Пытаясь разобрать тему дальномеров в начале ХХ века, нашёл данную статью, которой не мог не поделиться!
Содержание:
Введение
Если в морских сражениях 1904 года артиллерия не потопила ни одного крупного корабля, то в Цусиме она стала главным поражающим фактором. Многочисленные попадания японских снарядов в бою 14 мая уничтожили «Ослябю», «Александра III» и «Бородино», лишили боеспособности «Князя Суворова», нанесли серьезные повреждения многим другим кораблям. Русский же огонь не был столь результативным. Если отбросить мифы про использование новых чудо-снарядов или их сумасшедший расход, то становится ясно, что исход сражения определило абсолютное превосходство японского флота в количестве попаданий по причине значительно более высокой точности ведения огня.
В воспоминаниях русских участников Цусимы вопрос эффективности собственной артиллерии обычно сводился к перечислению технических недостатков. Снаряды имели мало взрывчатки, зачастую не разрывались, поэтому не были видны результаты стрельбы. Дальномеры «врали». Прицелы грязнились и сбивались. Организационные причины называли редко, причем чаще всего говорили о недостатке практического артиллерийского опыта. При этом совсем никто не говорил о методике управления огнем.
В то же время флагманский артиллерийский офицер Владивостокского отряда крейсеров В. Е. Гревениц назвал причиной низкой точности не дальномеры, прицелы, орудия или комендоров, а недостатки методики управления огнем, вызванные отсутствием практического опыта. Крейсер «Россия», артиллеристы которого непрерывно совершенствовали своё искусство, показывал тогда хорошие результаты с дистанции 56…40 каб. И кто знает, как бы закончилось Цусимское сражение, если бы артиллеристы 2-й Тихоокеанской эскадры имели такие же навыки…
Цель данной статьи – провести ревизию ключевых технических и организационных факторов, из которых сложилась точность огня русской эскадры в Цусимском сражении.
В то время дальность стрельбы современных орудий позволяла вести огонь даже средним калибром на дистанцию 60 каб., а главный калибр «Осляби» добивал на целых 115 каб. При этом освоенные методики стрельбы обеспечивали точный огонь только на дистанции прямого выстрела (не более 10 каб.), на которой не требовалось никаких дополнительных средств для определения дальности, кроме механического прицела. Попасть в противника на больших дистанциях было огромной проблемой в первую очередь по причине сложности определения точного расстояния и расчета различных поправок (на ход, на ветер, на циркуляцию и т.д.).
Ключевыми техническими факторами, обеспечивающими результативный огонь на большие дистанции, были:
• приборы для определения расстояния (дальномеры);
• приборы для наводки (оптические прицелы);
• средства передачи информации к орудиям;
• снаряды, обеспечивающие видимость попаданий на больших дистанциях.
Ключевыми организационными факторами являлись:
• организационная структура артиллерии;
• методика управления огнем;
• выбор цели;
• учебная подготовка комендоров.
Дальномеры
Дальномер «Barr & Stroud» на броненосце «Слава»
При стрельбе на дистанции, превышающие дальность прямого выстрела, необходимо было точно определять расстояние до цели. Угломеры, получившие распространение в конце XIX века, были эффективны только до 10…15 каб. На смену им появились новые приборы – дальномеры, которые могли измерять гораздо большие дистанции.
Для определения расстояния до противника на кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры применялись 4,5-футовые дальномеры «Barr & Stroud» новейшей модели FA3, производство которой началось в 1903 году. База дальномера составляла около 1,37 м, а шкала была градуирована до 10 000 ярдов (9 144 м). Принцип работы был основан на расчете длины неизвестного катета в прямоугольном треугольнике по длине известного катета (база самого прибора) и противолежащему ему углу, который определяется в момент измерения расстояния. Оператор должен был, передвигая призму, совместить в окуляре верхнюю и нижнюю половину изображения и получить на шкале расстояние до объекта.
Устройство и принцип действия дальномера типа «совмещение»
На кораблях боевой линии было установлено от двух до четырех дальномеров.
По паспорту относительная погрешность модели FA3 на дистанции 3 000 ярдов (2 743 м) составляла 1 % (27,5 м) и увеличивалась пропорционально дальности стрельбы. На расстоянии 6 000 ярдов (5 486 м) она достигала 110 метров. В то время дальномеры очень быстро совершенствовались. И уже 1906 году выйдет новая, 9-футовая модель FQ2 с паспортной точностью 78 м на дистанции 10000 ярдов (9 144 м). По этой причине уже в 1908 году на нашем флоте 4,5-футовые дальномеры «Barr & Stroud» признают устаревшими и начнут заменять на более совершенные.
