Виталий Пенской. Про Folksheer
Небольшая статья из жж историка-медиевиста Виталия Пенского.
Обещанные краткие тезисы про древнерусский Folksheer, сиречь «народное ополчение».
В качестве эпиграфа:
Мы храбро его встретим, покажем ему на самом деле, что мы не бедные ремесленники, живущие одними трудами, но храбрые воины, побеждающие врагов оружием
1. «Народное ополчение» отнюдь не статичное образование (институт, феномен и пр.), но меняющееся и развивающееся. То, что было характерно для, скажем, VIII века, совсем нехарактерно для века XI и тем более для века XII или XIII (выступлю-ка я в роли самого Капитана Очевидность в этом случае).
2. На ранних этапах восточнославянского политогенеза существование «народного ополчения» (когда все взрослые мужчины рода-племени en masse выступали в поход или отбиваться от ворогов) вряд ли стоит. Сама по себе социальная структура акефального и эгалитарного восточнославянского общества предполагала такой вариант развития событий.
3. По мере усложнения социальной структуры общества, запуска процессов его внутренней стратификации, формирования знати и пр. роль «народного ополчения» en masse будет непременно падать. Доминирование в военной сфере так или иначе, но переходит к тем, кто способен выйти в поле если не людно, то уж точно оружно, желательно конно (хотя в роли этакого «драгуна»). Впрочем, если посмотреть на опыт наших соседей скандинавов (на который любит ссылаться тогда, когда ему это нужно, И.Я. Фроянов), то там (если саги не врут) в «народном ополчении» заправляют «могучие бонды» со своей многочисленной клиентелой, домочадцами и слугами (к вопросу о пресловутой «десятичной» организации «народного ополчения»). И опять же, если уж ссылаться, как это любит И.Я. Фроянов делать, на опыт древнегреческих полисов, то на протяжении практически всей архаической эпохи аристократия доминировала на поле боя — конная или пешая, неважно. Аристократия, конечно, тоже «народ», но далеко не весь, и можно ли, в таком случае, именовать «ополчение» полиса, в котором заправляют аристократы, «народным»? Кстати, о смердах — сам по себе тот факт, что в 1016 г. смерды получили за участие в военном походе по 1 гривне против 10 гривен для новгородских мужей, подчеркивает их вспомогательную роль. В конце концов, те же илоты и рабы участвовали в походах греков (афинян ли, спартанцев ли) в качестве прислуги и даже могли участвовать в сражении в роли своего рода «легкой пехоты»-гимнетов. Но главную роль все равно играли «мужи», а не эти «гимнеты». Служба при обозе совсем не означает решающей роли на поле боя.
4. По мере развития военного дела, усложнения тактики, стратегии, удорожания самого комплекса вооружения и пр. роль профессионалов возрастает, а вот рядовый «ополченец» превращается в статиста или, грубо говоря, «пушечное мясо». Нагнать их, «в сермязех», не вопрос, но будет ли толк? И опять противоречие — И.Я. Фроянов подчёркивает роль князей как именно наемных профессионалов-кондотьеров, специалистов военного дела. Они не понимали всю ненадежность ставки на таких вот ратников от сохи и от горна?
5. «Народное ополчение» en masse, конечно, теоретически существовало и в XII — XIII вв., но как экстраординарный случай и, как, правило (по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление), как последний шанс или, в самом крайнем случае, когда речь шла о ближнем походе или обороне стольного града. Но и тогда речь шла не о тотальной мобилизации, но о выборке (псковские летописи дают четкое представление о механизмах такой «мобилизации»). Исход дела решают профессионалы или полупрофессионалы (о которых я уже как писал — те самые «казаки» и всякого рода «захребетники», легкие и скорые на подъем «младшие сыны», которые как раз и рекрутировались в походы в первую очередь).
6. Поиски Folksheer связаны с теорией о решающей роли народных масс как творцов истории. Они, массы, историю, конечно, творят, но только тогда, когда они в нее попадают. Попадают под водительством «героев». Без них массы ничего путного сделать не могут в принципе — только «русский бунт, бессмысленный и беспощадный».
Вот примерно так, на очень скорую руку далеко за полночь (и это не касаясь деталей филологического, чисто военно-технического и пр.).
