«Случилось чудо…! Эскадра хуже нашей нашлась!»(с)
Еще одна интересная статья из жж Андрея Фирсова.
Уважаемый nordrigel разместил переводы боевой работы немецкой бомбардировочной эскадры K.G.27 «Бёльке» в 1942 г. на Сталинградском направлении. Поскольку текст большой, сделал несколько выписок для памяти о.
Бомбардировочная эскадра K.G.27 «Boelcke». Июль 1942
Отчет Хентига из 11-й армии о боях за Севастополь:
«Какие же силы были у русских, что они добивались таких результатов?.. Я часто слышал, сам не особо удивляясь: «Это не французы и не англичане, и даже мы такого бы не выдержали!» Пистолеты политруков и командиров не могли полностью объяснить того, как эти люди шли вперед или держались до последнего».
«На наш командный пункт пришло донесение о прорыве русских танков к командному пункту одной нашей дивизии…
…
Обстановка во время нашего появления была совершенно запутанной — везде ползали танки, непонятно наши или русские. Неожиданно с 300 метров мы увидели танк с красной звездой, который тащил за собой другой танк. При пролете над ними…, я увидел выстрел из высоко поднятого танкового ствола и после этого последовал удар по нашей машине. Это удачное попадание пришлось по плоскости между корпусом и правым мотором. Крыло было разорвано в клочья…»
Не 111, сбитый выстрелом танкового орудия
Танки Т-60 в положении для зенитной стрельбы
«…Мы летали по ночам против русских коммуникаций, станций и судов на Волге у Сталинграда…
…
В из таких вылетов я получил незабываемые впечатления. Ясной лунной ночью было прекрасно видно сам город, реку и суда на ней. Я снизился до 200 метров и сбросил точно возле судна две 250-кг бомбы. Никакого видимого эффекта не было… При повторном заходе я приказал наблюдателю стрелять из бортовой пушки по цели впереди, а сам снова сбросил две бомбы. Это очевидно было ошибкой, так как оказались для русских прекрасной целью и получили прямое попадание. Радист закричал: «Хвост отлетел! Нет, снова на месте!»»
«Хе-111 после примерно 150 часов налета нуждался в техническом обслуживании на заводе в Германии»
«…Вечером 25.7 русские совершили новый налет. Последний самолет этой волны сбросил бомбы на большой склад с горючим на противоположном конце летного поля и вызвал большой пожар. Во время дневного налета 28.7 русским удалось попасть в одну машину, которая при детонации боеприпасов взлетела в воздух красочным фейерверком».
Бомбежка немецкого аэродрома
«Постоянные налеты, готовность к вылетам с 3 утра или раньше, воздушные тревоги, многочасовые ожидания приказов на солнце или под крыльями машин изматывали наши нервы. Несколько часов беспокойного сна не давали никакого отдыха. Все дни и ночи проходили для нас как будто в одном сне».
В течение двух ночей подряд отмечены два сбитых ночными истребителями Не 111 – ночные победы весьма не часты для нашей авиации!
«К сожалению, в конце войны все журналы боевых действий, хранившиеся при главном штабе Люфтваффе в специальном отделе, были уничтожены согласно приказа».
Бомбардировочная эскадра K.G.27 «Boelcke». Август 1942 (1)
«После того, как русские прорвались на стыке итальянцев и румын, нам приказали установить — насколько глубоко они продвинулись. Нам приходилось летать на низких и даже сверхнизких (до 10 метров) высотах, высматривая русских. Это была нелегкая задача, так как русские очень искусно и активно маскировались…»
«Хе-111 Н-6, 3-я эскадрилья…, перелет… Экипаж Кодалле должен был отправить штурмана Отто Героза в отпуск, однако произошла жесткая посадка и отпуск был отменен в качестве наказания»
«Мы летели плотной группой в 3 машины и не стали предпринимать испытанный ранее трюк со снижением оборотов. Наземные звуковые службы [русских] быстро и правильно определили наше положение. Прожектора сразу же осветили нас и ослепили при сбросе бомб. Тут же рядом стали разрываться чудовищные «чемоданы» тяжелых зениток. Когда я закрывал бомболюки, то неожиданно заметил в свете прожекторов вражеский истребитель, который, невзирая на зенитный огонь, мчался под нами и стрелял вверх… Стрелок и механик развернули на него свои пулеметы. Огненные очереди протянулись прямо к вражеской машине, однако видимого результата никакого не было, так как истребитель имел хорошую броню. Истребитель промчался выше нас, развернулся и скрылся во мраке… Фельдфебель Кёльц по связи передал, что его правый мотор горит. Мы оставались возле него до тех пор, пока полностью объятая огнем машина не стала падать примерно в 60 км западнее цели, примерно в 140 км до линии фронта».
