Что получится если взять одного великого князя, одну балерину и ещё одну известную французскую фирму? Правильно, полевая гаубица для российской армии.
В 1909 году французская компания «Шнейдер-Крезо» создала образец легкой полевой гаубицы калибра 120 мм (Obusier de Campagne de 120type O.C. 120 N° 2) с поршневым затвором. Гаубица изначально создавалась с прицелом на экспорт — французы в тот момент для своей артиллерии 120-миллиметровый калибр не предусматривали. Первым ее покупателем стала Болгария. Ещё 20-28 ноября 1906 года Артиллерийский комитет болгарского военного министерства собрался для решения вопроса о новой полевой гаубице и после детального анализа принял решение в пользу 120–мм орудия, поскольку болгарская армия уже были на вооружении орудия данного калибра. 5 марта 1907 года болгарская армия подписала контракт со Шнайдером, при этом рассматривался и вариант гаубицы калибром 105-мм. В итоге после ряда обсуждений и демонстрации болгарской делегации летом 1910 года гаубицы калибром 120-мм было принято окончательное решение в пользу последнего. Первоначально болгарским правительством было закуплено девять батарей по четыре орудия.
Ещё одним покупателем стала Сербия, которая приобрела орудия двумя партиями: 24 штуки в 1910-11 гг. и еще восемь в 1912 году. После Балканских войн Болгария также заказала вторую партию — для оснащения уже одиннадцати новых батарей, но с началом Первой мировой войны французы расторгли болгарский контракт, поскольку Болгария выступила на стороне Центральных держав.
В июне 1915 года реквизированные гаубицы были переданы в конно-артиллерийские части французской армии под обозначением Obusier de 120 mm modèle 1915 Tir Rapide — 120-мм скорострельная гаубица модели 1915 года.
Также некоторое количество орудий из бывшего болгарского заказа французы в ходе войны передали армиям Румынии и Сербии. Двадцать две единицы получили бельгийцы.
Предложила «Шнейдер» свое орудие и в Россию. История эта довольно занятная. В 1909 году на вооружение русской армии была принята 48-линейная (122-мм) полевая гаубица системы Круппа с горизонтально-клиновым затвором. Орудие германской фирмы имело довольно удачную конструкцию, что и доказало в ходе проведенных сравнительных испытаний в открытом конкурсе, развертывалось его серийное производство — казалось бы, вопрос с полевой гаубицей был решен. Ан нет!
Французы с участием в конкурсе «пролетели», поскольку опоздали с оформлением заявки. Однако сдаваться не собирались — уж больно лакомый кусок уплывал непросто к прямым их конкурентам, но к заклятым врагам-тевтонам. И пошли другим путем — так сказать, «в обход».
В ту пору пост генерал-инспектора артиллерии с 1905 года занимал Великий князь Сергей Михайлович, человек неоднозначный, но оказавший огромное влияние на развитие этого рода войск. Он фактически создал русскую скорострельную артиллерию, заложил основы тяжелой мобильной артиллерии, ввел обязательным обучение стрельбе с закрытых позиций — ещё со времен русско-японской войну он ввел это новшество и заставил неповоротливых снабженцев к каждому орудию, отправляемому в Маньчжурию, обязательно прикладывать оптику для скрытой стрельбы. Это дало русской артиллерии серьезное преимущество и сберегло жизни многим тысячам артиллеристов. Также он настаивал на открытии новых артиллерийских училищ, выступал за чёткое взаимодействие всех родов войск на поле боя, за первенство инициативы командиров в ведении боя. Даже при советской власти, когда по вполне логичным причинам деяния членов дома Романовых отнюдь не были в почете, его заслуги оценили по достоинству. В фундаментальном научном труде «Артиллерия русской армии» под редакцией генерал-майора Е. З. Барсукова о деятельности великого князя было сказано следующее:
В отношении столь хорошей подготовки русская артиллерия обязана была главным образом своему генерал-инспектору, который в течение десятилетия, предшествующего первой мировой войне, все свои знания и большое искусство в артиллерийской стрельбе, все свое внимание отдавал боевой подготовке артиллерии
Вместе с тем Сергею Михайловичу, как говорится, ни что человеческое не было чуждо: это касалось как дел сердечных, так и денежных. Много лет Сергей Михайлович состоял в отношениях с известной балериной Кшесинской — той самой Матильдой. По одной версии именно через нее представители французской фирмы и сделали «заход» к Его Императорскому Высочеству. Хотя возможно все было проще, поскольку «шнейдеровцы» и без балерины уже имели в России, скажем так, сильные позиции. И маловероятно, что без великокняжеского ведома и соответствующих «инвестиций», обеспечивших его благосклонность. Хотя, надо отдать должное, абы что князь не лоббировал — шнейдеровские орудия, состоявшие на вооружение сначала в Императорской, а затем и в Красной армиях показали себя вполне достойно и прожили долгую боевую жизнь. Было ли это лишь лоббирование интересов, либо желание угодить союзникам-французам, либо и то и другое, но в итоге, вернувшись из отпуска, августейший генерал-инспектор волевым решением приказал принять на вооружение французский образец, получивший наименование «48-линейная полевая гаубица системы Шнейдер образца 1910 года».
