительную огневую мощь и хорошую маневренность. От полного разгрома японцев спасло только поспешное бегство.
В ноябре 1592 года в районе Пусана были обнаружены главные силы флота агрессора (более 470 кораблей). Ли Сун Син немедленно направил туда все боеспособные корабли и атаковал врага, выдвинув в первую линию «кобуксоны». При приближении корейских кораблей японские адмиралы, уже знакомые с ударной мощью «черепах», сняли команды на сушу, решив отразить атаку огнем тяжелых береговых батарей. Для этой цели было оборудовано шесть позиций крупнокалиберной артиллерии, неподъемной для установки на судах. Однако «кобуксоны» оказались неуязвимыми для ядер даже тяжелых орудий [1], и корейские моряки спокойно сожгли более 100 японских кораблей, оставшихся без команд. Правда, довершить разгром на берегу не удалось. Десант был основательно потрепан японской кавалерией, поэтому корейцам пришлось погрузиться на корабли и вернуться в базу.
Хоть и отразившие корейский десант, но лишенные поддержки с моря японские войска попали в очень сложное положение, поэтому совместными усилиями правительственных войск, партизан и флота к маю 1593 года удалось освободить всю Северную Корею. Испуганный Хидэеси пошел на мирные переговоры, надеясь выиграть время и подготовиться к новому нашествию.
Его ожидания оказались не напрасными. Как отмечалось, Корея в то время являлась типичной феодальной страной. Правящие кланы непрерывно враждовали между собой и ревниво следили за успехами друг друга. Отрезав японские войска от их баз, Ли Сун Син не только создал условия для истребления захватчиков, но и вызвал своими победами огромный патриотический подъем во всей стране. Повсюду, как на юге, так и на севере, создавались отряды «Армии справедливости». Корейские ученые смогли наладить массовое производство пороха, оружия, отливку пушек. Страна сделала огромный шаг вперед по пути технического прогресса. Ли Сун Сину удалось установить четкое взаимодействие флота не только с регулярной армией, но и с партизанами – случай совершенно уникальный в военной истории. Кроме того, он показал себя как блестящий администратор: вследствие японского нашествия посевные площади в стране сократились в 3-4 раза, но Ли Сун Син сумел решить вопрос продовольственного снабжения армии, организовав хозяйства при военных управлениях и подразделениях. В стране не хватало металла. По его предложению население стало собирать медь и бронзовую посуду для отливки пушек, и т. п. В общем, человек, снискавший любовь и уважение всего народа и показавший столько талантов, не мог не вызвать бешеной ненависти олигархов. Враги оклеветали его и добились разжалования в рядовые. Командовать флотом стал бездарный адмирал Вон Гюн, который быстро развалил эту основную опору страны.
В мае 1597 года японцы, пристально следившие за событиями в стане своих врагов, вновь вторглись в Корею. На этот раз они располагали еще более многочисленным и сильным флотом, надеясь при его помощи одержать победу. По вине Вон Гюна в первом же сражении у острова Кочжедо корейский флот был почти полностью уничтожен. Японцы, получив свободу действий, перешли в наступление на суше и вплотную подошли к Сеулу.
В эту критическую минуту король вспомнил об опальном адмирале и своим указом восстановил его в должности командующего. Но флот пришлось создавать заново, собирая уцелевшие от разгрома корабли. Располагая всего десятью «кобуксонами», Ли Сун Син в сентябре 1597 года повел их в наступление против южного отряда японского флота (более 100 кораблей) и обратил его в бегство.
К этому времени китайское правительство, оценив опасность японской угрозы, направило в Корею 140-тысячную армию для помощи корейским войскам. Значительное подкрепление получил и флот (около 5 тыс. человек). Японские войска после многих тяжелых боев отступили к Пусану и были там блокированы.
18 октября 1598 года объединенный китайско-корейский флот под командованием Ли Сун Сина в бухте Норянчжан перехватил более 500 японских кораблей, пытавшихся вывезти из Кореи остатки своих войск, и после многочасового боя уничтожил более 200 судов противника (по другим данным, спаслось всего 50 кораблей).
Японцы потеряли в этом сражении более 10 тыс. отборных воинов; согласно их старым хроникам, именно в этот год прервались родословные многих древних самурайских семей. Семилетняя отечественная война корейского народа завершилась полным изгнанием захватчиков. Однако радостная весть о нарянджанской победе была омрачена – в этом бою погиб Ли Сун Син, талантливый флотоводец, пламенный патриот и выдающийся кораблестроитель.
В самый ответственный момент, когда после ожесточенного боя огонь с обеих сторон временно затих, адмирал вышел из каземата, чтобы оглядеться и оценить обстановку. Внезапно в его грудь ударила вражеская пуля, и он упал на палубу корабля. К нему подбежал находившийся рядом с ним его племянник Ли Ван, но Ли Сун Син движением руки заставил его замолчать, когда тот стал громко призывать людей, и тихо сказал:
«Сейчас самый ответственный момент боя, и потому никто не должен знать о случившемся со мной. Ни в коем случае не говори сейчас никому обо мне…»,
– это были последние слова великого корейского флотоводца.