Этот же эпизод:
«…Целью была станция Поворино… наше звено было освещено прожекторами и сразу же было атаковано одним истребителем, предположительно типа И-16. Истребитель, стреляя, пролетел сзади слева звена, скрылся в темноте, а затем снова появился справа за машиной фельдфебеля Кёльца. Самолет Кёльца получил попадание… Покидающий машину экипаж я не видел».
Действие ночного блокировщика:
«Сбитые нами самолеты были результатом нашего слаженного взаимодействия. Я обнаруживал вражеские самолеты, Хайнер подбирался к ним и занимал позицию, а наблюдатель приканчивал несколькими очередями…
…
Над Воронежем мы действовали тем же методом. Два вражеских самолета уже были сбиты, но над третьим произошла задержка выстрела. По видимому экипаж того самолета уже примерно понял, что происходило с его предшественниками, поскольку в нашу сторону протянулись зеленные трассы выстрелов. Я услышал короткий грохот удара и крик Хайнера: «Черт, наша машина тоже горит!». Слово «тоже» тут важно, так как я увидел, что самолет противника весь в огне падает вниз. Теперь можно было записать на свой счет 11-й сбитый самолет, который я увидел. Наш самолет тоже горел. Я бросился к днищу, где механик пытался открыть бомболюки. Море огня вынудило нас уйти наверх, чтобы попытаться спастись из этого ада, выпрыгнув с парашютом…»
Бомбардировочная эскадра K.G.27 «Boelcke». Август 1942 (2)
«Говорили о саботаже. В наших пулеметах MG-15 постоянно были задержки, и это в условиях атак вражеских истребителей. Наш бортстрелок унтер-офицер Вилли Хей был ранен от разрыва ствола. В барабанах с патронами постоянно попадались холостые выстрелы.
…
Много раз мы отпугивали атакующие истребители выстрелами из сигнальных пистолетов. Позже, ближе к 1943 году, в моторных блоках фабрики Хейнкель из Ростока находились отвинченные болты, также приходили машины с незакрепленными лонжеронами.»
Помнится, была статья, как в моторах немецких истребителей наши вместо тарельчатых шайб (Бельвиля) находили сплошные (то есть недеформирующиеся) – в результате болты на двигатели откручивались от вибрации. Причем, когда про это спрашивали немецких историков, они утверждали, что подобного саботажа у них не отмечалось. СЧАЗ!
Потери за 16.8.42:
«Два раза наш аэродром подвергался налетам русских бомбардировщиков: во 2-й эскадрилье было потеряно 3 машины, в 3-й — 1 машина. Были убиты фельдфебели Фосс и Кюнкель. От обоих мы ничего не нашли: прямое попадание!»
Потери самолетов на аэродромах в отчетах не отмечены. За 16-е отмечены только три сбитых/подбитых Не 111 истребителями.
Ил-2 штурмует немецкий аэродром с Не 111
20.8.42:
«…Нас подняли по тревоге уже ночью, чтобы в составе двух групп бомбить станцию Арсеньево в 90 км северо-восточнее. Это называлось «специальный приказ фюрера». Машины загрузились бомбами всех калибров, до 1000 кг включительно, мы летели на большой высоте, поскольку ожидали над назначенной целью сильную ПВО. Ничего подобного! Долетев до цели, мы установили, что этот важный пункт представляет собой маленькое станционное здание с одним пандусом для выгрузки и одним путем, без какого-либо поселения где-то поблизости. И что тут было делать нашим двум группам, заполненными тяжелыми калибрами? Но приказ есть приказ. Качая головой, вся наша армада ковром высыпала свой груз. Одна «пятидесятка» (ФАБ-50) с нашей группы удачно угодила по рельсам. В остальном железнодорожный путь не пострадал… Смысл этого специального приказа остался для нас непонятен»
«21.8.42 мы в первый раз вылетели туда, имея разведывательную задачу. В этом вылете мы не заметили ни паромов, ни русских. Они были явно мастерами маскировки! У итальянцев же мы увидели признаки беспорядочного бегства…»
23.08.1942:
5-я эскадрилья…: «Первый групповой налет в составе нескольких звеньев на город Сталинград. Под нами «штуки», штурмовики и истребители. Мощная русская ПВО, мы летим на высоте 7500 метров. Бомбы сбрасываются в один прием на окраину города, несмотря на то, что под нами еще летят наши самолеты…»
«У нас был загружен контейнер с осколочными бомбами SD 2. После сброса контейнер взорвался почти сразу под нами, вероятно в него попала легкая зенитка. Машину продырявило как решето, она сразу же загорелась. Мы все пятеро не пострадали и выпрыгнули на высоте 700 метров… — SD 2 («бомба-бабочка» или у нас – «лягушка») – часто взрывались само по себе, поэтому люфты их не любили.