Таким образом на вооружение русской артиллерии оказались две модели полевой гаубицы одинакового калибра и сходных баллистических характеристик, но при этом разной конструкции. Ситуация довольно странная и создавала множество проблем начиная от нерационального использования ресурсов и производственных мощностей так и трудности в эксплуатации ремонте двух различных по конструкции артсистем и обучения личного состава. Как точно отметил в своей работе историк А. В. Сорокин:
Можно представить, сколько бед приносили ситуации, когда
потерявшая свои орудия, но сохранившая свой личный состав воинская часть перевооружалась имеющимися «здесь и сейчас» гаубицами «другой системы», которые требовали совершенно иных навыков по их техническому обслуживанию и ремонту.
Но как бы там ни было — дело было сделано.
Перейдем собственно к орудию. 122-мм полевая гаубица образца 1910 года конструктивно состояла из следующих частей: ствола, поршневого затвора, однобрусного лафета, ходовой части, прицельных приспособлений и щитового прикрытия. Условно её можно поделить на качающуюся часть, состоявшую из ствола с затвором, люльки, противооткатных устройств и прицельных приспособлений и лафет состоявший из станка с подъемным и поворотным механизмами, колесного хода и щитового прикрытия.
Ствол гаубицы состоял из трубы, скреплённой кожухом и надульником. Канал ствола делился на затворную, каморную и нарезную части. В затворной части находились два нарезных и два гладких сектора для прохода и сцепления с аналогичными секторами поршня затвора. Там же располагались удержник, лапки выбрасывателя и направляющая планка механизма заряжания. В затворной части прямоугольным уступом с затворной частью в заряжённом орудии, размещалась гильза. Через конический скат каморная часть соединялась с нарезной, имевшей 36 нарезов. Крутизна их нарезки была прогрессивной на протяжении 6,5 калибра от начала нарезов, а после вплоть до дульного среза – постоянной. С помощью двойной гребёнки ствол неподвижно соединялся с салазками.
Затвор состоял из шести механизмов: запирающего, ударного, выбрасывающего, предохранительного, облегчения заряжания и удержания гильзы. Запирающий механизм, включавший поршень, раму, рукоятку и ряд других деталей, вместе с гильзой обеспечивал надёжную обтюрацию пороховых газов при выстреле. В поршне монтировался ударный механизм с линейно движущимся ударником, винтовой боевой пружиной и поворотным курком; для взведения и спуска ударника курок оттягивался спусковым шнуром. Экстракция стреляной гильзы из каморы производилась при открывании затвора выбрасывателем в виде коленчатого рычага. Задачей предохранительного механизма являлось предотвращение опасности для орудийного расчёта, связанной с преждевременным отпиранием затвора при затяжных выстрелах. Механизм облегчения заряжания предохранял ведущий поясок снаряда
от задевания за уступ трубы и облегчал досылку боеприпаса. Он состоял из направляющей планки, подъёмного рычага с осью и муфты, которая передавала вращение при повороте рукоятки затвора на ось подъёмного рычага. Механизм удержания гильзы служил для её фиксации при заряжании под большим углом возвышения.
Противооткатные устройства включали гидравлический тормоз отката и наката и гидропневматический накатник. Эти два узла собирались в салазках, жёстко соединённой со стволом и откатывающейся вместе с ним
цельной стальной поковке, в которой высверливались каналы. В центральном из них располагался цилиндр тормоза отката, под ним – нижний цилиндр накатника со штоком и поршнем, а по бокам сверху – цилиндры воздушных резервуаров накатника. При выстреле штоки тормоза отката и накатника оставались неподвижными; откатные части ствольной группы составляли ствол, салазки и веретено тормоза отката, которое неподвижно соединялось с салазками.
