Вааще альтернативный Т-28

Сентябрь 1932 г. Здание Народного комиссариата обороны на ул. Фрунзе. Кабинет наркома по военным и морским делам К. Е. Ворошилова. Присутствуют: хозяин кабинета и его «гости»: начальник ОКМО Баранов, начальник КБ ОКМО Гинзбург, технический руководитель ОКМО О. Иванов и начальник опытного участка ОКМО И. Иванов (лица, награждённые в РИ за успешную разработку среднего танка Т-28 высшей наградой СССР орденом Ленина). Но, то в РИ…, а тут – АИ!

– Да Вы охренели…

Только и выдавил из себя народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов, рассматривая представленный на его утверждение, пока что сугубо бумажный проект серийного среднего танка Т-28. На титульном листе уже красовались размашистые «визы» Тухачевского с Халепским, хотя, мягко говоря, представленный в проекте танк существенно отличался от уже прошедшего испытания опытного образца. Фактически, предлагавшийся к серии вариант был совершенно другим танком…

(Прототип танка Т-28)

(Серийный Т-28)

                Все молчали словно на поминках и, судя по выражению лица Ворошилова, поминали тут как раз новую версию Т-28.

Первым это тягостное молчание прервал сам Ворошилов. Он начал очень мягко и почти душевно, но все понимали, что нарком просто взбешён, а за взбешённым наркомом обороны вполне могли угадываться тигриные усы самого Сталина, у которого нарком обороны Ворошилов пребывал в неизменном фаворе:

– Вам, товарищи мои дорогие, поручалось разработать маневренный, средний танк для механизированных соединений, сухой массой не более 17 тонн. Чтоб он мог поддерживать в атаках, прежде всего на линии обороны противника, пехоту и лёгкие танки, поскольку основой любых наших механизированных соединений в ближайшие годы будут именно лёгкие танки. А вы что мне тут принесли?! Да мать же вашу!!! Вы представляете себе, сколько будет стоить эта 25-тонная махина?!

– Товарищ нарком! Мы лишь выполняли требования техзадания.

– Неужели? Хлопцы, либо у меня склероз, либо вы все – вредители и диверсанты!

В техзадании что говорилось? Спроектировать танк «сухой» массой не более, НЕ БОЛЕЕ (!) 17 тонн! Построенный и испытанный прототип весил 17,5 т. И мы, понимая сложности в проектировании нового танка с высокими требованиями, этот перегруз приняли. А серийный вариант забрался за все 25 тонн! Как? Каким образом? Я вас спрашиваю!?

– Опытный образец защищала лишь 20-16 мм броня, обеспечивавшая стойкость против бронебойных пуль, включая крупнокалиберные. Стойкость же против 37-мм бронебойного снаряда обеспечивалась только с дистанции за километр, и то при условии, что броня цементованная. Установка чрезвычайно мощного двигателя М-17 (на прототипе стоял М-6, а вообще, изначально, предполагался М-5), потребовала укрепления места установки, увеличения эффективности системы охлаждения, основательного усиления агрегатов трансмиссии. Повышенная скорость и дополнительный вес потребовали существенного усиления подвески. Главная башня на прототипе была меньше и вооружалась лишь 37-мм пушкой. Поставить трёхдюймовку – дополнительное требование АБТУ. Вы же знаете, унифицировать вооружённую трёхдюймовкой башню для Т-28 и тяжёлого Т-35А – предложил сам товарищ Сталин.

– Так говорят. – Нервно проглотил Ворошилов. – Я лично, ничего подобного от него не слышал.

– Но это потребовало увеличить длину танка почти на 900 мм, а ширину на 240 мм.

– Танк стал почти на метр длиннее, на четверть метра шире и на 7 с лишним тонн тяжелее, поскольку Вы решили учесть пожелание товарища Сталина?! Так это он виноват? А вы вообще понимаете, что вы убили суть этой машины – поддерживать лёгкие танки механизированных соединений в атаках на оборонительные позиции противника? Т-26 защищает лишь противо­пульная броня. А во всём мире ширится массовое производство противотанковых пушек.

– Но новый вариант Т-28 защищён лучше, чем опытный образец. Вооружён трёхдюймовкой. И он лучше сможет поддерживать лёгкие танки.

– В теории – да. На практике не сможет. Как вы думаете, сколько таких танков наша промышленность способна производить в год? Сотню-полторы. Не больше.

