Юрий Пашолок. Pz.Sfl. für 12,8 cm K40. Sturer Emil. Раритет из-под Сталинграда
Случаи, когда экспериментальные машины, так и не пошедшие в серию, оказывались на поле боя, не столь уж редки. Если говорить о Советском Союзе, можно вспомнить тяжёлые танки Т-100 и СМК, которые испытывались в боевых условиях во время советско-финской войны. В боях под Москвой в ходе Великой Отечественной войны участвовали Т-29 и А-20. Похожие примеры можно найти и у немцев. В 1942 году под Сталинградом воевали две опытные самоходные установки, созданные, к слову, на базе так и не попавшего на конвейер тяжёлого танка VK 30.01(H). В отличие от своего прародителя, машины на его базе не только участвовали в боевых действиях, но и достигли на этом поприще впечатляющих успехов. Эти истребители танков известны под прозвищем Sturer Emil.
Содержание:
На отвергнутом шасси
Идея создания самоходной артиллерийской установки, способной бороться с долговременными укреплениями, родилась в головах немецких конструкторов ещё до начала Второй мировой. В начале 1938 года концерн Krupp начал разработку самоходного орудия, вооружённого 105-мм орудием K18. Машина разрабатывалась на базе танка PzKpfw IV и создавалась для вполне определённой цели — борьбы с долговременными укрепленными точками на оборонительных линиях. Машина получила обозначение Pz.Sfl.IVa. Вместе с тем немецкие военные понимали, что 10 cm K18 орудие мощное, но для борьбы с наиболее защищёнными огневыми точками недостаточное. По этой причине в 1939 году был поднят вопрос о создании ещё более мощного «истребителя ДОТов».
12.8 cm Flakzwilling 40/2, наиболее известная модификация Flak 40. Эти орудия использовались в системе противовоздушной обороны Берлина и Вены
Вооружение для него нашлось довольно быстро. Как раз в это время шли работы по созданию 128-мм зенитного орудия 12.8 cm Flak Gerät 40, принятого на вооружение как 12.8 cm Flak 40. Орудие разработали конструкторы концерна Rheinmetall Borsig, в 1937 году там изготовили первый опытный образец. Зенитка получилась выдающейся по характеристикам, но при этом очень тяжёлой. В боевом положении её масса составляла 12 тонн.
Взяв за основу зенитное орудие, конструкторское бюро Rheinmetall Borsig разработало вариант, получивший обозначение 12.8 cm Kanone L/61. Оно оказалось самым мощным среди орудий самоходных артиллерийских систем, применявшихся в боевых действиях. На расстоянии двух километров бронебойный снаряд этой пушки пробивал стальной лист толщиной 130 мм, установленный под углом 60 градусов. По своим характеристикам ближе всего новое орудие оказалось к советской 130-мм пушке Б-13, которая, к слову, представляла собой одно из двух орудий, рекомендованных для советских «истребителей ДОТов». Вплоть до конца войны ни один танк антигитлеровской коалиции не имел надёжной защиты от огня такого орудия.
Впрочем, на момент создания считалось, что главной целью для перспективной САУ должны будут стать не танки, а укрепления. Для подобных задач переработанная версия зенитного орудия подходила идеально — укрепления на Линии Мажино перед ней не устояли бы. Обратной стороной достоинств орудия оказалась его боевая масса. Она была ниже, чем у зенитной версии, но всё равно очень большой — 7835 кг. Шасси танка Pz.Kpfw.IV для такого орудия явно не годилось. Не очень удачным решением для самоходной установки было и раздельное заряжание.
Первый экземпляр Pz.Sfl.V во дворе Alkett. 9 марта 1942 года
Единственным подходящим шасси для САУ, которая изначально обозначалась как schwere Betonknacker (тяжёлый истребитель ДОТов), оказалось шасси тяжёлого танка VK.30.01. Разработка Henschel как раз в 1939 году подверглась серьёзному изменению, получив одновременно благословение от Инспекции моторизованных войск (Inspekteur für Heeresmotorisierung, In 6). Вопрос в том, что тяжёлый танк и после этого продолжал эволюционировать. Например, его ходовая часть окончательно оформилась в январе 1940 года. Неудивительно, что начало проектных работ несколько затянулось. Фактически работы по проектированию шасси, получившему обозначение Pz.Sf.V, начались в 1940 году. Шасси занимались специалисты Henschel.