…
Возвращение в Курск заняло 5 дней… На конечной станции в Харькове мы пережили специальную санитарную обработку. Что я там пережил, я, к сожалению, рассказать вам не могу».
«В 6.00 мы снова были разбужены взрывами бомб между палатками и огнем из бортового вооружения. Несколько штурмовиков и «шпиц-мышей» (истребители Яковлева) пролетели над нашим полем, прямо сквозь облака зенитных разрывов. Мы же тем временем скорчились на дне своих противоосколочных ровиков, над которыми свистели пули и осколки. Несмотря на точные сбросы бомб и обстрелы, потерь мы не понесли, несколько самолетов только были легко повреждены. Итальянские зенитчики ползали возле своих орудий, мы слышали оттуда крики «Мамма!» и «Мадонна!».»
«…перед 12.00 обнаружили противника, наступавшего в оврагах и долине ручья у Верхне-Царицынского, в 40 км юго-западнее Сталинграда. Нужно было действовать! Никакой ПВО у врага не было, и мы решили сбросить свои бомбы с низкой высоты. В 12.07 наш бравый Хе-111 получил несколько пробоин, а также был ранен наш дорогой бортрадист»
(Потери за 29.8.42: 1) Хе-111 Н-6, 6-я эскадрилья, номер 1G+DP, боевой вылет, безвозвратная потеря, старт в Кутейниково, сбит огнем пехоты, отчет! Ранен бортрадист).
«…Результаты вылетов были скромными. Там где на земле виднелись оживленные толпы народа — были итальянцы, где отдельные машины и маленькие группы — это были немцы, там, где вообще ничего не было видно — там по донесениям с фронта были русские, которые в массовом порядке использовали образцовую маскировку… Наше командование как обычно было озабочено вечными жалобами наземных войск на натиск противника и огонь его артиллерии»
«…Наша эскадрилья получила «славную» задачу — в течение всего дня проводить непрерывную штурмовку парами и подавлять русских. Уже в тот же вечер наша пара вылетела на это задание. Опять мы устроили часовую карусель. В это же время три русских истребителя (мы сначала приняли их за «рата» [И-16], но это оказался американский тип «Брюстер-Баффало» [«не состоял, не участвовал, не привлекался»]) попытались напасть на нашу пару»
— похоже первая встреча с истребителями Лавочкина Ла-5.
Бомбардировочная эскадра K.G.27 «Boelcke». Сентябрь 1942
5.9.1942:
«…Русские бомбардировщики, штурмовики и истребители (в основном «Харрикейны») снова атаковали аэродром, на сей раз более удачно. Один Хе-111 выгорел полностью, еще несколько было повреждено пулями и осколками бомб. Оба наших истребителя прикрытия при взлете получили тяжелые повреждения, однако даже в таком состоянии смогли сбить одного из нападавших…»
«Во время этого налета сгорел самолет Хе-111 Н-6 заводской номер 4182, а Хе-111 Н6 номер 7080 получил 25% повреждений».