А сколько выпускается Т-26? Тысяча в год! Производство БТ тоже отстаёт от Т-26 не так уж сильно. Кто будет поддерживать их в атаках на позиции противника, насыщенные противотанковыми орудиями? Вот эти ваши Т-28, выпускаемые по сотне в год?!! Или нам специальный заводище для их выпуска построить? Себестоимость каждой машины вас не интересует? А меня, как наркома — ещё как интересует!

– Товарищ Тухачевский утверждает, что артиллерия способна уничтожить основную часть противотанковой обороны. Пехоте, при поддержке лёгких танков, останется лишь добить её остатки. В таких условиях, мы можем позволить себе иметь Т-28 в ограниченных количествах в специализированных бригадах прорыва, используемых на стратегически важных участках фронта.

– А вы ничего не перепутали? Иметь в ограниченных количествах, в специальных бригадах прорыва мы собираемся ТЯЖЁЛЫЕ танки. Средние – это маневренные танки качественного усиления для механизированных соединений, которым предстоит прорывать не долговременную, а обычную полевую оборону, которая, как показала империалистическая, может тянуться в несколько рядов на тысячи километров. Соответственно, таких танков у РККА должно быть много.

Вот когда товарищ Тухачевский займёт пост наркома и получит возможность заниматься чем-то ещё кроме фантазирования – тогда пусть продвигает свои идеи. А пока что, нарком я. И теперь, послушайте, что я вам скажу. То, что ваш Т-28 громоздкий, запредельно тяжёлый и неприемлемо дорогой, ставит на нём крест как на массовом танке качественного усиления. Это – принципиально новая машина, не использующая почти ничего из уже освоенного нашим танкопромом. Промышленность его выпуск будет осваивать не один год. Нас такой вариант не устраивает. Сами-то что, не понимаете – что вместо массового среднего, вы фактически впариваете армии ещё один тяжёлый танк. Сложный и дорогой. Может, нам с Т-35 вообще возиться прекратить, а просто назначить на его должность «серийный» Т-28?

И ещё. Как думаете, к тому времени, когда, наконец, начнут мелкосерийный выпуск вашего Т-28 с 30-мм лобовой бронёй корпуса и 20-мм бронёй борта и башни, брони такой толщины будет достаточно, чтоб эти малочисленные монстрюки смогли выжить на поле боя под концентрированным огнём противотанковых пушек? Я лично сомневаюсь. А ведь танк качественного усиления, должен если не пробить самостоятельно брешь в ПТО, как тяжёлый танк прорыва, то уж однозначно добить остатки ПТО полевой обороны противника после артподготовки, обеспечить боевую работу лёгким танкам и их выход на оперативный простор.

Таких средних танков у нас должно быть достаточно много. И не 25-тонных! Вон французишки, на свои 12-тонные танки 30 мм брони уже ставят и, поговаривают, что вскорости и 40 мм ставить начнут. Причём вкруговую! А у вас танк, защищённый 30-мм бронёй лишь с передней части корпуса, за 25 тонн уже уполз.

РККА не нужен «средний» танк, больше напоминающий тяжёлый, едва не штучной выделки, к тому же ограниченно годный для выполнения задач, под которые создавался.

В общем, так. Проект Ваш – либо доводим до ума уже как танк тяжёлый, либо, он отправляется в мусорную корзину. Возвращаемся к тому, с чего начинали. Нам нужен средний, маневренный танк поддержки лёгких танков для механизированных соединений, защищённый от огня лёгких противотанковых средств пехоты, весом не более 16-17 тонн. Как было прописано в исходном техзадании. Но, вооружённый обязательно трёхдюймовкой для артсопровождения тех же лёгких танков и пехоты, и способный выдержать обстрел из 37-мм противотанковой пушки на реальных дистанциях боя, хотя бы с передней проекции.

– Но трёхбашенная схема…

– Да член на трёхбашенную схему! Когда сочинялось техзадание на проектирование Т-28, ему прочили роль маневренной оперативной машины дальнего действия, способной воевать в отрыве от пехоты – именно поэтому английская идея трёхбашенного танка с кучей пулемётов представлялась нам перспективной. Но теперь у нас уже есть маневренный оперативный танк – БТ, который, благодаря массированному применению, не менее успешно может действовать без поддержки пехоты. Поэтому нужда в трёхбашенной схеме отпала. Теперь, нам нужен исключительно танк качественного усиления, который мы сможем строить массово.