Практическая же погрешность дальномерных измерений была намного выше.
Отряд контр-адмирала Н. И. Небогатова первым выявил эту проблему, когда 27 марта 1905 года во время первой отрядной боевой стрельбы с дистанции 50…25 каб. не смог добиться попаданий ни в один щит. Но выводы были сделаны оперативно: тщательно выверили дальномеры по звездам и внедрили регулярные тренировки по определению дистанции до идущего в стороне судна. В результате 11 апреля 1905 года на второй отрядной боевой стрельбе с дистанции 60…40 каб. удалось показать неплохие результаты.
Степень владения дальномерами на кораблях отряда вице-адмирала З. П. Рожественского оказалась известна по результатам учений, проведенных 27 апреля 1905 года по методике, разработанной в отряде Н. И. Небогатова. Крейсер «Урал» приближался к эскадре, а дальномерщики должны были определить его скорость, сделав два контрольных замера с интервалом в 15 минут в одно и то же время. Получились вот такие результаты:
Скорость Урала была 10 узлов
В ходе Цусимского сражения как дальномеры, так и стоящие за ними люди оказались очень уязвимы для осколков вражеских снарядов. Более того, в боевых условиях приборы сильно теряли свою точность и без прямых повреждений. Так, на «Императоре Николае I» по одной и той же цели носовой дальномер показывал 42 каб, а кормовой – 32 каб. На «Апраксине» показания отличались на 14 каб., на «Сенявине» – на 5 каб.
Таким образом, Цусима показала, что дальномеры были ненадежным средством определения дистанции по причине как низкой выучки специалистов, так и выхода приборов из строя по различным причинам.
Оптические прицелы
При стрельбе на большие дистанции традиционные, механические прицелы уже не позволяли четко видеть цель. Для точной наводки требовался оптический прицел с многократным увеличением.
Прицел Перепёлкина
На кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры почти все орудия калибром 75 мм и выше (кроме некоторых устаревших) получили оптические монокулярные прицелы системы Перепелкина. Они имели 8-кратное увеличение и угол зрения около 7 градусов.
К сожалению, прицелы Перепелкина были разработаны, изготовлены и приняты на вооружение в большой спешке, поэтому имели многочисленные изъяны. Самой серьезной проблемой было рассогласование прицельной линии и оси орудия, наступавшее иногда после двух-трех выстрелов. Кроме того, в бою линзы быстро грязнились от копоти, пыли и брызг. Когда использование оптических прицелов становилось невозможным, некоторые комендоры переходили на механические прицелы.
Средства передачи информации
Организация стрельбы на большие дистанции предъявляла высокие требования к оперативности и надежности передачи к орудиям команд и параметров стрельбы, ведь комендор уже не мог определить «на глаз» дистанцию и самостоятельно рассчитать поправки.
К началу Русско-японской войны все крупные современные корабли русского флота имели систему приборов управления огнем петербургского завода Н. К. Гейслера образца 1893/1894 г., которая обеспечивала передачу данных между дальномерными постами, боевой рубкой, центральным постом, орудиями и погребами боезапаса. Эта система состояла из передающих и получающих устройств, связанных 47-жильным кабелем под постоянным напряжением 23В.
Схема системы Гейслера
Указатели системы Гейслера
На дальномерной станции находился дальномерный ключ – устройство для передачи расстояния до цели в боевую рубку и к орудиям, и контрольный дальномерный циферблат, который показывал ту же дистанцию, что получали орудия. Дальномерных станций было несколько. Обычно они располагались в боевой рубке или на фор-марсе и на кормовом мостике.
В боевой рубке находились дальномерные циферблаты, принимающие информацию от разных дальномеров. Также имелся отдельный дальномерный указатель и дальномерный ключ для передачи к орудиям скорректированной дистанции, и размыкатели для переключения режима передачи комендорам расстояния либо непосредственно от дальномеров, либо из рубки.
В боевой рубке также находились: два боевых указателя (левого и правого борта), сигнальный указатель и снарядный указатель.