Эта же машина с максимальным углом возвышения орудия
С самого начала было ясно, что излишней подвижностью машина отличаться явно не будет. Согласно предварительным расчётам, боевая масса САУ составляла 36 тонн. В качестве силовой установки предполагалось использовать 11,6-литровый двигатель Maybach HL 116, тот же самый, что и на VK 30.01. Компоновка Pz.Sfl.V планировалась очень плотной. Выросшая боевая масса привела к неутешительному выводу: максимальная скорость машины не превысит 20 км/ч. Также установка большого и тяжёлого орудия требовала серьёзной перекомпоновки корпуса. Нужно было не только переносить моторное отделение, но и удлинять корпус, дабы удалось обеспечить приемлемые условия для работы четырёх человек.
Второй образец Pz.Sfl.V, у орудия максимальный угол склонения. Странная подпись сделана американской разведкой
Совместная разработка Henschel и Rheinmetall Borsig получила полное обозначение 12.8 cm Sfl. L/61 Pz.Sfl.V. С Rheinmetall Borsig был заключен контракт на изготовление четырёх орудий 12.8 cm Kanone L/61. Что же касается Henschel, то этот концерн получил контракт на выпуск двух Pz.Sfl.V установочной партии со сроком изготовления в декабре 1940 года. В случае успешного прохождения испытаний предусматривался выпуск 100 машин первой серии.
Вопрос в том, что в немецком руководстве, вероятно, сидели очень большие оптимисты. Вслед за программой VK 30.01 программа Pz.Sfl.V постепенно задерживалась. И если опытные образцы тяжёлого танка всё же удалось выпустить в 1940 году, самоходная установка продолжала пребывать в состоянии эскизного проекта. А целей для неё уже не осталось: в мае-июне 1940 года линию Мажино немцы взяли вместе с половиной территории Франции, а других оборонительных линий, которые в обозримом будущем могли бы стать препятствием для вермахта, в Европе не осталось.
Эта же машина с другого ракурса. В таком положении можно было обслуживать силовую установку без демонтажа орудия
В «зачаточном» состоянии машина пребывала и в июле 1941 года. Тогда предполагалось, что два опытных образца будут готовы в августе-сентябре, но и этот срок оказался нереальным. Самоходные установки, к тому моменту переименованные в Pz.Sfl. für 12,8 cm K40, удалось сдать только к марту 1942 года. К этому моменту они лишились уже не только целей в виде вражеских укреплений, но и базы. 30 января 1942 года 6-й отдел Департамента вооружений свернул программу VK 30.01(H) как лишённую перспектив, а шасси установочной партии переориентировали на изготовление учебных танков. Впрочем, два шасси всё же пошли на изготовление установочных образцов Pz.Sfl. für 12,8 cm K40.
Посадка расчёта производилась через люк в корме боевого отделения. Сам он был расположен довольно высоко, так что понадобились ступеньки
По итогам переделок от исходного шасси VK 30.01(H) мало что осталось. Корпус был удлинён на полтора метра, по этой причине пришлось вносить изменения в ходовую часть. С каждой стороны конструкторы добавили по паре опорных катков, изменилось местоположение поддерживающих катков. Число траков с каждой стороны увеличилось до 85. Для того чтобы компенсировать повышенную нагрузку на кормовую часть, были усилены торсионы последних двух пар катков. В наследство от VK 30.01(H) остались эвакуационные люки в бортах корпуса, причём их полностью переделали и сместили немного назад. Левый эвакуационный люк использовался механиком-водителем, а вот с правым случился конфуз. Дело в том, что проход к нему полностью закрывался топливным баком и воспользоваться люком было невозможно.