И ещё. Мы с огромными трудностями запустили в серию Т-26. Сейчас «через пень-колоду» выводим на проектную мощность выпуск БТ-2 на ХПЗ. Ещё один хомут в виде совсем уж нового среднего танка нам на хер не нужен. Сделайте то, что нужно армии, используя задел по Т-26 – как наиболее массового. Насколько я помню, в академии ВАММ разрабатывали проект среднего танка на базе Т-26 – трёхбашенного, массой до 16 тонн.

(Проект трёхбашенного среднего танка ВАММ с широким использованием задела по Т-26)

Но, проект был сырой и по всем статьям проиграл вашему, успешно дошедшему, точнее «доведённому» вами до… мусорной корзины. Возьмитесь за тот неудачный проект ВАММ сами – опыта-то у вас побольше, и сделайте то, что я вас прошу. Нет, не прошу – приказываю. Срок – вчера.

– Так, может, тогда лучше довести до ума Т-24? Он как раз вполне вписывается в предложенную Вами концепцию.

– ХПЗ не смог довести его до ума. Не смог запустить в серию. Сейчас там все силы брошены на выпуск БТ-2. Все работы по Т-24 давно закрыты. Зачем нам возрождать неудачный проект, под который, даже в случае успеха, потребуется заново создавать всю элементную базу и искать завод, способный её освоить? Поезд ушёл.

Т-26 выпускают в Ленинграде, на «Большевике». Часть узлов и деталей (включая каретки подвески) для Т-26, производит «Красный Путиловец». Под сборку Т-28, именно на "Красном Путиловце», выделяется один из самых больших цехов. По всему Ленинграду для него собирается оборудование. Ещё больше станков и инструментов закупается за границей.

«Красный Путиловец» и 174-й завод (выделен в специализированное танкостроительное предприятие из структуры «Большевика») – соседи и вместе с собственно «Большевиком» – смежники. Если ещё удастся унифицировать танки по максимально возможной номенклатуре комплектующих – это очень, очень упростит массовый выпуск (плюс обслуживание, снабжение запчастями, обучение и т.д.). А это для нас сейчас чрезвычайно важно! Мы планируем насытить войска лёгкими танками Т-26 и БТ-2. Но кто-то, более сильный, лучше вооружённый, обязан прикрыть их от огня противотанковых пушек и этот «кто-то», тоже должен быть достаточно массовым. В каждой бригаде, на три батальона лёгких танков, будет приходиться батальон средних. Иначе, те три батальона жестянок сгорят за три дня боёв. Это вам ясно? Ну, а раз ясно — идите, работайте!

Работёнка оказалась сложной. С подвеской от Т-26, даже при шести тележках, масса танка объективно не должна была превышать 14,5 т. Дальше пойдёт перегруз элементов подвески с сопутствующим снижением надёжности. И в этот вес следовало как-то утрамбовать достойную (в 1932 году!) бронезащиту, трёхдюймовую пушку и мотор, способный разогнать танк хотя бы до скорости тех же Т-26.

Чтоб снизить вес корпуса, его сделали предельно узким (насколько позволяли агрегаты и размещение рабочих мест танкистов), отказались от сложной конфигурации корпуса как у Т-24 и Т-28, от подбашенной коробки как у Т-26. Корпус собирался из плоских листов брони, был предельно прост и состоял из минимально возможного количества бронедеталей. От лишних выступов, усложняющих технологии сборки отказались в принципе.

Вертикальные детали лобовой проекции выполнили из двух бронеплит толщиной 34 мм, которые устанавливались с небольшим наклоном. Борта и корма прямые – 15 мм (чтоб уложиться в приемлемый вес – тем более на броню такой толщины предполагалось перейти и на Т-26). Башня собиралась из гнутых (штампованных) бронедеталей толщиной 20 мм (как у РИ Т-28 и Т-35А) и была чуть-чуть меньше, чем у серийного Т-28. Башня изначально двухместная, затачивалась под установку спарки очень компактной трёхдюймовой пушки ПС-3 и пулемёта ДТ. Для выравнивания бронезащиты с лобовой проекцией корпуса, на переднюю часть башни навешивались элементы дополнительной брони толщиной 15 мм. Крепились они на болтах и повторяли форму башни. Противовесом служила развитая кормовая ниша. Вот уже с таким экранированием, внешние размеры башни полностью соответствовали её РИ размерам (при точно таком же диаметре погона).

