Танки на гражданке. О торжестве бронетанкового мышления в народном хозяйстве.
Ветераны диссидентского движения могут подтвердить, что каждый раз, когда советские танковые армии вламывались к союзникам по Варшавскому договору с целью восстановления социалистической законности, западные радиоголоса дружным хором начинали транслировать один и тот же анекдот:
Собрались как- то за одним столом американец, француз и русский. Рюмка за рюмкой, и потянуло собутыльников на автомобильное хвастовство. Заокеанский друг свой «Форд» расхваливает, европеец — «Рено», а русский молчит в тряпочку. Западные демократы на него и насели: «Признавайся, строитель коммунизма, нет у тебя своей машины и не было никогда». Наш вертелся и так, и сяк, но в конце концов не выдержал и брякнул:
— Да не нужна мне машина! В Москве метро великолепное, а за границу ехать — так у нас танки отличные!
Радиопровокаторы даже не подозревали всей глубины проникновения в советскую действительность, заложенной в анекдоте. Танковые дивизии и армии несомненно являлись последним доводом генеральных секретарей. Однако правдивый россиянин из анекдота ничего такого агрессивного в виду не имел. Просто он, как и вся страна, был склонен к бронетанковому мышлению в решении народохозяйственных проблем.
Между прочим, в советской кинохронике танки впервые в 1920-х гг. предстали не в бою или хотя бы на параде, а на сельскохозяйственных работах. Трофейные британские гусеничные монстры Мк.5 с красными звёздами на бортах умилительно тянули за собой плуги и целые площадки из металлических борон. Собственных тракторов в стране ещё не выпускали, так что танки оказались весьма кстати.
Настоящий танковый прорыв в народное хозяйство состоялся на рубеже 1940-1950-х гг., благо армия переоснащалась новыми боевыми машинами и немалое количество «Т-34/76» или попавших в СССР по ленд-лизу «Шерманов» оказалось не у дел. История многих закрытых «атомных» городов Урала и Сибири начиналась с фотокадров сокрушаемой танками вековой тайги — других средств расчистки будущей производственной площадки в стране не нашлось. На платформах железнодорожных ремонтных поездов вплоть до начале 1990-х гг. неизменно стояли безбашенные средние танки: броневой лоб и мощный двигатель оказались отличным средством постановки на место сошедших с рельсов паровозов и вагонов. Да и потребителям попроще кое-что досталось. Очередная демобилизация в народное хозяйство бронетехники состоялась в 1990-х гг., когда явные противники СССР разом превратились в неочевидных друзей Российской Федерации. Геологи, археологи и прочий обитающий на необжитом пространстве люд быстро поняли, что на бездорожье самая лучшая машина — это разоружённая БМП-1. Сегодня таковую можно купить даже с ВИП- салоном — если, разумеется, толщина кошелька позволяет. Впрочем, и безденежный народ свою толику советского бронетанкового наследия тоже получил. Лет 15 или 17 назад в маленьком южноуральском городке, где асфальта сроду не было, но металлургический заводик имелся, автору привелось прямо на центральной улице встретить авточудовище, стоящее вплотную к весёленькому палисаднику частного домостроения. При внимательном рассмотрении выяснилось, что это БТР- 40, но со срезанной верхней частью корпуса и дверями от грузовика «ЗИЛ», прилаженными вместо тяжеленных броневых заслонок. Подошедший хозяин объяснил, что технику пригнали на завод своим ходом на переплавку. В отличие от государства, народ не стал портить добро и разобрал бронетранспортёры по рукам, благо цена устраивала: ящик водки. На вопрос, много ли в городке таких бронеавтовладельцев, ответ последовал категоричный: «Да у всех есть, у кого руки не отсохли». Действительно, в этой глуши автоинспектора видели лишь по телевизору, а две ведущих оси гарантировали поставки сена или там дров из любой чащобы.
Однако подлинного и всемогущего расцвета танковое мышление исторически достигло там, где эту бронетехнику делали — т.е. на Вагонке в Нижнем Тагиле.
Директор танкового завода № 183 Ю.Е.Максарев, прибывший вместе со своим предприятием и людьми на Урал осенью 1941 г., получил задачу поистине титаническую: не просто организовать сборку танков, но и наладить сколько-нибудь пригодную для выживанию среду своим подчинённым, причём практически на пустом месте. Довоенная Вагонка на такие массы населения рассчитана не была. Требовалось строить и обслуживать жильё, заготавливать дрова и деловую древесину, создавать подсобные сельские хозяйства — и так далее, список проблем бесконечен. Людей едва хватало для танкового конвейера, техники никто не дал и дать не мог — тракторные заводы страны либо захвачены врагом, либо уже делают танки.
Один резерв всё же имелся. На заводе быстро скопилось множество танковых узлов и деталей, для боевых машин по разным причинам непригодных. Однако они вполне подходили для увлекательной игры «сделай сам», благо конструкторской мыслью завод обижен не был. В общем, через год-другой по Вагонке и окрестностям ползали и бегали сотни с виду нелепых, но вполне работоспособных машин — тракторов, тягачей, экскаваторов, лесовозов, бетономешалок на гусеничном ходу — и так далее. Опытный взгляд сразу распознавал в них танковые узлы в разнообразных сочетаниях.