Боевое отделение, вид слева. На фото виден номер орудия RV 3, именно оно было установлено на втором образце Pz.Sfl.V
Крылья (с небольшими переделками) взяли от VK 30.01(H). В дополнение к ним сзади появились ещё крылья, которые крепились к бортам рубки. Рифлёные верхние листы дополнительных крыльев были толще и имели другой рисунок. Усиленными оказались и боковые листы. К правому дополнительному крылу крепилась установка прибора дымопуска. Набор фар и сигнальных приборов был типичен для немецких танков того периода. Спереди находились две большие фары головного света с крышками для ночной светомаскировки, в дополнение к ним слева ставилась носовая фара ночного вождения Notek, а справа размещался клаксон Bosch. Сзади с левой стороны находилась кормовая фара ночного вождения Notek, а с правой — габаритная фара Bosch.
Пронумерованные места укладки выстрелов. В креплениях находились снаряды, в пеналах — заряды
Вся верхняя часть корпуса, включая верхний лобовой лист, подверглась переделкам. В передней части корпуса с левой стороны была установлена рубка механика-водителя. Справа от неё находилась откидывающаяся вперёд фальшрубка, под которой располагалась крышка топливного бака. Вопреки распространённому мнению, фальшрубку изначально сделали на обеих машинах.
В кормовой части была оборудована массивная рубка, занимавшая более половины длины корпуса машины. Она собиралась из бронелистов толщиной от 15 до 30 мм. Большую часть крыши рубки конструкторы сделали открытой, лишь над местами наводчика и командира устроили небольшой навес. Казённая часть 12,8 cm Kanone L/61 занимала большую часть боевого отделения, так что оно даже при своих немалых размерах оказалось довольно тесным для четырёх номеров расчёта. Вместе с орудием использовался панорамный прицел Sfl.ZF, для него был предусмотрен вырез в крыше рубки. Орудие установили на массивной тумбе, прямо под которой находился двигатель Maybach HL 116. В вертикальной плоскости углы наведения составляли от –15 до +10 градусов, в горизонтальной — 7 градусов вправо и 5 влево.
Вид на места командира и наводчика. Командир ещё не получил радиостанцию. Двигатель размещался под орудием, из-за чего его замена превращалась в увлекательное представление
В виду расположения двигателя под орудийной тумбой его ремонт, а тем более демонтаж оказался нетривиальной задачей, особенно в полевых условиях. Для доступа к различным агрегатам пол боевого отделения был выполнен из откидных деревянных панелей. Боекомплект, состоявший из 15 выстрелов раздельного заряжания (8 бронебойных и 7 осколочно-фугасных), находился в специальных пеналах по бортам рубки. Для выхода и входа расчёта в боевое отделение в корме рубки имелся люк, для большего удобства была предусмотрена лесенка. В качестве защиты от непогоды предусматривался тент, который крепился на защёлках. На машине была установлена радиостанция Fu.Spr.Ger.a, её антенна располагалась на правой стенке рубки, возле места командира.
Из истребителей ДОТов — в истребители танков
Построенные на мощностях Alkett в Шпандау самоходные установки внешне немного отличались друг от друга. Уже после того как машины покинули завод, на втором образце установили крепления тросов по типу тех, что ставили на надмоторных плитах Pz.Kpfw.III и StuG III. Крепления приварили к верхней лобовой плите корпуса. Это стало лишь началом довольно обширных метаморфоз, которые Pz.Sfl.V претерпели в ходе эксплуатации.
Второй образец Pz.Sfl. für 12,8 cm K40. Машина уже получила крепление тросов, но ещё не лишилась фальшивой рубки
Ещё в конце 1941 года было ясно, что сфера применения машины будет изменена. Дело в том, что немцы стали получать сообщения о разработке и даже производстве в СССР сверхтяжёлых танков. Была ли эта информация отголоском реальной программы разработки танков КВ-3, КВ-4 и КВ-5, неизвестно, но уже 1 ноября 1941 года подготовили спецификацию на сверхтяжёлый танк VK 70.01. Также на немцев сильно повлияла встреча с тяжёлыми танками КВ-1 и КВ-2. Неудивительно, что истребители ДОТов оперативно «переквалифицировали» в истребители танков. Случилось это ещё весной 1941 года, когда два образца Pz.Sfl.IVa включили в состав 521-го батальона истребителей танков.