В качестве силовой установки использовали созданную для танков Т-12/24 специальную танковую версию 300-сильного авиамотора М-6 (Испано-Сюиза 8Fb) мощностью 200 л.с. Двигатель отличала небольшая «сухая» масса (всего 275 кг против 410 кг у 400-сильного М-5 и 540 кг у 500-сильного М-17). И то, что 200 л.с. он выдавал, работая на дешёвом низкооктановом топливе второго сорта, также шло ему только в плюс.

По своей компоновке танк полностью соответствовал Т-26. Двигатель сзади, трансмиссия того же типа, но соответствующе усиленная – спереди.

Подвеска – от Т-26, но состояла из шести тележек. Количество рессор в них было увеличено с трёх до пяти (на Т-26 то же самое было проделано в последних модификациях, весящих более 10 тонн), а катки, предназначавшиеся для среднего танка, имели съёмные и быстрозаменяемые бандажи (на это пришлось пойти, поскольку они, из-за повышенных нагрузок, быстрее разрушались, чем на Т-26).

Большими преимуществами по сравнению с Т-26 считались наличие курсового пулемёта и располагавшиеся на крыше корпуса посадочные люки отделения управления. К недостаткам относились узковатые гусеницы (от того же Т-26) и относительно невысокий ресурс всего, что было позаимствовано у «двадцатьшестого». Но, это пока. В дальнейших планах развития машины, обязательно значились либо существенное усиление всех, доставшихся по наследству «слабых мест», либо переход на специально спроектированные узлы и агрегаты. Кстати, кое что, напр. те же фрикционы (и главный и бортовые), а также система охлаждения двигателя, были заимствованы от БТ-2.

По личному распоряжению Ворошилова, каждый средний танк в обязательном порядке получал ещё один пулемёт в кормовой нише, радиостанцию и зенитную турель (на Т-26 подобной роскошью оборудовался в лучшем случае только один танк из взвода, а в худшем лишь каждый десятый). Более того, многие специалисты АБТУ предлагали в обязательном порядке поставлять Т-28 в качестве командирских машин в батальоны, роты и даже взвода Т-26. Но пока, до выхода «Красного Путиловца» на полную мощность по выпуску Т-28, это предложение не прошло как преждевременное.

Первый серийный танк Т-28 армия приняла от промышленности в начале марта 1934 года, хотя три первые «эталонные» машины прошли по площади Урицкого (бывш. Дворцовая) гораздо раньше – на ноябрьском параде 1933 года.

(Танки РККА 30-х Т-26(командирский) и Т-28 выпуска 1936 г.)

Выпуск Т-28 на ЛКЗ (после убийства С.М.Кирова «Красный Путиловец» был переименован в Ленинградский Кировский Завод – ЛКЗ) быстро рос и на свой пик (больше объективно не позволяли возможности сборочного цеха) вышел к началу 1935 года, когда он составил в среднем 25 танков в месяц. Но и этот объём армию не устраивал. Она хотела довести выпуск до 500 танков в год, для чего было запланировано строительство при ЛКЗ ещё одного сборочного цеха и расширение всех связанных с танкостроением подразделений завода.

Всё вроде бы в новом Т-28 армию устраивало… кроме одной проблемы. Т-28 мог отлично поддержать, точнее, возглавить атаку лёгких Т-26. Но, помимо Т-26, вторым основным танком РККА являлся быстроходный БТ, поддержать который было объективно нечем.

Специальный средний танк поддержки БТ пытались сделать на основе конструкции плавающего колёсно-гусеничного танка "особого назначения" ПТ-1А (из этой затеи в РИ "вырос" средний колёсно-гусеничный танк Т-29), но из-за неизбежной высокой стоимости и сложности проекта решили создать танк качественного усиления БТ базе «пехотного» Т-28.

Для этого, «всего-то» и требовалось поставить Т-28 на быстроходную подвеску типа Кристи (как у БТ) и подобрать соответствующую трансмиссию. От КГ схемы решено было отказаться изначально, поскольку к середине 30-х надёжность и ресурс гусеничных лент были уже невпример выше, чем в начале 30-х. А чтоб танк не сильно отставал от БТ, его оснастили уже 300-сильной версией танкового мотора МТ-6 (так в АИ называется танковая версия авиадвигателя М-6).

