9 термидора большевиков или Четвертая русская революция.
В августе 1991 года произошли события, после которого стало ясно что СССР доживает последние дни. Мог ли быть мир без СССР, возможна ли ситуация когда октябрьский переворот 1917 года не состоялся. Могла ли Россия быть преуспевающей, демократической Российской республикой с кадетом Милюковым в качестве президента. Скорее всего вряд ли.Начать нужно с февральской революции.
В отличие от позднейшего октябрьского переворота, когда большевики спланировали и осуществили захват власти, февральские события были чистым экспромтом. Главные вожди революционных партий на тот момент пропадали либо в эмиграции, либо в ссылке (царский режим старательно пытался обезопасить себя).
Фамилии большинства людей, оказавшихся тогда вдруг на волне движения, сейчас знакомы разве что историкам-специалистам. Главным действующим лицом была стихия.
Буквально за 12 часов до падения режима вожаки бунта всерьез рассматривали мысль разойтись по домам, призвать вернуться к станкам, прекратить стачку и митинги. Они не понимали, что даже от них уже ничего не зависит. Монархии пришел конец.
"В истории не найти второго такого крутого поворота, особенно если не забывать, что речь идет о нации в полтораста миллионов душ. Ясно, что события 1917 года, как бы к ним не относиться, заслуживают изучения" (Лев Троцкий).
Существеннейших трансформаций общественной жизни в России начала ХХ века не могло не быть. Российская империя была странным и противоречивым образованием, уродливо сочетавшим в себе архаику и модерн. Государственное православие здесь соседствовало с официально разрешенной проституцией, с которой имело доходы государство, называвшее себя православным. Полуфеодальная экономика и средневеково-сословное государство соседствовало с одной из наиболее передовых в Европе интеллигенций, «пропустивших сквозь себя» самые наимоднейшие и ультрасовременные европейские идеи – от марксизма до нового религиозного сознания. Эти противоречия были настолько остры, что такая империя была обречена.
Она пережила саму себя и никому не была нужна. В Феврале никто даже не попытался ее защитить. Будущие белые генералы, боровшиеся с большевиками, не вывели войска для защиты императора. Церковь спокойно приняла крах монархии, и в храмах слышались здравицы временному правительству. Революционным энтузиазмом были охвачены все – от простого солдата до великого князя. Собственно, большевики и не принимали сколько-нибудь заметного участия в февральских событиях. Русская монархия рухнула фактически не по вине большевиков. Как убедительно доказано историками на сегодняшний день, Февраль был детищем проанглийски и профранцузски настроенных политиков, прежде всего кадетов и кругов высшей аристократией, желающих свержения Николая II. Историк Г.В. Вернадский указывал, что готовившийся дворцовый переворот не состоялся только потому, что его сорвали беспорядки среди рабочих и солдат в Петрограде.
Конечно, большевики, наряду с другими партиями и вообще широкими кругами интеллигенции и общественности, настроенными негативно по отношению к русскому самодержавию, внесли свой вклад в расшатывание и без того прогнивших устоев империи Романовых. Но вряд ли этот вклад был решающим. Революция 1905 года, которая стала своеобразной прелюдией Февраля 17-го, была начата партиями умеренно-либерального толка. Партия большевиков, правда, ярко заявила о себе во время Московского восстания 1905 года, но в результате столыпинской реакции она и пострадала больше других. Многие организации большевиков были разгромлены, вожди партии оказались за границей, в эмиграции и имели весьма ограниченные средства для того, чтоб повлиять на события в России. Неудивительно, что Ленин не предвидел близкие революционные потрясения в России: еще в 1916 году, за несколько месяцев до Февраля он заявил на социал-демократическом совещании в Швейцарии, что он как представитель старшего поколения, вероятно, не доживет до падения русского самодержавия…
Многие пытаются представить все так, что якобы не будь Ленина, временное правительство спокойно и уверено повело бы страну к выборам первого парламента – Учредительного собрания, а уж парламентаризм привел бы Россию к невиданному процветанию и вожделенной «цивилизации». Однако, если отрешиться от эмоций и взглянуть на ситуацию между февралем и октябрем с позиций холодного политологического анализа, как сразу станет ясно, что восстание наподобие октябрьского было бы неизбежно в любом случае, даже если бы Ленин остался никому не известным провинциальным адвокатом, или немцы не пропустили его в опломбированном вагоне.