Итоги применения оказались неоднозначными. С одной стороны, огневая мощь орудий Pz.Sfl.IVa оказалась на порядок выше, чем 47-мм пушки истребителей танков Panzerjäger I, которые состояли на вооружении этого батальона. С другой стороны, машина была довольно медлительной. Кроме того, дважды не удалось подтвердить факт пробития КВ-1: каждый раз машины, подбитые на дистанции в километр, эвакуировались советскими ремонтниками с поля боя. В результате от серийного производства Pz.Sfl.IVa пришлось отказаться, но при этом из батальона уцелевшую САУ не изъяли. Самоходная установка отправилась на капремонт, а весной 1942 года оказалась в Ютеборге, к югу от Берлина.
Первый образец Pz.Sfl. für 12,8 cm K40 в Ютеборге. Фальшрубка ещё на месте, но фары уже демонтированы
В мае 1942 года в Ютеборге оказались и оба образца Pz.Sfl. für 12,8 cm K40. Приказом от 15 мая 1942 года эти машины, а также прошедшую капремонт Pz.Sfl.IVa свели в отдельный взвод, который вошёл в состав 521-го батальона истребителей танков. Экипажи стали «обживать» машины, появились серьёзные изменения в их внешнем виде. Во-первых, фальшрубки за ненадобностью убрали, причём на обеих машинах одновременно. Во-вторых, были предусмотрены крепления траков на лобовом листе рубки, слева и справа от орудия. В-третьих, появились крепления для запасных траков на лобовом листе. Кроме того, судя по фотографиям, второй образец Pz.Sfl. für 12,8 cm K40 лишился передних фар. Одним словом, ещё во время нахождения в учебном центре отличия Pz.Sfl. für 12,8 cm K40 от исходного «заводского» вида стали существенными.
Полгода боевой службы
На фронт все три машины попали не позднее начала июля 1942 года. За месяц до того батальон включили в состав 17-го армейского корпуса 6-й армии. В промежутке между приказом о зачислении и поступлением в часть оба Pz.Sfl. für 12,8 cm K40 подверглись очередным метаморфозам. Больше всего в глаза бросаются новые фары в бронировках, аналогичные тем, что устанавливались на Pz.Sfl.IVa. Их получили обе машины, что вполне логично. Хотя бы по светотехнике самоходные установки взвода тяжёлых истребителей танков удалось унифицировать.
«Мориц» вскоре после прибытия на Восточный фронт
О боевом применении Pz.Sfl. für 12,8 cm K40 информации сравнительно немного. Зато хорошо известно, какое прозвище они получили в войсках — Sturer Emil, то есть «Упрямый Эмиль». Объяснить его несложно: теоретически максимальная скорость САУ составляла около 25 км/ч, но в реальности быстрее 20 км/ч они не ездили. Ещё одним основанием для такого прозвища стал весьма специфичный опыт эксплуатации этих машин, к которому мы ещё вернемся.
Обозначение Sturer Emil относилось к самоходным установкам данного типа в целом, а отдельные машины получили имена собственные. Согласно отчёту командира 521-го батальона истребителей танков оберлейтенанта Курта Хильдербрандта, первую машину назвали Max, а вторую Moritz в честь литературных озорников Макса и Морица. Здесь стоит отметить, что похождения этих персонажей плохо кончились.
Умелое использование и мощное вооружение делали своё дело. Правда, экипажи продолжали жаловаться на очень маленький боекомплект
По состоянию на июль 1942 года в 521-й противотанковый самоходный батальон входили 2 роты Marder III (SdKfz 139), одна рота Panzerjäger I, а также взвод тяжёлых истребителей танков (в составе второй роты). Тяжёлые истребители танков планировалось применять против средних и тяжёлых танков, для борьбы с лёгкими танками и пехотой предназначались Panzerjäger I. Невысокая скорость перемещения тяжёлых истребителей танков привела к тому, что их использовали для ведения огня на дальних дистанциях. У Max быстро начались проблемы с двигателем, и он на некоторое время оказался небоеспособным. Так что основная нагрузка пришлась на Moritz и САУ Pz.Sfl.IVa, которая получила имя собственное Brummbär.