«…К нам в Курск приехала португальская военная делегация в сопровождении немецких сухопутных и авиационных генералов со свитой. Примерно 6 португальских офицеров в блестящей униформе с широкими галифе…
…
…Чтобы заполнить образовавшуюся паузу, обер-фельдфебель Бёль вытащил из кассеты одну 1-кг зажигательную бомбу и решил показать заинтересованным слушателям, как личный состав с ее помощью разогревает свой утренний кофе. Бомбу бьют об землю и кладут под котелок с холодным кофе. Взведенная бомба уже начала доводить воду до кипения, в полной ожидания тишине раздался хлопок…. На «наш рынок» прибыл новый тип зажигательных бомб. Он был наполнен взрывчаткой, которая срабатывала примерно как в ручной гранате… Одежда у всех, кто бы вблизи, была разорвана в клочья. В их числе оказались португальские гости и немецкие генералы. Многие получили осколочные ранения и истекали кровью…»
«…Когда я примчался на поле и обнаружил там господ в разорванных рубашках и белье, которым нужно было приклеивать пластыри! Настоящее сборище оборванцев!»
— Напоминало приключения Василия Сталина с глушением рыбы реактивными снарядами… Тут только кофей разогревали!
«В 5.10 русская бомбардировка. Одна бомба угодила в склад с боеприпасами. Прекрасный фейерверк! Воронка была такая, что в нее мог бы поместиться целый дом!»
«Днем и ночью немецким войскам не давали покоя налеты так называемых «туманных ворон» (Nebelkrähen). Русские приспособили небольшие одномоторные двухместные самолеты для ночных полетов… С целью оказать помощь в этой проблеме, пришел приказ направлять тяжелые Хе-111 на ночную охоту»
— Кажется за По-2 что только не охотилось, на счет Не 111 – слышно в первый раз!
«В итоге все же все поняли, что сконструированный в качестве бомбардировщика самолет нет никакого смысла переделывать в ночной истребитель».
21.9.42:
За день сбито 5 Не 111 —
«Я занимался сбором тел там. Тяжелая работа, но ее должен был кто-то сделать. 24.9.42 мы похоронили своих товарищей».
Бомбардировочная эскадра K.G.27 «Boelcke». Октябрь 1942
08.10.1942
«Вылет из Миллерово с целью бомбить станцию Эльтон. Мы были правой машиной в звене. Один русский какое-то время летел прямо возле нас, но наш пулемет молчал. Русский махал руками, смеялся и показывал на нас пальцем. Затем он развернулся, нацелился на нас и начал стрелять как сумасшедший. Никакого эффекта это не дало, мы дико крутились и наверно не показались ему спокойной целью, в результате он отвернул. Русский переместился влево и на полной скорости таранил нашего соседа (экипаж фельдфебеля Дайнхарда)»
Потери:
1) Хе-111 Н-6, 5-я эскадрилья, номер 1G+BC, боевой вылет, безвозвратная потеря, старт в Миллерово, падение южнее Михайловки. Падение в результате тарана примерно в 20 км южнее Михайловки на Волге, квадрат 6849 44 Ost. Экипаж фельдфебеля Дайнхарда (5 человек) пропал без вести.
«Наш … лагерь поздним летом 1942 года стал своеобразным местом обмена информацией с пехотой. … Снова и снова мы слышали: «Когда надо, ни одной вашей машины нет в воздухе.» В дискуссиях мы доказывали, что имеющихся сил Люфтваффе недостаточно для такого широко растянутого фронта. Кроме того, запросы идут по цепочке батальон-полк-дивизия-корпус-армия, и только там попадают к офицеру связи Люфтваффе (Flivo), что слишком долго».
«…Я подпустил Миг примерно на 50 метров и одной очередью выпустил полный барабан в его мотор. За ним сразу показался черный дымный следи он ушел вниз. Из-за кутерьмы боя удар о землю не было видно. Потом эту победу мне не засчитали. Вокруг нее разгорелась настоящая бумажная война, и наш оперативный офицер в итоге сердечно мне сказал: «Хартль, сделайте милость, не сбивайте больше русских».»
«…Немного по поводу дисциплины. На черной доске висел приказ командира группы (?): «Экипажи наказаны! Между боевыми вылетами — заниматься строевой подготовкой!» Так нас отблагодарили за потери и напряженные боевые вылеты!… Причина такого мероприятия была в чрезмерном употреблении алкоголя, когда не возвращались экипажи в эскадрилье или группе».
ПРИЛОЖЕНИЕ
Стрельба из танков по самолетам — стандартная «опция»:
Из последних — в 1982 так сирийский танк сбил израильский вертолет, даже видео в свое время было
