Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны

13
Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны

Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны

Среди всех наименований кораблей, указанных в составленном Ф. Ф. Веселаго «Списке русских военных судов с 1668 по 1860 гг.», есть оригинальные голландские имена двух прамов, построенных весной 1706 года, приведенные на языке оригинала: «Arcke des Verbondes» и «Arcanne». Понимание правильного смысла, заложенного в эти имена позволит раскрыть и причину такого наименования, которая является следствием внешнеполитической ситуации, сложившейся к тому времени для России и подводившей черту под первым этапом Северной войны, получившим название «коалиционного».

Чтобы объяснить суть дела, необходимо вернуться ко времени, предшествовавшему войне. В царском рескрипте от 21 августа 1700 года об объявлении войны Швеции среди прочего было сказано:

«И за тое Богом дарованную нам честь и за многие их свейские неправды и подданным нашим обиды, указали мы, наше царское величество, всчать войну».

Претензии к Швеции, кроме России, имел и ряд европейских стран – Дания, Польша, Бранденбургское курфюршество. После вступления на польский престол саксонского кюрфюрста Августа II Саксония также была втянута в территориальные споры. Все эти страны могли быть естественными союзниками России в предстоящей борьбе, но все они имели, в свою очередь, претензии друг к другу, что делало их союз практически невозможным, и только энергичное участие России в создании коалиции могло их объединить.

Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны

Однако, в силу различных обстоятельств, когда 19 августа 1700 года после получения Петром I известия о заключении мира с Турцией Россия согласно своим обязательствам объявила войну Швеции, союзников, кроме Августа II, у нее уже не было. Шведский король Карл XII выступил со своей армией в Прибалтику и в ноябре 1700 года нанес поражение русской армии под Нарвой, после чего шведская армия двинулась в Польшу и нанесла ряд поражений польско-саксонским войскам.

Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны

Петр I понимал, что, воюя со Швецией один на один, без союзников, Россия понесет гораздо больше издержек и потерь. Поэтому русские дипломаты и лично царь прилагали немалые усилия для воссоздания коалиции,

«показуя любовь и должность союза» [1].

В результате 19 августа 1704 года в только что взятой штурмом русскими войсками Нарве был заключен новый союзный договор между Речью Посполитой и Россией. Главное значение этого договора для русской стороны заключалось не в упомянутых частных выгодах, а в укреплении русско-польского военно-политического сотрудничества в самый тяжелый предполтавский период войны. В полной мере значение этого договора стало понятным нескоро.

В 1705 году начались совместные боевые действия; во главе союзных войск стоял Петр I. Но в декабре он убыл в Россию, а в командование союзными войсками вступил Август II, деятельность которого на этом посту едва не окончилась катастрофой для союзников. Только вовремя проведенное по приказу царя отступление из-под Гродно в конце марта 1706 года спасло русские войска. Петр, находившийся в апреле в Петербурге, не мог еще знать, что в декабре этого года до него дойдет известие об измене недавнего «друга»: Август II, деморализованный шведскими победами в Польше и Саксонии, тайно, 13 октября 1706 года, в Альтранштадте со шведским королем

«весьма предрассудительный трактат (мирный договор. – Ю.П.) написали, по которому король короны польской, також и от союза с Россиею отрекся» [2].

Но уже в апреле 1705 года логика недавних событий позволила Петру I правильно оценить всю сложность положения. Царь сделал два вывода: частный –

«саксонцы хотя бы пришли, но паки побегут и наших пропасть оставят».

Второй, общий, вывод свидетельствовал как о стремлении Петра I строить свои планы на трезвой оценке происшедшего, так и о его способности предвидеть развитие событий — Август II еще числился союзником России, но царь заявил, что

«вся война на одних нас обрушится» [3].

Весной 1706 года в Петербурге, в присутствии царя произошло событие, о котором руководивший судостроительными работами И. Я. Яковлев сообщал А. Д. Меншикову, находившемуся в то время в Белоруссии:

«Флот на море отправлен сего апреля 23 дня. Новопостроенный прам на воду спущен и пушки поставлены и в путь отправлен будет вскоре… а другой такой же прам строением окончается вскоре» [4].

Ф. Ф. Веселаго в своем труде указал дату спуска – 29 апреля 1706 года, но это дата написания письма, а дата спуска указана в самом письме.

Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны
Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны
Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны

В записках датского посланника Ю. Юля, переведенных на русский язык Ю. Н. Щербачевым в 1891 году, почти через 20 лет после выхода в свет «Списка…» Ф. Ф. Веселаго, впервые приводится «роспись» (список) судов Балтийского флота на голландском языке. Эту «роспись» Ю. Юль получил от вице-адмирала К. И. Крюйса в декабре 1709 года. В этом документе приведены фактические наименования кораблей того периода. Прамы, о которых говорилось выше, указаны под именами «Arche des Verbondes» и «Arche de Noe». Ю. Н. Щербачев приводит здесь и собственный перевод этих имен на русский язык: соответственно «Скиния завета» и «Ноев ковчег». Но в труде Ф. Ф. Веселаго, обобщившем различные списки кораблей и судов русского флота, эти имена приведены только на голландском языке. При этом, если имя первого прама имеет в том и другом списке только незначительные отличия в орфографии, то имя второго из «Arche de Noe» трансформировалось в «Arcanne», полностью исказившее его первоначальный смысл (напоминает латинское «arcanum» – тайна).

В религиозной терминологии слово «ковчег» имеет два значения:

«1. ящик, сундук. Ковчег завета окован всюду златом (выделено в оригинале. — Ю.П.). 2. …сооружение деревянное, деланное по велению Божию Ноем, в коем он находился во время потопа» [5].