Max в ходе исправления очередной неполадки. Отчасти именно постоянные проблемы с двигателем и ходовой частью стали причиной появления прозвища «Упрямый Эмиль»
В июльских боях экипаж «Морица» добился впечатляющих результатов: точное число уничтоженных и подбитых им танков неизвестно, но на одной из фотографий у машины на стволе видны отметки, свидетельствующие о 31 победе. Согласно имеющимся данным, огонь вёлся на дистанциях от 800 до 1500 метров, причём успешно применялись как бронебойные, так и осколочно-фугасные выстрелы. Основными противниками «Морица» были Т-34 и КВ-1. Впрочем, «Макс» также не простаивал всё время: на имеющихся фотографиях видны отметки побед, впрочем, их число значительно меньше.
В целом тактика использования таких машин для стрельбы с дальних дистанций себя оправдала. Тем не менее сильной любовью со стороны военных тяжёлые истребители танков не пользовались. Во-первых, их боекомплект оказался очень маленьким. Во-вторых, шасси оказалось перегруженным, особенно в кормовой части машины. В результате САУ довольно часто приходилось ремонтировать, причём прямо в поле.
В перерывах между боями. В общей сложности за лето 1942 года экипаж «Морица» записал на свой счёт не менее 31 танка. Впечатляющий результат, особенно для опытной машины
Интенсивная эксплуатация вносила свои коррективы во внешний облик машин, особенно это касается «Морица». Кормовая часть была перегруженной, что сказалось на износе опорных катков. В результате на месте фальшрубки у «Морица» прочно обосновалась пара (а иногда и не одна) запасных катков, нередко заваленная всевозможными вещами. На левом крыле, сразу позади упора для домкрата, прописались две 20-литровые канистры и крепления для них. На паре фотографий над креплениями лома, ножниц по металлу и молота, виден ящик, но он, судя по всему, не был жёстко закреплён. На правом крыле, чуть правее креплений частей банника, появились ящики для личных вещей. Один ящик, визуально находившийся ниже основания антенны, был приварен, остальные, судя по всему, просто лежали на крыле. Число ящиков на крыле варьировалось от одного до четырёх.
Таким Moritz стал ближе к осени 1942 года. Проблемы с опорными катками заставляли возить их запас на крыше корпуса
«Макс» не мог похвастаться подобным обилием дополнительного обвеса. В отличие от собрата, катков на месте фальшрубки у него не было, а ящик на правом крыле был всего один (сразу позади упора для домкрата). Зато дополнительные задние крылья у него не пустовали: на левом постоянно лежали вещи, прикрытые тряпками, а на правом расположился домкрат. Экипаж «Морица» пошёл дальше: на правой задней стенке рубки, с внешней стороны, появился вертикальный крепёж домкрата, а ещё один домкрат, как на «Максе», расположился на правом дополнительном крыле. Тент на обеих машинах был закреплён одинаково — на задней кромке крыши рубки.
Большой трофей
521-й батальон истребителей танков оставался в составе 6-й армии и осенью-зимой 1942 года. К сожалению, сведения о боевом применении «Эмилей» в этот период крайне отрывочные, никаких фотоматериалов нет. Известно лишь, что по состоянию на 12 ноября 1942 года обе машины находились в составе батальона и участвовали в боях в районе Сталинграда. Уже по состоянию на 1 декабря в батальоне числилась лишь одна машина: судя по всему, именно в этот промежуток был потерян «Макс». В январе 1943 года 521-й противотанковый самоходный батальон прекратил своё существование как боевая единица, разделив судьбу 6-й армии.
Захваченный Pz.Sfl. für 12,8 cm K40. Февраль 1943 года
О наличии на вооружении немецкой армии мощной противотанковой самоходной установки руководство Красной армии узнало в конце октября 1942 года. Обстоятельства получения информации весьма любопытные, они расписаны в информационном листке Арткома Главного артиллерийского управления Красной армии (ГАУ КА):
«Германская 150-мм самоходная пушка. У убитого вблизи города Воронежа немецкого ефрейтора 1 батальона 190 артдивизиона Вильгелма Визе найден фотоснимок, по которому можно предположить, что немцы поставили 150-мм пушку на самоходную установку».
