Юрий Пашолок. Попытка создания тяжелого эвакуатора на базе КВ-1
Юрий Пашолок. Попытка создания тяжелого эвакуатора на базе КВ-1
Проект многоцелевой инженерной машины 212 (С.Т.), которая должна была использоваться в качестве тяжелого танкового эвакуатора
Вопрос эвакуации танков с поля боя появился практически сразу после того, как они появились на поле боя. Вытаскивать их приходилось всем, чем придется, при этом ассортимент средств эвакуации выглядел не особо широким. Вытаскивать танки приходилось либо такими же танками, либо обычными гусеничными тягачами. Первые не очень хорошо подходили по той причине, что у танков и так ресурс не резиновый, а тягачи не имели броневой защиты. Поэтому вытаскивать застрявшую, либо поврежденную технику под огнем противника они не могли. Проблема, впрочем, ушла сама собой после окончания Первой мировой войны. Дело в том, что наибольшие трудности возникали с тяжелыми и средними танками, а они, после окончания войны, очень быстро ушли в тень. Легкие же танки, как правило, могли вытаскивать сами себя. По этой причине в 20-е и первую половину 30-х годов занимались чем угодно, кроме как специальными эвакуаторами. Основным направлением было создание тягачей, способных перевозить танки на дальние расстояния. Вопрос же именно БРЭМ даже не стоял.
Наиболее тяжелым средством эвакуации к концу 30-х годов стал тягач «Ворошиловец». Но его для новых тяжелых танков уже не хватало
В полной мере данная ситуация относилась и к советским средствам эвакуации бронетанковой техники. Сначала у нас появился тяжелый артиллерийский тягач «Коминтерн», который, по своим возможностям, вполне позволял таскать легкие и средние танки. Проблемы возникали только с тяжелым танком Т-35. Решались они довольно просто: впрягалась, один за другим, два тягача, таким образом танк и вытаскивали. Кроме того, в конце 30-х годов появился новый тягач «Ворошиловец», который, на предельных режимах, мог справляться с Т-35 и в одиночку. Между тем, конец 30-х годов ознаменовался появлением танков прорыва нового поколения. Речь идет о Т-100 и СМК-1. Эти машины имели массу под 60 тонн, что опять поднимало вопрос о том, чем их таскать.
Специальный тягач С.П., эскизный проект от 9 февраля 1940 года
Наиболее остро вопрос эвакуации подбитой бронетанковой техники встал после начала советско-финской войны. Она стала первым случаем применения советских тяжелых танков, и тогда же первый тяжелый танк был потерян. Речь идет об СМК-1, который 19 декабря 1939 года подорвался на фугасе, вытащить его силами других танков, включая Т-100, не удалось. Машина так и простояла на месте подрыва. Естественно, это не осталось незамеченным для Военного Совета Северо-Западного фронта, которым командовал С.К. Тимошенко. Будущий маршал стал крестным отцом целого ряда танков и САУ. Именно с его подачи начались работы по КВ-2, штурмовым САУ со 130-мм и 152-мм орудиями, а также новых танков сопровождения, которые заменяли Т-26. Одним из основных исполнителей данных заданий стал Кировский Завод, разработчик СМК-1 и КВ. В самом начале февраля 1940 года завод получил задание на разработку танка сопровождения, который получил обозначение 211 (на заводе также использовался индекс Объект 211). Вскоре после этого появилось еще одно задание — тяжелая инженерная машина, предназначенная для широкого спектра задач, включая и эвакуацию тяжелых танков. Машина получила обозначение «212», также использовался и индекс Объект 212.
машина в положении эвакуации в тяжелой местности, опоры опущены
Нельзя сказать, что машина уж совсем неизвестная, но с ней связано некоторое количество подводных камней. Во-первых, в случае с индексом 212 связана забавная история: в течение 1940 года образовалось два проекта с таким обозначением. Самая дикость в том, что короткое время они существовали параллельно. С этим и связан тот факт, что поначалу САУ 212 именовалась как 212А. В реальности данные машины имеют между собой мало общего. Во-вторых, во всех описаниях данного проекта идет упоминание, что ведущим инженером машины являлся Н.В. Халкиопов. Действительно, в документации по эскизному проекту С.Т. (специальный тягач), датированной 9 февраля 1940 года, Халкиопов идет как ведущий инженер. А вот дальше ситуация поменялась. Ц.Н. Гольдбурт, до того являвшаяся руководителем работ по одной из групп, далее стала старшим инженером машины. Именно в таком статусе она находилась к моменту, когда машину осмотрела макетная комиссия. Причем случилось это отнюдь не в конце февраля 1940 года, как оно гуляет из публикации в публикацию, а 29 мая.
