У каждой танкостроительной державы, особенно когда она старается развиваться самостоятельно, появляются свои, характерные особенности. По ним безошибочно вычисляется, к какой стране относится то, или иное техническое решение. Особенно это ярко наблюдалось в 30-е годы, когда еще не имелось опыта Второй мировой войны, а ряд идей не успели обкатать в больших конфликтах. В полной мере это касалось размещение вооружения, у ряда стран к данному вопросу имелся свой взгляд.
Танкостроение в Чехословакии стало полноценно зарождаться к началу 30-х годов. Конечно, оно было и до того, но практические результаты поначалу оказались близки к околонулевым. Совсем иначе ситуация развивалась в первой половине 30-х годов. Чехословацкие инженеры очень быстро сформировали облик танков, которые сложно спутать с творениями танкостроителей других стран. Даже если это танки разных фирм, всё равно ряд идей однозначно говорило о стране происхождения. Касалось это и отдельных элементов, в том числе и того, как размещалось оружие в корпусе.
То, что при создании танков собственной конструкции чехословацкие инженеры внимательно смотрели на Vickers Mk.E, не является большим секретом. Вместе с тем, от исходного танка очень быстро остались рога, да копыта. Это касалось и корпуса, и башни. Причем, с очень большой долей вероятности, общая концепция исходила не от Škoda или ČKD, а VTÚ (Военно-Технический Институт). Именно там формировали общую концепцию танков, выдавали техническое задание, а дальше фирмы по ним разрабатывали проекты. На такое намекает слишком похожие идеи, которые появились у танков, чья разработка началась почти одновременно.
Еще в ходе проектирования среднего танка KSÚ было решено, что отделение управления станет двухместным. Данное решение стало основополагающим для чехословацких легких и средних танков, которые развивались параллельно. Впрочем, концепция, о которой идет речь, появилась еще до того, как первый чехословацкий легкий, или средний танк, был построен. На танкетке P-I, она же Tč vz. 33, перед смотровым прибором механика-водителя появился штырь, который здорово напоминал прицел. Так вот, это и есть прицел. Дело в том, что справа от механика-водителя размещался курсовой пулемет ZB 26. Прицельный огонь механик-водитель из него вести не мог, поэтому пользовался откидным штырем, выполнявшем роль мушки.
Идею развили на следующей боевой машине ČKD — легком танке P-II (он же LT vz.34). Этот танк стал первой «классической» чехословацкой боевой машиной, на которой и сформировался «национальный» облик. Это касалось и корпуса, и башни, и вооружения, и общего размещения экипажа. В лобовом листе подбашенной коробки прописался станковой пулемет ZB 53, еще один такой пулемет разместили в башне. Так вот, механик-водитель своего пулемета лишился, но вот «мушка» никуда не делась. Больше того, в нижней части смотрового лючка механика-водителя появился целик.
Ларчик открывался просто. Неизвестно, кто был автором такой гениальной идеи, но у танка, имевшего 4 посадочных места, экипаж составлял 3 человека — механик-водитель, наводчик и командир. Последний одновременно выполнял роль заряжающего и стрелка-радиста. То есть он перемещался между местами заряжающего и стрелка-радиста. Посему, в определенный момент, стрелять из спаренного пулемета было некому. Точнее, было, но уж точно не командиру.
Так вот, механик-водитель получал отдельный механизм тросового спуска курсового пулемета. То есть он мог вести огонь, не перелезая со своего места. Для этого пулемет фиксировался в строго горизонтальном положении, а механик-водитель переводил в боевое положение мушку. Чтобы вести огонь, требовалось открыть смотровой лючок. Видимо, тем людям в VTÚ, кто это придумал, не задавали неудобных вопросов. Поэтому данная система, в том или ином виде, есть на большинстве чехословацких легких и средних танков.
Самое смешное, что немцы, когда оккупировали Чехию, оставили данную систему на Pz.Kpfw.38(t). При этом экипаж стал 4 человека. Видимо, сработал принцип «работает – не трогай».
Список источников:
-
-
- РГВА
- Архив ČKD
-
источник: https://dzen.ru/b/ZnrnlcRGOHBlPz_J