Боевой указатель представлял собой алидаду на градуированном диске со зрительной трубой. При повороте этой трубы на цель выбранное направление передавалось на принимающие указатели у орудий. Таким образом, комендоры получали информацию о корабле, по которому следует вести огонь.
Сигнальный указатель передавал команды: «дробь», «атака», «короткая тревога».
Снарядный указатель сообщал к орудиям и в погреба информацию о том, какими снарядами необходимо вести огонь (бронебойными, фугасными и т.п.).
Около орудий находился боевой циферблат и дальномерный циферблат. Боевой циферблат показывал направление на цель и команды стрельбы. Дальномерный циферблат показывал расстояние до цели и тип используемых снарядов.
У входа в артиллерийские погреба размещались снарядные указатели для передачи информации о том, какие снаряды необходимо подавать.
На кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры система Гейслера была модернизирована. Во-первых, она могла из боевой рубки передавать к орудиям поправки целика. Во-вторых, она была способна сообщать расстояние от своей отдельной дальномерной станции в каждую группу.
Кроме системы Гейслера, использовались и другие способы передачи информации. Для связи боевых постов с орудиями применялись переговорные трубы. При этом все команды, переданные по переговорным трубам и системе Гейслера, следовало обязательно дублировать голосовой передачей. Для этого на определенных местах расставлялись люди, которые голосом повторяли команды. К ключевым офицерам были прикреплены ординарцы, в обязанности которых входила передача команд при выходе из строя штатных средств коммуникации. Существовал еще и телефон, который не пользовался популярностью даже в мирное время из-за низкой надежности.
В боевых условиях вопрос передачи информации стоял очень остро. Проводка системы Гейслера и переговорные трубы были проложены открыто и легко повреждались осколками или огнем (они были сделаны с использованием горючих материалов). Общение по переговорным трубам становилось невозможным при большом шуме от собственных выстрелов и разрывов вражеских снарядов. Голосовая передача тем более не была слышна. И тогда приходилось общаться записками через посыльных, а этот способ не мог обеспечить оперативности информации.
Снаряды
Очень важным фактором, влияющим на эффективность стрельбы с дальних дистанций, являлась возможность наблюдать падения собственных снарядов. В свою очередь, это зависело от устройства основных типов боеприпасов, предназначенных для стрельбы по броненосным кораблям противника: фугасных и бронебойных. Согласно наставлениям для 2-й Тихоокеанской эскадры, огонь следовало начинать фугасными снарядами, при сближении на 20 каб. переходить на бронебойные 10” и 12” орудиями, а с 10 каб. – также 6” и 120-мм.
Все бронебойные снаряды и фугасные калибром 10…6” имели двухкапсульный взрыватель замедленного действия (трубка Бринка). При ударе об воду такой боеприпас обычно не детонировал, а при попадании в цель разрывался глубоко внутри корабля противника или даже за бортом. В совокупности это сильно затрудняло наблюдение за результатами собственной стрельбы.
Только фугасные снаряды калибром 12” и 120 мм имели взрыватель 1894 года (трубка Барановского), который обеспечивал срабатывание при ударе об воду или наружные части корабля.
Очень заметный разрыв с облаком черного дыма давал чугунный снаряд, оснащенный ударным взрывателем 1894 года и снаряженный дымным порохом. Именно он использовался для пристрелки в предшествующих морских сражениях Русско-японской войны. Чугунные снаряды были погружены на отряд З. П. Рожественского в качестве практических, использовались в учебных стрельбах и в небольших количествах на отдельных кораблях сохранились до самого боя. На кораблях отряда Н. И. Небогатова таких снарядов не было.
Таким образом, проблема плохой заметности падений снарядов, оснащенных трубкой Бринка, вполне могла быть купирована применением чугунных снарядов, как для пристрелки, так и при огне на поражение. Причем на складах имелись огромные запасы таких боеприпасов. Но по факту этой проблеме не было уделено должного внимания. В бою русские артиллеристы зачастую не видели результаты своей стрельбы, что крайне пагубно сказалось на итоговой точности.
Организационная структура артиллерии
Организационная структура артиллерии
На кораблях русского флота организационно орудия объединялись в группы и плутонги. Такое деление позволяло вести сосредоточенный огонь одновременно по нескольким целям.