Накатник заполнялся 8,65 л жидкости «стеол» и воздухом под давлением 24 атм, тормоз отката – 3,7 л глицериновой смеси (ей можно было заправлять и накатник). Работа силы сопротивления откату распределялась так, что на долю тормоза отката приходилось примерно 70% (пробрызгивание жидкости между веретеном и регулирующим кольцом из
одной части цилиндра тормоза отката в другую), на долю накатника – 25% (воздух в нём сжимается до давления в 75 атм, что обеспечивало аккумулирование энергии для последующего наката) и 5% на трение. Нормальный откат составлял от 1000 до 1030 мм, наибольшая его допустимая длина – 1067 мм; при откате в 1100 мм мог произойти удар
поршня по кольцевому выступу цилиндра тормоза. Для контроля величины отката сзади на правой стороне салазок имелся поводок, приводящий в движение указатель отката на люльке.
Люлька жёлобообразного типа укладывалась цапфами в гнёздах станка орудия и сцеплялась зубчатым сектором с шестернёй подъёмного механизма. Сверху вдоль рёбер жёлоба люльки имелись полозки, служащие направляющими для захватов салазок при откате
и накате. Для большей прочности жёлоб был усилен цапфенной обоймой и двумя связями. На передней части люльки через шарнирное соединение монтировалась коробка упора штоков тормоза отката и накатника. На левой цапфе люльки устанавливался кронштейн прицела. Сами же цапфы располагались таким образом, что ствол с салазками был в них самоуравновешен, что устраняло надобность в особом уравновешивающем механизме. У орудий ранних выпусков на левой стороне люльки размещалось спусковое приспособление с
предохранительным щитиком. Оно позволяло наводчику самостоятельно произвести выстрел, не покидая своего рабочего места. На более поздних гаубицах его упразднили.
Подъёмный механизм – секторного типа, с передачей вращающего усилия от маховика к шестерне, находящейся в зацеплении с зубчатым сектором люльки, посредством конической зубчатой и червячной пар.
Станок орудия служил основанием для качающейся части. Он состоял из двух станин, жёстко соединенных между собой четырьмя связями, и трубчатой коробки для боевой оси и ходового винта поворотного механизма. На задней (хоботовой) части станка, которая
служила опорой на грунт, были установлены постоянный и откидной (летний) сошники.
Там же имелось прави́ло для грубой горизонтальной наводки гаубицы и шворневая лапа для сцепления орудия с передком.
Трубчатая коробка защищала боевую ось и ходовой винт поворотного механизма от ударов, пыли, грязи и потери смазки. С целью разгрузки поворотного и подъёмного механизмов, а также предотвращения их повреждений от неизбежных ударных воздействий на марше
использовались два приспособления для крепления станка и
люльки по-походному. Они, соответственно своему назначению, жёстко связывали боевую ось и люльку со станком при переводе орудия в походное положение.
Щитовое прикрытие состояло из двух щитов – неподвижного, прикреплённого к кронштейнам, сидящим на боевой оси, и подвижного (поскольку он перемещался вместе со станком при работе поворотным механизмом), прикреплённого к кронштейнам на станке. В последнем имелись вырез для люльки со стволом и окно для прямой наводки, закрываемое ставнем.
Поворотный механизм винтового типа, с шестеренчатой передачей усилия от маховика на ходовой винт, ввинчивающийся или вывинчивающийся в бронзовую матку, установленную параллельно боевой оси. При вращении маховика весь станок орудия перемещался вправо-влево вдоль боевой оси, опираясь на неё двумя роликами. При этом его лобовая часть описывала окружность с центром в точке опоры сошника, а боевая ось с колёсами слегка повертывалась в горизонтальной плоскости. Однако если колёса были намертво зафиксированы чем-либо на грунте, то гаубица теряла возможность горизонтальной наводки.
Колесный ход составляли боевая ось, с двумя колёсами. Колеса у гаубиц ранних выпусков были деревянными, с металлической шиной. В советское время модернизированные в 1930 году гаубицы снабжались металлическими колесами с шинами ГК. Для предохранения боевой оси от наминания оседающим при выстреле станком поворотный механизм оснащался тарельчатыми пружинами Бельвиля в своих роликовых коробках. Эти пружины не подрессоривали систему при походном движении.