Ранее не слишком щедрый на награды, королевский двор Кореи после гибели адмирала по достоинству оценил службу Ли Сун Сина, дав ему посмертное имя Чхунмугон (верный военачальник), а также записал его в список Сонму Ильдын Консин (привилегированная особа первого класса), присвоил титулы Токпун Пувонгун (Великий Принц Токпун), Юмён Сугун Тодок (адмирал флота) и дал посмертное звание Йон-гыйджон (премьер-министр).
Пожалуй, во всемирной истории Ли Сун Син является одним из наиболее ярких примеров «спасителя нации», но его огромные успехи нельзя объяснить только талантом полководца и мудростью государственного деятеля. В данном случае феноменальные победы корейцев обусловлены тем, что в руках выдающегося человека было выдающееся оружие.
Согласно «Нанджон Ильги», одному из личных дневников Ли Сун Сина, он решил построить корабль-черепаху еще в 1591 году, после серии консультаций со своими соратниками. Через год корабль был спроектирован. Дневники адмирала Ли, а также книга «Ханнок», написанная его племянником Ли Ваном, содержат детали конструкции, журнал постройки и описание использования корабля. Непосредственно строительством руководил инженер Ра Дэ Ион. После года проектирования и постройки первый корабль-черепаха конструкции Ли Сун Сина сошел на воду 27 марта 1592 года, а уже летом «черепахи» пошли в бой.
В одной из японских записей о морских сражениях в Корее приводится описание битвы глазами двух японских военачальников, датированной 9 июля 1592 года. В этих записях сказано:
«Около восьми часов утра флот неприятеля (Ли Сун Сина. – Авт.), составленный из 58 больших и 50 малых кораблей, начал атаку. Три корабля были "слепыми" кораблями (кораблями-черепахами), покрытыми железом».
Что же собой представляли корейские броненосцы? Описания, дошедшие до нас, достаточно подробны, чтобы восстановить их в основных деталях, а не ссылаться на старинные гравюры. Эти корабли имели корпус в виде плота с транцевым образованием носовой и кормовой оконечностей. В кормовой части располагалась необычная надстройка, выступавшая с обеих сторон за линию бортов. Корабль имел два паруса того же типа, что и на джонках. В дополнение к этому на нем с каждого борта почти вертикально располагалось 9-10 весел, не имевших уключин западного типа, так что ими управлялись совсем иначе, чем веслами на средиземноморских галерах.
Замечательной особенностью этих кораблей являлось наличие у них защитного черепахоподобного панциря, который тянулся вдоль всего корпуса, за исключением кормового выступа. Этот панцирь сверху покрывался металлическими пластинами с острыми шипами, поэтому взять «кобуксон» на абордаж было совершенно невозможно. В панцире имелось четырнадцать отверстий для ведения огня. Вооружение состояло из десяти бронзовых 50-фунтовых (190-мм) орудий (по пять на борт) и четырех небольших пушек: двух в носу и двух в корме над транцевым срезом. Корабли имели длину 116,4 фута (35,5 м) и ширину 27,8 фута (8,5 м) по палубе. Экипаж состоял обычно из 50–60 бойцов и 70 гребцов.
В передней части корабля устанавливали драконью голову. Существует несколько различных версий ее использования. Одна предполагает применение только в качестве инструмента устрашения. По другой версии, в ней располагалась трубка, по которой в пасть дракона подавался едкий дым, призванный ухудшить противнику видимость, то есть игравший роль дымовой завесы. В личных дневника адмирала Ли Сун Сина есть запись о том, что в пасти дракона можно спрятать пушку.
Каким образом Ли Сун Сину удалось сделать в то время железные плиты достаточно прочными, чтобы выдержать удар пушечного ядра даже с небольшого расстояния, история, к сожалению, умалчивает. Решить эту проблему не смогли, например, и через 300 лет южане в период гражданской войны в США. Защиту для своих броненосцев им приходилось выполнять в виде многих слоев наскоро расплющенных железнодорожных рельсов. Много загадок еще хранят восточные цивилизации.
Особенно впечатляющими выглядят характеристики «кобуксонов» на фоне японских кораблей. Судя по гравюрам XVI века, боевые джонки того времени отличались от торговых тем, что имели высокие фальшборты, нечто вроде тарана на носу, меньшее число мачт и вооружались несколькими небольшими пушками (2-3-фунтовыми). Судно имело лишь одну палубу без полубака и полуюта, подобно европейским судам. Рангоут и такелаж тоже были гораздо проще, чем в Европе: посредине располагалась всего одна высокая мачта, вооруженная узким прямоугольным парусом и укрепленная одним прочным штагом (растяжкой) спереди и двумя сзади. Далее на носу находилась еще одна небольшая наклоненная вперед мачта, которая крепилась только на палубе, что позволяло при необходимости ее убирать. Бимсы выступали с обеих сторон за борта, что увеличивало ширину палубы, предоставляя, таким образом, больше места для грузов и вооружения. На корабле имелся только один довольно большой руль, приводившийся в действие длинным румпелем. Паруса были тканые, а не плетеные циновки, как на торговых джонках. В отличие от китайских, японские суда имели более компактный корпус со значительно более выраженной кривизной бортов; прямой, круто наклоненный форштевень и высоко поднятую над водой корму. Она нависала над рулем, являясь частью корпуса. Размеры корабля не превышали 40–50 м в длину и 14–15 м в ширину.