Кстати! Совсем забыл упомянуть! В данной АИ, все БТ оснащаются также двигателем МТ-6 – как и АИ средний Т-28, но в версии мощностью 250 л.с.

Дело в том, что в начале 30-х РИ, когда 500-сильный авиамотор М-17 начали усиленно «сватать» танкам Т-35А, Т-28 и даже крупносерийному БТ, их так же продолжала активно «потреблять» авиация. ЕМНИП, на одном из совещаний, глава авиации Алкснис даже устроил по этому поводу скандал, утверждая, что промышленность может выпускать тысячу М-17 в год, в то время, как его ведомству для установки на новые самолёты и замены выработавших ресурс двигателей на уже существующих, требуется минимум втрое больше! А тут ещё запросы танкистов!

Здравая вроде идея ставить на бронетехнику выработавшие свой ресурс в авиации моторы, весьма показательно провалилась при попытке ставить на БТ-2 отработавшие своё в авиации двигатели «Либерти» и его отечественные аналоги М-5. Списанные в авиации моторы отличались повышенным расходом топлива и особенно масла, низкой надёжностью и пожароопасностью.

Кроме того, не стоит забывать, что если для РИ 25,2-тонного Т-28 двигатель М-17 вполне подходил по мощности, то для 52-тонного Т-35А он очевидно слаб. Для БТ же, с его массой в 13,2 т. (БТ-7 с М-17), мотор явно чрезмерен – и по мощности, и по расходу топлива – сравните мощность двигателей у иностранных танков со схожей массой!

Поэтому, в данной АИ, М-17 остаётся сугубо в ведении авиации. М-5, как и в РИ, снимается с производства за ненадобностью, а из М-6 делается основная рабочая лошадка для бронетанковых войск. Причём в нескольких предельно унифицированных модификациях.

В итоге получается, что в 1936 году, когда появилась первая версия среднего танка поддержки БТ (АИ Т-29), на Т-28 ставился МТ-6-200, на БТ – МТ-6-250, а на АИ Т-29 – МТ-6-300. Кстати! А если из 8-цилиндрового М-6 сварганить 4-х-цилиндровую «половинку» специально для Т-26? По мощности получится линейка от 100 до 150 л.с. в зависимости от того, какую модификацию М-6 «режем» и чем её кормим.

(Средний танк качественного усиления танков БТ – танк Т-29 обр. 1936 г.)

Одно плохо – внутреннее размещение пружин подвески Кристи, в и без того довольно узком корпусе, заставило отказаться от пулемётчика (как и у БТ), а потерю в ёмкости топливных баков компенсировать дополнительными наружными бензобаками. Зато, на случай начала боевых действий, предусмотрели возможность установки двойного комплекта таких наружных бензобаков (второй комплект устанавливался на месте ящиков ЗИП, а те в свою очередь переносились за корму корпуса). Уменьшение БК пришлось компенсировать отказом от пулемёта в кормовой нише башни (вместо него там появилась дополнительная боеукладка снарядов).

Едва новенький Т-29 пошёл в войска, гражданская война в Испании самым наглядным образом показала, что бронезащиту наших танков нельзя считать удовлетворительной.

Хотя в Испанию поставлялись исключительно лёгкие Т-26 и БТ, о проблеме бронезащиты пришлось задуматься, прежде всего, касательно танков средних – коим по штату надлежало прикрывать лёгкие танки от огня средств ПТО противника и уничтожать эту самую ПТО.

И тут, как нельзя кстати, под рукой оказался «свеженький» Т-29! С новой подвеской, более мощными двигателем и трансмиссией, он вполне мог «принять на грудь» и усиленное брони­ро­вание. Так появился новый танк качественного усиления Т-30.

По сути, это был Т-29, но с башней конической формы, новой пушкой и существенно усиленной бронезащитой (42 мм с передней проекции, 35 мм с боковой и 30 мм с кормовой). Передние вертикальные детали корпуса теперь также устанавливались с большими углами наклона.

В связи с существенно возросшей массой, были усилены узлы трансмиссии, а гусеницы расширены до 350 мм. К «свежеприобретённому» недостатку машины можно было отнести ликвидацию люка мехвода в крыше корпуса – из-за сильного наклона верхнего лобового щитка и увеличенного диаметра нижней части конической башни. И теперь водитель пользовался тем же входом, что и два других члена экипажа – через башенные люки. На экстренный же случай, в днище корпуса в отделении управления был сделан аварийный люк-лаз.