Прицельные приспособления включали зависимый от орудия прицел, и панораму типа Герца.
Для стрельбы, как и у гаубицы образца 1909 года, использовались два типа боеприпасов: фугасная граната и шрапнель. Граната снаряжалась зарядом тротила либо мелинита массой от 3,5 до 4,8 кг. Разрыв гаранты образовывал в грунте воронку диаметром 2-2,5 метра и глубиной до одного метра — по этим показателям гаубичная граната вдвое превосходила аналогичный боеприпас 76-мм полевой пушки. Шрапнельный снаряд содержал в себе около 500 шаровых пуль массой по 19 граммов каждая. Масса и гранаты и шрапнели составляет 23 килограмма.
Заряжание раздельное. Пороховые заряды размещались в гильзах. Всего для стрельбы предусматривались пять зарядов: полный и четыре уменьшенных. Полный заряд состоял и одного пакета тонкого (быстро сгорающего) пороха массой 307 граммов и четырех добавочных пучков толстого (медленного) пороха по 153 грамма каждый. Для перехода от полного к одному из неполных типов заряда нужно было извлечь из гильзы соответствующее количество добавочных пучков.
Для буксировки и перевозки боекомплекта гаубица, как и система Круппа обр. 1909 года, комплектовалась передком образца 1911 года и зарядным ящиком с передним и задним ходами по конструкции сходными с передком. Гаубица с передком перевозилась шестеркой лошадей со скоростью до 6 км/ч. После модернизации 1930 года часть выпускаемых орудий с 1936 года стали оснащать металлическими колесами с литыми шинами ГК, что позволило увеличить скорость возки до 10-12 км/ч.На деревянных колесах до 1930-37 гг. устанавливали дисковые тормоза, которыми управлял ездовой с передка при помощи тяги из металлического тросика. Торможение металлических колес с шиной ГК осуществлялось башмачным тормозом.
Серийное производство гаубиц с 1912 года было развернуто на Обуховском заводе в Санкт-Петербурге, который до 1918 года изготовил 558 таких орудий.
Так же как и гаубица системы Круппа гаубица образца 1910 года поступала на вооружении как лёгкой полевой артиллерии, так и артиллерии сухопутных и береговых крепостей. Мортирный (по-современному гаубичный) дивизион состоявший из трех батарей шестиорудийного состава входил в состав артиллерии армейского корпуса. Боевое крещение гаубицы обр. 1910 года получили в годы Первой мировой войны, где применялась практически на всех фронтах, где их основной задачей стало разрушение окопов, полевых блиндажей и пулеметных гнезд противника. В сражениях русские артиллеристы продемонстрировали отменную выучку, а их орудия нередко превосходили по боевым качествам аналогичные образцы армий противника. Однако сказывались как недостаточная численность самих орудий, так и недостатки организации — к примеру у немцев легкие полевые гаубицы были на вооружении уже дивизионной артиллерии, в то время как в русской армии они были представлены лишь на корпусном уровне, где у германской армии имелись мощные артсистемы более крупного калибра.
Не менее активно использовалась всеми противоборствующими сторонами-участниками Гражданской войны, а также сопутствовавших ей конфликтов, таких как война с Польшей. При этом маневренный характер боевых действия не был для них помехой, поскольку в подвижности гаубицы не уступали знаменитым «трехдюймовкам», хотя имели существенно больший вес.
В середине 1920-х годов после перехода на метрическую систему «48-линейный» калибр стали официально именовать «122-миллиметровым». Соответственно изменилось и наименования гаубицы: из него исчезли прилагательное «полевая» и наименование фирмы-разработчика. Теперь орудие стало именоваться просто «122-мм гаубица обр. 1910». Именно ее было решено оставить в серийном производстве поскольку при равных с гаубицей образца 1909 года баллистических возможностях она оказалась более удобной в эксплуатации и менее дорого́й в изготовлении — у нее было меньше деталей и узлов требовавших для своего изготовления инструментальных и легированных сталей. В условиях разрухи после Гражданской войны возможность использовать для орудия больше обычной конструкционной стали стало весомым аргументом в пользу шнейдеровской системы. На этот раз в качестве производственной базы был выбран Пермский завод. В 1930 году здесь же была проведена модернизация орудия, целью которой было увеличение дальности стрельбы. Заключалась она в следующем: заключалась в следующем: для использования новой гранаты дальнобойной формы с разными зарядами была расточена (удлинена) на один калибр зарядная камора.Опыт экс-
плуатации гаубицы выявил сползание надульника из-за недостаточно надежного крепления его на трубе только за счет термического уступа. В модернизированных орудиях крепление надульника усилили. Также был установлен новый нормализованный прицел. Упрочнёны были конструкция лафета и подъемного механизма. Небольшим изменениям подверглась также конструкция противооткатных устройств. В результате начальная скорость ее снаряда повысилась до 364 м/сек, а дальность стрельбы — на 1240 м от первоначального значения. Модернизированная артсистема получила наименование «122-мм гаубица образца 1910/30 годов». Помимо выпуска новых орудий были переделаны по проекту модернизации 762 гаубицы образца 1910 года.