Таким образом, эти суда были типичными представителями той эпохи, когда парусники, военные и гражданские, были более или менее схожими и одинаково годились для войны и мира, но эта универсальность совсем не улучшала боевых качеств первых и коммерческих характеристик вторых.
В свою очередь, «кобуксон» являлся сугубо боевым кораблем и представлял собой смешанное парусно-гребное судно, что определяло существенное повышение его маневренности. Вооружение также было значительно мощнее, чем у кораблей сходных размерений, как на Востоке, так и на Западе. Такое количество довольно крупных орудий из европейских гребных кораблей несли только галеасы – линкоры той эпохи, а например, самая большая на Средиземном море в XVII веке французская королевская галера, построенная для главнокомандующего, несла только три крупные пушки (одну 36-фунтовую и две 24-фунтовые) плюс две полупушки. И это несмотря на огромные размеры (длина 62 м) и наличие экипажа в 550 человек! Гребной флот Запада, как и в старые времена, делал основную ставку на таран и абордаж. Поставив во главу угла артиллерию, Ли Сун Син и в тактике применения гребных судов опередил Европу на сотни лет.
Конечно, «черепахи» являлись кораблями, пригодными только для береговой обороны, и не могли тягаться в мореходности с нефами и галеонами, но и создавались эти суда для целей сугубо оборонительных: не случайно все свои блестящие победы корейцы одержали, сражаясь в бухтах или узких проливах.
Когда у врага имелась свобода маневра, то более приспособленные для плавания в открытом море и быстроходные японские корабли успевали «смотать удочки». Зато в тесноте чисто парусные «японцы» могли перед «кобуксоном» выступить только в роли «кролика перед удавом». Никаких эффективных способов для его поражения японский флот не имел: ни абордаж, ни малокалиберная артиллерия (большие пушки не выдерживала палуба, да и делать их японцы толком не умели) не могли причинить корейским броненосцам никакого вреда. Европейская галера, пожалуй, могла бы потягаться с «кобуксоном», применив таран, но и в этом случае шансы «черепахи» на победу были бы высоки. В целом, это были действительно замечательные для того времени корабли, намного опередившие свою эпоху. А широкого распространения по всему свету этот тип судна не получил, скорей всего, по двум причинам: сугубо оборонительное назначение (все ведущие морские державы вынашивали в это время отнюдь не мирные планы, ибо интенсивно шел первый раздел мира) и большая сложность производства.
Наладить выпуск таких кораблей мог только такой гениальный человек, как Ли Сун Син. Эта выдающаяся личность известна еще рядом замечательных изобретений, в числе которых разрывная бомба особой конструкции, позволяющая легко брать даже самые сильные крепости, а также метод отливки орудий крупных калибров, позволяющий делать это быстро и качественно. Если добавить к сказанному, что природа одарила этого человека талантом писателя и поэта, то становится удивительно, почему мы о нем знаем так мало.
Перед сражением Ли Сун Син написал:
В ночь лунную у острова Хансан
Гляжу на море я
с дозорной башни;
Мой верный меч,
мой длинный меч при мне,
А на душе тяжелое раздумье.
Вдруг камышовой дудки
слышу свист,
Протяжный свист –
он душу мне встревожил.
Звук дудки доносился со стороны вражеских кораблей. Адмирал в тяжелом раздумье о судьбе родины заново пересматривал план сражения.
К сожалению, после гибели Ли Сун Сина корейский флот быстро пришел в упадок, и через несколько десятков лет уже никто не вспоминал о грозных «черепахах». Парадокс ситуации усугубляется тем, что это мощное оружие осталось почти незамеченным ни на Западе, ни на Востоке. Даже жертвы «кобуксонов» – японцы – продолжали строить старые боевые джонки, а первый броненосный корабль для своего флота приобрели только в конце XIX века.
Корейский народ чтит память выдающегося флотоводца, притом как на Севере, так и на Юге разделенной страны. В июле 1950 года в Северной Корее учредили орден и медаль Ли Сун Сина, которыми награждаются офицеры и матросы ВМФ КНДР за выдающиеся боевые заслуги перед Родиной, а в Южной Корее, в Сеуле, адмиралу поставлен величественный памятник.
Макеты кобуксона в натуральную величину находятся в нескольких южнокорейских музеях, а возле Йосу на воду спущен действующий «корабль-черепаха», открытый для посещения туристами. Изображения и модели кобуксонов сегодня являются одними из самых популярных сувениров в стране.
- [1] Калибр даже «осадных» пушек японцев не превышал 12 фунтов, да и стреляли они по корейцам с большого расстояния каменными ядрами. – Авт.
источник: Ю.Ф. Каторин «Предтеча броненосцев» // сборник «Гангут» вып.55