На тот момент ведущим инженером машины был Н.В. Халкиопов. В штампе также упомянута Ц.Н. Гольдбурт, позже именно она стала ведущим инженером машины.
Еще одним важным моментом являлось то, что к маю 1940 года бывший С.Т., далее именовавшийся исключительно как 212 или Объект 212, не был просто тягачом. Естественно, задача эвакуация тяжелых танков массой 40-60 тонн оставалась приоритетной. Для этого машина была оборудована 70-тонной лебедкой, имевшей трос длиной 80 метров. Учитывая опыт советско-финской войны, когда танки не могли эвакуировать, поскольку тягач буксовал на заледенелой местности, сзади появились опускаемые упоры. При этом добавились дополнительные функции. Вторым вариантом стал минный трал, который, в случае необходимости, ставился на машину. Третьим вариантом становилась саперная машина. В кормовой части предусматривалась перевозка 9-12 саперов, а также 1-2 тонны взрывчатки. При снятой лебедке вместимость кузова увеличивалась до 20-25 человек. Для защиты ставилась съемная крыша толщиной 20 мм. Четвертый вариант предусматривал переоборудование в мостоукладчик. Кроме того, предусматривались дополнительные функции вроде растаскивания надолб. Одним словом, теперь это была многоцелевая инженерная машина.
Макет многоцелевой инженерной машины 212, конец мая 1940 года
Базой для инженерной машины 212 являлся тяжелый танк КВ. С него бралась, в основном, ходовая часть, мотор, коробка передач и трансмиссия. При этом трансмиссию перенесли вперед. Экипаж составил 3 человека, причем все трое сидели друг за другом, с левой стороны корпуса. Иного варианта для компоновки отделения управления не имелось, поскольку справа размещался мотор и элементы трансмиссии. Несмотря на кажущиеся большие габариты, внутри 212 было тесно, сидящий по центру и вовсе ездил балластом. Оборонительное вооружение у машины имелось — 1 пулемет ДТ, смотревший назад. Боевая масса машины оценивалась в 35 тонн, а максимальная скорость 32 км/ч. С учетом того, что удельная мощность была близка к 20 л.с. на тонну, подвижность так себе. Толщина брони по периметру составляла 50 мм.
Комиссия машину забраковала, причем основная часть претензий была справедливой. Отделение управления получилось слишком тесным, а сама машина получилась слепой
Самое интересное заключается в том, что именно в таком виде 212 точно не пошел бы в серию. Комиссия действительно указала, что такая машина необходима для танковых войск Красной Армии. Но дьявол, как обычно, в деталях. Далее шел пункт №2, в котором указывалось, что машина для указанных задач не отработана. А далее комиссия указывала необходимость изготовления технического проекта и деревянного макета тягача. Да, всё верно, фактически это означало, что 212, в том виде, как его спроектировали в феврале 1940 года, точно не строили бы в металле. Слишком большим был список претензий. Например, требовалось разместить две пулеметные установки — спереди и сзади. Это означало размещение стрелка в лобовой части корпуса, где, на всякий пожарный, жила коробка передач. В общей сложности различных правок набралось на 4 страницы текста. Часть из них, включая упомянутое размещение стрелка, не была возможной при имеющейся компоновке. В этом и заключается причина, почему далее инженерная машина 212 тихо исчезла из работ. Дальнейшие работы попросту потеряли смысл.
Единственная пулеметная установка могла стрелять только назад
А теперь внимание, откуда же на Кировском Заводе появилось 2 машины с индексом 212. Дело в том, что летом 1940 года СКБ-2 Кировского Завода получило задание на истребитель ДОТ-тов, который вооружался 152-мм пушкой БР-2. Компоновка машины однозначно говорила о том, что боевое отделение будет размещаться в кормовой части. Скорее всего, Ж.Я. Котин и подал мысль, которая покоряла своей простотой. А именно взять за основу однозначно тупиковый проект тяжелого тягача, который военные забраковали, и сделать на его основе САУ. Естественно, от исходной машины осталась компоновочная схема моторно-трансмиссионной группы и лобовой части корпуса, но менять шифр никто не стал. Да и ведущим инженером машины осталась Ц.Н. Гольдбурт. Не зная этого факта, можно себе взорвать мозг тем, что существуют технические условия на приемку корпуса 212, датированные сентябрем 1940 года. Вот только речь идет уже не о инженерной машине, а штурмовой САУ. Такая вот историческая загогулина. Некоторое время (летом 1940 года) проекты существовали параллельно, поэтому и САУ изначально именовалась как 212А. Ну а далее буква исчезла, поскольку к осени 1940 года остался только истребитель ДОТ-ов.
Список источников:
-
-
- РГВА
- РГАЭ
- ЦГА СПб
- Архив Игоря Желтова
-