Проведенная модернизация позволила использовать для стрельбы новые типы боеприпасов. Причем как осколочно-фугасных и шрапнельных так ряд специальных боеприпасов: осветительные химические, а позднее и кумулятивные снаряды.
Качающаяся часть гаубицы использовалась в качестве основного вооружения самоходно-артиллерийской установки СУ-5-2, созданной в середине 1930-х годов на базе легкого танка Т-26. Орудие устанавливалось за коробчатым щитком и имело весьма небольшой возимый боекомплект — 4 снаряда и 6 зарядов. Серийное производство СУ-5-2 началось в конце 1935 года и продолжалось до декабря следующего года. Всего изготовили 31 машину. Несмотря на малочисленность эти САУ смогли принять участие в боевых действиях у озера Хасан и в начальный период Великой Отечественной войны.
Впервые в боевой обстановке 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. открыли огонь на Дальнем Востоке во время боев с армией милитаристской Японии на озере Хасан летом 1938 года. В составе 40-й стрелковой дивизии находилась 31 122-мм гаубица, 32-й стрелковой дивизии – 20 таких орудий. 2-я механизированная бригада имела на вооружение 15 СУ-5-2 плюс ещё пять буксируемых гаубиц обр.1910\30 гг. Мощный огонь советской артиллерии, в первую очередь гаубичной, сыграл существенную роль в победе Красной армии.
Следующим эпизодом стали бои на реке Халхин-Гол в 1939 году. На конец мая Красная армия в том районе имела лишь четыре 122-мм
гаубицы, открывшие огонь по врагу 28 – 29 мая. К началу июля число этих орудий уже превысило сотню и только с 20 по 30 августа они выпустили по японцам 47 364 снаряда. Действенность стрельбы советских гаубиц была весьма высокой. Японские офицеры отмечали, что «эффективность артиллерийского огня русских затмила всё, с чем мы столкнулись в Китае». Не обошлось и без потерь — в боях Красная Армия потеряла тридцать одну 122-мм гаубицу обр. 1910/30 гг.
В советско-финской войне 1939-1940 гг. 122-мм гаубицы обр. 1910/30 также приняли самое активное участие. В первом эшелоне советской 7-й армии, действовавшей на Карельском перешейке, в конце ноября 1939 года насчитывалось 136 122-мм гаубиц. К 8 февраля 1940-го их число составило уже 624 орудия. Действовавшая к северу от Ладожского озера 9-я армия располагала 92 122-мм гаубицами. Там же артсистемы этого типа понесли и наибольшие потери – с 1 по 7 января 44-я стрелковая дивизия, оказавшаяся в окружении, потеряла семнадцать таких орудий. 8-я армия за время боевых действий из 182 имевшихся потеряла 27 единиц. Значительная их часть была захвачена финнами и использовалась им впоследствии против РККА. В финской армии орудие получило обозначение 122 H/10-30. Также финны использовали порядка четырех десятков гаубиц оставшихся у них от русской армии после революции и гражданской войны.
Помимо захваченных у Красной Армии финны позднее приобрели еще 72 гаубицы у Германии, которые немцам удалось захватить в значительных количествах в качестве трофеев после начала войны с СССР. Кстати в самом «третьем рейхе» они также были приняты на вооружение вермахта под индексом 12,2 cm le.F.H.388(r). Их задействовали как в боях на Восточном фронте, так и на Балканах и в системе укреплений Атлантического вала. Более того, был даже налажен массовый выпуск боеприпасов к трофейным гаубицам.
Некоторое количество затрофеенных гаубиц немцы передали и своим румынским союзникам.
