Vela — так называлась серия спутников США, которые мониторили поверхность Земли на предмет испытаний с помощью фотодиодных датчиков, рентгеновских, гамма- и нейтронных детекторов. Запущенный в 1969 году аппарат под номером 6911 (Vela 5b) уже выработал свой ресурс работы в космосе и мирно ожидал вывода из эксплуатации. И вдруг в конце сентября 1979 года его аппаратура зафиксировала в юго-западной части Индийского океана двойную вспышку, характерную для атмосферного или наземного испытания ядерного оружия.
Антон Железняк
Эксперт по техническим и инженерным вопросам
Следует особо отметить, что вывод о характере вспышки не был сделан однозначно. Так, сигнал, зафиксированный детекторами Vela 5b, был зашумлён («менее непротиворечив, чем обычно», по заключению комиссии), что могло свидетельствовать о технической неисправности аппаратуры (на это в конце концов и списали). Кроме того, отмечалась низкая мощность (1-2 кт максимум) и необычное время (ночью).
«Гм?» — удивились в ЦРУ. Сначала решили, что это очередная «кузькина мать» со стороны СССР, но, подумав, пришли к выводу, что хоть коммунисты и «плохие», но нарушать Московский договор о запрете ядерных испытаний в трёх средах (в атмосфере, в море и в космосе), принятый в 1963 году, они бы не стали. Французы проводили испытания на атоллах в Полинезии, к тому же с 1974 года — только подземные. Единственные, кто попадал под подозрение — китайцы, проводившие в те годы последние свои атмосферные испытания, но они не были замечены в выходе за пределы своей территории.
Вывод напрашивался простой: испытания маломощного заряда провела одна из стран, не входящих в «ядерный клуб». Индия отпадала, так как, несмотря на проведение атомных испытаний в 1974 году (т.н. «Улыбающийся Будда»), во-первых, её заряд был экспериментальным, а не боевым, а, во-вторых, начиная с того же года правительство Индии на всех уровнях пыталось продвигать идею запрета атомного оружия в принципе. (Хотя это и не помешало вернуться к военной ядерной программе в 90-е годы XX века в связи с усилением напряжённости в отношениях с Пакистаном).
В итоге подозреваемыми в «инциденте Вела» оставались либо Израиль, либо ЮАР. Что первые, что вторые активно сотрудничали со всем миром в попытках изготовить устройство на всякий случай. Действительно, Израиль с 1948 года пережил уже четыре крупномасштабные войны, а у ЮАР имелись проблемы в Намибии, Анголе и Мозамбике.
Спутники Vela
Первый реактор в ЮАР построили в 1965 году по договору с США, а спустя два года южноафриканские учёные сами смогли спроектировать и построить реактор SAFARI-2. В целом, конечно, «реактор» — это громко сказано, ибо на самом деле этот аппарат, более известный как Pelindaba-Zero, был экспериментальной маломощной (ниже 1МВт) критической сборкой на американском низкообогащённом уране и тяжёлой воде. Из-за явно «сырой» конструкции с 1969 года не использовался.
В 1971 году министр горнодобывающей промышленности Карл де Вет поведал всему миру, что исследования атома носят «исключительно мирный характер и будут направлены на развитие горнодобывающего дела». В ООН сказали, что на благое дело можно и ядерную программу, и отстали. В точности не известно, когда и в каком объёме к этому подключились учёные солнечного Израиля (они-то свой реактор построили ещё в 1963-м), но факт остаётся фактом — к середине 1970-х годов мирная атомная программа ЮАР превратилась в военную.
Для испытания ядерного оружия решили не мелочиться и вырыли две шахты глубиной 385 и 216 метров, а в атомном центре ЮАР, Пелиндабе, возвели корпуса, в которых дорабатывали заряды. Тут в дело вмешалась разведка СССР. Несмотря на то, что в Анголе и Мозамбике находились только советские специалисты, а не регулярные части, попадание под ядерный взрыв как-то не входило в планы советского командования. И вдруг оно «совершенно случайно» обнаружило обе шахты и новые корпуса, чем незамедлительно поделилось с… ЦРУ. Типа: господа, а поглядите-ка, это то, что мы думаем?