Плутонг – это совокупность орудий одного калибра, расположенных в пределах доступности голосовых команд и имеющих возможность вести огонь по одной и той же цели. Состав плутонга постоянен: это либо башня, либо одно или несколько казематных орудий. У каждого плутонга был свой командир, который должен был самостоятельно управлять огнем на близких дистанциях боя (до 10 каб.). В остальных случаях он должен был строго следовать указаниям вышестоящих командиров.
Группа – это совокупность нескольких плутонгов, находящихся под единым командованием и ведущих огонь по одной и той же цели. На корабле было две (по одной на борт) или четыре группы, которые обычно возглавлял младший артиллерийский офицер. Каждая группа имела свой дальномер.
На броненосцах типа «Бородино» командиры групп располагались в «угловых» башнях среднего калибра, на «Ослябе» – в верхних «угловых» казематах. Орудия плутонгов, в которых они находились, использовались при пристрелке и назывались «пристрелочными».
Плутонги, в которых не находились командиры групп, назывались резервом. Они переходили под управление той или иной группы в зависимости от тактической ситуации. Руководство внутри группы осуществлялось по переговорным трубам.
Центральное руководство артиллерией корабля выполнял управляющий огнем – старший артиллерийский офицер, подчинявшийся командиру корабля. Для передачи команд в плутонги и группы чаще всего он использовал переговорные трубы и систему Гейслера.
Центральный огонь являлся основным способом управления артиллерией, при котором все орудия получали команды (в т.ч. выбор цели, дистанция, поправка) от управляющего огнем. Если возникала необходимость обстреливать одновременно несколько целей, часть орудий переходила на управление из группы. Например, в первой фазе Цусимского сражения кормовые орудия перешли на групповой огонь по причине того, что флагман противника вышел из их сектора поражения. Другой причиной отказа от центрального огня было повреждение приборов управления огнем в боевой рубке, средств передачи команд или выбытие из строя управляющих огнем.
Организация связи через переговорные трубы
Большой проблемой управления огнем в русском флоте того времени были архаичные представления, идущие корнями еще в парусную эпоху, о том, что точность огня зависит исключительно от навыков комендоров. Поэтому комендоры зачастую не желали слушать командиров и самостоятельно вносили поправки. А артиллерийские офицеры этому не сильно сопротивлялись, в первую очередь считая себя специалистами по технике, а не по баллистике и тактике.
Методика управления огнем
6” орудие Канэ
К началу войны с Японией «Правила артиллерийской службы на судах флота», изданные еще в 1890 году, безнадежно устарели.
Новые методики управления огнем разрабатывались независимо на отдельных флотах, эскадрах, отрядах или даже кораблях. В 1903 году учебный артиллерийский отряд успешно провел стрельбы по составленному флагманским артиллеристом Тихоокеанской эскадры А. К. Мякишевым руководству «Управление и действие судовой артиллерией в бою и при учениях». Но ни главный морской штаб в лице З. П. Рожественского, ни морской технический комитет флота в лице Ф. В. Дубасова, не дали дальнейшего хода этому документу.
Таким образом, на флоте во время Русско-японской войны отсутствовали единые, отвечающие духу времени, правила управления артиллерией в бою.
Для артиллеристов 2-й Тихоокеанской эскадры флагманский артиллерийский офицер полковник Ф. А. Берсенев разработал отдельный документ: «Организация артиллерийской службы на судах 2-й эскадры флота Тихого океана», который далее по тексту будем называть «инструкцией». Рассмотрим её основные моменты.
Дистанция 40 каб. считалась пределом для ведения результативного огня. На большей дальности разрешалась только пристрелка одиночными выстрелами из орудий среднего калибра с целью определения момента, когда следует открыть огонь на поражение. Первый выстрел должен был производиться с расчетом на недолет до цели. Следующий – только после получения результатов предыдущего и выполнения корректировок.
В приказе по эскадре уточнялось, что пристрелку на дистанции более 30 каб. следовало начинать флагману. Добившись накрытия, он должен был передать данные для открытия огня кораблям, идущим сзади. При этом пристрелка не была обязательной. При открытии огня с небольших дистанций разрешалось сразу переходить на беглый огонь, определяя дальность по дальномеру.