По состоянию на июнь 1941 года системы обр. 1910/30 гг. несмотря на активное поступление в войска новой гаубицы М-30 все ещё оставались самыми распространённой дивизионной гаубицей в РККА. По разным данным, их насчитывалось от 5578 до 5900 единиц. Из них 2752 единиц приходилось на соединения, дислоцированные в западных военных округах. Разумеется к тому моменту это было уже устаревшая система: однобрусный лафет, отсутствие подрессоривания колесного хода, невысокая дальность стрельбы не позволяли ей тягаться на равных с новыми артсистемами. Но поскольку производство новой гаубицы образца 1938 года только набирало обороты «шнейдеровки» оставались основой советской дивизионной гаубичной артиллерии в начале Великой Отечественной войны. В тяжелых боях 1941 года гаубицы этого типа понесли огромные потери. Историк артиллерии Анатолий Сорокин приводит приблизительную цифру в 3700 единиц.
Но даже несмотря на это по состоянию на январь 1942 года в Красной армии имелось ещё около 1900 гаубиц обр.1910/30 гг., и они по прежнему составляли большую часть парка 122-мм гаубичной артиллерии. По мере нарастания производства М-30 доля старых гаубиц в дивизионной артиллерии неуклонно сокращалась и к концу войны они стали на фронте почти редкостью.
Однако в частях, дислоцированных на Дальнем Востоке их сохранилось гораздо больше и в 1945 году, когда Советский Союз вновь вступил в противоборство с Японией огонь 122-мм гаубиц образца 1910/30 годов сыграл свою роль в разгроме Квантунской армии. Полностью же со службы «шнейдеровские» гаубицы-ветераны ушли лишь в 1946 году, когда завершилось перевооружение дивизионной артиллерии на М-30.
На момент принятия на вооружение 122-мм гаубица образца 1910 года полностью отвечала всем предъявляемым требованиям к орудиям своего класса. По подвижности с конной тягой шестеркой лошадей и по возможностям маневра огнем она не уступала зарубежным образцам, таким как немецкая 10,5-см полевая гаубица 98/09 и британская скорострельная 4,5-дюймовая гаубица. Русская гаубица немного проигрывала «немке» в скорострельности (5-6 выстр./мин. против 6-8 выстр.мин), но превосходила в этом показателе британку с ее четырьмя выстрелами в минуту. Однозначно русская гаубица превосходила обеих по действию тяжелой фугасной гранаты весом в 21,3 кг против 15-17 кг у гранат иностранных орудий. Максимальная дальность стрельбы также была больше, но уже в ходе Первой мировой в иностранных армиях появились системы, превосходящие нашу гаубицу по этому показателю.
Относительно гаубицы Круппа образца 1909 года, система Шнейдера отличалась более простой, хотя и менее продвинутой с технической точки зрения, конструкцией станка. Правда в устойчивости при стрельбе на малых углах возвышения он уступал крупповскому. Как уже говорилось ранее, более широкое применение при изготовлении обычных конструкционных сталей делало гаубицу более технологичной и дешевой в массовом производстве, особенно учитывая состояние и возможности отечественной промышленности того времени. Это обстоятельство, а также заложенный в нее неплохой модернизационный потенциал помогли гаубице оставаться в производстве до 1941 года, когда из сборочных цехов Пермского завода выкатили последние орудия этого типа.
К концу 1930-х годов шнейдеровская гаубица представляла собой устаревшую конструкцию, хотя не более чем скажем, немецкая 10,5 cm leFH 16 или та же английская 114-мм гаубицы, которые также применялись на полях сражений Второй мировой. 122-мм гаубица образца 1910/30 гг. оставалась востребованным, надёжным и неприхотливым орудием, смогла с честью себя проявить в годы Великой Отечественной войны и победно завершить долгую боевую жизнь.
Источники: А. Б. Широкорад «Энциклопедия отечественной артиллерии», А. В. Сорокин «Последний довод Сталина. 122-мм гаубицы образца 1910/30 и 1909/37 годов», Р. С. Исмагилов «Артиллерия и минометы XX века», Е. З. Барсуков «Артиллерия русской армии (1900–1917 гг.)», Руководство службы полевой артиллерии Отдел V. Боевые припасы (1913 год), 122-мм гаубица образца 1910-1930 гг. Краткое руководство службы, С. Войцехович » Полевая гаубица образца 1910 года»/ М-Хобби №1-2018
Источник — https://dzen.ru/a/ZAXeTgrPPAHVz7cv