В ЦРУ, конечно, сильно удивились, но послали для проверки высотный разведчик «Локхид» SR-71, который и подтвердил худшие опасения. 22 августа 1978 года в «Вашингтон Пост» вышла статья, которая прямо обвиняла ЮАР в подготовке ядерных испытаний. Мировое сообщество нахмурило брови и пригрозило санкциями. Южноафриканцы, прикинув «за» и «против», вздохнули и свернули все действия.
Тут на сцену выходят представители Израиля. Со словами: «Смотрите, как надо шифроваться, парни», — они тайно переправляют в ЮАР данные и компоненты для создания шести полноценных атомных бомб (в том числе 30 граммов трития, таки получив в обмен свыше 50 тонн южноафриканского урана), а также усиливают сотрудничество с Преторией в сфере разработки ядерного оружия и баллистических ракет для его доставки. Естественно, за обеими странами пристально следят всевозможные разведки, но за руку не ловят.
Примерное расположение световых всплесков, характерных для ядерного взрыва
И вот в такой обстановке 22 сентября 1979 года в районе островов Принца Эдуарда происходит явный подрыв ядерного заряда…
В США, получив данные со спутника, малость призадумались. Промолчать означало негласно поддержать атомную программу, а публично обвинить — потерять союзников, ведь ядерная программа Израиля не была для Вашингтона секретом, как и сотрудничество Претории и Тель-Авива. Для начала попытались припереть к стенке южноафриканцев, но те, понимая, что почвы для обвинений нет, ткнули пальцем в Советский Союз и на голубом глазу заявили, что «произошла авария на атомной субмарине СССР». Уже после падения режима апартеида в феврале 1994 года коммандер ВМС ЮАР Дитер Герхардт, обвинённый в шпионаже в пользу СССР, дал показания, которые косвенно свидетельствовали, что взрыв 22 сентября 1979 года был организован в рамках израильско-южноафриканского ядерного проекта и являлся частью операции «Феникс», но погода испортилась, что-то пошло не так, и американцы смогли засечь взрыв. Правда принять эти показания в качестве доказательств было нельзя, т. к. Дитер отдельно указал, что сам он-де этим не занимался, но слышал, что кто-то где-то когда-то… В общем, круги на воде, одно слово.
Израиль не говорил ни «да», ни «нет» долгое время, пока в 1980-м по линии личных контактов ученый Ансельм Ярон, входивший в состав группы, разрабатывавшей баллистические ракеты для Израиля, не поделился с американским коллегой Алленом Локком «секретной информацией об участии ближневосточного государства в недавнем инциденте в Индийском океане». Кроме того, шум поднял журналист-расследователь Дан Равив, со ссылкой на «информированные источники» написавший, что произошедшее было испытанием израильского изделия. Уже потом выяснилось, что источниками Равива были журналисты Эли Тайкер и Ами Дорон, авторы запрещённой в Израиле к публикации рукописи «Никто нас не переживёт: история израильской атомной бомбы». Однако официальных показаний никто не дал, а сами результаты расследования Равива до сих пор вызывают сомнения у экспертов.
Была даже попытка собрать комиссию и попытаться объяснить показания приборов спутника атмосферным явлением или метеоритом, но такая сова на глобус не налезала, и «ядерные испытания 22 сентября 1979 года» не были внесены в результаты расследования «за недостаточностью улик». В итоге официального объявления о том, что же это было, нет до сих пор. Да, новые факты, появившиеся из архивов в 2010-х, качнули чашу весов в сторону «атомного взрыва малой мощности», но лишь слегка.
Крайнего после «инцидента Вела» искали долго, но так и не нашли. ЮАР по договору 1989 года свернула всю свою ядерную программу, а шесть атомных бомб были утилизированы под присмотром комиссии МАГАТЭ. Количество ядерных зарядов на территории Израиля оценивается на текущий момент в районе 200 единиц, но прямых доказательств его наличия никто не приводит.
«Ядерный клуб» очень мал, а желающих попасть туда очень много. Но стоит ли безопасность, подкрепленная атомными бомбами, мировых санкций? «Ядерное оружие Шрёдингера» скорее создаёт проблемы, чем решает их.