После выполнения пристрелки (если она была) по команде «короткая тревога» следовало переходить на беглый огонь главным и средним калибром, то есть в режим максимальной скорострельности, при котором каждое орудие делало выстрел по готовности. При стрельбе на поражение управляющий стрельбой определял актуальную дистанцию, исходя из показаний, полученных от дальномерных станций, рассчитывал по таблицам поправки на собственный ход, на движение цели, на ветер и на циркуляцию для орудий среднего калибра и предавал эти данные через систему Гейслера и голосом. Поправки для орудий главного калибра рассчитывались в плутонгах по таблицам на основании данных поправок для орудий среднего калибра.
Методика управления огнем, принятая на 2-й Тихоокеанской эскадре, имела несколько существенных изъянов.
Во-первых, был проигнорирован опыт сражения на больших дистанциях в Желтом море, где «Полтаве» удалось попасть в «Якумо» с расстояния около 80 каб. Несмотря на то, что в одном из приказов по 2-й Тихоокеанской эскадре говорилось:
Теоретическая и практическая подготовка в этом направлении не велась. К счастью, на решающих этапах Цусимского сражения дистанция не была большой, поэтому данный недостаток не стал критичным.
Во-вторых, при использовании беглого огня на поражение не рассматривалась проблема различения падений снарядов от нескольких кораблей.
«Суворов» в Цусиме после открытия огня передал отряду не данные пристрелки, а сигнал «бить по головному», повинуясь которому все сосредоточили огонь по «Микасе».
В результате в начале сражения артиллеристы с разных кораблей эскадры видели большое количество всплесков вокруг японского флагмана и не могли идентифицировать среди них свои. С учетом описанных выше проблем с определением дальности, получалось, что почти все снаряды летели в никуда.
При этом решение проблемы уже давно было известно и даже прописано в инструкции А. К. Мякишева для 1-й Тихоокеанской эскадры: это стрельба залпами.
В-третьих, для корректировки огня на поражение использовались только показания дальномеров, не прорабатывался вопрос наблюдения за результатами собственной стрельбы.
Такой метод стрельбы был бы актуальным при условии безупречной работы дальномеров, чего по факту не наблюдалось. Снаряды летели со значительными перелетами или недолетами. Перейти на корректировку огня по наблюдаемым результатам не было возможности из-за плохой видимости всплесков.
По каким причинам на 2-й Тихоокеанской эскадре было принято решение о стрельбе по показаниям дальномеров на дальности до 40 каб. – не ясно. Можно лишь предположить, что оно было обусловлено сложностью управления сосредоточенным эскадренным огнем. Но были и другие варианты. К примеру, инструкция А. К. Мякишева предполагала стрельбу по показаниям дальномеров только с дистанции 20…25 каб., а на расстояниях 30…40 каб. рекомендовалась корректировка огня по результатам пристрелки. И, соответственно, на кораблях 1-й Тихоокеанской эскадры имелись снаряды, обеспечивающие видимость результатов пристрелки и огня на этих расстояниях.
По результатам практических стрельб на Мадагаскаре З. П. Рожественский, наблюдая улетавшие в никуда один за другим снаряды, несколькими приказами внес дополнения в существующую методику.
Во-первых, адмирал уточнил ведение пристрелки:
Во-вторых, он обратил внимание на необходимость корректировки дистанции и целика по результатам падения снарядов перед каждым выстрелом:
Однако вопрос комплексного изменения методики и её отработки остался открытым.
Выбор цели
Инструкция предписывала сосредотачивать огонь всей эскадры на головном корабле противника. Затем этот момент был уточнен в одном из приказов З. П. Рожественского. Для каждого отряда цель могла быть указана отдельно. Если этого сделано не будет, то следовало вести огонь по головному кораблю или флагману противника.
Артиллерийские учения
Для экономии ресурса орудий и снарядов в те времена широко практиковались стволиковые стрельбы, которые отличались от практических тем, что огонь не велся снарядами своего калибра. Так, на русском флоте на учениях в крупно- и среднекалиберные орудия вкладывали 47-мм или 37-мм стволы, а в малокалиберные – «вспомогательные патроны» – специальные пустотелые снаряды, по оси которых был размещен винтовочный ствол.
Схема размещения 37-мм стволика в 120-мм или 6” орудии
Курс учебной подготовки, описанный в инструкции для всех артиллеристов 2-й Тихоокеанской эскадры, стартовал стволиковыми стрельбами на якоре из малокалиберных пушек сначала по неподвижным, а далее по малоподвижным щитам с расстояния 2…3 каб. (уроки № 1–3, всего 20 выстрелов).