Т-34 привез дрова
Но самая оригинальная танко-сельхозмашина родилась на Уралвагонзаводе уже после войны, в 1954 г. Поставками продовольствия завод по-прежнему не баловали. Для поддержания народа в работоспособном состоянии приходилось содержать три подсобных предприятия с сотнями голов свиней и коров. Всю эту ораву требовалось кормить, т.е. выращивать корма. А чтобы травки и зерновые культуры лучше росли, скотские продукты жизнедеятельности нужно было вывозить и разбрасывать на поля. Людей, как всегда, лишних не имелось, да и желающих вручную ворошить особо зловредный свинский навоз не наблюдалось.
Где-то по хитрым каналам нашли чертежи специальных машин-навозоразбрасывателей. Склепать их в подсобных цехах проблем не составляло, но вот незадача: техника требовала мощного привода в виде гусеничного трактора. В министерстве саму идею выделить по строго лимитируемым фондам тракторы танковому заводу сочли нелепой блажью — и, в общем, были правы. Как раз в это время на Вагонке переделывали старые «тридцатьчетвёрки» в армейские бронетягачи. Приладить на такой безбашенный танк навозоразбрасыватель с соответствующим боезапасом — дело плёвое.
Итог трудов и размышлений впечатлил даже самих создателей нового типа бронетехники. Представьте себе весеннее поле с подтаявшими сугробами. На опушке — берёзы, на ветках — лениво каркающие вороны. Яркое солнце, бездонная синева неба. И вдруг — нарастающий грохот дизелей, лязг гусениц. Вороны в панике срываются с ветвей, а на полевой дороге, не взирая на грязь полуметровой глубины, появляется танковая колонна. На конце поля боевые машины разворачиваются в строй фронта и разом выходят на не паханную землю. Раздаётся дикий скрежет и за танками высоко в небо взмывает вал чего-то полужидкого и комковатого, запахом сбивающего с ног за полкилометра от места событий. Танки уверенно движутся вперёд, а поле за ними приобретает ровный зелёно-коричневый цвет. Уверен, что германский вермахт даже в лучшие свои времена, летом 1941 г., не выдержал бы атаки скоростных гусеничных полностью защищённых от огня противотанковой артиллерии уралвагонзаводских бронеговномётов. Советской пехоте оставался бы лишь сбор и отмывка по возможности потерявших лицо военнопленных.
С тех пор прошло уже более полувека, но если вы думаете, что бронетанковое мышление осталось в прошлом, то вы глубоко ошибаетесь. Для разброски навоза танки уже не привлекают, но вот к уборке других не менее дурно пахнущих последствий человеческой лени и недальновидности — приходится.
Чрезвычайные масштабы потерь от пожаров в центральной России летом 2010 г. в значительной части были связаны с тем, что пожарные просто не смогли пробиться к очагам возгораний. Лишь после этого кое-кто во властных органах услышал давнее предложение танкостроителей — выпускать пожарную технику для лесных районов на танковой базе.
Как всегда неожиданно, в ноябре 2010 г. в Нижний Тагил пришла зима. А перед новым 2011-м годом начались (кто бы мог подумать?) снегопады. Снегоуборочной техники едва хватило для центра города, а окраины завалило — ну, вам по пояс будет. Понятно же, снегоуборщики руководству жилищно-коммунальных хозяйств требуются несколько раз в году, а представительские иномарки — ежедневно. Городская администрация объявила чрезвычайное положение и гласом великим воззвала к заводам. Руководство УВЗ поначалу крепилось, но когда рабочие стали из-за пробок опаздывать на смену, не выдержало. И вывело на улицы Вагонки…
Ну, понятно — что вывело. То, что имело — бронетехнику. Здесь необходимо отметить, что с начала 1970-х гг. танки Т-72 и затем Т-90 в обязательной комплектации оснащаются бульдозерным отвалом. В своё время его создали как средство самоокапывания — чтобы боевая машина своими силами за 20-30 минут вырыла себе траншею и укрылась от вражеского взгляда и огня. Сугробы снега или ледяные торосы на обочинах дорог для тагильского «изделия» даже не препятствие, а мягкий шёлковый путь под гусеницами.
А ведь кроме танков на улицы вышли еще и ИМР — т.е. инженерные машины разграждения. Это вообще не техника, а песня. База всё та же, танковая, но бульдозерное оборудование — помощнее. А кроме него, множество других полезных устройств, позволяющих пробиться через любые преграды, даже в эпицентре ядерного взрыва.
Про ядерный взрыв сказано не случайно: в своё время ИМР создавались как ответ на глубоко демократичное решение политиков и военных США и Великобритании. Ещё в 1950-х гг. они про себя постановили, что в случае военного столкновения с СССР западные немцы и Федеративная Республика Германия боле не нужны: «лучше быть мёртвым, чем красным». И заложили на германских землях роскошные поля ядерных мин, причём аборигенов уведомить как-то забыли.
Расчёт был прост: при подрыве ядерных зарядов часть советских танков, скорее всего, уцелеет. Но вот пройти сквозь хаос бывшей Западной Германии они точно не смогут. Но мыслители из Пентагона и Госдепартамента глубоко ошибались: ИМР способна проложить дорогу танковой колонне даже в оплавленном радиоактивном бетоне и кирпиче разрушенного города. К сожалению, доказывать сие примером пришлось в Чернобыле.
Так что сугробы на улицах Вагонки этой зимой стали для ИМР не препятствием, а лишь поводом прокрутить застоявшиеся в густой смазке механизмы.
Тему можно продолжать ещё долго, но для общеморального вывода приведённого выше совершенно достаточно: с учётом растущей ветхости инфраструктуры народного хозяйства России лучшие годы отечественного бронетанкового мышления ещё впереди.
© Сергей УСТЬЯНЦЕВ