Эта же машина на трофейной выставке в Москве
На найденном у убитого ефрейтора снимке был запечатлён Pz.Sfl.V в момент тренировки экипажей, происходившей весной 1942 года в Ютеборге. Познакомиться с машиной поближе удалось в феврале 1943 года. В руки бойцов Красной армии попал «Мориц», который немцы бросили вместе с остальной матчастью 521-го батальона истребителей танков. Находилась она в районе села Новоалексеевка, что к северо-западу от Сталинграда. К моменту захвата «Мориц» проходил полевой ремонт ходовой части, с правой его стороны не хватало нескольких катков. Не менее интересно то, что количество победных отметок на стволе уменьшилось до 7. Вполне возможно, что это связано со сменой экипажа.
Она же спереди. Видны остатки крепления троса, характерные для Moritz
Обнаруженную самоходную установку доставили на НИБТ Полигон в Кубинку. Ввиду некомплектности по агрегатам ходовые испытания не проводились, как и огневые (из-за отсутствия боекомплекта). В марте 1943 года сотрудники полигона составили краткое описание, отличавшееся довольно высокой точностью. Техническое описание дополнялось показаниями военнопленных, отметивших, что машина использовалась в специальном подразделении. Задачей этого подразделения была борьба с советскими средними и тяжёлыми танками на дальних дистанциях. Пленные сообщали также, что вести прицельный огонь из тяжёлых САУ по подвижным машинам оказалось сложно.
Позже машину отремонтировали, сейчас с правой стороны есть все опорные катки. Утраченные катки заменили новодельными
После получения этой информации появилась идея разработать аналогичное самоходное орудие на базе КВ-1 с использованием 122-мм корпусного орудия А-19. В некотором смысле это можно считать точкой отсчёта создания ИСУ-122, хотя реальное начало программы САУ с А-19 относится к апрелю 1943 года, когда был обстрелян захваченный тяжёлый танк Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E.
С этого ракурса видно, что в машине на тот момент сохранялся интерьер боевого отделения. Сейчас рубка абсолютно пустая
После того как машину изучили, её отправили на выставку образцов трофейного вооружения в Центральном парке культуры и отдыха им. Горького. Находилась она там довольно долго. Трофейная самоходная установка привлекла внимание американских военных. Они просили передать им машину на изучение, но получили отказ. Сама машина не представляла собой какого-то секрета, но в распоряжении советских военных находился лишь один образец такой САУ.
В отличие от значительной части трофейных танков и САУ с трофейной выставки, которые в 1948 году отправились в металлолом, эта машина подобной участи избежала. САУ вернули в Кубинку, где из неё вынули все агрегаты (они отправились на изучение) и оставили на музейной площадке. Ныне единственный сохранившийся образец Pz.Sfl. für 12,8 cm K40 находится в Кубинке, являющейся филиалом парка «Патриот». Вероятнее всего, позже машина отправится в основную экспозицию парка.
Изображения самоходной установки и её ТТХ попали в советские справочники, выпущенные после лета 1943 года
Несмотря на то что захваченой оказалась всего одна такая самоходная установка, она оставила заметный след в истории. Подвергшийся изучению образец попал в специализированную литературу. Информация о машине оказалась в справочниках, а с фронтов неоднократно приходила информация о её применении. Например, 20 июля 1944 года за «самоходную установку 128 мм» приняли Elefant из состава 653-го батальона истребителей танков. Эта машина использовалась в засаде, в которую попал 71-й гвардейский тяжёлый танковый полк. В результате три ИС-2 были сожжены и три подбиты. В этом бою погиб командир полка гвардии подполковник Юдин.
Вражескую машину подбил ИС-2 под командованием лейтенанта Слюняева. Он же 24 числа уничтожил ещё один Elefant, на сей раз под Магеровом. В некоторых документах и эта машина проходила как «самоходная установка 128 мм».
Источник — http://warspot.ru/9591-raritet-iz-pod-stalingrada