Затем курс продолжался из тех же пушек уже на ходу по буксируемому щиту с расстояния не менее 1 каб (урок № 4, 50 выстрелов).
После этого переходили уже к стволиковым стрельбам на ходу из своих орудий по неподвижным и буксируемым щитам с дистанции 8…9 каб., в том числе ночью (уроки № 4–8, всего 25 выстрелов).
Завершался курс практическими стрельбами на ходу по неподвижным щитам учебными или чугунными снарядам днем (урок № 9, 3 выстрела) и ночью (урок № 10, 2 выстрела).
Как видно из содержания курса, его большая часть состояла из стволиковых стрельб, которые отлично подходили для выработки у комендоров навыков наведения прицела на цель и точного определения момента выстрела (когда корабль находится на ровном киле). Этого было бы достаточно для стрельбы прямой наводкой, то есть на дистанции не более 10 каб.
Однако стволиковые стрельбы никак не помогали развивать такие чрезвычайно нужные в боевых условиях навыки, как определение дистанции и наблюдение за результатами стрельбы, пристрелка и сосредоточение огня, расчет поправок и передача команд. Это можно было отработать только на практических стрельбах, а им было посвящено всего 2 урока, причем только один был дневной.
75-мм пушка Канэ
Подготовка артиллеристов 2-й Тихоокеанской эскадры началась на Балтике. В июле – сентябре были отработаны стрельбы из стволиков по неподвижным или буксируемым щитам. В Ревеле была проведена одна практическая стрельба: по 2–3 выстрела из крупных и средних орудий по щитам, расположенным на берегу. Фактически эскадра вышла в поход, не завершив подготовку.
Во время немногочисленных стоянок между переходами продолжились артиллерийские учения. Проводились как стволиковые, так и практические стрельбы на ходу по плавающим щитам с дистанции 15…25 каб. Подробнее остановимся на последних: они были организованы на Мадагаскаре в январе 1905 года.
По результатам первой стрельбы 13 января З. П. Рожественский писал:
Ценные 12” снаряды бросались без всякого соображения… Стрельба из 75-мм пушек была также очень плоха…
Следующие стрельбы 18 и 19 января прошли немного лучше, но все ещё неудовлетворительно:
Завершились артиллерийские учения отнюдь не на позитивной ноте:
Больше практические стрельбы не проводились из соображений экономии боеприпасов.
Последние стволиковые стрельбы были организованы в Камрани 3–7 апреля 1905 года. Таким образом, от даты последней практической стрельбы до Цусимы прошло 4 месяца. Это был достаточный срок, чтобы растерять те немногочисленные навыки, которые удалось получить.
На кораблях отряда Н. И. Небогатова первая практическая стрельба была проведена 27 марта 1905 года в Аденском заливе по парусиновым щитам с дистанции 50…25 каб. Результаты были неудовлетворительными: ни один снаряд не поразил цель по причине ошибок в определении дальности. Но к следующим учениям, проведенным 11 апреля, научились пользоваться дальномерами. И уже с дистанции 60…40 каб. два щита были уничтожены, и еще два – сильно повреждены.
Выводы
Корабли 2-й Тихоокеанской эскадры имели современные технические средства для обеспечения точности артиллерийского огня: дальномеры, оптические прицелы и систему приборов управления огнем. Слабым же местом была подготовка, а не техника. На флоте не удалялось должного внимания вопросу управления эскадренным огнем на больших дистанциях. Методика, принятая на эскадре З. П. Рожественского, имела существенные изъяны. Не было отработано измерение дистанции по дальномерам. Не хватало артиллерийской практики. Драгоценный опыт, накопленный в предыдущих сражениях, не был учтен. В сумме это привело к разгрому.
Сведения о повреждениях японских кораблей, полученных в Цусимском бою, говорят о том, что русские артиллеристы, за исключением одного эпизода, попадали нечасто и нерегулярно. Этим исключением были первые 15 минут, в течение которых «Микаса» получил 19 попаданий. По многим косвенным признакам удалось определить, что «автором» большинства из этих попаданий был всего лишь один корабль – «Князь Суворов» – единственный, на котором хорошо освоили определение дальности по дальномеру.
В следующей статье мы рассмотрим факторы точности японской артиллерии.
Автор Рытик Алексей
Взято на https://topwar.ru/182618-cusima-faktory-tochnosti-russkoj-artillerii.html