(Средний танк Т-30 обр. 1938 г.)

По результатам испытаний, а более того – под яростным давлением прошедшего Испанию нового начальника АБТУ, Д.Г. Павлова, было принято принципиальное решение о том, что танк Т-30 станет единым общевойсковым танком РККА и на его выпуск перейдут и 174-й танковый завод (прежде выпускавший Т-26), и ХПЗ (выпускавший БТ), и тем более сам ЛКЗ. Более того, к выпуску именно Т-30 предполагалось подключить и военную программу СТЗ.

Одновременно было принято решение о переводе опытного завода № 185 с его КБ на ЧТЗ. Это было вполне логичное решение. Дело в том, что это «образование» (КБ со своим опытным производством) фактически висело на шее «Большевика» (при нём когда-то создавалось как ОКМО Спецмаштреста), и работало над новыми перспективными моделями танков и танковых двигателей для всё того же, «отпочковавшегося от «Большевика» 174-го танкового завода. Здесь же отрабатывались предложения по кардинальной модернизации Т-26. При этом, чтоб не отвлекать опытные кадры 185-го з-да, при самом 174-ом заводе существовало и собственное мощное КБ, занимавшееся вопросами серийного выпуска Т-26 и различными вариантами модернизации серийной машины. В конце-концов, в РИ такую систему посчитали неоправданно расточительной – заводы, выпускавшие танки других моделей, выделенных КБ «перспективного проектирования» с собственными опытными заводиками не имели, обходясь лишь небольшими, специально выделяемыми для решения конкретных задач, группами конструкторов. Тем более, что КБ 185-го з-да показало рекордную неэффективность! Ни один разрабатываемый в этом КБ танковый двигатель (включая дизеля для Т-26 и его перспективных потомков) не был доведён до серии. Ни одна перспективная модель танка, разработанная им для 174-го завода, не пошла в серийное производство – по сути, 185-й з-д превратился в лабораторию, где чудаковатые конструктора воплощали в металле ещё более чудаковатые закидоны некоторых чудаковатых военных и реализовывали собственные чудаковатые идеи (под словом «чудаковатый» я не имею виду что-то однозначно плохое, либо однозначно хорошее – там было всякого). С соответ­ст­вующим, абсолютно нулевым КПД (если, конечно, не считать за итог той бурной, но бесплодной деятельности накопление бесценного опыта, заключавшегося по большей части в формуле: «так делать нельзя!»). Поэтому-то в РИ было принято решение об объединении 174-го и 185-го з-дов с соответствующим слиянием КБ (точнее, по сути, речь шла о полном поглощении КБ 185-го з-да своим головным старшим партнёром – КБ 174-го з-да) ради одной конкретной цели – скорейшего освоения выпуска нового танка Т-50, разработанного КБ 174-го з-да.

В данной АИ, в связи с переходом на выпуск Т-30 сразу тремя (в перспективе, учитывая СТЗ, аж четырьмя) заводами, каждый из которых имеет собственное КБ, новые модели, в развитие Т-30, они будут создавать хоть на конкурсной основе, а оставшееся не у дел предприятие №185 было решено отправить на Урал, на ЧТЗ, где предполагалось сконцентрировать все усилия по созданию нового тяжёлого танка (ЕМНИП «лебединой песней» КБ 185-го з-да была разработка тяжёлого двухбашенного танка прорыва Т-100, проигравшего конкурс конструкциям ЛКЗ). Собственное КБ ЧТЗ, прежде занимавшееся из военной техники лишь арттягачами, с этим явно не справится.

Ну и напоследок, что касается дальнейшего развития Т-30.

В перспективе (т. е. к концу 30-х), практически неизбежно создание нового «общевойскового» танка с цементованной бронёй тех же толщин (чтоб не перегружать агрегатную часть), новой, более мощной и технологичной пушкой (скажем Ф-34), дизельным двигателем (400 л.с.), планетарной трансмиссией и торсионной подвеской. Причём каждый из четырёх заводов может представить на конкурс собственную версию и армия сможет спокойно выбрать лучшую, не впадая в маразм безальтернативного принятия на вооружение сырых изделий, как это уже много раз бывало.