На первый взгляд, логично было бы перевести в обоих случаях «Arche» как «ковчег». Но Ю.Н.Щербачев в одном случае переводит его как «скиния», в другом — как «ковчег». Почему?

Слово «Arche» (или «Arcke») — латинского происхождения (arca) и имеется как в голландском, так и в английском языке. Орфографические отличия связаны как с принадлежностью слова к одному из указанных языков, так и с происшедшими в течение времени изменениями орфографии. Слово «Verbond» с современного голландского языка переводится на русский как «союз», «коалиция». Поэтому современный вариант перевода «Arche des Verbondes» звучит как «Ковчег союза». Но тогда, когда Ю. Н. Щербачев занимался переводом записок, в ходу был и синоним слова «союз», относящийся к религиозной терминологии, — «завет».

«Завет Ветхий и Новый – иначе сказать, древний союз Бога с человеками и новый союз Бога с человеками» [6].

Необходимо учесть, что Ю.Н.Щербачев был весьма образованным человеком, да и уровень религиозных знаний самого общества того времени был гораздо выше. Это позволило Ю.Н.Щербачеву правильно определить именно этот, религиозный, смысл слова.

Слово «скиния» в Священном писании

«прилагается к священному зданию, устроенному Моисеем по повелению Божию для служения в оном Господу» [7].

Скиния состояла из двух отделений – «Святое» и «Святое Святых». Именно во втором отделении, «Святое Святых», и находился Ковчег завета, в котором хранились скрижали завета, данного Богом Моисею. И в этом смысле «скиния» может считаться синонимом «ковчега», но не более того.

Ответ на вопрос, почему же Ю.Н.Щербачев перевел имя прама как «Скиния завета», имея в виду вышесказанные определения, находится в Священном писании, в «Послании к евреям святого Апостола Павла»:

«Но Христос… придя с большою и совершеннейшею Скинею, нерукотворенною, т.е. не такового устроения… но со Своею Кровию, однажды вошел в святилище и приобрел вечное искупление… Кровь Христа очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу… И потому Он есть ходатай нового завета».

Здесь же о ветхозаветном апостоле Ное:

«…надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим его воздаст. Верою Ной, получив откровение… приготовил Ковчег для спасения дома своего» [8].

Этот библейский сюжет и образ Ноя в трактовке апостола Павла были небезразличны Петру I. Все лишения и беды Северной войны ассоциировались у него с Великим потопом, а собственные заботы о спасении России отождествлялись современниками, да и им самим, с деяниями Ноя.

Когда остались позади основные треволнения Северной войны и боевые действия переместились на территорию Швеции, именно с Ноем принародно сравнил Петра I митрополит рязанский Стефан. 29 июня 1719 года, в день Святых Апостолов Петра и Павла, когда, как сообщалось в газете «Ведомости»,

«преславное действие тезоименитства монарха нашего… исправлялося».

Стефан во время торжественного богослужения в церкви Святой Троицы сказал:

«Путь водный морской прежде в России невиден бысть, разве слышан, Первый Петр… сие преславное мирови показал дело, он первый Российского флота начальник, он вторый Ное (выделено мною. — Ю.П.) явился в своем государстве» [9].

К этому сюжету Петр I возвращался еще не раз. Уже после окончания Северной войны 28 января 1722 года в Москве началось празднование заключенного в Ништадте мира со Швецией. В честь этого события была изготовлена памятная медаль, в создании аллегорического рисунка для которой принимал участие сам царь. Как отметил камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц,

«28 января… когда отобедали, его величество император роздал всем знатным министрам и генералам, его королевскому величеству и старшим из его свиты, также офицерам гвардии и многим другим лицам золотые медали в разную цену… с изображением: на одной стороне представлены в отдалении Петербург и Стокгольм, соединяющиеся радугою, под которой носится по бурным волнам Ноев ковчег, а к нему летит голубь с масленичною веткой… подлинные записи на этой медали следущия: на одной стороне (над радугой): Союзом (выделено мною. — Ю.П.) мира связуемы и… в Нейштатте по потопе Северной войны».

В основе этого рисунка и был, как видим, использован библейский сюжет о Ное, но аллегорический смысл был в этом случае гораздо шире: победе в войне Россия была обязана союзу с Богом и благодаря этому стало возможным заключение земного союза между воевавшими государствами, прекратившего таким образом войну.

Петр I любил принимать участие в создании разного рода фейерверков; не явилось исключением и 28 января 1722 года. Вот как рассказывает об этом Берхгольц в своем дневнике:

«…по наступлении сумерек зажжен был великолепный фейерверк… кроме многих вещей, составляющих этот фейерверк, были еще два больших девиза из голубого огня… девиз, с правой стороны… представлял Ноев ковчег… также с русской надписью, относившеюся к заключенному миру».


[1] Журнал или поденная записка… Петра Великого… СПб., 1770. 4.1. С.372.
[2] Там же. С. 142.
[3] Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1998. С.255.
[4] Материалы для истории Русского флота. СПб., 1865. 4.1. С.115.
[5] Общий церковно-славянский-российский словарь. СПб., 1834. 4.1. С.1164.
[6] Библейская энциклопедия. М., 1891. С.264.
[7] Там же. С.655.
[8] Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета. М., 1976. С.1318.
[9] Ведомости. 1719. 1 июля.

источник: Ю. М. Попов «Влияние внешней политики на имяобразование кораблей на первом этапе Северной войны» сборник «Гангут» вып.34, стр.3-7

Подписаться
Уведомить о
guest

5 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Альтернативная История
Logo
Register New Account