Как показывает опыт революционных событий в странах Западной Европы, раз начавшаяся революция развивается по восходящей линии. Революция по природе своей несет мощный заряд разрушения, и пока старый режим не будет разрушен до основания, радикализация революции и революционеров продолжается. Революционная энергия сметает умеренные партии и власть переходит ко все более радикальным силам столько, сколько это возможно. Во Франции XVIII века вполне закономерно умеренные жирондисты были сметены якобинской «Горой». Совершенно то же самое началось и в России в феврале 1917-го. Февральские события выпустили, если можно так выразиться, из бутылки джинна социального хаоса. Государство стало распадаться, свободы становиться все шире, разрушительные элементы в обществе все решительнее. На фоне этого верх в массах брали самые радикальные идеи и естественным результатом был приход к власти самой радикальной на то время силой – большевиков.
Таким образом приход большевиков к власти в России был по моему мнению неизбежен как и приход к власти якобинцев во Франции.
В предлагаемом мною варианте АИ события могли происходить по двум вариантам.
1. Раскола партии Эсеров на правое и левое крыло не происходит и устранение большевиков происходит на Учредительном собрании, так как эсеры выступают единым фронтом.
2. Этот вариант мне импонирует больше. В результате эсеровского мятежа 1918 года большевикам устраивают их 9 термидора.
Восстание.
Восстание началось с убийства Блюмкиным и Андреевым германского посла графа графа Вильгельма фон Мирбаха 6 июля 1918 года.
Сначала все развивалось вроде-бы хорошо. Был арестован Джержинский явившийся в в штаб левоэсеровского отряда ВЧК под командованием Попова в Большом Трёхсвятительском переулке, дом 1, с требованием выдачи убийц Мирбаха.
В общей сложности были арестованы 27 большевистких функционеров, захвачены ВЧК и Главпочтампт.
Из всех частей Московского гарнизона большевики смогли опереться только на латышских стрелков — все остальные части либо перешли на сторону мятежников, либо объявили о своём нейтралитете. Приказ Троцкого частям Московского гарнизона выступить против восставших был выполнен только Комендантским полком и Школой военных курсантов, причём Комендатский полк вскоре бежал.
Непонятно почему не были арестованы делегаты V Съезда Советов, даже не было попытки арестовать правительство. Полк ВЧК под командованием Попова восстал довольно странно. К нему присоединилась часть полка им. Первого Марта, силы составляли 1800 штыков, 80 сабель, 4 броневика и 8 орудий. У большевиков в Москве было 720 штыков, 4 броневика и 12 орудий. Но, вместо того чтобы атаковать и одержать победу, пользуясь внезапностью и почти троекратным перевесом, полк пассивно „бунтовал“ в казармах.
На следующий день восстание было подавлено с помощью оставшихся латышских стрелков, которые праздновали Янов день на Ходынском поле. Их безрезультатно пытался подкупить Сидней Рейли, но были подкуплены, как утверждает германский посол Рицлер, Германией.
Мне кажется что если бы ПЛСР 6 июля проявила больше решительности восстание имело бы успех и сегодня называлось бы не мятежом а революцией, а большевики ушли бы в небытие
Кроме того если бы ПЛСР после победы в Москве объединила свои усилия с Самарским Комитетом членов Учредительного Собрания (КОМУЧ) с Временным Сибирским Правительство в Томске и Всероссийским Временным правительством (Директория) в Уфе возможно можно было бы избежать гражданской войны
